Полезное приобретение

      — Какой у нас план? — меж делом спросил Всадник. Они медленно двигались в сторону еще одного маленького городка. Дождь шпарил уже не так сильно, но еще пара часов, и компанию накроют сумерки.       — Для начала — вернуться в Бостон, — сдержанно ответил Хэйтем. Наемник еще до отъезда из маленького поселка где-то раздобыл страшно вонючий копченый сыр, еще какую-то закуску, имевшую острый запах лука, и с удовольствием это сожрал, запив из фляги чем-то слабо алкогольным, но спиртом отдающим нехило. Несло от него теперь соответствующе. От Адлера, правда, тоже, вот только он не подъезжал к магистру так близко и не пытался с ним разговаривать, обдавая дыханием.       — А дальше что? — фыркнул гессенец. — Сомневаюсь, что ты ограничишься Бостоном.       — А дальше ты пойдешь и сделаешь то, для чего я тебя купил. Убьешь мою цель.       — Я тебе уже сказал, лапусик, — Всадник похлопал коня по холке, вынуждая ускориться, и поравнялся с тамплиером. — Твоя цель невозможна без моих условий.       — Я выкупил Адлера, он едет с нами, чего тебе еще надо, а? — Кенуэй недовольно прищурился.       — Его полная безопасность, я уже сказал, — он жарко шепнул на ухо Хэйтему, обдав теплым дыханием. — Поэтому я придумал вот что, — он потеребил у Хэйтема золоченую пуговицу на костюме, за что тот шлепнул его по руке. — Мы отвезем наше рыжее золотце в порт и отправим назад в Гессен. Там с ним с меньшей вероятностью что-то случится.       — Ладно, остановимся в Нью-Йорке, посадим его на корабль, — согласился Кенуэй и снова шлепнул руку Всадника, потянувшуюся к его пуговицам. — Да отстань ты!       — Анди, ты слышал? Поедешь домой! Нечего тебе тут под пулями делать.       — Не рановато ли вы меня списали? — он засмеялся. — Я могу за себя постоять.       — Нет уж, стоятель, поедешь домой и найдешь Рену. Как она там, интересно… Давно не писала мне, — он страдальчески вздохнул.       — Рену? — переспросил Хэйтем.       — Жена моя, — пояснил наемник. На этом он помрачнел, замкнулся и на контакт больше не шел, хотя у тамплиера, несмотря на его чувство такта, наоборот загорелось любопытство, а с ним и желание пообщаться. Но все попытки Всадник пресекал — не любил, когда лезли в его личную жизнь. Наконец Хэйтем сам устал пытаться узнать о своей покупке еще хоть что-то и замолчал, сосредоточенный и притихший. Однако оживление пришло, откуда не ждали. Проезжая по дороге, обвивавшей склон холма, компания наткнулась на отряд английских солдат, который проходил по витку выше.       «Вот где можно проверить способности Всадника», — молнией пронеслась мысль в голове у Хэйтема.       — Всадник, тебе первое задание — догони этих солдат и убей.       — Зачем? — тот пожал плечами.       — Это мой приказ.       — Не хочу, — мотнул головой наемник.       — Что значит «не хочу»?       — То, что я не буду этого делать, — спокойно ответил Всадник.       — Но ведь ты дрался с солдатами в баре…       — Они первые напали на меня. Видать, просекли, что я уже не на их стороне. До этого только поэтому и терпели.       — Я твой Наймодатель, я купил контракт на тебя, — напомнил Хэйтем.       — Знаешь, что, Наймодатель? — Всадник схватил магистра за грудки и приподнял над седлом. — Уговор был на одного человека, это раз! Убивать слодатню ради твоей прихоти и забавы я не буду, это два! И если тебе это так уж надо, убей их сам, это три! А контракт свой можешь себе в жопу засунуть или дать мне, когда я в сортир пойду, ты понял?! Я тебе не слуга и не раб!       Всадник резко отпустил руки, отчего Хэйтем резко шмякнулся в седло. Наемник опять надвинул ему шляпу на лоб и галопом умчался вперед, напоследок показав средний палец.       — Ума не приложу, как тебе удается каждый раз его бесить, — пожал плечами Адлер. — Ты его лучше не зли, а то он на тебя набросится.       Хэйтем вздохнул:       — Кто еще кого выбешивает! И где его теперь искать?       — Я думаю, он далеко не уехал.       