Испытание Иллюзией

Как Ньют и предполагал, весь перрон был забит журналистами. Камеры были направлены прямо в лица ребят. Интересно, какое выражение сейчас у него? Только бы не испуганное. Парень перевел взгляд на экран и удовлетворенно отметил, что лицо у него отстраненное с капелькой любопытства в глазах. Чего не скажешь о Гарриет. Вид у нее был довольно интересный для репортеров, так что большинство камер направлены именно на нее. Лицо у девушки было бледным, под глазами чуть-чуть видны разводы туши, а в самих глазах читались злость, отчаяние и готовность идти до конца. Но голову Тамбмен по-прежнему держала гордо. В дверях вагона ребят заставили развернуться. Многие журналисты пытались упросить трибутов помахать рукой, улыбнуться или дать короткое интервью. Но подошедший вовремя Винс, спас их, затолкав в поезд, и захлопнул дверь. Правда, Пейдж это не понравилось.  — Это было очень грубо. Ничего бы не случилось, сказав они пару слов.  — Успеют еще, — ответил Оливер. — Отведешь их в купе? Ава кивает и просит следовать за ней. Сначала они отвели Гарриет. Напомнив про ужин, женщина тепло улыбнулась. Но Тамбмен в ответ лишь презрительно посмотрела и громко захлопнула дверь прямо перед носом Пейдж. Ньют пораженно переводил взгляд с двери на Аву, а потом с Авы на дверь. Нет, реакцию Гарриет можно было понять — стресс перед Играми, ну и так далее, но срываться на людей — это уже перебор. Парень думал, что Пейдж возмутится и начнет требовать извинений, но женщина лишь развернулась и сказала идти Ньюту за ней. Светловолосый, как во сне, двинулся за ней, удивляясь ее выдержке. Наверное, Ава почувствовала его молчаливое изумление, поэтому спокойно произнесла:  — Я и не такое видела. Многие пытались убить меня, другие делали вид, что я не существую.  — И как вы переносите это? — велик был соблазн так же спросить, как она выжила после нападений собственных трибутов, но здесь ей наверняка любезно помогли миротворцы. А слушать, как наказывали соотечественников, не хотелось.  — Многолетняя выдержка. Годы тренировок контролировать свои эмоции, умение держать их в узде, — женщина остановилась и кивком головы показала на дверь. — Вот твоя комната, располагайся. Ужин в семь. *** В купе было еще шикарнее, чем в Доме Правосудия. Здесь был и туалет с душем, а также спальня с гардеробной, в которой, по словам Авы, много одежды размера Ньюта. Когда успели замерить его фигуру, неизвестно, а сам парень слишком устал, чтобы задавать вопросы. Сил хватило только на то, чтобы принять душ и доползти до кровати. Только он закрыл глаза, как раздался стук в дверь, и голос Пейдж услужливо напомнил про ужин. Первой мыслью было не идти, сказать, что плохо себя чувствует и т.д., но желание поближе познакомиться с ментором и услышать его советы, оказалось сильнее. Подойдя к гардеробу, Ньют распахнул его створки. Внутри действительно оказалось много одежды, вот только была она капитолийская, а ее светловолосый не наденет даже под страхом смертной казни. Думал, что не наденет. Поморщившись, парень вытащил свободные светло-карие штаны и белую футболку. Несмотря на простоту, вещи довольно дорогие и удобные. Вот только ощущения не улучшились даже после этих аргументов, велико было желание сорвать их с себя. Захлопнув за собой стальную дверь купе, Ньют по памяти двинулся в столовую. Когда он вошел в помещение, Ава Пейдж уже сидела за столом. Она приветливо кивнула и указала на свободное место перед собой. Гарриет и Винс пока что отсутствовали. Правда, последний практически тут же появился с большой бутылью виски в руке. На укоризненный взгляд Пейдж, он лишь ухмыльнулся и сказал:  — Успокойся, Ава, я не пил. Хотя пара глотков для