Весенние костры

Фьерн проснулся резко и сразу, как привык, однако, не сразу понял, где находится. Лежать было жестко, но тепло, он чувствовал, как его обнимают и как сам обнимает в ответ. Память услужливо подсунула события минувшей ночи и Фьерн наконец открыл глаза. Было раннее утро, море шумело где-то рядом, воздух сотрясался от птичьего хора - птахи радостно приветствовали друг друга, новый день и саму жизнь. Фьерн посмотрел на спящего рыжего и понял, что вполне солидарен с ними. Давно забытое чувство, магу его не хватало. - Доброе утро, -Фьерн протянул руку и погладил Келя по щеке. - Просыпайся. Рыжий буркнул что-то невнятное, не открывая глаз потянулся и сгреб Фьерна в охапку, уткнувшись носом в волосы над ухом и прижав мага к себе. Так. Фьерн вздохнул. Безусловно, это приятно, безусловно, он бы оставил все как есть, если бы под ними была бы мягкая кровать, а не земля, если бы... о нет, Фьерн совсем забыл о лошади. Маг испытал некоторое подобие чувства вины перед четырехногой скотиной. Безусловно, она позаботилась о себе, однако, отвечал-то за нее он. - Кель, - маг пошевелился, попытавшись осторожно высвободиться из объятий. - Нам пора просыпаться. "И что же может быть важнее, чем я?" - сонно подумал тот, улыбнувшись, но затем совесть - она даже была у дракона, удивительно! - шепнула, что все-таки вечно так не пролежишь, кроме того, костёр уже погас, а утро было холодным. Ворчливо повозмущавшись, Кель наконец расслабил объятия и слегка отстранился, зевнув в кулак. - Не хочу с этим соглашаться, - шепнул он, мягко тронув губами губы, здороваясь, - но придётся. Поежившись, дракон, наконец, отстранился достаточно, чтобы можно было встать. Кель грел не хуже печки, Фьерн понял это отстранившись. На краю сознания мелькнула тень сожаления, но маг понадеялся, что это не последнее их утро. Было зябко, но бодряще, хотелось двигаться и что-то делать. Он попытался вспомнить, когда ел в последний раз и понял, что не откажется от горячего завтрака. Фьерн усмехнулся, нашаривая, одежду. За ночь она отсырела и маг не испытывал большой радости, натягивая штаны. Рубашка же выглядела так, словно он месяц по кабакам пил. Фьерн скептически разглядывал предмет гардероба и сожалел о сумке, оставленной на постоялом дворе. - Я оставил свою лошадь у коновязи, - объяснил он Келю свою поспешность, - и совсем забыл о ней. Я, видишь ли, планировал быстро вернуться, - он не сдержал улыбки. Кель, откинувшись на локти, рассматривал мага с самым неприкрытым интересом. Всегда любопытно смотреть на людей, а тем более - еще немного узнавать тех, кто тебе не безразличен, подмечая то одну интересную черту, то другую. Дракон усмехнулся и склонил голову к плечу. - Планировал, да не вышло, - с легкой усмешкой прокомментировал рыжий, затем повертел головой по сторонам, выискивая элементы одежды. Не найдя некоторых в обозримым пространстве, он дернул Фьерна за брючину и ехидно спросил: - И куда ты вчера в порыве страсти отправил мои штаны? - прищурившись, он все-таки не удержался от теплой улыбки и потянулся за рубашкой. - Кстати, почему ты не высушишь одежду? Я видел, и не раз, как маги приводят себя в порядок, достаточно жеста, - он хмыкнул, несколько раз энергично встряхивая свою рубашку, силясь ее просушить. - Я бы не отказался, чтобы ты и мою привел в порядок, - добавил он, с сомнением трогая волглую ткань. - Меня учили не злоупотреблять магией в быту, - поспешно ответил Фьерн, скрывая невесть откуда взявшееся смущение и пытаясь вспомнить, что именно он сделал со штанами Келя, но не мог, что озадачивало еще больше. - Но иногда, конечно, можно поступиться правилами, - он забрал у Келя рубашку, положил себе на колени и медленно провел по ткани ладонью, мысленно произнеся