Англичанин и гессенец, негромко переговариваясь, ехали вперед.       — Он так-то хороший, — сказал Анди, вдруг покраснев. — Просто не любит, когда им командуют. Он же тысячу водил у нас.       — Что ты о нем знаешь?       — И много, и почти ничего одновременно, — ответил рыжий, немного помолчав. — Но без его разрешения могу сказать тебе только то, что он не такой, каким кажется.       — Как ты его вообще терпишь? — поморщился Хэйтем. — Он такой бесцеремонный!       — Я его просто люблю, — засмеялся Адлер. — Он мой самый близкий друг. И со мной наедине он совсем другой. Все зависит от того, кто ты для него.       Хэйтем замолчал, обдумывая сказанное. Они какое-то время ехали молча, а потом тамплиер не выдержал и снова завел разговор, тем более, что Всадник на горизонте пока не попадался.       — Как ты думаешь, где он?       — Он занят, он бесится, — засмеялся рыжий. — Но то, что он тебе голову не оторвал — уже хороший знак.       — Хороший знак? — тихо переспросил Хэйтем.       — Да. Как и то, что он не убил тебя в лесу тогда. Это значит, что ты по крайней мере ему чем-то интересен.       Магистр опять умолк. Просить снова рассказать что-то про Всадника уже казалось ему неуместным, бестактным, поэтому путь они продолжали в тишине. Однако длилось это ровно до того момента, пока они не наткнулись на угулявшую покупку.       Всадник сидел на заборчике под раскидистым деревом, листву коего общипывал его жеребец, и ухмылялся, поставив ногу на округлый, уляпанный чем-то предмет. Еще несколько таких предметов лежало подле его ног. Но Хэйтем не успел толком рассмотреть их, как гессенец вдруг насмешливо заговорил:       — Ну что, кукушки, доехали, наконец? А я вас заждался, — он раскинул руки. — На, держи! — немец с гоготом поддел носком сапога странный предмет и пнул его в сторону двух наездников. Это нечто плюхнулось Хэйтему прямо в грудь, оставив темно-красное пятно, сползло вниз, слегка изменило ракурс и… оказалось отрубленной головой!       — Фу! — Хэйтем подобрал голову и отшвырнул ее от себя подальше. — Ты что себе позволяешь?       — А чего ты ругаешься? Ты че просил, то я тебе и принес, — пожал плечами Всадник под гогот второго гессенца.       — Это… это те солдаты, на которых я указал? — Хэйтем брезгливо вытянул из кармана носовой платок и принялся оттирать кровавое пятно.       — Это вообще американцы были, — фыркнул Всадник.       — Ты понимаешь, что это были наши союзники? — на краткий миг магистр прекратил оттираться и с укором посмотрел на купленного воина.       — Извини, привычка, — в голосе наемника не было ни намека на искреннюю просьбу о прощении. Он поднялся и свистнул:       — Ко мне, малыш!       Вороной конь нехотя оторвался от листвы и засеменил к хозяину. Малыш, вдвое больший нормальной лошади, встряхнул головой и подождал, пока Всадник запрыгнет в седло.       — Поехали, пожрем? — с надеждой спросил наемник.       — Ты обедал, — напомнил Хэйтем.       — Хочу еще обедать, — фыркнул гессенец.       — Будешь много обедать — тебя ни одна лошадь не унесет, — сварливо сказал магистр, подобрав поводья.       — Меня унесет моя, мне этого достаточно. Я же не какая-то лошадиная шлюха.       — Прекрати выражаться, — поморщился магистр.       — Пйекьяти выйязяся, — передразнил гессенец, скорчив рожу.       — Не перестанешь себя так вести — придется научить тебя хорошим манерам, — в голосе Хэйтема проскользнули ледяные нотки. Он начинал медленно терять самообладание. Всадник в ответ только рассмеялся:       — Не многовато ли учителей последнее время на мою голову? — а потом посерьезнел и добавил: — Не пытайся научить меня хорошему, и я не стану учить тебя плохому.       — Так, все! Мне это надоело! Я наемника купил или шута бестолкового?       — А вот это тебе лучше знать, — холодно сказал гессенец.       Адлер, хихикавший было на заднем плане, вдруг притих. Он почуял назревавшую ссору.       — Если ты не шут, — заговорил магистр уже спокойнее. — А такой великий воин, как тебя все описывают, докажи мне это.       — Лев никому лично не доказывает, что он — царь зверей, однако ж все это знают и не лезут к нему на клыки, — мрачно сказал Всадник. С каждой минутой эта залихвастская грубость, задиристость и даже какая-то толика озорства уходила из него, уступая место чему-то темному, печальному и ускользающему от сознания. Он все меньше походил на шалопая, и все больше — на погруженного в свои мысли умного, носящего страшные тайны в сердце и мыслях человека.       — Упрямишься, да?       — Я не упрямлюсь, — ровно заговорил наемник. — Я просто не собираюсь драться без особой нужды. Это — не ринг, не открытый бой, это даже не контракт. Это ты пытаешься задрать юбку проститутке сразу после оплаты, чтобы проверить, нет ли у нее на лобке вшей.       — Гэн, перестань, — Адлер, видя по глазам тамплиера, насколько его поразило и возмутило это сравнение, встревоженно нагнал приятеля и сжал ему плечо.       — Как он тебя назвал? — на миг отвлекся Хэйтем. Всадник схватил его за воротник и прошипел в лицо:       — Это не твое дело.       — Мое или нет, ты не имеешь права обращаться со мной, как с уличным мальчишкой.       — А ты не имеешь права обращаться со мной, как со своим покорным рабом, ясно тебе? — Всадник приблизил лицо, и Кенуэй кожей чувствовал его горячее дыхание. Он краем глаза видел, какой ненавистью горят синие глаза, как тот весь пылает от своей непокорности, от бьющего огня в крови, как злится от того, что кто-то пытается приковать его цепью к месту и подчинить. — Так вот, — наемник наклонился еще ближе, настолько, насколько позволяло расстояние между лошадиных тел. — Если не хочешь, чтобы я откусил тебе нос, а я могу, прекрати воображать, что я сделаю все по твоему первому писку, ясно тебе?       — А ты не думай, что если ты здоровенный и сильный, я не смогу тебя вздуть, — окрысился Хэйтем.       — Мальчики, хватит!       Всадник разжал руку и выпрямился в седле. Магистр тут же принялся расправлять воротник.       — Гэн, успокойся! — рыжий наемник вцепился в мускулистую руку Всадника, увидев, как тот зловеще блеснул глазами в сторону Хэйтема.       — Так вот в тему драки, — гессенец легко отцепил руки своего товарища и стал, дразня тамплиера, стряхивать несуществующие пылинки с кожаной куртки, в которую был облачен. — Драться без необходимости я не стану, хотя помахать кулаками люблю. Если тебе будет грозить опасность, или эти люди сделают что-то кому-то из нас лично — пожалуйста, я порежу их на кусочки. Но развлекать тебя, изображая гладиатора, я не стану.       — Значит, ты принципиальный, — спокойно и медленно сказал тамплиер.       — Ты не менее принципиален, чем я, — холодно отозвался Всадник. — А упрямы мы оба.       — Я только не пойму, чего ты так упираешься — я хочу всего лишь посмотреть, что ты можешь. Это необходимость, а не прихоть. Потому что если ты не справишься с моим заданием — погибнем мы оба и еще, может быть, несколько невинных людей.       — А почему мне не должно быть плевать? — наемник поднял брови. Хэйтем открыл рот, чтобы что-то сказать, но немец перебил его: — Тебе ведь плевать на меня, мои желания и мои проблемы, ведь так?       — Мы — партнеры, — напомнил тамплиер.       — Именно. Мы — партнеры, а не я твой слуга или раб. Я даже не шалава, что служит публичному дому и готова выполнять любые извращения даже за скромную монету. Это тебе ясно? — он выпрямился в седле и заговорил уже мягче: — Как говорят у нас в Касселе: «Уважай гессенца, и гессенец никогда не повернется к тебе спиной». Ну, а пока — я в бар, а ты лови головку, ты же просил, — он тут же растерял свой мягкий, но серьезный настрой, и с хохотом бросил одну из отрубленных солдатских голов в сторону горе-наймодателя.       Он негромко крикнул, подгоняя лошадь до галопа.       — В смысле «я в бар»?! — беспомощно крикнул вслед магистр.       — Я тоже хочу в бар, — оживился рыжий. Хэйтем закатил глаза:       — Зачем я с вами связался, а?