***
Так я и провёл в скуке и волнении уже за психическое здоровье своего специалиста-ангела эти три дня. После чего днём четверга близ вечера, примерно за час до ужина, мадам Офелия сменила мои бинты и вновь использовала мазь, а после выдала две склянки звенящие маленькими белыми таблетками — наказала пить их утром и вечером, расписав это на бумаге. А после отпустила. Когда Флора, этот милый добродушный цветок, вновь пришла в медпункт и принесла мне на смену свободной одежды лазарета — белой рубашки и брюк мою собственную одежду — джинсы и футболку, которые лежали эту неделю нетронутыми на диване моей комнаты. И вернула в мои руки ключ от комнаты. Флора подождала меня на пороге медпункта, несколько стесняясь наблюдать меня обнажённым, пока наш школьный врач осматривала меня, измеряла температуру, а также прослушивала лёгкие. Проведя полноценный осмотр, она выписала в оформленную заблаговременно мою школьную медкарту некоторую информацию о моём здоровье и отпустила, напомнив ещё раз, едва мы порог переступили, что я должен посещать её кабинет три раза в день как минимум, а лучше больше, и как только станет плохо. Как бы мне ни хотелось подглядеть, что же там написано в большом журнале с моим именем, курсом и номером группы, в которой я учусь, ничего не вышло, разве что свой вес и рост углядел. А я и не думал в свои… почти что тридцать, что когда-то вновь на меня заведут подобную карту в школьном медицинском кабинете!.. Перед тем, как вернуться в общежитие, мы наведались в кабинет директора. Мадам Фарагонда одарила меня искренней улыбкой, когда я появился на пороге её обители, она поделилась радостью видеть меня оправившимся от ранения. Однако… — Вы поступили очень смело, Валтор. Несмотря на отсутствие магических сил, вы не роптали перед опасностью и смело вышли в защиту своих друзей. Прозвучали некоторые слова из её мудрых уст. Я пробыл в этой магической академии с два месяца, многое узнал, многое изучил и смог намного увереннее справляться с магической силой. Просто обучаясь магии, внимательно слушая лекции и записывая конспекты, почти не прогуливая занятия — только если мы в очередной раз с девочками не оказываемся под натиском Тёмных фокусов одной надменной троицы с вызывающим макияжем и тёмными одеждами… я стал примером для остальных учеников в глазах профессоров. Преподаватели Алфеи гордятся мной. Студенты, мои одногруппники, хоть и не знаем мы друг друга близко, надеются на меня, едва профессор задаёт сложный вопрос. Это… так приятно. — Но вы подвергли себя серьёзной опасности, — сдвинула брови директриса Фарагонда, почти разрушив негу удовольствия, нахлынувшую на меня после облачённой в её слова гордости. — Сейчас ваше плечо сковывает боль. Но вы могли получить куда более опасные для жизни ранения. Вы могли даже погибнуть! Впредь помните о совместных действиях, не берите на себя чрезмерную ответственность, не старайтесь всех уберечь и сделать всё самостоятельно. Волшебники и феи — одна большая команда, и все мы помогаем друг другу вне зависимости от отношений внутри нашего Светлого общества. А вы, Валтор — лидер вашей группы, вашей команды. Даже в стремлении защитить их от минотавра, атаковавшего школу, или уберечь руки девушек от тяжелой уборки замка, нельзя принимать данные решения во вред себе. Вы должны всё делать вместе. Лучше в следующий раз придумайте другое наказание, чем отнимать у нас волшебные силы, которые могли в секунды испепелить эту тварь и избавить нас всех от роковых последствий. В лицо, конечно, директрисе я не сказал этого, промолчал, опустив смиренное «я понимаю», и возвратив свою магию, покинул кабинет старшей феи. Когда мы с Флорой следовали обратно в общежитие, я молчал, и лицо моё, кажется, выражало напряжение. — Как я понял, менталитет на Магиксе отличается от Земного, — внезапно опустил я и, кажется, несколько грубо, что заставило Флору вздрогнуть. — Что ты имеешь в виду? — А также равноправие полов в мире волшебства развито намного глубже, уважение противоположного пола на высоком уровне. Женщин не угнетают, мужчины не обязаны исполнять всю тяжелую работу. — Ну… — Флора улыбнулась в задумчивости. — Мне не очень хорошо известны