***
История Вестероса долгая и непростая. Мифы о Детях Леса, древние сказания о первых людях, нашествие Андалов и, наконец, завоевание Таргариенов. Многие сосредотачиваются на историях этих определяющих эпох, которые заслонили от нас другие — меньшие, но не менее интригующие легенды. Мне всегда был интересен тот век, когда Таргариены жили уединенно на Драконьем Камне, в то время как земли Вестероса оставались разделенными на отдельные враждующие королевства. Следуя записям из Цитадели и Драконьего Камня, я собрал воедино потерянный образец истинного рыцаря, «серого рыцаря». Ибо этот титул восходит к андальскому вторжению за тысячи лет до прихода Таргариенов. Предыстория. Возможное происхождение К северу от Дрифтмарка и западу от Драконьего Камня расположен остров вулканического происхождения. На первый взгляд, многие подумали бы, что это негостеприимное место, но среди его обугленных останков есть развалины небольшой деревушки со сторожевой башней. Здесь находились владения «серого рыцаря», человека, посвятившего себя служению рыцарству. Остров в прошлом был богатым и плодородным местом, резко контрастирующим с более бесплодными берегами Драконьего Камня. Кроме рыцаря и его избранного оруженосца, на острове жила небольшая община нуждающихся, которым «серый рыцарь» предоставил бесплатное убежище. Происхождение «серых рыцарей» — загадка для нас, известно лишь, что оно восходит к вторжению Андалов. От изгнанного Андальского лорда или короля, одного из последних «чистых первых людей» или даже являющегося потомком «последнего героя». Как бы то ни было, он был человеком, преданным «справедливой морали», которой следует истинный рыцарь, при этом он почитал как старых богов, так и семерых. Единственная связь, которую я смог найти, чтобы объяснить эту двойную веру, связана с отличительными доспехами и оружием рыцаря. Богато украшенная пластинчатая броня, прочная, как камень, несгибаемый полный щит и, наконец, большая фланцевая булава, которая может сокрушить даже самую тонкую пластину. Хотя я не смог найти никаких частей этой брони, считается, что она была выкована в забытом единстве между детьми леса и священнослужителями. Благословленный обеими верами, доспех был несокрушим и позволял только достойным правильно надеть его. Преемственность и обязанности Важной деталью является то, что «серый рыцарь» был не отдельным человеком, а титулом, который передается от рыцаря к преемнику. Рыцарь, как ожидается, будет иметь оруженосца или, по крайней мере, найдет потенциального преемника, чтобы назначить до своей смерти. Взять на себя эту роль означало отказаться от своего имени, титулов и связи с семьей. Это жертва, которую, как показывают записи, труднее всего принять. Хотя есть некоторые сообщения о том, что «серый рыцарь» пал в битве, по-видимому, без преемника. Однако десятилетия спустя появится новый рыцарь, а доспехи и оружие, казалось бы, исчезают у тех, кто претендовал на них в качестве трофеев. Некоторые утверждают, что есть неизвестная группа, чья обязанность — охранять броню и оружие рыцаря, хотя Уайлдер утверждает, что это божественное вмешательство. Пока это остается загадкой. Всякий раз, когда в Вестеросе шла война, «серый рыцарь» отплывал со своего острова в Вестерос. Разыскивая самого справедливого лорда или короля, он посвящал им свое служение. Если он не увидит никого достойного, чтобы предложить свою верность, он сосредоточится на защите простого народа от всех агрессоров. Рыцарь может выбрать службу под началом лорда в мирное время, если пожелает, и уйти только в том случае, если его лорд пойдет против воли истинного рыцаря. Действительно, «серый рыцарь» глубоко предан кодексу чести. Бескорыстие, защита слабых и смирение являются основными чертами его характера. Часто это посвящение приводило к безвременной кончине для некоторых рыцарей. Воистину, это качество относится к последним записанным наблюдениям рыцаря. Столкновение с Эйгоном Из того, что записано, известно, что семья Таргариенов следила за одиноким островом «серого рыцаря», желая прибрать его владения себе. Однако, даже с учётом наличия у них драконов, репутация рыцаря препятствовала этому. Только после завоевания Эйгона первого «серый рыцарь» приблизился к ним, требуя ограничить разрушение, которое принесли их драконы. В то время как рыцарь видел возможность положить конец постоянной борьбе между королевствами, гнев драконов был слишком диким и бесконтрольным. Эйгон, молодой и гордый, не принял всерьез предостережения рыцаря и даже послал небольшой отряд, чтобы заявить права на остров. Двадцать элитных солдат, чьи родословные были верны семье на протяжении веков, все они были побиты в течение дня. Ни один из них не был убит, только избит до покорности, обнажив послание, бросающее вызов самому Эйгону. Дуэль чести: на смерть или подчинение. Уверенный в себе лорд-дракон принял вызов, желая проверить, насколько правдива репутация «серого рыцаря». Прибыв на спине Балериона Черного Ужаса, он подумал, что великий дракон заставит рыцаря сдаться при одном виде зверя. И всё же