Стёртая любовь

Скрип замочной скважины. Тихие приближающиеся шаги. Чуя, паникуя, как молния поднимается с пола и отряхивает себя, чтобы не осталось ни малейшей улики, что он сидел рядом с Осаму, с тем, от кого его так тщательно уберегал Достоевский. Дазай, немного переживая скорее за Чую, нежели за себя, поймал себя на мысли, что показывать слабину, особенно Фёдору, не самая лучшая идея. Он сохраняет спокойствие и холодную расчётливость, глубокой частью своей души по-прежнему переживая за Накахару. Фёдор входит в помещение, сразу бросая взгляд на нервного Накахару и спокойного, как никогда раньше, Дазая. Русский Демон, ухмыляясь, подходит к Чуе и, схватив его за запястье, выводит из комнаты, оставляя Осаму в раздумьях. Лицо Фёдора застыло в этой до безумия красивой ухмылке. Она была его фирменной и скрывала все его истинные эмоции. Особо успешным людям удавалось узреть в ней весь его непомерный гнев, смешанный с холодной бесчувственностью и его пылкий азарт, которые смешались в его тёмном взгляде. Его эмоции были подобны краскам, которые в порыве гнева смешивались в большое чёрное месиво, пожирающее всё пространство его когда-то белоснежной души. Его любовь была сравнима с горячим пламенем огня. Её было трудно получить естественным путём да и все, кому это удавалось, вскоре сгорели в важном пламени его величия и чувства собственного достоинства, смешанном с хитростью и коварством. Умелый, расчётливый кукловод, который использовал людей только в качестве безделушки для хвастовства. И в этот раз этой безделушкой стал Чуя. «-Сделать своим короля гравитации не каждому дано.» - думал Достоевский. Но это было дано Дазаю. Они знают друг друга больше семь лет. За тот период между ними появилась особая атмосфера со своими принципами, соединениями и законами, вмешательство в которые было чревато абсолютным провалом и было невозможно для каждого живого человека. Осаму поймал себя на мысли о возможной любви к Чуе в 18, после ухода из Мафии. Он пытался никому не открываться, но когда умер Ода, ему чертовски не хватало плеча рядом. Шли годы и Дазай смог подавить в себе это чувство безответной любви. Оно осталось где-то в потёмках его глубокой, великой, похожей на цветущий весенний сад души. Зарытая глубоко в землю тайна о любви, на некоторое время оставила его в покое. Ровно до того вечера... Получив то злосчастное сообщение, что-то хрустнуло глубоко внутри и освободилось, вырываясь наружу. Осаму не любил показывать свои чувства, поэтому это можно было заметить далеко не каждому. Их любовь было невозможно нарушить никому... Никому, кроме Фёдора. Он менял представление о человека так же просто, как менял утреннюю рубашку. Всего лишь нужны были таблетки, которые затемняли рассудок, заставляя жертву хотеть большего, чем она до этого получала. И Фёдор мог такое позволить. Чуя выступал лишь пешкой, которой он мастерски управлял, причиняя боль Осаму. Теперь, когда холодные пальцы крепко-накрепко сжимаю тонкое запястье Накахары, заставляя его нежную кожу краснеть, Чуя понял, что главное зло не Осаму, который любит его до потери сознания, а человек, стоящий перед ним. В фиолетовых глазах Достоевского бушует ненависть и гнев, кажется, сейчас он не пытается их скрыть. -Что. - он говорит чётко и внятно, иногда грубо вдыхая воздух и испепеляя Накахару своим строгим и требовательным взглядом - Ты там делал, Чуя? Фёдор прерывисто дышит, всё крепче сжимая руку. Чуя хочет шипеть от боли, но не позволяет так унизится перед этим человеком. Человеком, который убедил его в том, что самый близкий для него - подлец. Единственный подлец, которого и стоило опасаться всё это время - Фёдор. Чуя поставил перед собой эту точку. Не получив долгожданного