Когда ее совсем не ждешь...

      Едва дождавшись пока Андрей уснёт, Юлиана неслышно выскользнула из постели, взяла свой мобильный с прикроватной тумбочки и на цыпочках, стараясь двигаться как можно бесшумнее, вышла из комнаты, осторожно прошла через холл, не зажигая света и, только закрыв за собой двери кухни, вздохнула свободно и набрала номер. Ответили ей очень быстро, словно только и ждали, когда она позвонит. Впрочем, так оно и было.       — Мам, привет! Я тебя не разбудила?       — Нет, конечно. Ты же знаешь, что я не могу уснуть, пока не поговорю с тобой, не услышу, что ты в порядке.       — Прости, что заставила волноваться и позвонила так поздно.       — Ничего, главное, что позвонила. Как ты, солнышко?       — Все хорошо, мамочка, все даже лучше, чем хорошо, все за-ме-ча-тель-но, — протянула Юлька по слогам последнее слово, зажмурилась, как тогда, перед прыжком с парашютом, и бросилась в пропасть. — Мам, я сейчас тебе все расскажу, только ты, пожалуйста, дай мне слово, что не будешь ругаться.       — Мне валидол сейчас брать, или подождать пока ты расскажешь новости?       — Валидол тебе совершенно не нужен, — убежденно сказала дочка, — а вот капель сто валерьянки тебе не помешают, — она хихикнула, — Новости у меня убойные.       — Юленька, хватит играть на моих нервах, рассказывай, пожалуйста, что случилось.       — Ты еще не дала мне слово, что не будешь ругаться, и пока ты его мне не дашь, я тебе ничего не скажу, потому что на меня нельзя ругаться, и расстраивать меня тоже нельзя.       Наступила звенящая, замершая, как перед взрывом, тишина. Юлька, сказав главное, сидела зажмурившись и ждала реакции мамы, но та молчала. Так выразительно молчала, что девчонка, не выдержав, напряжения, громко всхлипнула.       — Ты беременна? — удивительно мягко спросила мама.       — Да, — пытаясь справиться со слезами, выдавила Юлиана и сразу затараторила: — Ты не думай, у нас все запредельно серьезно, мы очень любим друг друга и я выхожу замуж.       — Любите?.. Замуж?.. Беременна?.. — чувствовалось, что мать в смятении, что растеряла все слова и совершенно не знает, как разговаривать с дочкой. — А он знает, сколько тебе лет?       — Знает, сегодня узнал, тогда я его обманула, сказала, что уже совершеннолетняя.       — Зачем?       — Что зачем? Зачем обманула?       — Да.       — Потому что очень его люблю, понимаешь?       — Нет, не понимаю почему нужно обманывать, если любишь?       — Ты не понимаешь, потому что ты его не знаешь. Он… — Юлька задохнулась от восторга, подыскивая слова, которыми она могла бы описать своего Андрея. — Он… Он такой ответственный и правильный, что ни за что бы… Ну, это… Он бы ко мне не прикоснулся, если бы я его не обманула. Честно! — тут она снова всхлипнула, на секунду представив, что мама сейчас начнет ругать не ее саму, а его, самого-самого лучшего и любимого. — Ты его не вини, это я, я его соблазнила. А он такой хороший, такой заботливый, такой… Мам, он меня кормит, как маленькую, и на руках носит, как маленькую. И еще любит меня, так любит, что… Представляешь, он даже если на минутку выходит из дома, то возвращается с цветами. Вот сколько раз в день в дом заходит, столько раз и цветы мне дарит. Он…       — Юлька, погоди ты с цветами, лучше расскажи, кто он и что он, сколько ему лет? Он работает или учится, откуда у него деньги на цветы, наконец?       — Его зовут Андрей, он работает… президентом крупной компании, и он меня старше. Немного.       — Немного — это на сколько?       — На двадцать восемь лет, — Юлиана снова зажмурилась, ожидая, что уж теперь-то она получит по полной программе. Но мама, видно, настолько остолбенела, что задала самый нелепый, никак не относящийся к разнице в возрасте, вопрос:       — А как же твоя учеба?       — Мам, я сейчас все-все тебе расскажу. Только ты присядь, ладно?       — О, Господи, что еще?       — Ничего страшного, ты не волнуйся. Короче, я провалилась на третьем туре и не поступила. И это хорошо, что не поступила, потому что быть актрисой совсем не мое призвание, а всего лишь детская мечта всех девочек.       — Это Андрей тебе так сказал? — спросила мама сдавленным голосом.       Только тут Юлька осознала, что мать давно уже плачет, пытаясь скрыть свои слезы, чтобы не расстраивать беременную дочь; что задает самые глупые из всех возможных вопросы, чтобы спросить хоть что-то и не показать свою боль и растерянность, что, конечно же, во всем случившемся винит исключительно Андрея. Что маме плохо сейчас. Одиноко и страшно, и виновата в этом только она, Юлиана. Почему сразу же не рассказала, что провалилась на экзамене? Вначале было стыдно и жить не хотелось, а потом боялась, что она приедет и увезет домой от любимого человека? Это все несерьезно, по-детски. Она же знала, что с ее мамочкой обо всем можно договориться. А теперь маме больно. Из-за нее, но мама думает, что из-за Андрюши, и это уж совсем несправедливо.       — Мусенька, ты не плачь, ты, пожалуйста, только не плачь. Нет причины для слез, мамочка, я — самая счастливая женщина на всей планете. И вовсе Андрей на меня не давит, он сказал, что я смогу учиться, где захочу. Понимаешь? А еще он говорит, что у меня очень тонкий вкус, и есть чувство цвета и фактуры, а он в этом очень даже понимает. В общем, я решила на следующий год поступать в РГУ имени Косыгина на факультет «Арт-проектирование авторского костюма и текстиля», а, как факультет, возьму «Искусство костюма и моды». Мне это очень-очень нравится. И ты не думай, я не собираюсь оставаться без высшего образования и всю жизнь сидеть в золотом тереме, мне это не интересно. Я хочу, чтобы Женя гордился мамой.       — Какой Женя, доченька?       — Как какой? Мой сын, разумеется.       — А, понятно, — тихо-тихо сказала мама и вдруг взорвалась: — Где у твоего Андрея были мозги, когда он делал тебе ребенка? Ладно, ты дурочка малолетняя, но он же мог предпри…       — Ма, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, можешь выпустить пар на меня, можешь меня даже обозвать, как хочешь, хоть проституткой. Но Жданова трогать не смей, ты же ничего, слышишь, совсем ничего не знаешь! Не трогай его, иначе я сейчас положу трубку и ты…       — Кого? — перебила мама. — Жданова? Андрея Жданова?       — Да, а что?       — Президента «Zimaletto»?       — Да, а что? Ты его знаешь?       — Немного, совсем немного. Видела мельком. Но его репутация…       Мама пробормотала что-то нечленораздельное, но Юлькин музыкальный слух выловил несколько слов, что-то то похожее на «Господи», «бабник» и «ужас», и замолчала. Этого дочка стерпеть уже не могла:       — Ты знаешь, что он меня дважды спас? Знаешь? Нет, мамочка, этого ты не знаешь! Да если бы не Андрей, меня бы уже на свете не было! И он совершенно не виноват, что я залетела! Ясно? Я сама забыла принять таблетки. Сама! Понимаешь? А он очень хороший, и всегда напоминал. А я забыла, убей меня теперь за это… — Юлька безудержно разрыдалась.       — Доченька, маленькая моя, прости, я никого не хотела обидеть.       — И он не бабник, совсем не бабник, поверь.       — Я верю. Успокойся, солнышко, ты же знаешь, что твои слезы вредят Женечке, — мама сделала малюсенькую паузу, набрала побольше воздуха и спросила: — Юленька, что ты имела в виду, когда сказала, что тебя бы уже на свете не было? Расскажи мне, пожалуйста. И не плачь, не нужно, это я от неожиданности кричу и ругаюсь, но ты же знаешь, что я всегда тебя поддержу и буду с тобою рядом.       — Знаю, — кивнула девочка, успокаиваясь. — Мам, я из-за папы жить не хотела. Как представила, что он начнет говорить, когда я приеду, провалившись на экзаменах… В общем, дура я у тебя, мамочка. Хотела утопиться, шла по набережной, искала откуда спрыгнуть, а нашла приключения на свою задницу.       — Что?       — Ко мне пристали какие-то отморозки, человек семь или восемь, и если бы Андрей не остановил машину и не скрутил их всех в бараний рог, я бы сейчас была изнасилована и беременна от них, и тогда бы точно не выжила. А может, они бы меня вообще убили. — Юлька нарочно нагоняла страху побольше, чтобы мама прониклась подвигом ее любимого героя и больше на него не наезжала. — Он меня спас, а я все еще не хотела жить, и тогда он мне очень доходчиво объяснил, что моя жизнь это бесценный дар. И я ему поверила, и очень хочу жить рядом с ним, вернее, вместе с ним, потому что мы одно целое. Я его тоже спасла, мамочка.       — От чего?       — Давай я тебе это завтра расскажу, очень спать хочется.       — Хорошо, милая, иди спать. Завтра поговорим, тем более, что и у меня тоже есть для тебя новость.       — Какая?       — Завтра. Все завтра. Спокойной ночи, солнышко.       — Спокойной ночи. Ма, мы скоро к тебе приедем, он будет просить моей руки. Ты уж постарайся не очень его обижать, ладно?       — Договорились.       Юлиана выключила мобильный и, почти не таясь, пошла в спальню.       — Ты где бродишь? — обеспокоенно спросил Жданов. — Я проснулся, а тебя нет.       — Давно проснулся?       — Только что. Ой! — вскрикнул он, когда ледяная пятка коснулась его ноги. — Ты что, на балконе сидела?       — Нет, я на кухне была, там окна открыты.       — Ты есть захотела? Маленькая моя, почему меня не разбудила? Я бы все, что захочешь, сюда принес, тебе нужно беречь себя, милая.       — Я не ела, я маме звонила, и все о нас с тобой рассказала.       — Правда? И как она восприняла, что у нее зять будет ее возраста? — Юлька только открыла рот, но Андрей ее опередил, вскочил с кровати и нежно поцеловал плечо. — Погоди, тебе нужно согреться. Я сейчас принесу чай с лимоном и медом, а потом ты мне все расскажешь.