правила жизни на Земле, но… Почти все, рождённые в Магическом измерении обладают волшебными силами, и с возрастом их мощь возрастает, а также вследствие упорных тренировок и учёбы. К примеру, в нашей Алфее. Как мужчины, так и женщины. Также наш организм, наши тела достаточно крепкие и выносливые. Поэтому даже тяжелую работу могут вполне выполнять девушки. В Магиксе лишь пять процентов населения всех планет и миров не обладает магическими силами. Их права угнетают, да, но… С этим ничего не поделать, Валтор. — Правда? Вот оно как. Полагаю, часто в обществе таковых инвалидов называют оскорбительно землянами или чем-то вроде? — с улыбкой спросил я, намекая на собственное происхождение. Флора потупилась виновато. Будто это она придумала угнетать слабых. Какая же она нежная девушка, мне стоит быть с ней помягче. — Кажется, некоторые да… так и называют. Но ведь для тебя Земля — родина, и землянин — твоя национальность, — попыталась оправдаться Флора, будто это она только что попыталась меня оскорбить. — К тому же ты обладаешь магией немалой мощи… — Флора, — чтобы пробудить взволнованную девушку, я коснулся её стиснутой в кулаке ладони и мягко улыбнулся, едва она посмотрела на меня, — всё хорошо. Ты не должна извиняться за слова других неизвестных людей. В тот момент я наблюдал, как заалели щёчки моей подруги феи цветов, и она кивнула, счастливо улыбаясь. — Раньше же, ещё до моего рождения, — рассказывала Флора, приободрившись, — мужчин, обладающих волшебством, было крайне мало в мире. Поэтому с людьми, которых Творец не одарил магией, обходились много мягче, чем сейчас… А те мужчины, которые были рождены волшебниками, часто не могли совладать со своей магией — мощь была велика. И порой такие юноши становились врагами самого Великого Баланса в жажде завладеть властью во всём мире… Вот оно как. Интересно. Неловко было то, что я ничего не ответил после рассказа подруги. Лишь на её взгляд кивнул, опустив тихое задумчиво и крайне напряжённое «угу-м». Решил я развеять напряжённую атмосферу, вернувшись к теме о выносливости девушек в мире волшебства: — Значит, — я весело хмыкнул, — вы с девочками просто наслаждались тем, как мужчина ухаживает за вами и исполняет всю тяжелую работу? Флора опешила. — Нет! Вовсе нет! Просто… мы… Я налюбовался на красные щёчки девушки и вновь улыбнулся, мотнув головой. — Я пошутил. Несмотря на отличия в организмах женских тел от Земных девушек, я не смог бы видеть, как вы надрываетесь, отмывая всю школу. Не переживай. Это мои собственные жизненные устои. — Но в следующий раз мы не будем стоять в стороне и наблюдать, как ты выполняешь всю работу за нас, — нахмурилась внезапно Флора, и мне пришлось согласиться. — Но лучше было бы, чтобы мы больше не создавали ситуации, которые вынудят нас приводить в исполнение суровые наказания мадам Гризельды. — Думаю, теперь наказаний мы сможем избежать. Сейчас наступает пора экзаменов. Да и Трикс теперь нами не заинтересованы: они получили кольцо Стеллы, — говорила Флора рассудительно. А я дополнил: — Которое на самом деле им не понадобилось. Они искали что-то другое, иную силу, другую более могущественную магию или волшебство, имеющее другую специализацию, чем свет Солнца, Луны и Звёзд. Флора напряглась, хмуро глядя на меня. Посреди лестницы, ведущей в крыло общежития, мы остановились. — Что ты хочешь сказать? Эти безумные ведьмы не перестанут нас донимать? — ошеломлённо обронила, вытянув истину из моих слов молниеносно, подруга. А ведь я и не обронил ни слова о том, что минотавр в пустой школе поздней ночью — дело рук нашей полюбившейся готической троицы соблазнительных дам лёгкого поведения. — Вероятно, и та история с монстром, который едва не превратил нас в решето своими рогами, а специалистов — в тесто шестью кулаками, тоже ими задумана. — То есть… это всё Трикс?! — по испуганному лицу Флоры я понял, что подруга, а также остальные Винкс о причастности ведьм к тому приключению не думали. — Мне так кажется, я ощутил присутствие Тёмной силы иллюзий, льда и урагана, когда мы искали монстра, проникнувшего в Алфею поздним вечером… — я задумчиво почесал скулу. — Но я не до конца уверен, мы не видели Трикс в ту ночь. И я не столь хорош в магии, чтобы увериться в этом. Может, они хотели нам отомстить. А может, искали в тайных комнатах волшебной школы, оставшейся без присмотра учителей и директора, особую магию, в которой и нуждаются…***