там, на травянистых берегах острова, рыцарь стоял невозмутимо, рассматривая прибытие завоевателя с небрежной формальностью. Эйгон быстро заметил, что он мог бы просто заставить своего дракона сжечь рыцаря в пепел и потребовать победы, но «серый рыцарь» был хитер. Играя на гордости Эйгона, воин утверждал, что настоящий король не будет полагаться ни на что другое, кроме своего личного мастерства и силы, чтобы выиграть такой прямой вызов. Эйгон согласился, и они сражались, но собранные истории не объясняют, как долго. Единственные детали показывают, что «серый рыцарь» просто не уступит. Боевое мастерство Эйгона было легендарным, но «серый рыцарь» не имел себе равных в защите. Непреодолимая сила, сталкивающаяся с неподвижным объектом. Как бы то ни было, Эйгон всё больше и больше злился, поскольку «серый рыцарь» оставался всегда спокойным и невозмутимым. Наконец терпение молодого завоевателя лопнуло, и он вывел Балериона вперед, требуя, чтобы рыцарь сдался или был сожжен заживо. «Серый рыцарь» отказался, невозмутимо стоя перед нависшим черным драконом. Говорят, что Эйгон только хотел его подчинения, но он колебался, вызывая своего дракона, прежде чем зверь развязал всепоглощающий ад. Его пламя сожгло каждый дюйм острова, который был расселен до этого по приказу рыцаря. Когда пламя разрушения рассеялось, Эйгон пошевелился в пепле, пытаясь найти хоть какой-то след своего врага. Ибо в своем шоке он обнаружил доспехи и оружие безымянного рыцаря, серый металл, не тронутый драконьим пламенем. Некоторые рассказы утверждали, что Эйгон и даже Балерион плакали от стыда, Таргариен понимал, что он не готов по-настоящему править. Говорят, что, собрав всё имущество «серого рыцаря», он построил тайное святилище в надежде, что однажды придет достойный преемник и заберет мантию. Хотя некоторые из этих деталей можно рассматривать как преувеличенные, всё же то, что эта битва состоялась — достоверно установлено. После этого момента, в завоевании Эйгон принял более справедливый подход к своим битвам, давая своим врагам шанс уступить и служить ему, сохраняя степень контроля над своими регионами. Если дуэль с «серым рыцарем» всё-таки состоялась, это могло бы послужить основанием для более дипломатичного подхода. Последние наблюдения Только после смерти Эйгона появился новый «серый рыцарь», чтобы продолжить традицию, а некоторые рассказы утверждали, что он посетил могилу Эйгона, чтобы отдать дань уважения. На протяжении всего правления Таргариенов линия преемников боролась за и против различных династий. Последнее известное появление произошло в конце Восстания Роберта, приняв незначительное участие в битве при Трезубце, возглавив небольшой отряд ополченцев Речников в неожиданной фланговой атаке. В этом случае было подтверждено, что рыцарь действительно пал в бою, удерживая солдат Таргариенов, преследующих раненых воинов штормовых земель и северян. Неясно, был ли у этого рыцаря оруженосец, но поскольку с момента написания этого исследования прошло всего несколько лет, следующий преемник может быть ещё не активен. Время покажет, будет ли этот истинный рыцарь веков жить в веках, или навсегда останется героем в балладах и неизвестной фигурой на протяжении всей истории Вестероса.***
Геральт продолжал читать книгу дальше, много разделов подробно описывали подвиги таинственного рыцаря. К этому моменту многие из числа свободных от дежурства членов экипажа с интересом слушали, желая отвлечься рассказами об истинном рыцарском героизме. Учитывая, как событиях последних нескольких десятилетий запятнали образ рыцарской чести, эта неизвестная история давала некоторую надежду на возвращение к тем справедливым идеалам. Эта старая книга мейстера была скорее историческим исследованием, предлагающим заглянуть в прошлое. Иногда казалось, что факты и вымысел сливаются воедино, но это было бегство от грязи и борьбы, происходящих в наши дни. Пока его мысли были сосредоточены на книге, часть его задавалась вопросом, будет ли эта новая война призванием для этого «серого рыцаря». Если и был кто-то, в ком нуждался простой народ этого несчастного края, то это — «серый рыцарь» почетный защитник и истинный герой.***
Речные земли, где-то между Красной развилкой и Речной дорогой. Закат***
Прошло уже больше двух месяцев с тех пор, как наёмники начали свою оккупацию в Речных землях, и всё это было частью сделки Варго Хоута, заключенной Ланнистерами. Тайвину не хватало людей, чтобы сражаться как с Речными землями, так и с северными лордами, поэтому вербовка наёмников обеспечила быстрый плацдарм в регионе. «Бравых ребят» было всего несколько сотен, но их безжалостная тактика и подвижность придавали им ценность. Хоут быстро занял Харренхолл по приказу короля-регента, желавшего, чтобы разрушенная крепость стала центром военных усилий Ланнистеров. Однако, восстановить этот разрушенный замок, и сделать его пригодным для жизни и обороны было непросто. Нужны были материалы и рабочая сила, — то, что земли дальше к югу не могли обеспечить достаточно быстро. Конечно, в Речных землях и то и другое имелось в