формулу заклинания. Ткань расправились, стала сухой, теплой и чистой. Он вернул рубашку и проделал тоже самое со своей одеждой. Одевшись, Фьерн задумался. - А, вспомнил! - наконец обрадовался он и штаны вернулись туда, откуда исчезли ночью. - Ах, не злоупотреблять... - тихо прокомментировал Кель, скрывая ресницами смешинки в глазах. Он сам не знал, почему подтрунивает над магом, но отчего-то хотелось. Возможно, дракон хотел показать тем самым, что странные привычки Фьерна его не пугают, а наоборот. Впрочем, все могло быть воспринято иначе, а потому он пытался контролировать словарный потоп. Рубашка в самом деле была теплой и сухой, как и штаны, появившиеся из ниоткуда. Стало теплее, настроение улучшилось. Хотелось виться кругами вокруг мага и проявлять симпатию. Посмеявшись этим мыслям, Кель переплел в очередной раз косу и собрал сумку, перекинул через плечо и зацепил на поясе, там, где она и была. Убрав в нее все, что было разбросано в окрестностях, и проверив, он поднял насмешливый теплый взгляд на Фьерна и отрапортовал. - Все, я готов идти на помощь твоей одинокой кобыле. Он очень старался быть серьезным. Но не мог, хорошее настроение не позволяло контролировать эмоции, хотелось петь и веселиться, выражать симпатии и поднимать настроение себе и другим. - Ей не нравится быть одной, - кивнул Фьерн, подумав, что кобылка уже, скорее всего, нашла себе компанию и того, кто ее пожалел. Кобыла досталась ему за сущие гроши. Изящная, тонконогая, с длинной волнистой гривой и хвостом. Подкупила смирностью, даже скромностью, а по масти была копией Серого, по которому маг нещадно тосковал. Когда Фьерн понял, что кобыла не боится магии, купил не раздумывая над тем, почему ее продают так задешево. На этом плюсы заканчивались. Фьерн умаялся выуживать ее из чужих огородов, платить за испорченное белье, лечить ушибы и сломанные ребра. Она была брыклива, куслива и в целом невыносима после покладистого Серого. Маг обещал себе избавиться от несносного животного, но кобыла косила на него большим темным глазом, клала голову на плечо и грустно вздыхала, как некогда делал Серый, и Фьерн решал продать ее в другой раз, а потом страдал от своего мягкосердечия вновь и вновь. Имя он ей так и не дал. Они ушли не так далеко от места ночевки, как Фьерн ее увидел. Серая кобыла паслась в лопухах и в целом была довольна жизнью. На ней не было ни седла, ни сбруи, один недоуздок. Кто-то позаботился о бедной лошадке, усмехнулся про себя Фьерн, скорее всего, этот кто-то хромает или держится за бок. Кобыла вскинула голову и приветсвенно заржала, однако, подходить не спешила, стояла, навострив уши и помахивая хвостом. Фьерн недовольно отметил, что за ночь она успела нахвататься репьев и в чем-то измазаться. - Она все-таки обиделась, -вздохнул Фьерн. - Еще бы! - поддакнул рыжий, присматриваясь к кобыле. Не все лошади терпели драконов, даже будь те в теле человека. - Оставил ее, бедную, на целую ночь! Одну!... - он усмехнулся и прищурил глаза, поглядел ласково, затем воровато осмотрелся по сторонам, не удержался и приобнял мага за талию, но тут же отпустил, сопроводив свои действия тихим смешком. - Но теперь она нашлась, - сказал он уже серьезнее, - так что поздравляю ее с благополучным воссоединением. Мне интересно, как ты будешь ее ловить? Кобыла фыркнула и помотала башкой, принюхалась, отступила на пару шагов назад. Она была явно озадачена и не понимала, как реагировать на дракона. - О, я не буду ее ловить, - усмехнулся Фьерн. - Идем, увидишь. Лошадка, решив, что ее хотят призвать к порядку, весело заржала и отбежала в сторону, высоко задирая ноги и красуясь. Фьерн не обратил на нее внимание, вскоре за их спинами раздалось обиженное ржание и цокот копыт. Сначала она шла на