prism

      Все подростковые вписки, по обыкновению, делятся на два типа. Первый — это когда вы собираетесь культурно провести время с парой бутылок пива, однако в конечном итоге, словно по волшебству оказывается, что бутылок в наличии вовсе не пара, да и не только, походу, пива, а потому всё закономерно сводится к разъебанной в хлам квартире и полной отключке каждого из тусовщиков в луже собственных соплей и слюней. И хорошо ещё, если только так.       Второй тип — куда менее прозаичный и обычно заключается в том, что вы, реально просто культурно проводите время с бутылкой пива и ведром снэков и просто задушевно болтаете о всякой херне, но, насколько может судить Чонгук, сегодняшний — не из этих.       Потому что сегодня он сидит на уютном диванчике в незнакомой гостиной, сжимая в руках уже второй по счету пластиковый стаканчик с разбавленным колой виски. Из чьей-то колонки оглушительно долбит музыка, душно и потеют подмышки, вокруг него — непривычно много людей. Странно осознавать, но он не был на подобных тусовках ещё со времён своего выпускного из средней школы, но сегодня день рождения одного его одноклассника, и несмотря на то, что они совершенно не общаются с ним за пределами школы, Гук тоже оказывается приглашён.       Мимо, о чём-то весело щебеча и переговариваясь, проплывает пара девчонок. Их юбки значительно короче длины, которая прописана в школьном уставе, и одна из них, та, которая кажется Чонгуку наиболее симпатичной, оборачивается и, делая вид, что заправляет прядь волос за ухо, бросает на него долгий, приятно-кокетливый взгляд.       — Ты пялишься, — сообщает Тэхён, падая на свободное сидение между ним и ещё каким-то парнем, усевшимся на противоположном конце дивана. Чонгуку приходится придвинуться к подлокотнику, чтобы он влез. Часто у людей складывается впечатление, что они одногодки, но это не так: Тэхён на год старше и учится во втором классе, но, несмотря на это, они всё равно частенько пересекаются на школьных обедах или набивают друг другу самокрутки за школой на переменах. Тэхён говорит, что ему нравится его прямота.       — Она красивая, — просто отвечает Чонгук и пожимает плечами. — Знаешь её?       — Ага. Это Пак Чеен, она из другой школы, но её брат учится у нас в классе, так что она иногда с нами тусуется. А что, хочешь типа к ней подойти?       — Не знаю. Она смотрела на меня и… — Чонгук закусывает щеку, ощущая, как лёгкое волнение стягивает живот. Опыт нормального общения с девчонками не обновлялся ещё со времён средней школы, и это волнует его больше, чем по идее должно. Тэхён с каким-то неуместно-прожорливым любопытством следит за тем, как меняются эмоции на его лице. —… не знаю, думаю, я ей понравился. Ты чего?       — Так ты всё-таки… по девочкам, да?       Было большой ошибкой в этот момент поднести ко рту стакан и было большой, нет, огромной ошибкой в этот момент отпить. Жидкость встаёт поперёк горла, и Чонгук, кашляет, некрасиво сплёвывая колу-виски обратно, резко вытирает рот рукой и вздёргивает голову. Его глаза ошалевшие и круглые, как монетки номиналом по десять вон.       — Что за херь, конечно же я… «по девочкам». Откуда у тебя… — он морщится и отставляет стакан на маленький деревянный столик. — … такие мысли вообще?       — А, ну, — теперь уже очередь Тэхёна осечься и прятать глаза. — Нет, ты, главное, не подумай, что я с каким-то намёком типа, — поспешно уточняет он, замечая неприкрытое подозрение у Чонгука во взгляде. — Я так, чисто из интереса спросил, просто… просто все говорят, и случай был вроде удобный, вот я и решил… уточнить.       — Стоп, в смысле «все»? — Тэхён напрягается ещё больше, и Чонгуку приходится настойчиво толкнуть его ляшку коленом, чтобы получить ответ. — Хён. Что... обо мне говорят?       — Ну… не знаю. Что ты гей типа? Да блять, не смотри ты на меня так, я думал, что ты… знаешь, как бы.       Какое-то странное, холодное напряжение завязывается в желудке, и дёргает его книзу. Чонгуку кажется, что пол уходит из-под ног, и он проваливается под толщу воды, и слова Тэхёна, словно камни в карманах, только сильнее утягивают на дно. Он сжимает большим и указательным пальцем переносицу, раздражённый (больше испуганный на самом деле, но никому не следует об этом знать), и прокашливается, чувствуя, как пересыхает во рту.       — Что за бред. Я не понимаю. Почему все считают меня геем?       — Ну, просто ты постоянно тусуешься с этим Юнги, и…       — И что с того? Конечно я тусуюсь с ним, гений блять. Он мой друг, — Тэхён вздыхает, как-то странно, и Чонгук чувствует прилив злости. Ещё больший. — Слушай, это какая-то хрень. Я же не говорю, что вы с Чимином парочка педиков, хотя вы тоже типа друзья не-разлей-вода. Или, к примеру…       — Блять, ты не понял, нет, — Чонгук осекается, до боли кусая губы и поднимает бровь. — Дело не в том, что ты дружишь с парнями, дело в том, что ты дружишь именно с Юнги. В смысле... он ведь реально гей, и...       — Тупые сплетни.       — Это не сплетни, Чонгук. Это факт. Ты разве не… а да, ты же в первом классе сейчас. Ты просто не застал тогда всей этой херни, — он снова вздыхает, и Чонгук поднимает бровь. В животе прогрызают себе норы червяки волнения, когда Тэхён добивает его стакан с виски и, сцепив пальцы в замок у себя на коленях, опускает взгляд. — Ну, короче. В прошлом году у него были какие-то мутки с чуваком не из нашей школы и… да блять, не перебивай ты, дай расскажу. И в общем, какие-то ребята из их класса это увидели, как они сосались, в баре каком-то вроде, и зафоткали. Постепенно это всё разошлось по параллели, а потом какие-то дебики ещё распечатали их и по всей школе развесили. Такой скандал был, пиздец. Учителя все взбесились просто. Все думали, что его исключат тогда, но в итоге эту хрень замяли как-то. Не знаю как.       Повисшая тишина напрягает, но Чонгуку просто нечего на это сказать. Он снова кусает губы, снова растрепывает свои волосы, снова до боли сжимает внезапно влажными ладонями свои колени и опускает взгляд. Сердце бьется, как сумасшедшее, и желудок мутит нсатолько, что ему кажется, что его сейчас просто стошнит.       — Ясно, — это слишком короткий ответ, чтобы скрыть развернувшийся внутри ад, и Тэхён замечает это. Его рука ложится ему на плечо и треплет, по-дружески. Чонгук не пытается её стряхнуть.       — Эй… чувак. Да не парься ты. Всё окей. Типа это неприятно капец, но такое случается, люди сплетничают и ведут себя как мудаки. Не принимай близко к сердцу. А лучше положи болт. Если тебе комфортно с ним — это же здорово. Значит он классный чел, а гей, не гей, уже не важно. Эй. Чонгук. Ты в порядке?       — Да, — точнее, «нет, нихрена нет». Чонгук кивает и отворачивается, от долбящих битов музыки по остаткам виски в стаканчике расходятся маленькие круги. — Всё окей.