Sing To Me Your Insanity

      Гермиона понятия не имела, как долго она так просидела. Всё, что она поняла, — это то, что к тому времени, когда она, наконец, вышла из своего оцепенения, Живоглот уже уснул, уязвимо прижавшись к её ноге.       Можно ли его винить за это?       Не думаю.       Кот имел на это полное право. Девушка была измотана так же, если не больше. Будто из неё высосали все чувства и силы до последней капли. Гермиона просто-напросто могла заснуть прям здесь, на холодном полу, и была бы вполне счастлива. Однако, учитывая, что она понятия не имела, где сейчас находится, правильнее было бы встать и найти более безопасное место для ночлега.       Ну, безопасное место — это не словосочетание, которое было бы уместно. Пока Беллатрикс жива, безопасность навсегда останется для неё несбыточной мечтой.       Всё равно Гермионе придётся довольствоваться малым, и что бы это ни значило — это точно не решение остаться посреди огромной комнаты без какой-либо защиты.       Девушка вздохнула, понимая, что всё-таки придётся разбудить своего друга.       — Давай, приятель, — ласково прошептала она, зарываясь пальцами в его шерсть. Когда Живоглот не проявил никаких признаков жизни, Гермиона тяжко вздохнула и ловко подхватила его на руки. — Серьёзно, Живоглот? Хорошо. Я просто понесу нас обоих.       Всё шло медленно и несколько мучительно. Теперь, когда весь адреналин от пережитых событий прошёл, боль буквально заполонила её сознание и тело. Гермиона нахмурилась, начиная идти к противоположной стене, где исчезли Беллатрикс и её фамильяр. Девушка успела обратить внимание на окна, где лунный свет легко просачивался через окна. Она надеялась, что хотя бы вид улицы поможет ей определить, где они находятся, но стёкла были такими же тёмными и матовыми, как и в подвале её бабушки. Лишь отголоски света проникали в дом. И если Гермиона действительно хочет взглянуть на внешний мир, то ей необходимо либо найти другие окна, либо входную дверь.       Буквально в считанные минуты её разум заволокло дымкой неприятных воспоминаний, вызывая невольную дрожь.       — Даже если я найду дверь, лучше к ней не прикасаться, — напомнила себе девушка, кивая.       Мягко говоря, было нелегко забыть то, что случилось в тот раз. Её тело постоянно находилось на грани боли, доходя до своего предела. И если бы Гермиона увидела какую-нибудь кровать прямо сейчас, она была уверена, что ей не составило бы труда проспать несколько дней.       Девушка подошла к двери, недоверчиво рассматривая ручку. Инстинкты подсказывали, что она вполне безопасна для прикосновения, но всё же лучше проверить её с помощью волшебной палочки. Она не чувствовала, что от двери может идти какая-то магия. Да, возможно, тут большую роль сыграл её недосып или легкомысленность, потому Гермиона нерешительно протянула руку.       Ничего.       Она облегчённо выдохнула, открывая дверь и входя в тускло освещённый коридор. На самом деле, этот коридор не выглядел так, будто он был частью поместья, особенно той комнаты, где она только что была.       Бальный зал был — или, по крайней мере, она так считала — просто огромным и величественным, если сравнивать с таким простым коридором. Резкий переход от мрамора к серым коврам казался чем-то нереальным. Обои были серебристо-зелёными; цвета выцвели и потускнели. В отличие от особняка здесь не было сотен картин или различных декораций. Имелось лишь несколько дверей и окно позади. К её большому сожалению, в этом окне, как и во всех остальных, было такое же матовое стёкло. Гермиона растерянно перевела взгляд на противоположный конец коридора, откуда тонкой линией пробивался свет.       — Там точно лучше, чем здесь, — тихо пробормотала себе девушка.       Гермиона тяжко вздохнула, осторожно меняя положение кота в руках; Живоглот всё также мирно спал.       Девушка вышла на лестничную площадку, которая спиралью уходила вниз и влево. Конечно, какая-то часть сознания Гермионы хотела вернуться обратно и исследовать комнаты, но сейчас ей было любопытно, куда Беллатрикс притащила её в этот раз. На ум тут же приходило множество страшных вариантов, но, в конце концов, это место выглядело как обычный дом. Нечто среднее между мирским и чрезмерно богатым.       