достаточном количестве, и для их приобретения требовалась лишь твердая рука. Если и было что-то, в чем «Бравые ребята» преуспевали, так это грабить, используя свою мобильность и безжалостность, чтобы получить то, что им было нужно. Они уже окружили способных людей из соседних деревень, пользуясь тем, что дома в Приречье, похоже, удерживали своих знаменосцев в обороне. Первые несколько недель в районе перекрестка было легко, но когда они начали расширяться к Западу, они начали сталкиваться с препятствиями. — Четыре неудачи за одну неделю. Невероятно… — пробормотал капитан наемников, светлокожий дорниец, работавший с компаньонами с самого их основания: просматривая отчеты, его глаза сужались с каждой прочитанной страницей. Один из разведотрядов направился в Высокое Сердце.Три сестры-колдуньи приглашали туда крестьян из ближайших деревень, гарантируя защиту и безопасность. В том районе постоянно наблюдали странных звероподобных существ, люди часто пропадали. В двух других сообщениях другие ловчие отряды сообщали о том, что их отбросили от деревень — похоже, крестьяне получили оружие и руководство со стороны кого-то, знакомого с военным делом. Сначала эти неудачи были проигнорированы, внимание было сосредоточено на перемещении поставок обратно в Харренхолл. Затем эти караваны с припасами подверглись внезапным атакам, охранники были убиты и несколько человек были повешены на деревьях в знак предупреждения. Были также найдены записи, сулящие каждому человеку награды за нашивки «Бравых ребят» и значительный приз за голову самого Хоута. Кто бы это ни организовал, он был хорошо координирован и финансировался из частных источников. — Должна быть, ещё одна группа наемников, небольшая, но элитная. Может быть, Талли нанял их, чтобы противостоять нам… хотя их методы не похожи ни на что, что я видел раньше. — Пробормотал капитан наемников. — И бьюсь об заклад, Хоут узнает, кто… Этот старый козел расскажет мне, что, происходит, когда я вернусь! — Выйдя из своей палатки и войдя в сам лагерь, он оглядывал пеструю группу наемников, которые занимались своим снаряжением и толпились вокруг костров. — Капитан, к нам возвращается одна из групп «вербовки». Судя по всему, им удалось добыть телегу с припасами и большое количество людей! — крикнул один из людей на вахте. — Хорошо. Мы уже больше недели отстаем по количеству рабочих и материалов. Откройте ворота! После отданного приказа деревянные бревенчатые ворота распахнулись, пропуская вперед связанную шеренгу из дюжины человек с шестью наемниками во главе. Сзади стояла большая повозка, которую тащила крепкая лошадь, а поводья держал грубый северянин в темно-зеленом плаще. На козлах сидел дотракиец, со шрамом на одном глазу, который был бледного цвета. — У меня есть здоровые люди для вас, капитан. Умелые рабочие, которых мы выследили между Красным и Синим Зубцами, — усмехнулся меднокожий налетчик. Капитан кивнул, расхаживая вдоль шеренги заключенных, которых он осматривал. — Все выглядят здоровыми и достаточно подтянутыми, — заметил он с любопытством оглядываясь на вновь прибывших наемников. — Вы все из Харренхолла? Не могу сказать, что узнаю кого-то из вас в нашем лагере. В этот момент заговорил северянин. — Да, командир Хоут, я решил, что после наших неудач нам необходима новая тактика. Я, правда, новичок, ветеран восстания, но знаю этот край как свои пять пальцев… — ухмылялся северянин с самодовольной уверенностью. — Знаю о легком переходе, где развилки разделяются, давайте пройдем мимо них с легкостью и совершим набег на карьер. — Он указал на заднюю часть повозки, покрытую пыльным холстом. — Здесь уложен хороший кирпич и песок, это идеально подходит для восстановительных работ в Харренхолле. Обойдя повозку сзади, капитан приподнял брезент, чтобы посмотреть на вывезенные стройматериалы. Опустив одну руку в мелкую ступку, он покивал головой. — Неплохо. По крайней мере, ты не тратил время на грабежи. Это может подождать, когда мы двинемся на Запад, — заметил дорниец, прежде чем накинуть брезент на материалы. — Отведите пленников в загон и поставьте телегу рядом со складом. Завтра утром, прежде чем мы отправим всё обратно в Харренхолл, мы возьмем полный запас. Группа кивнула, подгоняя пленников по направлению к большому деревянному загону, где содержались еще пятнадцать заключенных, бывших, судя по всему, крестьянами. Пока пленников сгоняли в загон, кучер вел телегу к правому краю загона, который находился рядом с материальным складом, где хранили накопленное добро. — Пока можете идти отдыхать. Вы все поедете со мной в Харренхолл, чтобы разобраться с вашим отчетом, — добавил капитан, прежде чем вернуться в палатку. Получив новые приказы, вновь прибывшие наемники направились к большому пустому шатру как раз в тот момент, когда угасали последние лучи заходящего солнца.***
