***
Не оставив возможности зайти глубже и вынуть мою душу на съедение собственным демонам, я скорее устремилась в дом. Нельзя было так просто поддаться роковому влечению. Для нас обоих это закончится плохо. Ему, как и мне, не к чему эти привязанности. Самым разумным сейчас казался побег. Сбежать и больше никогда не попадаться на глаза Стайлсу. Битый час я сверлю взглядом потолок своей обители, никак не решаясь совершить задуманное. Если не рискнуть сейчас, то все может зайти намного дальше. Снизу раздался рев мотора. Я подскочила на койке, словно ошпаренная, и высунулась в окно. Синий Corvette разбудил своим ревом все живое в округе. В ту же секунду я схватил из-под кровати белые тапки, что обычно оставляли для гостей в отелях, и побежала вниз. Тапки я крепко прижала к груди, чтобы обуть их, когда уже выберусь из дома. Нужно каким-то образом скоординировать отца. Я понятия не имею, где нахожусь, и какие люди могут меня искать. На половине пути решаю все-таки заглянуть в гостиную на случай, если там остался ноутбук. На нем наверняка стоит пароль, но попытать удачу все же стоит. Стараясь не разбудить остальных «жильцов» я тихо притворила за собой дверь гостиной-столовой и на ощупь отыскала выключатель, что ловко притаился за тяжелыми пыльными портьерами. Меня резко бросило в жар, ноутбук стоял на своем месте. Не уж то это проверка или же парень и впрямь позабыл про лэптоп? Экран не успел потухнуть на мое счастье. Несказанное везение. Нужно определить геолокацию, чтобы отец мог сориентироваться на местности. Я стала судорожно кликать по иконкам. Окно браузера все никак не открывалось, и тогда я решила закрыть уже открытые вкладки в надежде, что это как-то ускорит процесс. Перед глазами замелькало множество документов, в которых фигурирует небезызвестная фамилия Фераньи. Денежные переводы со счетов различных компаний. Везде получателем фигурировал Маурицио. Я принялась тщательнее изучать файлы. Пульс участился, звон в ушах заглушал все вокруг. Маурицио Фераньи, в свою очередь, переводил крупные суммы в некий фонд «Спасение». Ничего не могу понять. Приют Святой Патриции являлся одним из участников всей этой суеты. Руки чесались сохранить данные и изучить материалы позже — здесь явно есть что-то интересное. Внимание привлекла папка с коротким названием «видео». Недолго думая, я открыла папку. Три коротких ролика с порядковыми номерами были единственным ее содержимым. Включив наугад, один из них, я замерла. На экране появилась аляпистая комната с широкой кроватью по центру. Бордовый балдахин украшал ее. На кровати сидела девчушка восьми лет в ярком розовом платье с белыми бантами в худых волосиках. А после случилось то, от чего я так старалась убежать — прошлое, за которое я по сей день жажду отомстить.Глава 15
2 апреля 2020 г. в 22:46
Теплый вечер вскоре обернулся непроглядной колючей тьмой, словно кто-то плеснул ведро черной краски на яркое лилово-золотое вечернее полотно, и тут же все стихло под натиском ночной пустоты. Остались лишь тихий рокот насекомых в траве, ненавязчивое пение полуночных пташек, что притаились в кроне старого дуба, и бесконечная чернота одиночества. Бесконечная, она разъедала нутро, и будто, щипцами вынимала все самое сокровенное на суд ясному месяцу. От этого нельзя было спрятаться или убежать, а голос тот был настолько силен, что сопровиляться ему — нет мочи. И вот наперекор ночному порыву, я из последних сил душила в себе эти гадкие чувства. Ночь всегда обещает сохранить самое сокровенное под своим покровом, но не случалось еще того, что обещает проходимка.
Стайлс запрещал включать в доме свет. Везде, кроме пары комнаток на первом этаже. Не стоило привлекать внимание к заброшенному с виду дому. Передвигались мы в кромешной темноте, отчего увеличивался риск случайно покалечиться, особенно спускаясь по реставрируемой лестнице. Старушка, что тайком любила наблюдать за мной из коридора, в такой поздний час уже отдыхала, а гувернантка или же, как называл ее сам Стайлс, «сиделка» уезжала домой. Вечером с бригадой скорой помощи она отправлялась к семье, а на ночное дежурство заступала другая смена. Так и протекала жизнь в нашем «поместье».
В большинстве своем вечера я проводила на кухне или в гостиной, что в данный момент являлась и столовой. Эти комнаты единственные имели свежий ремонт и изящную мебель приятного молочно-белого оттенка: стулья из темного дерева, обтянутые белой кожей, огромный светлый диван с множеством мягких подушек и длинный стол со стеклянной столешницей. Чего не хватало мне во всем многообразии предметов роскоши, так это комнатных растений. Один или два горшка с самыми банальными фиалками освежили бы чрезмерную чистоту этого места.
