***
Ничем не примечательное, тихое утро. Осаму сонно хлопает глазами, пытаясь проснуться. Он глубоко вздыхает и чувствует отвратительный запах сырости, который беспощадно врезается в стенки носа при каждом вдохе. Дазай поднимает голову, а его тёмные пряди волос, небрежно спутанные, падают ему на глаза, закрывая обзор, но даже при всём этом шатену удаётся осмотреть своего посетителя. Он улыбается, сомкнув руки в замок, наблюдает за пробуждением своего пленного. Фёдор Достоевский смотрит на происходящее свысока. Дазай, в надежде, что это вновь лишь его дурной сон, закрывает глаза и медленно мотает головой, отгоняя от себя все бесячие мысли. Русский лишь с издёвкой смотрит на страдания Осаму, даже не думая хоть на пару секунд снять с него кандалы. Он встаёт со своего стула, вальяжно расхаживая по подвалу. -Ты ведь догадываешься зачем я сюда пришёл? - опять с издёвкой спрашивает Достоевский, выражая всю свою сущность очень тонким и до безумия коварным способом. Осаму опускает глаза и лишь тихим, хрипловатым голосом отвечает Фёдору: -Ты опять с ним переспал, мудак. - хоть он и устал, но в его сильном голосе до сих пор чувствовались ноты гнева и злости, а также желания выцарапать Достоевскому глаза и продать его плоть на чёрном рынке за пару десятков йен, ибо большего этот подлец не стоит. Фёдор многозначно улыбнулся, возвращаясь на своё место и закидывая ногу на ногу. Видеть страдания Дазая - самое прекрасное, что он на данный момент имел. -Ты не очень-то и рад меня видеть, как я погляжу. - Фёдор паршиво улыбнулся, поправляя шапку-ушанку. -Я никогда... - начал Осаму, который до этого всё волновался сказать хоть одно лишнее слово, ибо в порыве гнева он мог наговорить такого, что его бы убили как беспризорную собачонку - Ни при каких обстоятельствах... Не буду рад тебя видеть. Лицо Достоевского исказилось в удовлетворённой улыбке. Он закинул голову назад, сладко прикрывая глаза. Тёмные пряди падали ему на плечи и на его лоб. Он тихонько хихикнул, а после рассмеялся, почувствовав насколько его соперник ничтожен по сравнению с ним великим. После минуты этого смеха, Фёдор посмотрел на своего пленного, встал со стула, взмахнул плащом и растворился из виду, скрывшись за дверью. «-Не самое приятное начало дня...» - Дазай тяжело вздохнул. - «Если продолжу так сидеть, руки окончательно онемеют» И правда, кончики его пальцев уже начинали синеть. Дазай легонько дёргал руками, чтобы хоть как-то разогнать кровь, и, признаться, у него это отчасти получалось. Время было уже около часа дня, когда шатену принесли его "завтрак". На этот раз это было уже сто раз остывшее пюре с комочками и какие-то обрезки от мяса, потушенные с морковью и луком. От одного только вида русской кухни Дазая тошнило. Сейчас он бы не отказался даже от банальнейшего чаофань. Да что там чаофань... он был бы в восторге от отядзукэ. Второе блюдо веяло тёплыми воспоминаниями о том прекрасном дне, когда он подобрал с улицы тогда ещё беззащитного Ацуши, который оборвал его очередное самоубийство... Так или иначе живот урчал, а значит долго шатен без еды не продержался бы. Как он не пытался себя пересилить, ни один кусок этого пайка не залазил ему в глотку. Пришлось довольствоваться чаем, в котором еле-еле плавали две, а в лучшем случае три, чаинки. Кто знает, какими препаратами Фёдор мог напичкать даже самую простую еду? Осаму волновал этот вопрос, поэтому особо много он никогда не ел. Порой, бывали времена, когда он был уверен, что через день-два сляжет в голодном обмороке, но, к счастью или к сожалению, такого до сих пор не произошло.***
