Мертвые часы-2: Клубок Ариадны

— Фигурантка по делу о детоубийстве? — офицер криминального отдела полиции Атланты почесал указательным пальцем свою переносицу. — Да, это очень старое дело. Томми прилетел в столицу штата Джорджия поздним утром, дав клятвенное заверение Адаму не соваться в опасные заварушки, не размахивать оружием, и тихо-смирно изучить дела в местном архиве и поговорить со свидетельницей по делу и копами в местном участке. — Расскажите, пожалуйста, подробнее, все, что вам известно об этой… — Рэтлифф помедлил, а детектив продолжил за него. — О сестре Изиде. Так она себя тогда называла. — Офицер поднялся из-за своего стола и подошел к стеллажу, до самого верха уставленному папками разной толщины и цвета. — У меня здесь не архив, сам понимаешь, — уже по-свойски продолжил он, обращаясь к Томми, — Но кое-что я иногда оставляю и у себя. Все, разумеется, давно оцифровано и переведено в наши электронные архивы и хранилища, но тогда, двадцать лет назад, многие предпочитали работать с бумагой. — Он посмотрел на корешки папок и вынул из ряда нужную. — Особенно старые наши кадры, они словно не доверяли всей этой новомодной технике и писали от руки, ну и соответственно, и фотографировали на пленку. — А эта самая сестра Изида… — Спросил Томми. — Да. — Кивнул следователь. — Настоящее ее имя Флора Дрейфус. Коренная южанка, несколько поколений ее предков жили здесь, кто в Атланте, а кто неподалеку. — Увлекалась эта Флора магией, как я понял? — Ну, магией, это громко сказано. — Офицер положил перед Томми папку с тощей стопкой распечаток. — Девчонка молоденькая тогда была, семнадцать лет, из богатой семейки, ветер в голове… Умотала в Новый Орлеан, вот там она и вышла на эту самую Ариадну. — Ариадна верховодила в этой секте своей. — Поддакнул Томми. — Но что-то там пошло не так. — Вернулась она после того, как их всех тогда освободили подчистую, прямо в день задержания. А мне передали вот это, — мужчина кивнул на документ сверху, украшенный целым рядом внушительных штампов и печатей. — Присмотреть, но никуда не привлекать. — Дело их было закрыто тогда слишком быстро. Это странно. — Томми поворошил пальцами волосы. — Я никак не могу найти то место, с которого прекращаются против дамочек любые обвинения. А дети, двое маленьких детей, были утоплены и экспертиза доказала вполне однозначно, что это не было несчастным случаем. — Ну, друг мой. — Вздохнул следователь. — Тогда экспертиза не располагала сегодняшними средствами и было заявлено, что в равной степени это мог быть как несчастный случай, так и то, что их утопили в реке. — Нет, — покачал головой Томми. — По малышу я бы еще сомневался, но старшая девочка… ее утопили, все признаки налицо. Коп задумчиво посмотрел на криминалиста. — А как эта самая бывшая сестра Изида жила после… после всего случившегося? — Вновь заговорил Рэтлифф, просматривая документы в папке. — Тихо? — Относительно. — Отозвался детектив. — Вернулась она в семью, притихшая, да. Никаких криминальных дел не водилось за ней. Вот разве что… — Что? — поднял голову Томми. — Молва, как известно, впереди же человека бежит, да вприпрыжку. — Следователь снова вздохнул. — Хоть ее и вроде бы как не обвиняли ни в чем официально, а в лицо высказывались вполне однозначно. Прислужница дьяволицы, убийца детей, ну и еще много чего, и это не вот несмышленые пацаны ей вслед так кричали. Взрослые. При виде ее детей прятали, именем ее малышей пугали, мол, пойдешь куда без спросу, так тебя душегубка Флора и утащит. — Все в фольклор перевели. — Томми посмотрел в окно на высокое безоблачное небо Атланты. — Как только камни ей в спину не бросали. Цивилизация. — Ну, — офицер развел руками. — У нас здесь, как и у вас — сплошные легенды да обряды. После того, как ей машину спалили, — предвосхищая томмино недоумение, тут же добавил коп, — местная школота баловалась, нашли и задержали почти сразу, — так после того случая она и начала пить. — Я так и предполагал. — Подтвердил Томми. — И что дальше? — Дальше