Берусь предположить, здесь не обошлось без руки дизайнера. Об этом, в первую очередь, заставляли задуматься своеобразно подобранные репродукции картин и фресок. Одна именитей другой, они тянулись вдоль одной из светлых стен. Здесь можно было увидеть и репродукции Боттичелли — "Рождение Венеры", Рафаэля — "Мадонну с щегленком" и даже Леонардо да Винчи — "Тайную вечерю" в самом центре. Излишняя набожность в людях меня не на шутку пугала. От того и было удобнее ссылаться на особое чувство прекрасного у нанятого дизайнера, нежели связывать выбор картин с личными предпочтениями и взглядами хозяина.
Стайлс уже какой день все никак не мог оторваться от ноутбука. После ухода шатенки в черном прошла неделя, он полностью погрузился в работу, изредка возвращаясь в реальность, чтобы как следует разразиться крепким словцом, и после вновь уходить с головой в ноутбук. Ничто на всем белом свете не было способно привлечь его внимание. Даже еда не вызывала должного интереса.
Подолгу разглядывать шедевры искусства никогда не являлось моим хобби, отчего на седьмые сутки я стала искать себе занятие поинтереснее. В поместье Инганнамортэ также не имелось великого многообразия развлечений, но, все же, там я могла найти себе занятие по нраву. Хотя не всегда мои занятия одобрялись отцом, они были весьма занимательными.
На заднем дворе имелся старый бассейн с разбитой местами плиткой и осыпавшимися бетонными бортиками. От времени на дне и по периметру образовалось множество трещин видимых и невидимых глазу. Вода надолго не задерживалась в резервуаре, а руки хозяина еще не дошли до ремонта бассейна — пользовался он им с завидной регулярностью.
Каждое утро для него наполняли чашу бассейна, полную до краев свежей водой, и парень делал пару кругов. На следующее утро вода будто испарялась, по понятным причинам, и тогда его наполняли вновь.
Я поднялась со стула, и со скрипом придвинув мебель к столу, не спеша поплелась к выходу.
— Уходишь? — меня остановил уставший голос.
Чертыхаясь, я замерла в дверях. Искусственный свет слабо озарял мрачный далеко уходящий коридор.
— Да, хотела немного освежиться. Может, прогуляюсь до бассейна, — я обернулась вполоборота.
Он потер пальцами переносицу и откинулся на спинку стула. Руки безжизненными плетьми свисали с массивных подлокотников, а взгляд сосредоточенно вглядывался в глубину коридора.
— Тебе лучше не ходить одной, — Стайлс будто обдумывал, насколько безопасным будет отпустить меня. — Я скоро закончу и могу составить компанию, — теперь он обратил взор ко мне.
— Я вполне способна путешествовать на короткие дистанции без сопровождения.
— Не стану уговаривать. Можешь идти. Я проверю еще парочку документов и присоединюсь к тебе, — он испустил тяжелый вздох.
К черту мне его компания. Прибавив шаг, я поспешила к воде, чтобы успеть насладиться одиночеством и остатками теплой воды. Даже отец не всегда так контролировал меня, как это старается делать Стайлс.
Бассейн имел довольно-таки большую глубину, около пяти метров и, к вечеру вытекала лишь половина воды. В моем распоряжении оставалось несколько минут счастливого одиночества. И оттого они были счастливыми, что не существовало возможности взболтнуть лишнего, а после жалеть, когда волшебные чары спадут с первыми лучами солнца.
С улицы не было ни единого намека о том, что в здании кто-то проживает. Окна жилых комнат на первом этаже были плотно закрыты ставнями, чтобы не пропускать свет. В таком большом доме не мешало бы и видеонаблюдение установить.
Я никогда не питала любовь к публичным бассейнам и виной тому была вовсе не моя изолированность от мира, а любовь к купанию нагишом. Нагретый бетон и плитка, что все-таки присутствовала местами вокруг бассейна, приятно согревали ступни.
Отец, должно быть, всю Италию поставил на уши с моим исчезновением, но вот печаль — кроме нашей семьи никто и не ведал о моем существовании. Странное это чувство — быть чьим-то секретом. Хранить чужие тайны — большая ответственность, с которой я и сама не всегда справляюсь. И все это путало мои последние ориентиры. Я вот-вот была готова сорваться в пропасть.
Я спустила по плечам майку и стянула долой хлопковые шорты, оставив белье грязной кучкой у ног. В связи с последними событиями я привыкала к отсутствию белья не только во время купания. Это заставляло задуматься о некоторых вещах, что ненароком могли попасться на глаза Стайлсу. Пока от него не было навязчивых вопросов и это, несомненно, ободряло. Нельзя вот так взять и запросто рассказать обо всем. Время не лечит, оно лишь оттягивает момент.