Стоило им оказаться в палатке, как группа расслабилась, все сбросили свои дорожные сумки и оружие, занимая места на разложенных спальниках. Дотракиец слегка усмехнулся, вытаскивая свой арах, достал масло для лезвия, чтобы поддерживать остроту серпа. — Пока все хорошо… а, Маркус? — Огатто усмехнулся, слова имели двойное значение для их группы и любого, кто подслушивал их. — Да. Нам лучше получить премию за усилия, которые мы приложили, верно парни? — хрипло заметил он в ответ, его спутники забормотали в знак согласия. Тем временем он открыл свой большой рюкзак, в котором был частично разобранный арбалет. С привычной осторожностью он начал собирать его обратно, осматривая каждую деталь, чтобы убедиться в том, что ничего не было повреждено. Его взгляд слегка переместился на полог палатки, северянин заметил неясные очертания других наемников снаружи. Казалось, что капитан следил за ними из «подвешенного состояния». Маркус посмотрел на своих четырех товарищей по ополчению, самых талантливых среди простых людей для этой операции. Они все нервничали, ведь сейчас они были «в пасти льва», окруженные тридцатью кровожадными убийцами. Хотя за последние несколько недель их уверенность в победе значительно возросла, это была их самая опасная миссия. Слегка приоткрыв полог палатки, Маркус согнул руку, чтобы показать три вытянутых пальца и большой палец поверх мизинца: Шесть человек на вахте. Остальные кивнули с пониманием, всех их научили языку жестов, которым владели Гримы. Один из ополченцев поднял правую руку, выгнув её дугой, словно почесывая затылок. Его левая рука повернулась в сторону, чтобы показать ладонь, прежде чем указательный палец указал вверх, делая короткое круговое движение. Вопрос. Когда мы собираемся вместе? Маркус кивнул, показав четыре пальца, затем сжал их в кулак. После этого он заставил все свои пальцы сделать круг на большом пальце, а затем изменить, чтобы держать два пальца. Четыре часа. Полночь. — Пусть парни отдохнут. У нас впереди много работы, — заверил Маркус, и вернулся к восстановлению своего арбалета. Огатто остался на страже, не желая терять бдительность, когда стражники следят за ними. Остальные ополченцы были заняты раздачей пайков или подготовкой к короткому сну после похода в лагерь. — Теперь дело за другими… — пробормотал охотник себе под нос.***
Четыре часа спустя К этому моменту бОльшая часть лагеря крепко спала — наемники не боялись нападения, ведь укрепления их были надежны, а крупных отрядов врагов поблизости не было. На южной сторожевой башне, обращенной к ближайшей дороге, дежурили два безумно скучающих охранника: — Ночной дозор. Чертовски ненавижу это делать… — пробормотал один наемник, прислонившись спиной к угловому столбу. — Выполняй ты приказы, глядишь и не застрял бы в этой дыре, — пробормотал другой, более внимательно следя за темными лесами. — Это именно такие лентяи, как ты, марают нашу репутацию… — ДА ПОШЕЛ ТЫ! — прорычал ленивый охранник, откинув голову назад и чуть прикрыв глаза. — Я вступил в отряд чтобы воевать и грабить, а не играть няню для взрослых мужиков! Его товарищ хмыкнул в ответ, прислонившись к краю перил сторожевого поста и продолжая смотреть вперед. — Никогда не понимал таких «профессиональных» типов как ты. В конце концов, мы не какая-то благородная армия, а просто наемники, — он продолжил свой путь. «Пекло, держу пари, мы могли бы подкрасться к тем копям Ланнистеров в западных землях. Когда вся их армия будет занята, приближаясь к Речным землям, это будет легкая добыча!» Его напарник по вахте снова замолчал, повернувшись к нему спиной и слегка покачивая головой, словно он задремал. — Чего ты как воды в рот набрал, даже не огрызнешься! — раздраженный тишиной, он протопал вперед, спеша встать рядом с товарищем-наемником. — После всех твоих разговоров о серьезном отношении к вахте! Но стоило ему схватить напарника за плечо и повернуть лицом к себе, как его глаза расширились от шока. Стрела глубоко вонзилась в левый глаз мужчины, смерть его была столь быстрой, что на лице всё ещё сохранялось спокойное выражение. В этот момент потрясенный наемник хотел поднять тревогу, но леденящее душу чувство заставило его заколебаться, когда он услышал что-то прямо под стеной. Рефлекторно, он посмотрел вниз, и увидел искру пламени, фигуру в плаще с капюшоном, поднимающую горящую бутылку. Эта бутылка разбилась об макушку, стекло врезалось в его лицо, и пылающий алкоголь пропитал всю его голову. Пламя быстро распространилось на одежду, охватив ткань и мех. Шокированный охранник споткнулся, распространяя пламя на деревянную сторожевую станцию, прежде чем, наконец, издать ужасные крики. Привлеченные огнем и воплями другие охранники закричали, чтобы предупредить весь лагерь. Другая сторожевая станция тоже горела, два других охранника карабкались вверх или даже падали с нее, спасаясь от огня. — Огонь! ЮЖНЫЙ ДОЗОР ГОРИТ! — крикнул кто-то из людей, которые спешили за водой, пока не подожгли всё деревянное укрепление. Бочки с водой были установлены в центральном месте, для оперативной борьбы с огнем, который медленно распространялся вдоль стены частокола и близлежащих палаток. Дорнийский капитан уже вышел из своей палатки, выкрикивая приказы. — Погасите это пламя, сейчас же! Я хочу, чтобы каждый, кто вооружен, был готов ко всему! Скорее