Осторожно ступая вниз, она, наконец, спустилась по лестнице. Свет, льющийся внутрь, становился всё ярче и ярче, пока Гермиона не нашла его источник.       Свет исходил от огромного фонаря, вмонтированного в потолок над, казалось бы, довольно обычной белой дверью. И всё это выглядело крайне неуместно, если сравнивать комнаты, что она видела прежде.       Гермиона остановилась, прислушиваясь к странным шарканьям по ту сторону. Нет, это точно не могла быть Беллатрикс. Может быть, другие и считали её сумасшедшей, но не она. Скорее, маниакальная, чем сумасшедшая.       Её сердце упрямо отказывалось биться дальше, когда дверь со скрипом отворилась. Маленькая площадь перед ней буквально изливалась светом, но в данный момент Гермиону волновало не это. Всё её внимание сконцентрировалось на том, кто сейчас стоял прямо в дверях.       — Нимми! — воскликнула девушка, не веря своим глазам. Живоглот недовольно зашевелился, спрыгивая на пол. Он тут же подбежал к своему старому знакомому, уязвимо ласкаясь между его ног. Нимми покачнулся, но остался на ногах.       Не думая ни секунды, Гермиона подошла и крепко заключила его в объятия.       — Я думала, она убила тебя. Или ты погиб в том пожаре, — сдавленно прошептала девушка. Гермиона отстранилась от него, видя, как эльф робко улыбается.       — Нимми не хотел беспокоить мисс Гермиону. Конечно, Хозяйка злилась на Нимми, но также Хозяйка нуждалась в уборке, за которую отвечал Нимми, — он нетерпеливо заломил руки. — Хозяйка очень милосердна! — торжественно воскликнул домовой эльф.       Гермиона сильно сомневалась, что это действительно так, но также она была не вправе убеждать его в обратном. Поэтому перевести тему было лучшей идеей.       — Что ты делал там?       — О, — возбуждённо выдохнул Нимми, подпрыгнув на месте. — Нимми ждал, когда мисс Гермиона спустится вниз. Нимми должен увести тебя, — он быстро схватил её за руку, призывая идти. — Пойдём, Нимми всё покажет.       — Подожди, — девушка ловко выдернула свою руку, наблюдая, как эльф развернулся, без сомнения, боясь её реакции. — Я не собираюсь снова сидеть взаперти. Мне плевать, что сказала Беллатрикс. Я не буду, — практически прорычала Гермиона.       Удивительно, но эльф выглядел крайне оскорблённым.       — Нет-нет-нет! Никаких клеток! Хозяйка сказала, что мисс Гермиона больше не будет заперта, — радостно сообщил Нимми.       Гермиона нахмурилась, не понимая, что на уме у Беллатрикс.       — Почему нет?       Неужели она действительно только что спросила, почему не будет клеток? Нет, конечно, она не хотела вернуться к своей прежней жизни в первые дни у Беллатрикс, просто она не понимала. Не могло же быть всё так просто и хорошо, тут точно должен был быть подвох.       — Хозяйка сказала, что мисс Гермиона всё равно никуда не уйдёт. Теперь это твой дом, — практически сверкая, улыбнулся он.       — А, — просто ответила девушка, нахмурившись.       Конечно, она должна была догадаться, что это очередная уловка Беллатрикс. В прошлый раз, когда её освободили, ей пришлось на собственном опыте убедиться, что всё не так просто. И Гермиона была уверена, что её поджидает нечто подобное, если она решится бежать.       Нет, в этот раз она не доставит ей такого удовольствия.       — Нимми, это не мой дом, — грустно улыбнувшись, ответила она. — Я была бы польщена, если бы ты провёл мне экскурсию.       Он практически запищал от радости, начиная возбуждённо подпрыгивать, пока его большие уши мотались в разные стороны. Нимми быстро взял её за руку, потащив за собой; Живоглот же медленно последовал следом.       Экскурсия, по мнению Гермионы, прошла быстро и кратко. Её новая «резиденция» была больше похожа на дом, нежели особняк. Большинство комнат наверху были заброшены и покрыты слоем пыли и старости. И когда девушка поинтересовалась про ту комнату, где она проснулась, Нимми просто ответил: «Там спит мастер Корвус».       