Время близилось к вечеру. Глаза слипались, жажда сна и отдыха была колоссальной. Мало того, что спать сидя, мягко говоря, неудобно, так ещё и постоянные тревоги за Накахару и свою собственную жизнь не давали Осаму расслабиться. Так или иначе, спать хотелось, но возможности не было. Фёдор больше его не посетил за сегодня, но это скорее хорошо, нежели плохо. Он ждал одного единственного человека. Чую. Он ведь поклялся ему, что придёт сегодня. Чуя никогда не врал, и Осаму это прекрасно знал. «-Он обязан прийти, обязан. Я дождусь, обязательно дождусь, чего бы мне это ни стоило!» - подумал про себя Дазай, вновь пытаясь размять руки. Час... Второй... Третий... Осаму чуть ли не засыпал прямо на месте, ожидая своего бывшего напарника. Он уже начинал верить в самое худшее, что Достоевский всё-таки смог переубедить его в том, что Дазай для него не кто иной, как жалкий трус, обманщик и враг, который не достоин его прекрасного внимания и взгляда, который способен растопить своей проницательностью льды далёкой Антарктиды. «-Он не придёт» - окончательно отчаялся Осаму. Он наклонил голову к коленям, прикрывая глаза. По его щекам осторожно скатывались хрупкие слезинки. Они разбивались о гладь пола с характерным капающим звуком. Агония шатена смешалась с тихим скрежетом двери и спокойным шагом, почти беззвучным, но подбирающимся всё ближе и ближе. -Ну и чего ты стонешь? - важно сказал до боли знакомый голос. Дазай приподнял глаза. Перед ним стоял невысокий рыжик, держа руки в карманах брюк. Слёзы печали и страданий сменились слезами счастья. Он широко улыбнулся. Чуя не разделил всего спектра эмоций шатена, его взгляд всё так же был безэмоциональным, губы не выражали ни скорби, ни радости. Простое безразличное выражение лица. Если прямо сейчас у него на глазах убить Осаму - он ничего бы не почувствовал, лишь развернулся бы и ушёл к Достоевскому. Сейчас они такие разные: один до безумия верит в их отношения, другому совершенно параллельно. -Зачем позвал? - вернулся к первоначальной теме Накахара, за чем, собственно, он сюда и пришёл в столь поздний час. -А... секунду! - Дазай завертелся на одном месте, отчаянно пытаясь проникнуть в свой собственный карман. -Помочь? - ехидно спросил Накахара, усмехнувшись уголком губ. -Будь так добр. - Сделав вид, что не заметил сарказма эспера, попросил Дазай. Чуя недовольно цокнул, но невольно подошёл и помог «неполноценному» достать из кармана столь важную для него вещь. «- Даже если там что-то и было... - рассуждал Накахара - То это что-то изъял у него Достоевский при осмотре.» -Нет же, глупенький... - мягко сказал шатен, когда Чуя не смог отыскать то, что он так отчаянно прятал. - Карман потайной. Чуя хмыкнул на уловку шатена, но всё равно достал небольшую книжечку из глубин пальто детектива. -Ну же... разворачивай. - С нетерпением попросил Дазай, смотря и изучая стоящего рядом Накахару. Чуя скептически отнёсся к этому вопросу. Сам того не понимая, он всё же открыл сомнительную книжку и начал просматривать её содержимое. На первой странице была фотография двух подростков возрастом примерно пятнадцати лет. Внизу фотографии красовалась подпись «Двойной чёрный». Мальчишки на фотографии злобно скалились друг на друга, вероятно, мысленно даже ругаясь друг на дружку. Чуя перевернул страницу.Запись за...Сегодняшнюю ночь. (На самом деле я забыл точную дату). Мори послал нас с прибывшим год назад Накахарой на общее задание. Жажда убивать для него - святое дело. Он даже и глазом не моргнул, как вырубил всю организацию. Мори говорит, что мы с ним прекрасный дуэт, который прославится на века в Портовой Мафии. Не думаю, что Чуя тут задержится... или я случайно не дам ему умереть. Уж больно он меня бесит.
Чуя листал книжку, качественно всматриваясь в детали: в каждую буковку, вырванную, видимо, из дневника шатена; каждую фотографию; каждый глупый рисунок.«Сегодня Чуя назвал меня скумбрией. Я, честно говоря, без понятия чем обособленно такое безмозглое прозвище. Но! Я тоже постарался! Теперь его зовут Мистер Модная Шляпа Портовой Мафии. Нет, ну серьёзно, она ужасна! Я уверен, что мы с ним определённо не поладим, хотя Мори возлагает на нас большие надежды.»