Я по привычке прыгнула с бортика, и нырнула в прохладную воду, едва не коснувшись темечком дна. «Два метра, не больше» — подумала я.
Не зря говорят, что вода — это первичный бульон для млекопитающих. Она всегда была для меня единственным возможным способом расслабиться и на время забыть о проблемах, а после хоть на толику, но приблизиться к решению насущного. Больное плечо не позволяло особо двигаться, я старалась держаться ближе к краю. Считанные минуты я и луна могли делиться сокровенным, как вдруг поблизости раздался тихий плеск, и некто вынырнул рядом, обрызгав меня.
— Черт, тут не так глубоко, как было поутру, — Стайлс то и дело прикладывал руку к макушке и пытался разглядеть в темноте ладонь, чтобы убедиться, не расшиб ли он голову.
— Тоже самое парой минут назад случилось и со мной, — он все еще пытался приспособиться к темноте и вглядывался в «кровь» на ладони.
— Ты ударилась? — будто невзначай спросил он и теперь попытался различить в тенях меня.
— Нет, я в полном порядке. Никак не могла дождаться дня, когда, наконец, снимут швы и смогу дать нагрузку мышцам, — я выплыла из тени дубов на свет.
Желтовато-тусклый лик месяца путешествовал по водной ряби, как взгляд Стайлса по обнаженному телу его спутницы. Парень нервно сглотнул и вцепился мятным взором в мои бесстыжие глаза. Его смущение чувствовалось и на расстоянии и под покровом ночи, чего нельзя было сказать обо мне. Альфео и охрана не раз оказывались свидетелями моих ночных похождений у бассейна.
В этот самый момент вся напускная брутальность мужчины растворилась в моем бесстыдстве, словно кусочек белого сахара в обжигающем кофе с долькой лимона.
— Ты могла плавать и в одежде, — подметил парень, — В доме есть сменная майка и шорты, — растерянно пролепетал он.
— Это не в моем стиле. Предпочитаю свободу движений, — на его фоне я казалась той еще искусительницей, что так и подталкивала невинного вкусить созревший плод.
Я подплыла к самому краю бассейна и раскинула руки по сторонам бортика. Песок и кусочки плитки прилипли кмокрой коже, впиваясь в локти. Парень подплыл ближе и схватился руками за бортик, едва касаясь прохладными пальцами моих плеч: теперь он слегка возвышался надо мной, закрыв головой лунный свет.
— Эрминия… — начал было он, но тут же осекся и отвернул голову в сторону.
Ночь на нас обоих действовала невообразимо странным образом.
Указательным пальцем я развернула его лицо к себе и взглядом просила продолжить.
— Я не…
— Поцелуй меня, — выпалила я, ошарашив мужчину. — Прошу… — повторила я легким шепотом.
Его крепкие руки вмиг закинули меня на бортик. Теперь острые осколки плитки и мелкие камни впивались мне в ягодицы и бедра. Стайлс крепко ухватил меня одной рукой за бедро, а второй притянул к себе. Его губы не оставляли меня не на секунду. Он делал это искусно, подстать опытному ловеласу, коим и хотел казаться. Его движения были плавными, мягкими и чуть влажные губы терзали мои в сладкой пытке.
— I got you on my mind, — прошептал он мне в приоткрытые уста.
Металлические украшения на лице парня щипали кожу. И каждый раз, когда металл соприкасался с моей кожей, пробирал озноб и вздох неожиданности слетал с искусанных губ. Он и не знал, что этот поцелуй стал для меня по-настоящему первым. Хотя обмануть сознание не так уж и просто. Рука скользнула вверх по бедру. Стоп!
— Хватит! — я оттолкнула мужчину от себя и резко вскочила на ноги.
— Я сделал что-то не так? — Стайлс остался в недоумении.
Он ловко заглаживал влажной рукой прилипшие к лицу пряди назад.
— Нет, не ты это сделал, — парень вслед за мной вылез из бассейна.
— Скажи мне, что произошло?
Дьявол, этого я и боялась. Боялась дать ответ. Не столько страшно рассказать кому-то об этом, сколько произнести вслух и убедиться в этом самой вновь. Я схватила одежду и крепче прижала мокрые тряпки к груди. Тяжелая ладонь с множеством массивных колец легла на плечо, и я вздрогнула, прогоняя наваждение.
Кончики пальцев прошлись по шраму от пули и спустились вниз, где было несчетное множество других отметин.
— Расскажи мне… — молил он. — Расскажи, откуда все это? — мужская ладонь устремилась вниз по спине, минуя недавнее ранение.
Я медленно повернулась к собеседнику.
— Это напоминание из прошлого, — раскрыть хотя бы крошечную часть себя оказалось еще труднее, чем представлялось. — Напоминание о том, что я и есть творец собственной судьбы, а не всевышний, на волю которого так все вы уповаете.