Тело всё ещё было вялым, когда я возвращался из кабинета мадам Фарагонды в комнаты общежития. После того, как наша беседа с Флорой завершилась или, сказать точнее, прервалась на не самой приятной ноте, мы поднялись на второй этаж общежития и переступили порог нашей квартиры. Тут же нас обступили остальные девочки. Наперебой они спрашивали меня о моём самочувствии, провели на диван и усадили, приглядывались к бинтам, виднеющимся из-под воротника рубашки. Стелла же напомнила мне, точнее, её мобильный вновь раздавшейся мелодией телефона, что необходимо как можно скорее связаться с Брендоном. Почему «вновь», хоть я и только что вернулся? Потому что только услышав звонок, остальные девочки не то закатили глаза, не то утомлённо вздохнули. То звонил Скай, но в этот раз наша звёздочка просто самозабвенно болтала со своим возлюбленным, и лишь перед завершением разговора напомнил принц своей принцессе, брату своему волшебнику чтоб она передала необходимость о самочувствии узнать. После чего я, взяв у Текны и Музы недостающие конспекты, собираясь в кратчайшие сроки заполнить пустые страницы своих тетрадей за эту неделю, направился к себе. Да заперся, желая остаться наедине с собой. Моя рука уже подчинялась мне, я мог не только шевелить пальцами, но и взять что-либо в руки и не выронить немедля от слабости. Впрочем, меня выписали лишь тогда, когда я смог вести полноценную жизнь. Разве что, будь у нас занятия физкультурой, я бы получил освобождение на несколько месяцев. И очень надеюсь я, либо намереваюсь обратиться к мадам Фарагонде с просьбой, что наши экзамены и зачёты опустятся на головы взволнованных студентов магической школы только спустя хотя бы месяц. Тесты и иные письменные работы я напишу без сомнения, но выполнять некоторые физические упражнения, а тем более сразиться с неким иллюзорным монстром, чтобы сдать первый зачёт по практической магии, попробовать, как сообщали нам профессора, свои силы и накопленные знания в действии, я вряд ли смогу. Возможно, мне придётся просить профессоров и мисс Фарагонду аттестовать меня несколько позже остальных студентов. Эх. Не хотелось бы портить преподавателям весь график! Нет, потянуло же меня взвалить на себя того неугомонного разъярённого минотавра! Текна права без сомнений — я должен был осознавать, что не справлюсь в одиночку. И пусть отвлёк я тогда монстра от специалистов, должен был надеяться на помощь друзей, на совместную командную работу. Но я… кажется, я всё ещё не привык, что меня окружают люди, готовые в любой момент меня поддержать. Да и специалисты, эти хоть и молодые юноши, всего лишь первокурсники рыцарской академии… они достаточно сильны и выносливы, а в их руках уже есть умения, в голове, подобно нам, новичкам в магии, — знания. И у них, в отличие от нас — фей и Светлых магов, уже проводятся тренировки. По словам Брендона и по мускулам их, по крепким телам, по смелым и верным решениям в бою и отсутствию страха перед врагом видно, через какие тренировки специалисты проходят каждый день. Поэтому… Прежде чем я взялся за работу над пропущенным материалом, за свои опустевшие тетради и оставленные без внимания на целую семидневку книги, я прошёлся по своей комнате, осматриваясь. Ничего не изменилось, кровать всё также заправлена, однако заметны складки синего покрывала со стороны окна — это мы с Брендоном в тот вечер беседовали, прячась от друзей, упорно трудящихся над завершением уборки в школе. Пыли и грязи в комнате не собралось — несмотря на то, что хозяин этой спальни отсутствовал неделю, заклинание уборки всё так же исправно выполняло свою работу. Однако… Затхлость некоторая и противная духота присутствовали и давили на лёгкие. А пока я медлил — словно бы опускались на плечи камнями. Я опустил тетради девочек на стол и поспешил распахнуть шторы, а следом окно и балкон — больше свежего воздуха! Я вышел на балкон и, глубоко вдохнув ароматов природы, опёрся о перила и вгляделся в