расслабления не помешали бы, — мужчина сел за стол и поставил бутылку около себя. В этот момент в дверях возник миротворец и спросил разрешения подавать ужин. Недовольно посмотрев на пустое место напротив Оливера, Пейдж дала согласие. Буквально за минуты стол ломился от разнообразных блюд, большей части которых, Ньют не знал названия. Но пахло изумительно, так что, несмотря на переживания сегодняшнего дня, у парня потекли слюнки. Решив, что нагулять жирок перед Играми будет неплохо, светловолосый потянулся за запеченной курочкой в апельсиновом соусе.  — Ньют, когда твое имя вытащили, я заметила, что вместо тебя хотел вызваться другой парень, правильно? — Ава внимательно посмотрела в лицо Сангстера. Светловолосый кивнул. Воспоминание о Минхо и Соне вызвали неприятную боль в груди. Ему совсем не хотелось говорить на эту тему, но Винс тут же оторвался от своей еды и заинтересованно спросил:  — А кем он тебе приходится? Ньют хмыкнул. Неужели Оливер и правда подумал, что между ним и Минхо что-то есть? Смешно.  — Вообще друг, но мы уже столько лет помогаем друг другу выживать, что он мне стал как брат.  — Отлично, так и скажешь на интервью. Это может разжалобить многих спонсоров, — Винс взял стакан и щедро налил себе виски. Только светловолосый хотел узнать получше, что и как говорить на интервью, как его перебили:  — Кому какое дело до вопросов и ответов? Важнее знать, что делать на арене. Расскажите, как выжить! Ньют повернул голову к двери. Там стояла Гарриет, так и оставшаяся в своем родном платье. Она села напротив Винса, не сводя с него глаз.  — Хочешь вернуться домой, милая? — Гарриет кивнула. — Так попытайся завоевать любовь и обожание публики. А пока ты этого не сделала, ешь и помалкивай. Сначала Ньюту показалось, что Тамбмен сейчас вспылит, начнет швырять посуду и кричать, но девушка лишь угрюмо посмотрела на ментора и взяла тарелку рагу, услужливо пододвинутой Пейдж. Остаток ужина прошел в тишине, лишь изредка Ава и Оливер задавали вопросы ребятам об их прошлой жизни. Про семью Ньют отвечал неохотно и мало, Гарриет же наоборот, говорила только на эту тему. При этом Пейдж не забывала подвигать к трибутам разные блюда, так что к концу ужина Ньют сам себе напоминал раскормленного перед Рождеством поросенка, которого вот-вот должны зарезать. А ведь, по сути дела, так оно и есть. Иронично. После них осталось еще много еды, которую наверняка выкинут. А ведь где-то сейчас голодные семьи ужинают только травянистым супом. В этом весь Панем. Наконец, все четверо переходят в другое купе, чтобы посмотреть Жатву в других Дистриктах и увидеть своих будущих соперников. Зазвучал гимн Капитолия, и на экране показался герб: на красном полотне изображена золотая птица, которая широко распахнула свои крылья, держа в лапах стрелы, окруженная таким же золотым венком. Потом показали два небольших фильма о победах Капитолия над мятежниками, причем второй традиционно заканчивался смертью Китнисс Эвердин. Ньют решительно отвернулся на этом моменте, однако заметил, что и Гарриет прячет глаза и смотрит куда угодно, но не в телевизор. И вот на экране показались безвкусно, но вызывающе ярко одетые, двое мужчин-ведущих. Они смеялись, обменивались шутками и от души поздравляли друг друга с Голодными Играми. Мда, времена идут, а капитолийцы все не меняются, такие же бессердечные куклы. Ньют еле дождался самой трансляции из Дистриктов, сдерживая желание зажать уши и не слышать эти противные радостные голоса. Наконец, ведущие объявили начало Жатвы. На экране показался Дистрикт-1, которые, как всегда, выдвинули профи. Вот вызвалась добровольцем брюнетка Рейчел Зерпенс с холодными зелеными глазами убийцы, а за ней тут же