Адамас

      На часах было полшестого вечера, нет, даже чуточку больше, когда я ответил Музе, постучавшейся в мою комнату, что со мной всё хорошо и самочувствие не ухудшалось, да и что занят я уроками пропущенными. В ту минуту я дочитывал страницу учебника по Природной магии и дописывал конспект, который полностью, слово в слово перенёс из тетрадей девочек в свою — уж таковая моя привычка тратить больше сил, времени, чернил и страниц тетрадей, но записывать много больше других учеников — это всегда давало мне уверенность в успешно сданных экзаменах и зачётах.       Я ожидал звонка, что вибрацией коснётся моего телефона, оставленного на кофейном столике у дивана. Но мобильный продолжал молчать, что не могло не наводить на тревожные мысли. Что могли сделать с Брендоном в наказание за то, что он сбежал с уроков? Проигнорировал слова учителя? А потом снова, когда его хотели вернуть на занятие? Возможно, это дополнительный урок или контрольная, а может, юношу заставят драить полы в коридорах учебного корпуса?..       Но я совсем не ожидал, размышляя о своём специалисте, что стены нашей школы внезапно задрожат! Я вздрогнул от испуга, ручку выронил да подскочил. Тут же болью пронзило плечо от резких движений, но не сильной. Ошеломлённый я вышел из своей комнаты и обнаружил Стеллу и Музу на балконе гостиной — Флора выглянула из своей комнаты, а Текна так и осталась на диване с ноутбуком, интересуясь у подруг, что за шум.       Но это был не очередной минотавр. И не целая орда этих синеволосых вонючих тварей, решившая отныне разрушить школу, пока в стенах её присутствуют ученики и учителя. Когда я вышел на балкон вслед за девочками и одной рукой опёрся о перила, так как места не хватало для троих, выглядывая над головами моих дорогих миниатюрных подруг-фей, увидел, как ворота школы открылись, крылья замерцали и опустились под землю, и во двор Алфеи ворвался красной молнией ветролёт школы Красный Фонтан. Всадник остановился близ главных дверей замка, заглушил мотор и снял шлем.       Да тут же моё сердце удар пропустило.       Господи!       — Что? — опёршись о перила, проговорила Стелла лениво. — А это случайно не Брендон?       Закусив губу, я сглотнул и спешно покинул квартиру. Чтобы спуститься к прилетевшему ко мне на всех парах специалисту.       — Валтор! — едва я показался на последних ступенях главной лестницы, специалист, что, прислонившись к мотоциклу стоял, весь засиял вторым солнышком, что, казалось бы, не заходило в скором закате за верхушки деревьев вовсе, и помахал мне с радостной улыбкой. — Валтор! Я здесь!       Вышел я во двор под десятком скептицизма полных цепких взоров учениц, что в это время прогуливались в прохладе угасающего весеннего дня. Оглядел заинтересованных слишком близкими отношениями специалиста и одного из новеньких учеников-мужчин из почти что женской школы Светлой магии, удостоверился, что взгляды, прилипшие ко мне и Брендону, пропали, приблизился к специалисту. И внезапно…       С десяток взглядов вновь поднялись на нас, но в этот раз они были полны смущения! А я сам — паники! Потому что телом своим Брендон прижимался ко мне, жадно обнимая, стискивая рубашку на спине и в шею мне уткнувшись.       Сердце просто выскакивало из груди! Я едва не задыхался!       Господи! Великий Творец Дракон! Тёмный Феникс Проклятый!       Или как вас всех там Великих и Могущественных!       Брендон!.. Ты…       — Я… я так счастлив… что ты в порядке… — прошептал он мне в шею, а внизу живота у меня всё скрутило внезапной судорогой. Ох… Нет…       — Брендон, — уронил я, поднимая руки. И замер. Остолбенел. Окаменел.       И взвыл от боли, едва не вскрикнув прямо на ухо перепугавшемуся специалисту.       — Валтор! Валтор, что с тобой?! Это… — его небесные глаза, сияющие от волнения, спешно исследовали согнувшегося меня, за плечо схватившегося. Он поддержал меня, аккуратно перехватил мои руки и, прижав меня ближе, подвёл к скамье в центре двора. И усадил, сам присел же рядом. — Это… болит рана?       — Да, — оклемавшись от вспышки боли, я повёл плечами, ощущая противное онемение.       — Но раз она так болит, почему тебя уже выписали?!       — Брендон… ранение будет затягиваться не быстро, но жизни уже не угрожает. Мне не требуется постоянное наблюдение врачом, я могу вернуться к прежней жизни. Но переусердствовать мне пока не стоит, заниматься физическими нагрузками запрещено. Так же госпожа Офелия, наш школьный врач, позаботилась о том, чтобы все профессора знали и беспокоились о моём самочувствии, лишний раз не вызывали к доске, позволяя отвечать с места. А в столовой мне будут выдавать большие порции, чтобы поддерживать запас крови.       В этот раз, глядя прямо в глаза Брендона, примчавшегося сюда на всех парах и, вероятно, сбегая от наказания, от профессоров, я говорил подробно. Но, кажется, ещё больше заставлял его чувствовать себя виноватым.       — Валтор… я..! Та ночь…       Я тут же пресёк очередной поток оправданий и извинений специалиста жестом руки. И вновь дёрнулся от укола боли. Чтобы отвлечь юношу, поймал его руку и в своей сжал, так я всё его внимание зациклил на своих следующих словах, глядел я прямо ему в глаза, молящие неустанно о прощении уже, казалось бы, не меня, а самого Великого Творца Дракона:       — Брендон, поверь мне. Ты не виноват в том, что случилось. Скорее всего, не бросился бы я на твою защиту, ты бы смог уклониться и получил незначительный толчок от кулака минотавра. А я сам подставился под удар его рога.       — Это… не так. Я должен был защитить тебя. Твоя рана… Ты едва не погиб у меня на руках! — вскрикнул перепуганный вновь специалист, перехватил мои руки и в своих сжал крепко-крепко. А я ошеломлённо отшатнулся, сердце заколотилось в груди. Хотя… оно в присутствии этого золотого мальчика невинного всегда сбивается с ритма. — Ты стремительно терял кровь. Твоё дыхание слабело. Мы с друзьями могли лишь смотреть, как ты теряешь сознание на моей груди, как пытаешься говорить и даже встать, чтобы никого не тревожить своим состоянием. Что было бы, не появись в ту же минуту профессора Алфеи? Что случилось бы, вернись они минутой позже? Но они немедля оказали тебе помощь, не задавая лишних вопросов. Тут же перенесли тебя в школьный лазарет, перевязали рану, сделали переливание. Ты нуждался в этом… И для более быстрого восстановления и заживления раны, ведь она достаточно глубокая и серьёзная…       Брендон всё говорил и говорил. Он с чувствами, изливая мне все свои думы, переживания, рассказывал о том, что видеть я не мог. Услышал я об этом и от подруг в день своего пробуждения, но когда говорил это Брендон, картины наполнялись другими красками. Красками боли и тревог непосильных.       — Ты же… сам перенёс меня? Донёс до койки лазарета на своих руках, — после моих слов Брендон вновь вскинул голову да залился внезапно краской. Руки мои отпустил, повернулся и сел ровно, отводя взгляд.       — Откуда ты…       — Девочки рассказали. Ещё они сказали, как ты переживал за меня. Ни на шаг не отходил. Держал меня за руку. Крепко, и не отпускал, отказывался, — я нашёл ладонь специалиста и сплел наши пальцы. — Вот так. Ты поддерживал меня. И ты оказал мне первую помощь. Если бы не ты, я мог бы погибнуть. Именно ты спас меня. И я благодарен тебе. Спасибо, Брендон.       Я улыбнулся юноше, наблюдая его взор очистившихся небес от облаков вины и тревоги на себе. Заулыбался он… нет, он медлил. Он смотрел на меня вдумчиво, изучал моё лицо, словно видел его впервые. Он почти не моргал, ни слова не обронил и, возможно, вовсе дыхание с губ его приоткрытых не срывалось. Он сглотнул, приблизился. И вновь в глаза мои вгляделся.       Пока рядом за нашими спинами, около больших высоких клумб с густо растущими благоухающими цветами не прошли две подружки-феи, весело обсуждая какие-то сплетни из своей группы, упоминая юношей-специалистов пятого курса.       Брендон отстранился, будто бы опомнившись. И руку мою отпустил.       Что же… это только что было? Брендон… неужели ты тоже?.. Неужели… неравнодушен ко мне?..       Но разве такое счастье вовсе возможно?..       Неловкая тишина прервалась его вопросом.       — Но… как ты себя чувствуешь? Сейчас? — он посмотрел на меня несколько жалобно, утомлённо и с… любовью. Я ощущал это прекрасное чувство в его взоре и простом дыхании. — Тебе… уже лучше? Ты в порядке, правда?       