всего, нас атакуют! В этот момент раздался громкий удар в ворота частокола, Решетка прогнулась под силой удара. Удары следовали один за другим, им аккомпанировали крики неизвестных нападающих, которые вкладывали все возможные силы, тараня ворота. — Пекло! Лучники — выстройтесь в тылу, стреляйте, как только их пробьют! Пикинеры и копейщики стройтесь фронтом, остановите их! — приказал капитан, ставя наемников в оборонительную линию с лучниками, готовыми стрелять. Когда большая часть лагеря отвлеклась, Маркус и Огатто сделали свой ход. Они вместе с четырьмя ополченцами выскользнули из своей палатки, двигаясь в сторону тюремного загона. Только один наемник охранял его, мужчина, казалось, не был уверен, должен ли он присоединиться к остальным или остаться. Увидев Маркуса и остальных, он слегка расслабился: — Рад, что ты здесь. Боялся, что я буду один наблюдать за этой компанией, — заметил он. — Какого хрена происходит? — Какая-то неожиданная атака, — заметил Огатто, первым приблизившись к стражнику, вокруг которого собралась вся его компания. — Но тебе не стоит об этом беспокоиться. — Сверкнув улыбкой, он нанес мощный удар по челюсти мужчины. Ошеломляющий удар заставил мужчину пошатнуться, оставив его беззащитным перед сильными руками дотракийца, схватившими его за голову, резко повернув, когда он сломал шею. Быстрое и бесшумное убийство, скрытое от глаз ополченцев. Огатто быстро оттащил мертвого наемника за припаркованную телегу, скрывшись с глаз долой от отвлеченных храбрых спутников. Трое ополченцев тоже двинулись к телеге, быстро перебираясь через штабеля кирпичей и мешки с раствором. Маркус отпер клетку и направился к собравшимся пленникам. Те, кого он привел, ухмылялись, кивали и возбужденно бормотали. Что касается остальных пленников, то они нервничали и были сбиты с толку. — Что, разрази меня гром, происходит? — допрашивал один крестьянин. — Это спасение и шанс для тебя нанести ответный удар по «кровавым скоморохам», — хрипло заметил Маркус, хватаясь за разноцветные лоскуты своей маскировки, срывая их с крепкой кожи и легких кольчуг, которые он носил. В этот момент поддельные пленники начинали вытаскивать ножи, спрятанные в рукавах или засунутые в сапоги, разрезая свои путы, а затем переходили к другим. В этот момент ополченцы вошли в загон с пыльными мешками с оружием, все это было спрятано под строительными припасами. Усиленные дубинки, крепкие деревянные круглые щиты, короткие копья и пращи. — Я рекомендую новичкам выбрать копье или пращу, если вы умеете ими пользоваться. Если у тебя нет желания драться, то оставайся здесь и не мешайся! Раздался оглушительный треск и новые крики капитана наемников, когда ворота, казалось, готовы были разлететься на куски. «Осталось несколько секунд. Так вы выступите как мужчины или спрячетесь, как трусы!» Смесь призыва к действию и оскорбления, казалось, сделала свое дело, поскольку неуверенные заключенные наконец осмысленно посмотрели, прежде чем схватить запасное оружие. — Тогда скажи нам, что делать, незнакомец, — заметил Один. Маркус уже вывел всех из загона, Огатто ждал их, дотракиец уже сменил костюм «Бравых ребят» на свое обычное облачение, — Похоже, у нас теперь небольшая армия, — он усмехнулся, взвалив аракх на одно плечо. — Хорошо. Кто с щитами и дубинками, идите рядом с нашим дотракийцем. Копья, за ними. Пращники, сзади со мной! Давайте удивим этих ублюдков! — приказал Маркус, готовя арбалет, и все быстро встали в строй. Они поспешили вперед вместе с Огатто, слегка лидируя в коротком марше к воротам лагеря. Как только собравшиеся наемники оказались в поле зрения, ворота разлетелись вдребезги, пыль от расколотого дерева заволокла проем. — Стреляй! — по команде дорнийского капитана шеренга лучников выстрелила в брешь, выпустив сразу дюжину стрел. Они ожидали услышать болезненные крики и вопли, но вместо ударов наконечников стрел по металлу раздался глухой стук. Когда пыль рассеялась, показался большой серый металлический щит и большая бронированная фигура, стоящая за ним. Группа защищенных ополченцев быстро выстроилась рядом с Дориком, подняв большие деревянные щиты, когда в них полетел ещё один шквал стрел. — Продолжайте стрелять! — Заряд! — грозный рев Огатто напугал лучников-компаньонов, один из которых повернулся лицом к дотракийцам, но тут же получил по голове. Жители деревни сомкнулись за спиной кровавого всадника, используя шок, который принес человек, чтобы приблизиться к лучникам. Без оружия ближнего боя, лучники могли только попытаться блокировать их луками, которые оказались неэффективными, защищаясь от тяжелых дубинок. В то время как большинство ополченцев знали только основы боя, их тактическое расположение уравняло шансы для них. — Они идут с фланга! Вперед! — крикнул Дорик командным, но всегда спокойным голосом. Взяв на себя инициативу, он бросится на строй копейщиков, выставив вперед щит и подняв тяжелую шестопер для сокрушительного удара. Трое наемников нацелили свои копья, вырываясь из разных углов, чтобы попытаться нанести вред или просто замедлить грозного рыцаря. Дорик