***

      А за семьсот километров от влюбленных металась по своей огромной квартире мать Юлианы и лихорадочно соображала, что же ей делать дальше. Правда, во время разговора с дочерью ей в голову пришла одна шальная мысль, но… Впрочем, что гадать, действовать нужно было.       И она стала действовать, позвонила старому другу.       — Коль? Привет! Мне помощь твоя нужна, — с места в карьер начала она разговор.       — Все, как всегда. Катя, почему ты мне звонишь только если тебе нужна помощь? Ладно, я сегодня добрый, изрекай, я тебя очень внимательно подслушиваю.       — Помнишь, ты говорил, что если до пятидесяти не найдешь себе какую-нибудь Бритни Спирс, то…       — То женюсь на тебе. Помню, но мне еще нет пятидесяти. Спокойной но…       — А жениться уже нужно, Коленька.       — Пушкарева, ты с ума сошла? С какой стати я стану на тебе жениться?       — Ты должен на мне жениться, причем срочно.       — Срочно? Ты что, залетела? От кого? И почему именно я должен прикрывать твой грех?       — Коль, мне не до шуток. Юлька беременна.       — А жениться я должен на тебе? Я правильно понял?       — Да. Юлька беременна от Андрея.       — Да хоть от царя-батюшки! В огороде бузина, а в Киеве дядька. Юляша беременна от Андрея, поэтому я должен жениться на тебе? Железная логика.       — Не тупи, моя дочь ждет ребенка от Андрея Жданова, — почти простонала Катерина.       — Т-т-того с-самого? — Николай даже заикаться начал.       — Да.       — Уж-ж-жас! Он что, таким образом решил тебе отомстить? Сделал ей ребенка и смылся? Тогда я тем более не вижу логики в нашей женитьбе.       — Никуда он не смылся, у них любовь, они собираются пожениться, и он не знает, что Юлька моя дочь. Теперь ясно?       — Кать, может, я совсем тупой, но ты мне все-таки разложи свою идею по полочкам. Ладно?       — Ладно. Завтра ты найдешь Жданова, скажешь ему, что Юлька — моя дочь.       — Зачем?       — Затем, что моей девочке не нужны потрясения. Представь себе, открывается дверь, он ничего не знает, видит меня и…       — И?       — Коля, короче, он должен быть подготовлен, я Юле сказала, что у нас было шапочное знакомство. Так это и должно выглядеть. Понял?       — Понял. Только не понял, зачем нам жениться.       — Пусть он думает, что у меня все хорошо, что у нас с тобой любовь-морковь и страсть, тогда у него не будет никакого чувства вины передо мной, и он спокойно сможет жить своей жизнью.       — Катюш, а ты его все еще любишь?       — Честно?       — Конечно.       — Нет, Колька, не люблю. Я очень его когда-то любила, но…       — А! Я понял. Пушкарева, ты же говорила, что Антон был мимолетным увлечением.       — И я не врала. Но Андрея тогда вихрем сдуло и из сердца, и даже из головы.       — Не вернется?       — Уверена, что нет, если до сих пор не вернулся, ведь сколько лет прошло. И потом, он станет отцом моего внука.       — Кать, а вдруг мы с тобой и есть…       — Колька, — перебила его подруга, — даже не думай. Брак будет фиктивным, и при первом же удобном случае мы разведемся.       — Не зарекайся, Пушкарица, не стоит! — сказал Зорькин. — Слышала такую песню: «Любовь нечаянно нагрянет…»?       — «Когда ее совсем не ждешь…» — закончила Катерина, и оба захохотали.