далёкий Волшебный лес. Как же давно я не был на улице! Как давно не ощущал на коже солнечные лучи! Как славно видеть над своей головой бескрайнее голубое небо, чувствовать, как лёгкий прохладный ветерок колышет мои волосы, наблюдать за редкими белыми облаками, плывущими в чисто-голубых небесах… Сейчас самый разгар дня, учебный день, но занятия только-только завершились и у последнего пятого курса нашей магической школы — всё чаще я замечаю, насколько тяжелые думы отражаются на лицах пятикурсниц-фей. Кажется, выпускные экзамены достаточно тяжелы, и для подготовки их буквально выматывают на каждом занятии. Сейчас ученицы прогуливались по двору Алфеи, кто-то обменялся с подругами желанием пройти в сад за задними стенами школы, и девушку активно поддержали — солнце удивительно припекало сегодня. Кажется, близится жаркий сезон. Хоть я так и не понял, каков настоящий климат на этой планете, в этом полушарии… в этом поясе? Но кажется, вот-вот наступит настоящее жаркое лето. Я вздохнул вновь и оглядел школу. Много, где открыты окна, профессора всё ещё работают в своих аудиториях либо трудятся над планами будущих занятий и корректируют задания на экзамены в своих кабинетах — кажется, все окна их комнат выходят на ту, другую, заднюю сторону школы, в сад. Возможно, и мне хотелось бы жить в комнате с другой стороны коридора, тоже в тени большую часть дня проводить на балконе и читать книгу в свободное время… либо очередной фолиант по магии и медитации… Но меня, мужчину, и так с трудом пристроили, и в любой момент могут переселить в освободившуюся комнату к остальным парням… Не хотелось бы! Меня не терзала эта мысль на самом деле… И задумался я об этом лишь сейчас, но… А вдруг директриса Фарагонда под влиянием слова своей помощницы старшей по дисциплине решит, что я — лицо мужского пола и внешне да внутренне определённо старше своих однокурсников, являю собой опасность для юных дам, проживающих со мной в одних стенах квартиры. И магическим щелчком пальцев создаст ещё одну комнату в обители первокурсников-магов? Мало того, что я определённо не нравлюсь другим молодым волшебникам Алфеи и нам придётся жить, как говорится, под одной крышей и проводить много времени в одной компании. Так и с девочками придётся расстаться! Нет! Я не согласен! Лучше уж я признаюсь открыто да на всю школу, что являюсь представителем нетрадиционной ориентации и что мне уже не пятнадцать лет, чтобы ухлёстывать за короткими юбками молодых учениц! Впрочем, мы ещё не знакомы достаточно близко, чтобы быть уверенным в явной неприязни юношей-магов ко мне… Возможно, они просто не доверяют мне так же, как и Ривен, Тимми, да и Скай с Брендоном, когда впервые узнали, что я живу в одной квартире с девочками? Да и сила моя неуправляемая… несколько недостаточно мне контроля, вот они и тревожатся: вдруг я рассвирепею и убью кого? Или вовсе сожгу всю школу?.. Думая об этом, водя пальцем по шершавому мрамору перил балкона, я ощущал стойко, будто меня кто-то обманывает. И это чувство было ещё более неприятным и колким, ибо лжецом оказался я сам. Да, они испытывают ко мне неприязнь. Обходят меня стороной. Смотрят и едва не извергаются ядом, когда ко мне за обедом вновь льнёт Стелла, обвивая мою руку объятьями и всем телом и грудью прижимается, словно флиртует. Зависть их искрится в глазах и едва не срывается магическими зарядами с рук их. Но они не делают шага вперёд, дабы уничтожить цель своей ненависти и, по их предположениям, любви всех учениц Алфеи от первого до пятого курса. И профессоров женского пола, несомненно. И… даже мужского, что касается любимчиков той или иной дисциплины, ведь Палладиум не раз хвалил меня как на испытании на болоте, так и на обычных уроках: я часто отвечал по его просьбе и самостоятельно тянул руку для ответа, и всегда первым сдавал домашнее задание почти всегда без ошибок, а будь таковая, просил доброго, несколько стеснительного и неуверенного профессора, но крайне мудрого и знающего свою дисциплину, объяснить, рассказать, оставался также не раз после занятий и задавал дополнительные вопросы. Так же и с остальными дисциплинами — я всегда любил учиться и мне удавалось нравиться