расстоянии, затем приблизилась и пошла в нескольких шагах позади, пофыркивая. Вконец обнаглев, кобыла вытянула голову и схватила Келя за кончик косы. - Хэй! - возмущенно фыркнул тот. - Это не морковка, отдай! - рыжий осторожно - коса была ему дорога! - потянул свои же волосы. Кобыла потянула косу на себя, потом поняв, что всё-таки да, не морковка, выпустила и потянулась к сумке, раздувая ноздри. В сумке у Келя было много чего любопытного, но не было еды. Он, с прискорбием, посмотрел на голодное животное и развел руками. Голодное животное оскорбилось до глубины души таким жестом и попыталось укусить нового знакомого, но было перехвачено хозяйской рукой. Кобыла дернула вверх башкой, заплясала, но почти сразу успокоилась, вздохнула и стала смирно. - Я однажды по лесу за ней два часа гонялся, пока не плюнул, - признался он, поглаживая бархатный нос. - Она сама пришла, как только поняла, что я больше не намерен за ней бегать. Кобыла полезла в лицо, Фьерн увернулся и отпихнул ее. - Пойдем. Кель с любопытством рассматривал кобылу, все-таки, было интересно наблюдать за животными. Они не умели разговаривать, но при этом проявляли эмоций иногда даже больше, чем люди. - Какая своенравная кобылка, - усмехнулся дракон, - но и умная, по всей видимости. Просто немного... - он покрутил рукой у головы, подбирая слово, - ветреная? - Ветряная, да, - согласился Фьерн с этим определением, - а свой ум она использует как-то... не по-лошадиному! - они медленным шагом двинулись к деревне - маг больше никуда не спешил, серая кобыла смирно шла рядом. - Я надеялся, что ее уведут, но замучился лечить конокрадов, а едва собираюсь ее продать, как она начинает выкидывать такие фортели, что ни один здравомыслящий человек и близко к ней не подойдет, не то что купит. Маг жаловался на кобылу словно на нелюбимую тетушку. Слушать рассуждения о кобыле было приятно. Кель шёл рядом, посматривая на объект обсуждения, а тот, в свою очередь, бросал косые взгляды на рыжего, видимо, не до конца уверенный в том, что этому человеку можно доверять. Рыжий прищурится и посмотрел глаза в глаза животному. Кобыла ответила чистейшим взглядом и всхрапнула, словно отвечая на его невысказанный вопрос. Дракон низко рассмеялся. - О да, я чувствую, тебе с ней было очень весело! - затем добавил. - Но во всяком случае, она возвращается к тебе. Я бы очень обрадовался этому факту. Можно не переживать, что кобыла пропадёт. Вот как сейчас. Она нашла тебя, хоть и прошло уже много времени, - протянув руку, дракон мягко погладил лошадь по носу. - Да, много времени... - эхом отозвался Фьерн, на мгновение накрывая ладонью руку Келя, что гладила лошадиный нос. Он не был уверен, что говорит сейчас именно о лошади. Выпутал из гривы сухой репей и несколько тонких веточек, нахмурился. - Твои шрамы, что за оружие их оставило? - спросил он вдруг. - Я все думаю об этом... Подобное может сотворить только магия, но ведь на драконов она не действует, - Фьерн поднял на Келя серьезный взгляд. Тот некоторое время изучал этот взгляд, размышляя. С одной стороны, Фьерну он доверял. С другой - к чему расстраивать дорогого человека, не ему ли дракон обещал, что будет осторожен? И что в итоге? - Кто-то видит здесь... дракона? - наконец, вздохнул он с грустной улыбкой. Помолчал, потом медленно проговорил. - Фьерн, я ведь в... человеческом теле. Оно, к слову сказать, хрупкое. По моим меркам. Ударь меня - останется синяк, порежь - пойдёт кровь. Я слабее тебя, например, - усмехнулся он. Подняв руку, он мягко коснулся пальцами щеки мага, затем убрал руку, вздохнув и отводя взгляд. - Более беззащитный. Ты можешь укрыться щитом, разбить заклинание, не знаю... Что ещё ты умеешь. Качнув головой, он задумчиво пнул камень под ногой, куснул губу. - Обращение в того, кто я есть - часть Посвящения. На этом пути, выбирая...