И почему-то её ни капли не удивило, что у этой птицы есть целая комната, по размерам схожая с бальным залом. Это существо вело себя так же надменно и экстравагантно, как и его хозяйка; конечно, он ни за что на свете не согласился бы спать где-то в другом месте.       Также был ещё один этаж. Лестница вела прямо на кухню — довольно уютное и хорошо обставленное помещение, от которого Гермиона буквально потеряла дар речи. Здесь было слишком ярко и пёстро по сравнению с тем, к чему она уже успела привыкнуть. Шкафы, полки и потолки — всё было девственно-белым. Конечно, девушка сразу поняла, что это делалось с помощью магии эльфов. Удивительно, но стены были выкрашены в бледно-жёлтый цвет, чего она точно не ожидала от слизеринки. Но как бы то ни было, комната всё равно имела в себе зелень. Полы представляли собой огромные квадраты зелёного и коричневого цвета — такой же цвет имелся и над раковиной с плитой. Большую часть пространства занимал массивный стол. Гермиона трепетно провела рукой по гладкому, тёмному дереву, поражаясь такому простому, но интересному дизайну. Также по всей комнате были разбросаны различные предметы декора. Жёлтые цветы рядом с раковиной, корзина с фруктами и овощами на столе и многое другое. Наверное, это была самая уютная и приятная комната в этом доме, которая вызывала у девушки острое желание остаться здесь навсегда.       Но Нимми, видимо, считал иначе. Он ещё не успел всё показать.       Сразу за кухней располагался длинный коридор с шестью дверями, ведущими в комнаты. Первая справа от неё комната была кабинетом, посещать который было запрещено, так как Беллатрикс ей данного разрешения не давала. По крайней мере, так сказал Нимми, когда она любопытно попыталась проникнуть внутрь.       Конечно, позже девушка обязательно узнает, что там. Вот оно — гриффиндорское любопытство и тяга к приключениям.       Рядом, очевидно, находилась комната Беллатрикс. И, опять же, для Гермионы вход был воспрещён. Но у неё хотя бы был свободный доступ к остальным четырём. Рядом с комнатой этой женщины, в конце коридора, находилась ванная комната. Девушка решила не заходить туда, точно зная, что скоро она в полной мере обследует её.       И сейчас её совершенно не волновало, что Беллатрикс заявится к ней, обрушив на неё ярость тысячи Пожирателей Смерти — она собиралась залезть в эту ванную и оставаться там до тех пор, пока она не станет похожа на Мандрагору, только что выросшую из земли.       Нимми воспользовался её задумчивостью, потянув вперёд, чтобы показать остальные три комнаты.       Комната напротив библиотеки, на самом деле, не была дверью. Вместо обычных дверей, разбросанных по всему дому, арка вела в столовую. Большую часть пространства занимал стеклянный стол, а также семь стульев, пара пейзажных картин прошлого века и несколько растений, скромно расставленных по углам. Заглянув дальше, Гермиона с интересом заметила, что там есть и восьмой стул. Однако, он стоял напротив огромного окна с плотно задёрнутыми шторами. Было не трудно догадаться, что это место предназначалось для кого-то, кто любил наблюдать за тем, что происходит по ту сторону стекла. Лампа, парящая над столом, оставалась выключенной; единственным источником света была голубая полоска, выглядывающая из-за занавесок.       Кроме этих немногих вещей, комната была обставлена скудно и неинтересно. Нимми же взбудоражено рассказал, что арка в противоположной стороне комнаты ведёт в фойе, а после в сад. И прежде чем Гермиона успела бы открыть рот и попросить эльфа показать ей упомянутый сад, Нимми практически вытолкал её из столовой, ведя к следующей двери.       — Это комната Нимми. Комната Нимми также ведёт в подвал. И Нимми очень любит свою комнату, — гордо похвастался эльф.       — Ну, по крайней мере, ему нравится, — растерянно подумала девушка. У неё просто-напросто не хватило бы духу сказать, что он жил практически в шкафу. В комнате Нимми — если её вообще можно было назвать комнатой — находилась маленькая кровать и такой же маленький комод. На полу лежал чистый голубой ковёр, а над дверью, очевидно ведущей в подвал, располагался фонарик. И он был настолько крошечный, что едва мог осветить хоть что-то. Гермиона жила в клетке, и даже она была больше, чем эта «комната». Никто не заслуживал такой жизни.       Именно это хотела сказать девушка, но просмотрев на Нимми, который буквально был на седьмом небе от счастья, имея собственную «комнату», передумала. И именно поэтому она создала Г.О.В.Н.Э. И что бы она сейчас ни думала обо всём этом, Гермиона решила не разрушать то маленькое счастье, которым пылал Нимми.       — Это чудесно, Нимми, — натянуто улыбнулась девушка.       Он сразу же просиял, радостно схватив её за руку.       — Нимми рад, что мисс Гермионе понравилось. Нимми надеется, что мисс Гермионе понравится её комната. Нимми приготовил её специально для мисс Гермионы, — взволнованно затароторил Нимми.       Что-то неприятно кольнуло в животе, когда она услышала это. И девушка просто молилась, чтобы всё было не так плохо, как она себе представляла.       Дверь распахнулась, и Гермиона действительно удивилась.       Комната оказалась, на удивление, милой.       Стены были покрашены в тускло-кремовый цвет. Слева располагалась двуспальная кровать с множеством подушек и одеял, преимущественно голубого и золотого тона. Ковёр был мягко серого цвета, и хотя Гермиона всё ещё была в обуви, она с уверенностью могла сказать, что он был мягким. Рядом с кроватью находилась ещё одна стена, у которой стояли комод и письменный стол. Оба были выкрашены в тускло-серый цвет, не имея в себе никаких интересных вещей и предметов. То же самое можно сказать и о стуле, одиноко стоящем за столом.       В конце концов, все эти предметы не имели какого-либо значения. Взгляд Гермионы был полностью прикован к единственной и самой лучшей части спальни.       В дальнем конце комнаты — которая, если быть честными, расположилась не так далеко — находились книжные полки, забитые различными книгами. Между ними стояла скамейка, расположенная у окна и окрашенная теми же цветами, что и кровать. Гермиона на мгновение задумалась, знает ли Нимми, что она из Гриффиндора, а не Когтеврана. Занавески также были синего цвета.       В целом, комната была просто прекрасна. Чистая, уютная и…       И от этого становилось тошно.       Потому что единственное слово, правильно подходящее под описание этой комнаты, вынуждало вздрогнуть и уйти в отрицание.       Она чувствовала себя как дома.       Гермиона качнула головой, понимая, что может потерять свои оставшиеся силы в любой момент, и, спотыкаясь, подошла к кровати. Её глаза невольно наполнились слезами. И эта чёртова кровать была мягкой, буквально кричащей, чтобы на ней спали. Девушка прикрыла лицо, надеясь, что Нимми этого не заметит. И, судя по всему, бесполезная попытка, поскольку тот уже взвинчено подпрыгивал.       — О, нет! Нимми очень жаль! Нимми — ужасный домашний эльф! Нимми посмел обидеть мисс Гермиону, — завыл он, начиная биться головой о комод. — Плохой, плохой, плохой!       — Нимми, нет, — сдавленно простонала Гермиона, вскакивая с кровати и практически оттаскивая его от комода, чтобы эльф не поранился ещё больше. После она вновь села на… свою кровать. Девушка крепко удерживала его руки, внимательно смотря в его большие глаза.       — Нимми, эта комната просто великолепна. Мне очень нравится. Ты проделал замечательную работу, — уверенно сказала Гермиона, надеясь, что он поймёт.       Нимми выглядел смущённым и взволнованным.       — Тогда почему мисс Гермиона грустит?       И это вопрос стоил миллион галеонов. Почему она грустит? Девушка должна быть благодарна. Сейчас она могла быть в клетке или каком-нибудь подвале. Да её запросто могли приковать к чему-нибудь и оставить. Во всяком случае, именно эти варианты подкидывал ей мозг.       Могло быть и хуже.       Но также Гермиона могла сейчас быть с Роном и Гарри на квиддиче, болея за Джинни.       Могла помогать Луне и Невиллу обустроить сад, как они все вместе планировали.       