она и дальше двинулась. Напилась в очередной раз и на рельсы легла. Машинист заметил вовремя, пополам ее не переехал, а вот ногу одну все же пришлось отнимать. — Жива? — Жива. Теперь уже сколько лет… Плетет обереги всякие, и прочую дребедень и продает. Вот только удастся ли тебе с ней поговорить, честно не могу предсказать. — Я попробую. — Томми поднялся. — А живет она ведь недалеко отсюда? Коп удивленно поднял на него глаза. — Откуда ты узнал? — спохватился, что задал вопрос, прозвучавший совсем по-домашнему, — Да, через дорогу. — Там почему-то сад и еще какой-то… — Томми помолчал, словно прислушиваясь. — Сад необычный для вашего климата, для жары такой постоянной, словно оазис. — Ну да, — полицейский решил не выдавать своего удивления. — Так и есть. Это дом ее родителей, они полжизни потратили, сад этот выращивая. Они его и назвали — Оазис. Владения под этим названиям выглядывали из-за огромного деревянного забора высоченными магнолиями и какими-то еще незнакомыми для Томми растениями: там виднелись нечто вроде папоротников, но с гладкими серыми стволами, вьющиеся лианы спускались по доскам забора, скрашивая их глухую неприступность. Том подошел ближе и увидел странные дырки в досках. Дырки? — Следы от пуль, — сам себе задумчиво сказал Рэтлифф. — Неплохо для такого прекрасного райского местечка. Потом он толкнул дверь и ступил на неширокую аллею, начинавшуюся сразу за порогом и тщательно подметенную так, что виднелись даже следы от метлы на светлом желтом песке дорожки. За ним несомненно следили, но где были спрятаны камеры он не заметил, но чувство того, что за ним наблюдают не покидало его все время, пока он неторопливо шел по этой аллее к приземистому кирпичному дому, выстроенному в чисто южном стиле. Дом стоял своим фасадом с невысоким крыльцом и колоннами по бокам к входной двери, а позади него прятались еще несколько построек вроде гостевых домиков или сторожек. И кругом был воистину райский сад. Все цвело под щедрым солнцем Юга, все источало свой аромат — роскошные розовые кусты, барбарисы и магнолии, цветущие гортензии и вереск образовывали причудливые композиции, внезапно вырастали самшиты и камелии, на клумбах были высажены циннии и маргаритки. Почувствовав, как от всего этого великолепия начинает кружиться голова, Томми добрался до крыльца дома и постучал в стеклянную верхнюю половину. — Здравствуйте, — Томми разглядывал появившуюся на пороге пожилую даму, точно угадав в ней не хозяйку, а сиделку или прислугу. — Мне необходимо увидеть мисс Флору. — Добрый день, — приветливо улыбнулась женщина, по ее лицу от глаз сразу же пробежали морщинки, выдавая ее легкий и смешливый нрав. — Проходите в гостиную, я скажу хозяйке, что у нас гости. — Это вы хотели меня видеть? — Женщина, сидящая у круглого стола в центре небольшой гостиной, спросила Томми низким хрипловатым голосом. — Из полиции? — Почти. — Рэтлифф без труда расположил к себе хозяйку своей обворожительной улыбкой и мягким мерцанием темных карих глаз. — Я ученый криминалист, изучаю разные обряды, ритуалы и изредка выступаю с публичными лекциями в университете. — Да? — мадам Флора действительно почти сразу почувствовала симпатию к этому обаятельному ученому и такому молодому и красивому! — Не слышала, что в нашей Атланте есть такие лекции в университете. — Не здесь. — Улыбка Томми стала еще шире. — В Новом Орлеане. Флора мгновенно помрачнела, словно набросила на лицо темную непрозрачную ткань. — Я давно там не была. А после несчастного случая, после которого я осталась инвалидом, я и из дома не выезжаю. Так, в инвалидном кресле, по саду… — Понимаете, — Томми прикидывал как ему лучше подобраться к разговору про Ариадну. — Я в нашем городском архиве натолкнулся на информацию о том, что прежде вы входили в некую секту, то есть вы были адепткой одного интересного культа… — Я не хочу об этом говорить, молодой человек. — Флора была сурова и непреклонна. — Мне совершенно нечего вам рассказать, мистер… — Рэтлифф. — Томми