был готов к ним, его тело было наклонено так, чтобы наконечники копий попадали в самые защищенные места, деревянные древки ломались от удара. Не испугавшись, Дорик размашисто взмахнул булавой, попав в левый бок одного из глазеющих наемников. Удар раздробил ему грудную клетку, и Мужчина закашлялся густой кровью. Сила и инерция этого удара сбили его с ног на товарища-наемника справа от него, оба были сбиты в этой атаке. — Продолжаем наступление! — рявкнул рыцарь. Наконец битва полностью разгорелась, поскольку все ополчение и гримы сошлись в схватках с «Бравыми ребятами». Дорик и Маркус отдавали короткие приказы или жестикулировали, чтобы их деревенские союзники заняли свои позиции. Северный охотник передвинул свою группу пращников на правую сторону от своих войск, бросаясь на увязших наемников. Благодаря его искусному обращению с мощным арбалетом, каждый выстрел означал минус одного врага. И пускай камни пращников были не столь смертоносны, как болт, постоянный шквал был ошеломляющим, поскольку он исходил от обеих групп. "Бравые ребят" быстро теряли боевой дух, атакуя вне линии, а некоторые даже пытались вырваться из рукопашной, чтобы убежать. Один из них прорвался, но не ушел далеко, так как яростное рычание из палатки удивило одинокого наемника. Гарм шагнул в поле зрения, большой волкособ прокрался во время битвы, играя свою роль, отбивая отставших. Набросившись на человека и сбив его с ног, вопящий наемник попытался отразить яростные укусы в шею. Это мало что сделало, чтобы остановить обученного зверя, крики становились искаженными, поскольку его горло скоро было разорвано. Чтобы добавить еще больше хаоса, одна или две стрелы вылетели из темных углов лагеря. Нацеливаясь на самых способных бойцов среди товарищей, эти снаряды ещё больше проредили ряды наемников. В этот момент наемников было почти вдвое меньше, и все они сгрудились в оборонительный круг. Дорнийский капитан оглядывался по сторонам, слегка окровавленный участием в сражении. Оглядев окружающее ополчение, он увидел яростную уверенность в их позиции и сдерживаемый гнев по отношению к своей группе. — Всем стоять! — закричал он. — Мы хотим заключить перемирие! Не нужно больше выбрасывать жизни на ветер. В этот момент Дорик протопал вперед, окровавленный наконечник его булавы низко свисал, капая кровью на землю. — Ты говоришь о пари и жизни, о вещах, которые «Кровавые скоморохи» никогда не признавали за другими, — ответил рыцарь, его голова в полном шлеме повернулась, оглядывая собравшихся бойцов. — Такие, как ты, совершают набеги на их дома, крадут то немногое, что у них есть, насилуют их близких, а затем уводят их в рабство. Вы никогда не даете выбора, вы просто берете. Со спины пращник метнул камень, ударив дорнийского капитана в челюсть. — Вы, ублюдки, убили моего отца! Вы, блядь, вздернули его посреди моего города, как какого-то преступника! — выругался юноша с пращой. Все напряглись, обе стороны готовились к новой схватке. К ним присоединилось ещё больше голосов, люди высказывали все преступления, совершенные наемниками, некоторые из них даже восходили к годам восстания. — Времена меняются, подонки. — Маркус заговорил, успокаивая толпу, когда подошел к Дорику. — Будь то наемник, дезертир или знаменосец, любой, кто угрожает простому народу, столкнется с жестким сопротивлением! — подняв арбалет, его суровые глаза сузились. — Так что сложите оружие. По крайней мере, некоторые из вас могут уйти живыми. Последовала долгая пауза, капитан наемников оглядывался по сторонам, в его глазах читался страх, поскольку он знал, что в этой ситуации спасения нет. — Чтобы мне угрожали крестьяне… Мир идет вверх тормашками… — тихо выругался он. — Люди… Бросьте оружие. Крестьяне думают, что победили, но командир заставит их заплатить за это в десять раз больше. — Он бросал свое копье, злобно глядя на Гримов. В то время как одни мужчины колебались, другие начали складывать свое оружие, всё ворча низкие угрозы. С боем ополченцы ликовали, мужчины хлопали друг друга по плечу в знак своей победы. Марк вздохнул с облегчением, что битва закончилась, положил арбалет на спину и свистнул Гарму, чтобы тот подошел к нему. — Это хорошее начало, мальчик… очень хорошее. — взглянув на Дорика, он увидел, как рыцарь наблюдает за мужчинами. — Хе-х, этот шлем может скрывать твое лицо «Серый Рыцарь», но я знаю, что ты им гордишься. Дорик коротко кивнул и «хм», жестом приказав ополченцам связать захваченных наемников. — Сегодня они показали себя с лучшей стороны. Но этот капитан прав. Нам всем будет только тяжелее… — его взгляд действительно блуждал по убитым и раненым простолюдинам, которых уводили в захваченные палатки, чтобы ухаживать за ними. — Я хотел бы сделать больше, чтобы защитить их. Мой щит и тело могут блокировать так много врагов… — По крайней мере, эти люди умерли с честью, — заметил Огатто, закончив собирать несколько разноцветных лоскутов с убитых товарищей в качестве трофеев. — Может, они и не такие свирепые, как мои сородичи за морем, но эти маленькие люди сражаются с удвоенной решимостью. — От