Я улыбнулся, как можно мягче и ласковее, чтобы более не ранить эту нежную душу.       — Да. Я в порядке. Да, рана ещё побаливает, сковывает онемением грудь, руку и плечо, немного болит шея. Но голова не кружится, тело полно сил. Я хорошо отдохнул за эту неделю в лазарете. К тому же рана уже затягивается, — я коснулся плеча.       Брендон ошеломлённо подался вперёд.       — Уже? Но она была…       — Да, глубокая и серьёзная. Рог минотавра пробил связки и мышцы, зацепил важную артерию на шее и груди. Но когда я вернул свои магические силы, я ощущаю, как вновь срастаются связки и стягивает кожу, это место… — я сжал плечо, ощущая прилив боли, — горит. Словно всё моё пламя слилось в единую точку всего тела — эта рука.       — Твоя сила… — обронил специалист.       Я кивнул.       — Ещё в первый день, когда я лишь открыл свои способности к волшебству, я получил ранение в бок ударом кулака тролля, когда эти монстры отыскали нас со Стеллой в моей квартире. И огонь в мгновение залечил мои раны. Так что и с этим он не промедлит, не беспокойся обо мне, — я улыбнулся, вновь касаясь ладони обеспокоенного и восхищённого златовласого юноши. — Это мой особый дар — ускоренная регенерация.       — Невероятно! Ты удивительный, Валтор! Значит, я правда могу не беспокоиться, — вздохнул с облегчением Брендон, вновь руку мою перехватывая и сжимая мою ладонь в своей. — Если бы госпожа Фарагонда не отняла вашу магию, ничего бы не случилось. Ведь можно было придумать другое наказание? Даже мытья всей школы было достаточно.       Я улыбнулся вновь.       — Да. Однако со стороны мадам мы нарушили серьёзное правило. И причём несколько. И… — я повёл головой, сжимая губы в одну линию. Вспоминал, чего мы ещё там натворили и какой степени тяжести это было.       — И? — подался вперёд специалист, жаждая услышать.       — И… — я невинно заулыбался, не в силах сдержаться. — Сотворили немало дел до этого. Из-за ведьм Трикс, вечно гоняющихся за кольцом Стеллы. Прогуляли последние занятия в поисках Стеллы, разгромили, как предполагала мисс Гризельда, нашу квартиру общежития, — я кивнул на окна наших комнат, повествуя Брендону, который с наших ежедневных бесед по телефону и так всё это знает. — Хоть и была это Дарси под личиной Стеллы, а вину взяла на себя наша истинная золотая принцесса. А после ещё и сбежали из школы ночью, нарушили комендантский час, проникли в Облачную Башню, в комнату учениц, попались на глаза всевидящей директрисы Гриффин, чуть не были порублены на кусочки стальными лапами огромных пауков, а после съедены странным грязным монстром, напоминающим ожившую кучу грязи. Но едва мы одолели её, как оказались заперты в комнате, полной огня.       Я со вздохом покачал головой. Сейчас, оглядывая всё это безумие, творящееся в моей жизни, кажется, раньше я вовсе не жил!       — Но нам удалось спастись и вернуться в Алфею невредимыми, — я закончил ошеломительный рассказ. — А! Ещё мы едва успели вернуть первоначальные подарки в золотых яйцах на балу в честь начала учебного года.       Кажется, от сидящего с широкими глазами Брендона рядом со мной, так руку мою и не отпустившего, ладонь которой уже начала потеть, было очень много вопросов. Ведь порой я описывал случившееся лишь в общих чертах, особенно о происшествии Облачной Башне. Но едва я упомянул ситуацию с подарками на празднике…       — Что? Ты ведь тогда… — начал Брендон, мешкая.       — Сжёг одно из яиц, прежде чем оно коснулось рук феи? — продолжил я за юношу. Специалист кивнул. — Я так и ничего и не объяснил. Дело в том, что ведьмы уже тогда охотились за кольцом Стеллы, начиная от Земли, от нашей первой встречи, когда и пробудились мои силы. Это, кстати, и поспособствовало проявлению моего пламени. Ведьмы проникли в Алфею, заколдовали яйца с волшебными бабочками, заменив их на змее-крыс, и попытались под общую панику украсть кольцо.       — Но тебе удалось защитить кольцо и праздник! — восхитился Брендон, стискивая мою руку всё крепче.       Кхе… Эм… Я уже привык к этим многогранным жестам и глубоким взглядам, но всё ещё не знаю, как правильно расценивать их, чтобы не ошибиться и не расстроить, не разозлить Брендона. Но мне, моему сердцу, очень хотелось бы верить в то, что мои чувства…       Взаимны.       — Вообще-то это наша с девочками общая заслуга. Впрочем, помимо того, чтобы побыть грушей для битья Трикс и сообщить девочкам, опоздав на бал, о замене подарков, которая могла привести к хаосу, я ничего стоящего и не сделал. Тогда я вовсе был бессилен.       — Но если бы не ты, кольцо было бы украдено, а по залу поползли бы отвратительные змее-крысы, — улыбнулся Брендон, проникновенно глядя на меня. — Ты сделал самое важное.       Я смущённо почесал скулу.       — Возможно, ты прав.       — Но! — всполошился специалист, от переполняющих чувств едва мне руку не ломая. Ох! Ну и сила же у тебя, первокурсник Красного Фонтана! — Расскажи поподробнее, как ты узнал о своих способностях? Как пробудилась твоя магия? Как до этого ты жил на Земле?       Едва обронил последний вопрос… Брендон всё же руку мою отпустил.       — Брендон?       — Это похоже на ту нашу встречу в ресторане, когда я попытался допросить тебя — мага с Земли, заклеймённой немагической зоной? — опустил грустно золотой ангел, поникнув, словно закрывший свой бутон на ночь дождливую прекрасный цветок.       Я вздохнул и с улыбкой толкнул юношу в плечо. Брендон удивлённо покосился на меня, когда я задорно подмигнул ему.       — Это в прошлом. Теперь мне самому интересно, откуда я такой выкарабкался.       Брендон широко заулыбался и рассмеялся в счастье. И вновь на моём горизонте взошло моё личное солнышко. Вот бы оно всегда сияло мне. Только мне. И только всегда.       — Так…       — Я рос простым мальчиком. Отличие было лишь в том, что я родился в семье по статусу выше среднего и близком к высокому, так как мой отец — знаменитый писатель-романист. Он творит волшебные сказочные миры в своих книгах и ткёт из слов крепкую любовь, которой не сыскать в реальном мире. Люди любых возрастов и полов восхищаются его творениями, — вдохновенно рассказывал я о творчестве своего папы. — Поэтому жил я свои первые годы в большом особняке отца в окружении не только любви его, но и заботы десятка гувернанток и стольких же профессоров, приглашённых лично для обучения юного Валтора Баттори, — я коснулся груди с лёгкой улыбкой. — Я получил знания о письме, математике, литературе и этикете, меня научили вальсу и дали основные умения в музыке, правда, интереса во мне это не вызывало. В школе я посещал музыкальные кружки и при переходе в средние классы оставил это, сказав отцу, что желаю полностью отдать все силы учёбе и ни на что не отвлекаться. Разве что на его книги. Также вне школы я десять лет… или около того ходил в секцию по боксу. Почти до завершения школы. Так что отметелить Ривена мне ничего не стоило.       Брендон весь мой рассказ проникновенно слушал меня и всё шире улыбался, а глаза его сияли. А после он и вовсе рассмеялся.       — Это верно! Ты такой сильный! И в магии, и своими кулаками способен любого сломить!       Я вздохнул, ощущая себя бесконечно счастливым. Отчего-то сейчас, в эту минуту нашей долгой беседы мне казалось, что мы уже… пара. Что мы встречаемся и чувства свои друг друга осознали и приняли. Словно Брендон испытывает ко мне то же, что и я. Хотя, возможно, это и правда. Или в силу своего юного возраста Брендон, отыскав близкого сердцу друга, человека, что столь подходит его душе по нраву своему, считает это любовью.       — И поэтому я выгляжу несколько… больше других хрупких юношей Алфеи. Особенно первокурсников. Которые… — я замялся, почесав затылок. — Кажется, во мне не видят потенциального друга.       — Тоже считают тебя внешне неподходящим для учёбы и чересчур полным? — скривился Брендон, бросив эти слова со злостью. И показался мне он в этот момент несколько… более взрослым.       — Мы никогда не разговаривали, так что я не знаю, что они обо мне думают. Но взгляды их добра не желают. Скорее полны скептицизма, но не злости, — дополнил я. — Не каждый юноша получает возможность жить в одной квартире с милыми девушками! А меня поселили к Стелле, Музе, Текне и Флоре. Да и выбора у меня не было. Однако я, совершенно ничего не знающий о мире Магикса, был рад оказаться вместе с уже знакомой мне Стеллой в одной квартире.       