юноша с оливковой кожей и короткими темными волосами — Арис Джонс. Из второго дистрикта — Галли Галио, черноволосый и крупного телосложения юноша. По парню было сразу видно, что он склонен к дракам. Его нос был размером и формой походил на большой кулак. Рядом с таким громилой второй трибут — Тея Сезер казалась хрупкой и безобидной, но ее надменная улыбка ставила Ньюта в тупик. В Дистрикте-3 выдвинули брата и сестру — Бена и Джессику Кидсов. Послышались восторженные комментарии ведущих о том, что следить за этой парой будет очень интересно. Ньют сжал подлокотник кресла до белых костяшек, усмиряя гнев, и, заставляя себя не слушать их голоса. Бен и Джессика совсем еще дети, им лет по двенадцать-тринадцать. Стоят, крепко прижавшись друг к другу, и, смотря в камеры широко распахнутыми от страха глазами. От Дистрикта-4 вызвалась худощавая девушка с черными волосами, большими темно-синими глазами и бледной кожей — Тереза Агнес. Держалась она уверенно, спокойно и не вызывающе. Но именно это и напрягло в ней Ньюта. Девчонка не так проста, как кажется. Решив не списывать со счетов и приглядывать за ней, парень вновь посмотрел в телевизор, где вместо худощавого паренька вызвался широкоплечий шатен. Что-то знакомое шевельнулось в душе светловолосого, словно он когда-то знал его. Лица добровольца не было видно, камера была направлена, как назло, в спину, но вот юноша быстро поднялся на сцену, развернулся к толпе и тут же попал в объектив. Карие глаза и это бесконечное число родинок на лице Сердце Ньюта пропустило удар. На сцене рядом с Терезой Агнес стоял улыбающийся во все тридцать два белых зуба, Томас Эдисон собственной персоной.  — Какой поворот событий! Это же сын Колина Эдисона, одного из победителей прошлых Голодных Игр! — один из комментаторов совсем не скрывал своей радости.  — Наверное хочет доказать, что он достойный сын своего отца.  — Говорю тебе, это будет лучший сезон Игр! Не могу дождаться начала! Ньют ещё долго тупо смотрел в экран телевизора, не веря в произошедшее. Как это могло произойти? Как этот Эдисон вообще оказался в Дистрикт-4? И какого черта он вдруг вызвался добровольцем???! Точно не из-за отца, светловолосый знал, что Колин был против того, чтобы его сын оказался на бойне. Так почему же? Очнулся Ньют только тогда, когда показывали их дистрикт. Вот вызывают Гарриет, а чуть позже и его.  — А это Жатва Дистрикта-11. Трибуты — Гарриет Тамбмен и Ньютон Сангстер!  — Смотри-ка, мне показалось, или вон тот парень хотел вызваться добровольцем вместо Ньюта? Светловолосый подавил желание закрыть лицо руками и застонать. Нет, ну зачем они это засняли?  — Мне тоже так кажется. Я же говорил, что этот сезон будет очень увлекательным! Хочу поскорее увидеть интервью с трибутами! На этом трансляция подошла к концу, ведущие напомнили, что поезда с трибутами прибудут в Капитолий уже завтра, и попрощались. Отцепив руку от несчастного кресла, подлокотник которого он не разжимал, начиная с Дистрикта-4, Ньют встал, машинально пожелал всем спокойной ночи и, не обращая внимания на обеспокоенные вопросы Авы и Винса, направился в свое купе. В купе парень, не раздеваясь, устало плюхнулся на кровать, устремив взгляд в стену. Засыпая, светловолосый с грустью подумал, что этого чертого Эдисона с созвездиями родинок на лице, Сангстер ни за что не сможет убить, какие бы усилия не прикладывал. Остаётся надеяться только на остальных трибутов. С этой мыслей Ньют провалился в заветный сон, полный теплых воспоминаний о детстве. Кто знает, может сейчас на другом конце Панема, «чертов Эдисон», нахмурившись, нервно ходит кругами по своему купе, и задаёт себе один единственный вопрос: За что выбрали Ньютона Сангстера?