попытался еще раз. — Но там у вас была такая привлекательная идея — пробудить женское начало, выявить сильные стороны… — Мы как раз недавно говорили об этом с Ариадной, — Томми сразу напрягся. — Она иногда звонит мне по телефону, когда выпьет и ее начинают одолевать разные мысли о смысле жизни и вообще, о смысле… — Флора повернула голову к окну гостиной. — Но спиртное, это для нас оказалось, в некотором смысле даже сильнее всего остального, даже смысла. — Значит, вы все это время поддерживали отношения с Ариадной? — Спросил Томми. — С тех самых пор? Флора резко вскинула голову, глаза ее блеснули резко и остро. — С каких пор? — С той ночи, почти двадцать лет назад, когда вы втроем утопили в Миссисипи детей. Женщина отшатнулась, откинувшись на высокую спинку ее инвалидного кресла, взгляд ее заметался из стороны в сторону. Потом она овладела собой. — Да вы что, как вас там, Рэтлифф? Я… я никого не убивала! — Но вы были тогда с ними, с Ариадной и еще одной вашей жрицей, там в лесу, у реки. Давно. Грехи молодости, да? Да, сестра Изида? Так ведь вас тогда называли в вашей секте? — Мне кажется, Адам, что сейчас вовсе нет такой уж острой необходимости ехать тебе в эту «Аркадию», — Линн уже выходил из кабинета своего друга и шефа, когда тот остановил его словами, что ненадолго уедет из Отдела. — Там пока все тихо, а Томми вернется… — Ну, знаешь, — нахмурил свои черные брови Ламберт. — Мне няньки не нужны. Даже в виде Томми. Лансен пожал плечами. — Я вовсе и не о няньках сейчас. Рэтлифф привезет информацию от свидетеля, тогда и видно будет, как дальше работать с Вагнером. Я так понимаю, главный подозреваемый у тебя — он? — Не знаю, — буркнул недовольно Адам. — Я пока еще не выстроил достойной версии. — Смотри, Ламберт, — Линн прекрасно знал это его выражение лица, когда тот уже присмотрел себе вполне досягаемую цель и просчитывает с какой стороны ее ловчее будет зацепить. — Не собираешься же ты начинать с частных уроков по фехтованию? Правая бровь презрительно изогнулась, глаза полыхнули прозрачной синевой, словно огонек зажигалки выбился. — Какие еще уроки, ты это о чем? — Ну правильно, и голос сразу надменный и подбородок высокомерно задрался. — Я тебя не понимаю. — Адам, — дружески-примирительно продолжил Линн. — Ты не выпендривайся, я тебя не первый день знаю. Огонек в глазах Адама погас. — Не понимаю я, что со мной происходит, — доверительно сказал он. — Вроде бы я чувствую, что словно бы в чем-то я виноват, а в чем — не пойму. — Это могло бы быть предчувствием вины. — Линн покрутил в пальцах карандаш. — Все дело в том, во что это выльется в дальнейшем. Ламберт молчал. — Ты же понимаешь, никаких советов или еще хуже, поучений и нотаций и тебе сроду не давал, — Линн взялся за ручку двери кабинета. — И начинать не собираюсь. Ты взрослый мужчина и сам в состоянии управлять своими эмоциями и желаниями. Но после того разговора с этим тренером-мушкетером ты изменился. Ты стал таким как раньше. — Как раньше? — Адам ответил, словно бы нехотя, словно бы он уже знал, что ему ответит друг, и просто среагировал на его утверждение. — В тебе опять проснулся хищник. — ответил Линн. — Тот, кто никогда не бездействует и всегда в движении. Охотник. Ламберт вышел на парковку офиса и вытащил из кармана свой айфон. Необходимость услышать голос Томми, пусть и в телефонной пластиковой коробке, усилилась вместе с растущей тревогой, вызванной разговором с Линном. Он привычно, не глядя, уже нажал кнопку вызова возлюбленного, как заметил, что фары припаркованного недалеко от его джипа «Мазератти» несколько раз приветственно мигнули. — Адам! — из приоткрывшейся двери выглянуло улыбающееся лицо Феникса и синие глаза с нескрываемым удовольствием окинули всего Ламберта разом, вызвав в нем волну мурашек, мелких, но настойчивых, легкой стайкой прошуршавших по его позвоночнику. — Я хочу пригласить тебя на чашку кофе и мороженое! — Адам? — в айфоне раздался голос Томми, ответившего на вызов, — Что случилось, я не слышу тебя!