Тут-то лицо Брендона помрачнело ещё больше. Он отстранился, взгляд отвёл. Но на лице, полном потяжелевших эмоций, я не видел прежней ярости, что отражалась тогда, на вечеринке перед погоней за минотавром. Но я чутко ощущал…       Такие же эмоции, как и на лицах подавленных волшебников Алфеи.       Это ревность.       Сердце запело. Ох, как светло на душе стало! Теперь я уверен в этом! Тогда, в затемненной гостиной нашей квартиры, где сияли разноцветные огни, скользя по стенам, по лицам нашим, творя в глазах настоящий космос мерцающий, я думал, мне лишь показалось. Но сейчас я вижу эти чувства. И это вновь подаёт мне надежду.       Может…       Мне стоит сказать ему? Признаться? Рискнуть и обрести счастье? А вдруг Брендон такой же? Вдруг он тоже испытывает более глубокие чувства ко мне, чем простая дружба? Вдруг… в его сердце тоже полыхает огонь, но не магический — любви полный? Ко мне…       Я отвёл взгляд и мотнул головой. А после вновь повернулся к специалисту.       Не стоит. Я ещё не уверен. Окрылённый любовью и нашей долгожданной встречей, о которой все дни в лазарете я мечтал, я могу опустить лишнего. И потерять его. Нет. Нельзя.       — Брендон?       Юноша встрепенулся и обернулся, взгляд его посветлел.       — Что такое?       — Ты вдруг был чем-то обеспокоен. Что-то случилось?       Брендон встрепенулся и определённо взволнованно замахал руками в попытках оправдаться. Будто совершил он нечто ужасное.       — Нет! Н-нет! Ничего! Правда! Со мной всё хорошо! Продолжай, пожалуйста! — и вновь своё внимание небесным взором он на меня обратил.       Я кивнул.       — После чего, закончив школу, я поступил в институт. И начав работать, я съехал от отца в город. Наш особняк находится за городом на большой территории в окружении огромного сада и леса, даже от городской области это довольно далеко — час езды на общественном транспорте. И чтобы было удобнее ездить на работу и на учёбу, я, благодаря поддержке папы, купил квартиру в центре города и стал жить самостоятельно. Отец, конечно, в первое время был категорически против — он одобряет жизнь лишь в собственном доме. И я в какой-то мере с ним согласен. Но я желал не только обучиться самостоятельности, без помощи слуг, снующих за мной, как за сыном господина, так и меньше тратить сил и времени на дорогу — совсем не оставалось минуты свободной на отдых, я едва успевал доделать домашнее задание, которого, хоть это и было высшее учебное заведение, оказалось немало на моём факультете. Да и работа по выходным отнимала все оставшиеся силы. На третьем курсе лекций стало меньше, как и заданий на дом, и я смог сменить свой график, чтобы выходные были свободны. Зато будни оказались забиты.       Брендон дивился моему рассказу о жизни в мире безмагии, не прерывая, он слушал меня, взора не отводя. Мне даже становилось несколько неловко, но так сладко и приятно от его внимания!..       — И однажды в воскресенье на прогулке в лесопарке близ дома в городе я наткнулся на Стеллу, — начался мой рассказ о первых искрах силы в моих руках. — Она была великолепна. Вся сияла золотом в своём волшебном облачении, за спиной трепетали хрустальные крылышки, а в руках — серебряный жезл. Её атаковали некие существа и… Я не знаю, что побудило меня вырваться на ту поляну и попытаться отвлечь монстра — одного из троллей, которых вы встретили в моей квартире, помнишь? Жёлтый огр Кнут, — Брендон кивнул, серьёзно слушая мой рассказ. — Тогда он приказал своим слугам-упырям схватить меня, и с моих рук впервые сорвалась сила огня. А после, оказавшись в гигантских лапах огра, я выпустил силу огромной вспышкой, и едва не сжёг половину лесопарка… На поляне в тот день не осталось и травинки. А когда Стелла закончила с монстром, от утраты сил она потеряла сознание. Разве я мог оставить её там, одну, на поляне? Так мы познакомились со Стеллой. А после нас застали в моей квартире, когда появились и вы.       — Ух ты… — обронил Брендон в чувствах неизвестных. — Вот оно как было…       Я вздохнул и скривил губы, оборачиваясь к Брендону. И под моим крайне укоризненным взглядом он весь сжался словно бы в испуге.       — Когда появились вы, — продолжил я, — и окончательно разрушили мой дом!       — Валтор… — закусил губу специалист, отводя взгляд. — Мы…       — Мне просто безумно интересно, каким образом вы ворвались ко мне через окна двадцать первого этажа? Почему вам не хватило смелости подняться на лифте? Даже огры и упыри — те воспользовались лестницей! И к тому же разгромили не только мою квартиру, но и пробили пол и потолок квартиры соседей снизу.       — Прости! — вскинулся Брендон, поднимая руки ладонями вверх. — Если нужно, я могу возместить ущерб! Сколько нужно? Мне хорошо платят, как рыцарю! Я заплачу за ремонт!       Я добродушно хмыкнул и, коснувшись рук Брендона, опустил их. Специалист посмотрел на меня своими чистыми небесными глазами.       — Не нужно. Стелла уже обо всё позаботилась. Она — очень умелая фея и мгновенно восстановила мой дом. Взмахом руки починила мебель, окна, и дверь входная встала на место. Я могу не беспокоиться о сохранности своей квартиры, пока нахожусь здесь. Хотя, — я задумался, — не помешало бы сдавать её. За этот год мог собрать хорошую сумму денег…       А вот Брендон совсем поник. И дело было не в моём отказе принять его деньги.       — Ты… — проронил он сдавленно. — Тебе нравится Стелла?       Кажется, эти слова дались ему нелегко. Почему он так погрустнел?       Он снова ревнует меня.       Чёрт! Вот бы не заулыбаться как идиот! Ах!       — Да, — казалось, этим ответом я погрузил Брендона в чертоги отчаяния — его лицо побледнело стремительно, веки глаз покраснели. Пока я не дополнил спешно: — Но только как сестра. Она… слишком молода, да и остальные девочки, чтобы вызывать во мне иной интерес.       Брендона это совсем не развеселило. Как же мне осточертело вот так угадывать по лицу чувства, томящиеся в его душе! Как же хочется обо всём рассказать! И узнать, что чувствует ко мне он! Потому что сейчас он глядел на меня с такой… болезненной жалостью.       У меня заныло сердце. Я решил заговорить дальше.       — Но в любом случае… они мои подруги. Иного быть не может. Я не… стремлюсь к романтике. Особенно с подругами и другими студентками Алфеи. Для меня на первом месте, когда я приехал сюда, стала и остаётся учёба и совершенствование в магическом искусстве. Я не изменю своего решения.       Это немного приободрило Брендона.       — Ясно, — ответил он с натянутой несколько улыбкой. — Но… ты сказал, что она слишком молода для тебя. Но тебе самому всего двадцать? А Стелле семнадцать.       — А… просто… душевно. Это я имел в виду. На Земле мы, люди без магии, переживаем больший жизненный опыт за более короткий промежуток времени. К тому же здесь двадцать лет — это буквально ещё не проклюнувшееся семечко — здесь живут тысячелетия.       — А… А ты?! — внезапно встрепенулся напуганный Брендон. — Ты! С Земли! Но обладаешь магией! Сколько же ты… проживёшь?!       Я вгляделся в встревоженное лицо дорогого мне человека. И вздохнул. Тревога и меня одолевала, когда я думал об этом. Раньше я не зацикливался на своём возрасте, но теперь…       — Не знаю. Ведь на Земле живут чуть меньше столетия.       Дрожащие руки Брендона стиснули мои ладони.       — Я… не хочу столь скоро с тобой расставаться!.. Валтор! Ты… Ты мой… Мой…       — Брендон? — с трепетом обронил я. Неужели…       — Мой самый важный дорогой друг! — проговорил специалист… не совсем то, что я желал услышать вот уже многие дни.       — Ты тоже… дорог мне. Спасибо, — улыбнулся я.       Кажется, я был прав. Брендон молод. Повстречав меня, душу, что столь близка его сердцу оказалась, он ощущает не просто дружбу, а нечто более крепкое и сильное. Но…       Это не любовь.       Стало одиноко и пусто на душе. Но внешне я этого не показал. Ничто не мешает мне быть с Брендоном и далее, наша дружба не прекратится, пока я не признаюсь в своих истинных чувствах? Значит, мне просто нужно молчать и наслаждаться беседами с этим милым златовласым ангелом. Но…       Мог ли я продержаться от желания… его глубокого взгляда? Прикосновения его рук? Его… поцелуев…       Я вздохнул и помотал головой, откидываясь на скамью. И поднял взгляд в небо.