людям. Если, они, конечно… Пока они не узнавали, кто я на самом деле. Юноши опасаются моей силы. Кажется, я слишком дальновиден или, услышь мои мысли кто-либо прямо сейчас, предположил о моих экстрасенсорных способностях, но… Мне всегда удавалось мыслить обширно, выуживать логику и всякий скрытый смысл, истину из слов и действий людей вокруг меня. А понять, что на уме у первокурсников-магов Алфеи — кстати, курсом выше волшебники, коих единицы вовсе во втором и третьем курсах, и вовсе меня не замечают, что не может не радовать, — достаточно легко, если быть наблюдательным. Я ощущаю взоры в спину, молнии гнева, затаённой злобы, летящие мне в затылок. Но стоит мне обернуться, найти взглядом, лишённом недовольства и всякого негативного чувства, источник неприятных эмоций, как они тут же взоры свои отводят. Стоит взгляд задержать, поднимут глаза и тут же в страхе голову вновь пригибают, стараясь в этот раз ретироваться из зала, да поскорее. Я не хочу таких отношений! Мне бы всё им объяснить да подружиться с ними!.. Эх!.. Но Стелла, я по глазам её вижу мерцающим звёздами, меня как брата любит! Текна и вовсе только осудить стремится за безрассудные поступки, и даже когда я пытаюсь быть галантным и уберечь нежные ручки подруг от тяжёлой физической работы. Муза и вовсе почти во мне не заинтересована, спокойно общается, изредка подшучивает надо мной, забавляется да и с остальными так же. Однако Флора… нежная девочка, хрупкий цветочек, порой смущена в моём присутствии. Кажется, эта милая леди не привыкла к обществу взрослого мужчины… её не стоит винить в этом, она привыкнет, к тому же я общаюсь с девушками наравне. Я не возвышаю их и не смею принизить ни словом перед своим мужским достоинством. Мы друзья. И только. Эх… Вздохнул я снова и вспрыгнул на перила, устраиваясь у стены поудобнее. Мрамор достаточно крепкий и широкий, я не должен упасть. Медитация. Мой огонь по-прежнему порой не слушается слов моего разума. Пытался я, используя свободное время, появившееся, пока я лежал в лазарете, я успокаивал сердце, душу и свой организм, молил рану, своё плечо не пускать волны тока по моей руке и груди и, расслабившись, лежа на спине, обращался к своей сущности. Несмотря на то, что в моих руках более не искрилось пламя, так как силу госпожа Фарагонда и вправду отняла и у девочек, и у меня, и пусть после я всё ещё мог некоторое время пользоваться магией и призывать огонь для нескольких заклинаний. Отныне энергия стала концентрироваться и восполняться столь медленно, что казалось, будто я вовсе лишился магии. Некоторое время я искал ответ, пытался додуматься, догадаться, как же директриса Фарагонда сотворила такое? Ведь как обучала нас мадам Дю Фур на уроках Истории, отнять волшебство нельзя ни у единого существа во всей Вселенной, будь то едва открывший глаза младенец или старец, в чьих морщинах скопилась мудрость прожитого им тысячелетия, а в груди его, слабо вздымающейся, таится сила несоизмеримая ни с чем. Как же тогда? После проведённого первого дня бодрствования в лазарете, оставшись наедине с собой и своими мыслями, я вновь обратился к своему астральному телу, отключил свои чувства и будничные думы, отпустил своё физическое тело и прогрузился в глубокое бессознательное. Там я обнаружил свой огонь. Он был слаб в отличие от дней, недели, когда я впервые прибыл на Магикс и только начал тренироваться создавать энергетические шары в своих руках и искры пламени первые сыпались с моих рук. В абсолютной темноте моей души танцевало пламя, что было не сильнее огня костра спокойным вечером в лесу в походе. В тот день я смог приблизиться к нему и впервые пообщаться со своей силой. Она, огонь, что был столь слаб, не противился мне, не ярился, не отталкивал, как поступал ранее. Он просил о помощи и печалился, желал силы набрать, но… не мог. Он сообщил мне, точнее, я ощутил, что он словно скован, окружён невидимым барьером, что его языки болят — он объят полупрозрачным водно-воздушным покровом. И он более не может разгореться в полную силу. То была истина. Я наконец понял, что с нами сделала мадам старшая фея! Она лишь установила те самые блоки на наши с девочками волшебные сущности, о которых нам