Могла болтать с мадам Пинс в библиотеке Хогвартса, окружённая книгами и вкусной едой.       Могла ужинать со своими родителями, вновь погружаясь в детство.       Конечно, могло быть и хуже… но также могло быть и лучше, и часть её всегда будет помнить об этом.       И как она могла объяснить это маленькому эльфу, который нервно ожидал её ответы, Гермиона не знала. Но всё равно попыталась.       — Это не твоя вина, Нимми. Я… просто я скучаю по своему дому. И я понимаю, что ты пытаешься сделать всё возможное, чтобы я чувствовала себя как дома, но так не получится, — она недовольно нахмурилась. — Беллатрикс позаботилась об этом. Неважно, в каком комфорте я нахожусь. Даже если я свободна — я всё ещё пленница, — девушка тронула свой ошейник. — Как внутри, так и снаружи.       После этого в комнате воцарилась напряжённая тишина. Живоглот, который уже закончил с обследованием их новой комнаты, мирно устроился на скамейке у окна. Казалось, он увлечённо рассматривал что-то по ту сторону стекла, завороженно погрузившись в наблюдение. Гермиона перевела взгляд с кота на Нимми, который странно притих после её признания. Эльф выглядел взволнованно, даже больше, чем обычно. За то время, что девушка жила с Беллатрикс и Нимми, она научилась понимать, что сейчас у него что-то на уме, и он отчаянно хочет выпалить это. Множество эмоций проносились на его лице, и Гермиона практически могла слышать его мысли, пока Нимми вёл с собой внутреннюю борьбу. И вдруг, ни с того, и сего, всё прекратилось. Казалось, решимость была той эмоцией, на которой он остановился.       Девушка отпустила его руки, когда эльф ловко махнул рукой, запирая дверь. Однако, этого уединения было недостаточно, потому что маленький эльф поманил её ближе, чтобы быстро и тихо рассказать, о чём он думал последние несколько минут.       — Нимми знает, — сказал он, будто Гермиона сама должна догадаться, о чём именно он знает. — Нимми знает, почему мисс Гермиона грустит. Нимми уже видел это, — пояснил он, понимая, что девушка не поняла сразу.       Девушка нахмурилась, пытаясь понять, откуда.       — И откуда?       — От Хозяйки, — практически прошептал он, округляя глаза.       И теперь Гермиона ничего не могла с собой поделать…       Она рассмеялась. Это больше походило на какое-то пыхтение, чем смех, но девушка просто не могла остановиться. Сама мысль о том, что Беллатрикс могла чувствовать нечто подобное, была забавной. Нимми же не разделял её веселья, по-прежнему оставаясь серьёзным. Теперь Гермиона почувствовала себя неловко.       — Прости, — смущённо пробормотала девушка. — Я просто не понимаю, что ты имеешь в виду, — она попыталась объясниться за своё поведение.       Эльф взволнованно перевёл взгляд на ковёр под ногами.       — Нимми всё понимает. Хозяйка — не такая, как все считают. Нимми всегда это знал. Хозяйка может быть злой, жестокой, агрессивной и…       — Я поняла, Нимми, — поспешила остановить его Гермиона, понимая, что это список можно продолжать вечность.       — Хозяйка может быть такой, да. Но также Хозяйка может быть грустной. Со стороны может показаться, что она в норме, но Нимми знает, — кивнул себе эльф, будто стараясь подтвердить свои же слова. — Хозяйка грустила.       — Когда?       — После ухода мисс Гермионы, — торжественно ответил Нимми. — Хозяйка очень грустила. Она не хотела покидать подвал, когда мисс Гермиона ушла. И Нимми слышал голос Хозяйки. Слышал пение Хозяйки.       И услышанное, мягко говоря, поражало.       — Мне очень жаль, Нимми, но я не понимаю, как она может грустить, если сама отпустила меня, — нахмурившись, сказала девушка. — И, похоже, она не в восторге от моего возвращения.       Нимми начал нервно подпрыгивать, а на его лице можно было запросто разглядеть разочарование.       — Нет-нет! Нимми уверен. Хозяйка грустила! Хозяйка не хотела отпускать мисс Гермиону. Нимми слышал, — он начал дёргать себя за уши, возбуждаясь всё больше и больше. — Хозяйка заперлась в подвале и велела, чтобы Нимми не выпускал её оттуда, что бы она ни говорила. Но потом Хозяйка заставила Нимми открыть дверь с помощью своего пения! Хозяйка велела, чтобы Нимми освободил её, и Нимми повиновался, — сдавленно прошептал эльф, замерев. — Нимми испугался.       