этого зависели их жизни и дома, — пробормотал Маркус, соглашаясь. — Ах, как трогательно, — раздался чей-то самодовольный голос, заставивший троих мрачно взглянуть на своего последнего спутника. Тень низко склонился над трупом, выдергивая одну из своих фирменных стрел из горла мертвого наемника. Колючий и зазубренный наконечник превратился в кровавое месиво, убийца раздраженно хрюкнул, стряхивая кровь с наконечника стрелы. — Мы можем говорить о благородных намерениях и «светлом» будущем. Прямо сейчас есть ещё работа, которую нужно сделать. — На этот раз ты прав, — заметил Дорик, переводя свое внимание на дорнийского капитана, который был закован в кандалы и отделен от остальных наемников. — Нам нужна информация о ваших силах в Харренхолле. Количество людей, какие у вас есть специальные подразделения и тому подобное. Поступи так, и моя честь «серого рыцаря» справедливо рассудит тебя. Дорниец ухмыльнулся и усмехнулся. — Значит, предать остальную часть моей компании ради более уютной ручки? Мы оба знаем, что моя судьба будет на конце петли в любом случае. — Люди хотят справедливости за преступления вашей группы, многими из налетов вы руководили, — спокойно констатировал рыцарь. — Я делаю вам это предложение, потому что мои спутники будут менее добры к ответам. Так что если у вас есть хоть капля порядочности, то примите мое предложение. Покачав головой, капитан плюнул на нагрудную пластину рыцаря, пометив ее тускло-серым пятном красной крови. — Катись в пекло! Мне не нужна твоя бессмысленная честь или твоя жалость, — на его лице появилась жестокая усмешка. — Командир Хоут убьет каждого вонючего крестьянина, который осмелится взять в руки палку… сожжет каждую лачугу, в которой прячется семья, а затем засолит каждый дюйм земли в его выгребной яме, которую они называют домом. Перейди дорожку Козлу, и он возьмет всё в садистской злобе. Дорик вздохнул, вытирая грязь со своей нагрудной пластины, прежде чем подойти ближе к мужчине. Наконец капитан смог разглядеть намек на глаза под этим огромным шлемом, красные глаза, пронизывающие его до костей. — Тогда пусть Семеро и Старые Боги знают, что я сделал всё возможное в вашем случае, — отвернувшись, он столкнулся лицом к лицу с Тенью. — Твой черёд. Убийца в черном капюшоне злобно ухмыльнулся, подойдя к дорнийцу, чтобы схватить его за воротник рубашки. — Ты зря потратил время, пытаясь «спасти» эту мразь, — подняв одну из своих стрел, Тень поднес её к щеке мужчины. — Могу сказать, что я многому научился, когда дело дошло до «допроса», повстречав свою долю откровенно мерзких палачей. — Зазубренный металл медленно разрезал загорелую кожу, вызвав шипение боли у пленника. — Интересно, что сломает тебя в первую очередь. — Глядя на Огатто, он покивал ему. — Не хочешь помочь? Лучше не пачкать лагерь дальше и не пугать крестьян. Дотракиец ухмыльнулся, казалось, его позабавило это предложение. — Всегда любопытно посмотреть, как ты работаешь, — топая сзади к пленнику, он ухватил его за скованные руки, чтобы толкнуть вперед. — Пойдем прогуляемся, «капитан». И последнее… Два Грима и несчастный капитан вышли через разрушенные ворота, исчезнув в темноте окружающего леса. Маркус и Дорик тем временем двинулись через разграбленный лагерь, разыскивая то, ради чего они изначально пришли сюда. В задней части палатки наемники хранили дополнительное оружие и доспехи, достаточные для снабжения их растущих сил. — Отвратительно… оружие войны, но оно будет положено на правое дело, — пробормотал Дорик, осматривая стойку с клинками. Охотник кивнул в знак согласия, и он тоже оценил их добычу. — Да. Никто из них не должен быть вынужден сражаться, но война никогда не дает нам выбора! — его взгляд на мгновение стал отстраненным, думая о прошлом, а также о своей семье, прежде чем вернуться к реальности. — В конце концов, ты делаешь то, что должен был сделать, Дорик. Людям нужен «Серый Рыцарь», настоящий рыцарь в эти непростые времена. Сегодня вечером ты показал им это. Человек в доспехах молчал и казался неподвижным, как статуя. — Это правда, — наконец ответил он, глядя на сверкающий щит змея, без сомнения, трофей, украденный во время набега. — Я буду исполнять свой долг, как и каждый рыцарь до меня. До последнего вздоха. Однако это никогда не освободит меня от моей самой большой ошибки… ничто не будет. Было мучительно слышать, как рыцарь говорит такие вещи, заставляя Марка задуматься, что же такого сделал честный человек, чтобы быть таким обремененным. Несмотря на то, что он знал Дорика столько лет, он знал о нем так мало, ничего, кроме истории его брони и его благородных личных качествах. — Может быть… но я верю, что однажды ты обретешь покой! — положив твердую руку на плечо рыцаря, он слегка улыбнулся, и Гарм даже подошел, чтобы ткнуть его мордой в ногу рыцаря. — Ты честный человек, Маркус. Лучший из нас, — с этим любезным комплиментом Дорик двинулся к выходу из оружейной палатки. — А теперь… мне нужно немного времени для себя. Проследи, чтобы мы упаковали все необходимое на завтра и подготовили послание для убийцы Хоута. Мы