рассказывал профессор Визгис под темой о контроле сил и медитации. Хоть и сказала она, что силы наши отнимет в наказание, лишь припугнула и внедрилась в наши души, заблокировав магию. Эх… Вот оно как. А я? Почему девочки не использовали магию? Просто не пытались обронить всполохи силы со своих рук? Поверили, что у них можно отнять волшебство? Не слушали внимательно уроки профессора Дю Фур? Или уверились в том, что нашей директрисе Фарагонде законы самого Творца Огненного Дракона не ведомы? Что она способна сделать всё, что пожелает? Или что сама она — посланница Создателя-Бога? Почему барьер установила старшая фея для девочек столь быстро, едва руками взмахнув, она внедрилась в их сущности и опутала души блоками? Но меня ей пришлось едва ли не физически склонять на колени, принуждать, врываться в мою душу и… с такой силой… словно ей было тяжело это сделать, словно моя магия особенная и слишком велика. Может, те истории о магах-мужчинах, рождавшихся тысячелетия назад, которые поведала мне Флора, являются истиной по сей день? И я… такой же? Моя магия столь могущественна, что вскоре я могу не только навредить людям вокруг, но и возжелать власти? Не смогу контролировать сначала свою силу, а после — свой разум? Он будет опутан Тёмными намерениями? Или… Я вовсе был рождён в этом мире, но в тысячелетие, ещё в тот век, когда в Магическом измерении рождались маги-завоеватели?.. И… меня как в ссылку отправили на Землю, запечатав воспоминания и силу?.. Ой… от таких безумных догадок у меня даже голова разболелась! Господи! Что за бредни? Мне двадцать восемь! А не тысяча сто двадцать восемь! Ох… Благодаря тому, что Фарагонда заглушила мою силу, я смог узнать кое-что интересное о себе. О своей силе. И даже несколько… пугающее. Я увидел нечто невероятное. В моей душе, в самом глубоком месте бессознательного, спал дракон. Он был столь маленьким, что показался мне сначала змеёй. А после пробудился он, едва подошёл я слишком близко. Тело его изогнулось, объято было оно огнём — моим огнём. Чешуя золотом отлита и медью. Глаза — полыхающие рубины, он сел и внимательно посмотрел на меня. Я отступил. Впервые в своей жизни за многие годы я ощутил слабость. Я трепетал сердцем и разумом перед этим созданием. Кто он такой? Что он такое? Хотелось бы мне спросить. Но губы разжать я был не в силах. Огненный… дракон? Но ведь Огненным драконом называют самого Создателя этого мира — измерения волшебства! Что… это значит? Почему это создание оказалось в моей сущности?!.. Я поинтересовался у девочек после, они рассказали — в их сердцах также таится определённая сущность силы волшебства. Некий предмет или животное. У Стеллы например это великолепный лунный лис с тремя хвостами — отец рассказывал ей, что чем сильнее она будет становиться, чем больше у него будет хвостов. Всего их может быть девять, кажется, таков был ответ на мой любопытства полный вопрос. Флора удобряет и поливает день за днём свой расширяющийся с каждой тренировкой прекрасный сад. Муза едва ли не творит новые мелодии и песни, погружаясь в медитацию, управляя целым оркестром. А Текна поделилась способностью подключиться к сети компьютеров, едва она отпускает своё физическое «я», и бродить среди сотен программ, создавая собственные. Я успокоился. И рассказал подругам, что увидел в танце своего огня небольшое гибкое животное. Оно напомнило мне то ли змею, то ли грифона — после у этого мифического создания распахнулись большие крылья и от их удара по воздуху, огонь рассыпал сотни рубиновых искр. Девочки были в не меньшем восхищении, чем я, узнав о тайниках их способностей. Фантастика! Впрочем, подумалось мне, мало ли огненных таких драконов небольших, детёнышей, в мире? Возможно, у магов и фей с силой огня таковые присутствуют в душе? Не только у меня? Но голова болела под волной неясных картин воспоминаний, всё сильнее давящих на моё сознание, едва я думаю об этом Великом Создателе. Угрх… Хватит. Пусть оно так и остаётся. Не буду интересоваться, раз это вызывает такие неприятные последствия. Мне лишь нужно успокаивать его и пламя, бушующее в моей груди время от времени. Не все двери с тайнами пока для меня открыты, а некоторые так