ответа, Фёдор своей тяжелой рукой сдавил скулы Чуи, притягивая к себе его лицо и чувствуя полную власть над бывшим мафиози. -Ты же прекрасно осознаёшь чем для тебя чревато твоё игнорирование моих вопросов. - он продолжает держать зрительный контакт, заставляя Чую переживать. -Да как мне даже в голову пришло... - сдерживая боль, начинает Накахара - Лечь под такого ублюдка, как ты. Фёдор отпускает руку Чуи и его скулы. Русский демон хватает его за шикарные, пышные волосы и ведёт обратно. Накахара изредка стонет от боли, но Достоевскому уже всё равно. Его гениальный план погорел. Он открывает дверь, а та, в свою очередь, со звонким звуком врезается в стену. Фёдор проводит Чую в подвал, сжимая волосы всё сильнее и вновь заставляя короля гравитации стонать под его властью. Дазай, наблюдая это, вскакивает, но тут же падает от сильного истощения и боли в руках. -Только посмей его тронуть... - Отвечает Осаму, пытаясь сесть обратно. Всё попытки остаются тщетными. Достоевский снимает перчатку и перехватывает Накахару в другую руку, заставляя сесть его на пол. -Одно слово, и он покойник. - Фёдор ухмыльнулся и начал что-то искать в карманах своего пальто. Чую пробило на слёзы. Он был беспомощным в тот момент подобно слабому котёнку. Использовать порчу всё равно что подписать себе смертный приговор, так как Осаму не сможет его вовремя остановить. И Дазаю угрожает не меньшая опасность: если Чуя потеряет контроль, он убьёт всё живое без каких-либо исключений. Осталось только надеяться. Наконец Фёдор нашёл то, что так долго искал. -Было приятно с тобой поработать, Дазай. - он, ухмыляясь, направляет в его сторону дуло пистолета. - Позволь уточнить... Марку этого пистолета. Дазай улыбнулся и чуть наклонил голову. -Beretta 92? Зрачки Чуи уменьшились... Этот русский успел его обчистить. Неужели он собирается убить Дазая его оружием. Чуя не хотел в это верить. -Как всегда в точку, Дазай. - Фёдор не скрывал наигранность его восхищения. - Есть последнее желание? Дазай сохранял спокойствие, прекрасно понимая, что его ждёт в любом случае. Теперь смерть не казалась для него столь прекрасным исходом. У него был Чуя. И он был именно у него. Дазай хихикнул. -Не заставляй его страдать. Выстрел. Капли крови отлетают и пачкают стену позади Осаму. Его тело обессилено падает на пол. Шатен пару раз кашляет, отхаркивая кровь. Чуя, забывая про опасность в лице способности Фёдора, срывается с места и подбегает к Дазаю. -Осаму! - он трясёт его за плечи, пытаясь остановить кровотечение. - Прошу тебя! Не умирай! Никакой реакции в ответ, лишь последний вздох и окончание сердцебиения, которое заполняло это помещение. По его щекам текут настоящие слёзы. Наконец он вспомнил всё, совершенно всё. Он винит себя больше, чем когда-либо до этого. Это отвратительное чувство хочется вырвать из себя. Смотря в гаснущие глаза Дазая, Чуя клянётся отомстить этому мерзавцу. Он отвлекается от своих раздумий только тогда, когда открывает заслезившиеся глаза от прикосновения стали к его затылку. -Рано или поздно это должно было случиться. Ты был прекрасной игрушкой на ночь, Накахара, поэтому я позволю тебе уйти к нему быстро и практически без боли. Выстрел. Чуя падает лицом на Дазая. Фёдор бросает к их телам разряженный пистолет. Всего два патрона входили в его планы. Он подходит к ним, разворачивая рыжика лицом к себе. Достоевский целует мёртвое, но до сих пор тёплое тело, отдавая себе отчёт лишь в том, что он любил его только как куклу. Прекрасную возможность потрепать нервы Осаму. На выстрелы прибегает один из многочисленных крыс Фёдора. -Вы в порядке? -В полном... Фёдор, взмахнув плащом, уходит из подвала, оставляя два влюблённых тела наедине со смертью гнить в его подвале.