придерживаемся плана Зарина, укрепляем наши силы для нашего последнего столкновения с «ряжеными», — получив указания, «серый рыцарь» вышел из палатки, а другой направился в угол лагеря. Когда Грим ушел, Маркус направился к палатке капитана, чтобы проверить его доклады. Однако, услышав карканье, он остановился, бросая взгляд на стены частокола, где примостились пару ворон, птицы нахально уселись на вершине. Это зрелище напомнило ему о той же самой встрече с Адрианом на дороге, и к нему вернулось это напряженное чувство. Даже Гарм угрожающе зарычал на птиц, одна из которых яростно каркнула в ответ, и красные глазки-бусинки впились в них. Быстро выхватив арбалет, он прицелился и выстрелил в шумных птиц, поразив ту, что вырвалась наружу. — Прекратите следить за нами… что бы вы там ни делали… — пробормотал он, продолжая свой путь, несмотря на растерянные взгляды окружающих.***
Высокое Сердце — Что за несносный охотник! — выругалась Кухарка, в гневе отмахиваясь когтистой рукой от грязной воды в чаше. Она расхаживала по их новому логову, огромному выдолбленному дереву, которое она и её сестры хотели вырастить вокруг своего нового источника силы. — Эти Гримы… Они прозорливей остальных людей. — Но и полезней, — Пряха усмехнулась со своего места у бассейна, массивной ложкой смешивая густую красную смесь внутри. — Они усыпали свой путь телами. Телами крепких мужчин, а не хилых крестьян, которыми нам приходилось обходиться раньше. — Действительно, сестра, — Заметила Шептуха, входя во внутреннее святилище в своей «изящной» форме. Жест, и иллюзия исчезла, вернув ей её истинный облик, когда она подошла ближе, чтобы заглянуть в бассейн. — Пусть Гримы и наемники сражаются. Каким бы ни был результат, он принесет нам пользу, — с досадой пробормотала Кухарка, хотя и не стала спорить со старшей сестрой. — Как проходит твой визит к лордам? Удалось склонить их на нашу сторону? — Похоже, лорд Эдмур благоволит к нам, но сохраняет нейтралитет. По крайней мере, он нам не помешает, — ответила она. — Среди второстепенных домов я добилась того, что дом Брэкен стал нашим союзником, особенно когда я пообещал им контроль над Блэквуд-Вейл. Их ненависть к дому Блэквуд делает их легко поддающимися манипуляциям. — А? Мы всё ещё преследуем этого парня? — проворковал Брюс. — Учитывая, что мы никогда не получим контроль над этим домом, они должны исчезнуть, прежде чем станут проблемой, — заметила Кухарка. — Кроме того, это будет наглядная демонстрация и проверка нашей мощи. Наши новые подданные наверняка её оценят. Шептуха кивнула в знак согласия. — Дальше я, пожалуй, пойду дальше на север. Если и есть один дом, который нам нужен, чтобы обеспечить контроль над Речными землями, то это Фреи. Они будут ключом к уничтожению как Старков, так и Ланнистеров, как только они начнут свою войну. Все трое радостно захихикали. Только их голоса затихли, когда из бассейна донесся звериный рев. — Ах да… он готов! — Кухарка усмехнулась, когда огромная рогатая голова начала выглядывать из воды, а одна массивная рука с тремя когтями ухватилась за неровный край бассейна. И вновь их вновь созданный Чёрт взревел, испустив свой первый неестественный вздох в этом мире.***
Дорик Войдя в одинокое убежище, он глубоко вздохнул, убедившись, что завязал клапан плотно, чтобы никто не мог заглянуть внутрь. — Мир… — он снял щит, затем положил на него свою булаву, переместился, чтобы сесть на колени. Протянув руку, он расстегнул застежки, удерживающие его огромный шлем на месте, прежде чем, наконец, снять голову. Впервые с самого утра он глубоко вдохнул свежий воздух, закрыв глаза и наслаждаясь единственным ощущением, которым всё ещё мог наслаждаться. В слабом свете костров снаружи палатки было видно, что его лицо покрыто потертыми бинтами, слегка смазанными мазями, которые дал ему Зарин. С отработанной осторожностью он разматывал их, открывая свою голую кожу… потрескавшуюся серую кожу, покрывавшую каждый дюйм его головы и шеи. Ни единого волоска не осталось на его голове, давно отвалившейся из-за серого оттенка. Затем он снял перчатки, и его руки оказались серыми, тоже завернутыми, хотя он и не пытался снять бинты. Обе руки потянулись, чтобы коснуться его покрытого чешуйчатыми шрамами лица, спускаясь вниз по лбу, щекам и сильной челюсти. — Ничего. Я ничего не чувствую, как всегда, — пробормотал он себе под нос. Так было с тех пор, как Зарин спас его, навсегда привязав к своей службе. — Благословение и проклятие, — сложив перед собой обе руки, он склонил голову в молитве над разложенным оружием. — Клянусь Семерыми, я прошу мудрости и руководства, чтобы быть справедливым. Клянусь Старыми Богами силой и волей терпеть. Вера и долг движут мной, ибо это всё, чем я являюсь. — Его молитвы продолжались, обряд, который он совершал каждый день, чтобы успокоить свой усталый дух. — И наконец… я желаю моей госпоже безопасности. Потому что моя неудача навлекла на неё её собственное проклятие… то самое, которое я полностью на себя взвалил. Закрыв оба глаза, он глубоко вздохнул. — Леди Ширен. Простите меня, вы и ваш отец…