и останутся запертыми. Значит, Судьбой названо так. Хоть и любопытно… Я вновь вздохнул уже который раз за эту небольшую прогулку. Даже просто наблюдать природу, слушая шум ветра и пение птиц, с балкона своей комнаты спустя неделю заточения на койке в школьном лазарете, казалось чем-то восхитительным. Глоток свежего воздуха воодушевил меня. Вот бы ещё под солнечным светом прогуляться, но вряд ли мне позволят покинуть стены школы, едва я выбрался из-под надзора мадам Офелии. Мысли по полочкам я разложил и многое обдумал, пока солнце медленно перебиралось с облака на облако и вскоре скрылось окончательно за одной из башен Алфеи. Кажется, наступает вечер, вот-вот, спустя несколько часов Магикс накроют сумерки. А значит, занятия и в Красном Фонтане закончились. Можно с уверенностью позвонить Брендону и наконец развеять его безумные тревоги. Я спрыгнул с перил и вошёл в комнату. На прикроватной тумбе нашёл свой мобильный — телефон ожидал своего хозяина эту неделю на прежнем месте, а индикатор полного заряда батареи горел зелёным цветом всю семидневку. — Интересно, — хмыкнул я, отключая мобильный и перезагружая его быстрым нажатием на кнопку блокировки, — после зарядки длительностью в неделю, он будет работать дольше? Несомненно, глупая шутка, хоть и весёлая, учитывая всю эту окружившую меня с этими словами иронию. Едва экран мобильного загорелся вновь, уже привычно я нашёл в списке контактов номер телефона Брендона и нажал вызов. И гудок едва услышал! Специалист ответил мгновенно! Сглотнуть, вздохнуть и присесть на диван не успел, как тут же послышался щелчок соединения с абонентом. Голос Брендона, спешно обронивший моё имя несколько раз, да последний он вовсе прокричал, да в счастье огромном, переполняющем. А далее… Не разобрал я поначалу. А после догадался. Голос профессора! Гам аудитории, полной юношей, заинтересованных внезапным побегом своего одногруппника с урока. Крик принца Ская, который попытался вернуть переполошённого друга-сквайра на место за парту. Господи! Брендон! — Ты, что, с урока сбежал? — уронил я, замерев на месте, так до дивана и не добравшись. — Валтор… Валтор! Валтор! Это… ты?! Правда, ты?! — тараторил моё имя сбивающимся дыханием Брендон, едва не плача, голос его дрожал, и он, кажется, только-только остановился, пробежав всю школу. Пытаясь скрыться от разъярённого преподавателя?.. Поведение, реакция друга… возлюбленного… побудила меня умилиться. Я ответил с некоторой лаской: — Да. Да, Брендон, это я. Это действительно я, ты же узнал меня по голосу? — Да! Да! Наконец-то! Валтор! Я так счастлив! Ты наконец-то позвонил мне! — всё продолжал на крик исходить радостный специалист. Радостный и от счастья переполняющего плачущий. Казалось мне, когда я слышал его вздохи множественные и дрожащий голос. — А теперь успокойся. Остановись, если продолжаешь бежать. Глубоко вздохни, и выдохни. И так несколько раз, задерживая на несколько секунд дыхание… Пытался я утихомирить взмыленного юношу, да тут же услышал, перебившее меня: — Нет! А вдруг ты отключишься?! Нет! Я не перестану говорить! И ты… ты тоже… говори! Да он едва проговаривает слова! — Брендон! Встань и отдышись! Минотавров рядом со мной нет! И магия теперь при мне в полной своей мощи! — прикрикнул я на глупого юнца, и наконец Брендон меня послушал. Следующую минуту… или, кажется, две я слышал сначала громкое и судорожное, даже с хрипами и перемежающееся кашлем надрывистым, дыхание специалиста, после — спокойное и тихое. Потом же я услышал, уже расслабившись на диване и улыбаясь на поведение взволнованного юноши, его полный трепета вопрос, который словно дыханием горячим коснулся моего уха: — Ты… Валтор… как ты? — обронил он эти слова, спрашивая о моём самочувствии. — Я в порядке, — ответил я без промедления, чтобы наконец даровать Брендону спокойствие. — Только что меня выписали из лазарета, и я наведывался к директрисе Фарагонде, чтобы мадам вернула мне магическую силу. И вернувшись, сразу позвонил тебе. Но… — немного слукавив о том, что ещё с полчаса наслаждался тёплым ветерком под тёплыми вечерними лучами солнца, я удивлённо вопросил: — Скажи, что это только что было? Так я и думал. Брендон