Увидев выражение его лица, полное ужаса, Гермиона успокаивающе положила руку ему на плечо, слегка сжав.       — Испугался чего? — как можно мягче спросила она.       Нимми пристально посмотрел на неё.       — Мисс Гермиона должна понять: Нимми знает Хозяйку всю свою жизнь. И он видел много взглядов Хозяйки. Но когда Нимми освободил её, она посмотрела сквозь Нимми. И Хозяйка не наказала его за неудачу или что-то ещё, — он скрестил руки, смущённо продолжая. — Нимми попытался остановить Хозяйку, но у него не получилось, и она ушла из дома вместе с мастером Корвусом. А потом вернулась с мисс Гермионой и мастером Живоглотом.       Теперь это было… странно. Гермиона пока не совсем понимала, что всё это значит, но была полна решимости докопаться до сути.       И именно в этот момент из дома раздался звон колокольчика, прерывая их разговор.       — Хозяйка зовёт Нимми! Он должен немедленно уйти, — пискнул эльф, находясь на полпути к двери, когда девушка ловко ухватилась за его маленькую руку.       — Подожди! Она что-нибудь сказала перед тем, как уйти? Хоть что-нибудь?       Она должна была знать. Рассказ Нимми лишний раз подтвердил то, о чём девушка уже долгое время подозревала. Беллатрикс пришла за ней не по своей воле. Конечно, Гермиона знала, что сама Беллатрикс была рада избавиться от неё. И всё равно они вернулись к началу. Два невольных участника большой игры, в которой, она была уверена, ни одна из них не знала всех правил. Было совершенно ясно, что сирены внутри них полноценно участвовали в этом, создавая свои собственные правила.       И сейчас ей было интересно, какое правило нарушила Беллатрикс, что её буквально заставили сорваться и вернуться за ней.       Ответ Нимми был одновременно и полезным, и нервирующим.       — Хозяйка не разговаривала с Нимми, когда уходила. Хозяйка шла и тихо напевала себе какую-то песню под нос. Одни и те же слова повторялись снова и снова. Нимми не умеет петь, но может сказать, что говорила Хозяйка. У Нимми очень хорошая память, — он взволнованно посмотрел на дверь, а затем быстро подбежал к девушке, чтобы прошептать ей на ухо.

«Неблагодарная за то, что у тебя есть, Непростительно то, что ты потеряла. Нам было даровано, чтобы принять. И мы откинули это подальше. Твоя гордость заставляет нас страдать, Но наша жадность может освободить нас. Верни обратно наше всё, И вскоре мы будем счастливы».

Эти слова были словно удар по голове. У Нимми больше не было времени, чтобы сказать или объяснить что-то ещё. Эльф быстро распахнул дверь и побежал в ту сторону, откуда кричала Беллатрикс.       И теперь Живоглот и Гермиона остались одни. Кот уже давно перестал выглядывать из-за занавески, крепко заснув на диване, мурлыча от удовольствия. Девушка ласково улыбнулась, глядя на то, каким умиротворенным сейчас выглядел её фамильяр.       Гермиона выдохнула, прикрывая дверь и запирая её. Конечно, она понимала, что такая мелочь, как запертая дверь, не остановит Беллатрикс, если та решит войти, но попытаться стоило. Девушка устало зевнула, больше всего на свете мечтая о горячей ванне. Её одежда — хоть и сухая — всё ещё была грязной и порванной в некоторых местах. И в данный момент мысль о ванне была раем, но и мысль о сне успокаивала точно так же.       В конце концов, победил сон.       В тот момент, когда её голова коснулась подушки, её тело словно перестало существовать. И даже если бы Гермиона попыталась встать, она бы просто не смогла.       Девушка тяжко вздохнула.       Она не была счастлива.       Она не была в безопасности.       Она не была дома, в своей постели, в кругу своих друзей и семьи.       И этот список вещей можно было продолжать вечность, но сейчас Гермиона могла думать лишь об одном.       Она устала. Смертельно.       С такими мыслями девушка погрузилась в мир грёз, просыпаясь лишь через пару дней.