сразу отвечать не смог. Замялся, получив мой ответ о самочувствии, однако, уверен, не будучи полностью им доволен, ведь все подробности я умолчал. Я услышал на свой вопрос молчание и шум дыхания в трубку. Он снова волнуется. И что же мне с тобой делать, маленький золотой мальчик? Я буквально в каждом твоём вздохе слышу вину. Так дело не пойдёт, ты совсем себя изведёшь, до депрессии. — Я… ну… — У вас ещё идут занятия? — удивился я, глядя на часы. Начало шестого, с чего идти лекциям? Разве что в институте у нас были пары на последнем курсе едва ли не до восьми вечера. Как же я уставал! Как же болела спина! Ох! Здесь уж точно ни о каких операциях и реабилитациях после хирургического вмешательства думать не станешь. И об ужине порой не хотелось вспоминать, когда возвращался в битком набитом поезде, а после — автобусе близ полуночи. — У нас… в Красном Фонтане несколько другой распорядок дня, в отличие от Алфеи и Облачной Башни. У нас много тренировок, и они проходят в середине дня, примерно во время обеда. У нас есть час до и после для отдыха, приёма пищи, душа. А после у некоторых групп в определённые дни недели начинаются лекции второй половины дня. Сегодня с утра у нас было два урока, а после практика боя на мечах — час до обеда и после полтора вместе с разминкой. А теперь… — Брендон продохнул и заговорил вновь: — Ещё два занятия. И… Ну… Брендон говорил неуверенно, его голос дёргался от высокого, то вновь опускался, и я с трудом различал шёпот. Я понимал его обливающееся кровью сердце без слов. — Брендон… Но едва я начал, хотел извиниться, что позвонил во время урока и возможно из-за этого, из-за того, что я отвлёк его, теперь юного специалиста накажут, как тут же взвился специалист, да как закричит мне в трубку! — Валтор! Прости! Прости меня! Валтор! Это всё… это всё моя вина! Если бы я был расторопнее, если бы был лучше в искусстве меча, я бы… Ты бы не!.. Валтор… Пытался юноша оправдываться, пытался принести извинения за то, в чём не был виноват. Говорил Брендон, нескончаем был его поток слов и мольбы. Казалось мне, что нескончаем. Пока внезапно, когда я начал говорить, меня снова перебили. И на этот раз это был суровый голос одного из профессоров школы рыцарей. Брендона искали и, обнаружив в одном из коридоров школы, вероятно, прикрикнули и пожелали вернуть неразумного юнца в аудиторию на занятие. Как тут же, бросив мне несколько слов, Брендон рванулся от них прочь. — Я перезвоню, — сказал он мне. И вызов вскоре, когда я уловив тяжелые шаги, перемежающиеся с быстрым бегом, кажется, самого Брендона, был завершён. Я вздохнул, отнимая мобильный от уха. Что за дела? Мы не успели объясниться друг перед другом. Если бы я знал про особенности занятий студентов Красного Фонтана! И что? Неужели у юношей в обтягивающих костюмах с плащом за спиной совсем не остаётся свободного времени вечерами буднего дня? Но вероятно, им не задают домашнего задания?.. Размышлял я об этом и предполагал, составлял речь в своей голове, как более мягко, аккуратно, лаконично поговорить с Брендоном, чтобы вину его немедля стереть с его невинной ангельской души. Но… зная этого юношу, можно с уверенностью сказать, насколько это сложно! Очень мягкий он, нежный, ласковый, будто лепесток розы, этот златовласый юноша. Вина, лежавшая на нём эту семидневку, неподъёмная вовсе. День за днём он корил себя. Предположительно, не спал он, ел и пил с трудом и вовсе об учёбе забывал. И о службе, о защите принца своего — тоже. Как же мне… Эх!.. Ещё раз взглянув на тёмный экран телефона, я увидел в отражении себя — хмурого, уставшего от всего магического безумия, охватившего меня в новом мире волшебства, и пребывающего в тяжёлых размышлениях. И отложил мобильный на столик. Пока нужно заняться собственными уроками по магии, изучить весь пропущенный материал, прочесть пройденные параграфы учебников и переписать конспекты в свои тетради. Чем я сейчас и занялся, пока был полон сил, до наступления часа ужина. Полон сил? Хоть ранее видел себя утомлённым? Душевно я был вымотан, словно сдувшийся надувной мячик. Но как восстановить эту утраченную энергию, подобно физической и магической — сном и пищей, я не имел понятия.