того, в теле которого ты проведешь столетия, ты должен очень хорошо ему... Соответствовать, - подобрал он слово. Как сложно, оказывается, говорить об этом! - Мимикрия, Фьерн. Обучение приспособлению, выживанию. Выбирая кита, ты будешь плавать в океане, общаться с другими китами. Ты не будешь общаться с акулами, например, или есть людей, ты же кит, - он чуть свел брови, потом потер переносицу пальцами. - Ты должен соответствовать тому, кого выбираешь. Вести себя так, как этот кто-то. И главное - ничем не выдавать своего истинного обличия. Каждое нарушение - плюс часть отведенного срока. Наверное, - хмыкнул он тихо своим мыслям, - я обречен на это тело вечность. - Он иронично изогнул брови, знакомая улыбка коснулась губ, однако, было не совсем понятно, над кем именно смеется дракон. - Конечно, никто не застрахован от несчастных случаев. Если что-то угрожает твоей жизни, ты будешь бороться до последнего, используя любые методы, ту же магию. Главное правило - хранить в тайне кто ты. Поэтому многие из нас прикидываются магами, - улыбнулся он, тепло глядя на одного конкретного мага. - Но дело не в этом, Фьерн. Дело в умениях и скорости. Я ведь бродячий сказочник, помнишь? Развлекаю детишек и иногда взрослых историями, которые узнал... Которые пережил, - добавил он чуть тише. - Я не использую свою магию просто так, я не привык моментально выставлять щиты или отбивать заклинания. Да и не смог бы, для этого у меня нет достаточной подготовки. Все, что я умею делать быстро - сбегать в свою шкуру. Драконья чешуя, я думаю, ты в курсе, отражает магию. Кель нахмурился, посмотрел на мага, проверяя доступно ли он объясняет. Кель объяснял более, чем доступно. Мимикрия, выживание, назвался груздем, полезай в кузов, с волками жить по волчьи выть. Фьерн остановил мысленный поток, кивнул. Он не был рад, что начал этот разговор, Кель явно был расстроен, но уж лучше Фьерн лишится части иллюзий относительно его неуязвимости, чем будет себя проклинать, если что-то случится. - Я не знал, что ты настолько уязвим, - сказал он наконец, потирая переносицу, как делал в минуту размышлений. Он не знал, но Кель-то знал, но все равно куда-то влез. Пенять ему за это и кудахтать наседкой Фьерн не собирался, сам часто вел себя не лучше, однако закрывать тему, не разобравшись, не хотел. - Что за магия это была, Кель? Ты находишься в человеческом теле, но чутье-то у тебя все равно драконье! Ты чуешь магию не хуже меня. И все равно подставился, подумал Фьерн, однако, не стал этого говорить. - Я чувствую, - кивнул тот, слегка нахмурившись. - Когда она... чувствуется. Но бывает, пока не откроешь - и не узнаешь... - он хмыкнул. Сказал а, говори и б. - Я не уверен, что тебе следует это знать. Это не красит меня и не делает более привлекательным даже в своих глазах - не то, что в твоих, - Кель вздохнул и как-то весь собрался, даже задумчиво-серьезное лицо стало несколько равнодушным, словно отстраненным. Кто знает, не так ли это было на самом деле? - После того, как мы в последний раз виделись, года три назад, я понял, что тоскую по обществу. Не хватает разговоров, не со случайными встречными, а с кем-то, кого знаешь, с кем уже что-то переживал. Стоило об этом подумать, как спустя месяц я встретил одну знакомую. Мы были представлены друг другу на празднике вина в Туссенте, общались, не сказать, что много, но было в нас нечто общее, схожее, а потому, встретившись вновь, мы выехали из города вместе. Отправились на поиски приключений и легкого заработка. Легкого ли, подумал про себя дракон. Если бы он знал, чем все обернется, то непременно бы отговорил девушку от затеи. - Она говорила, что влиятельный господин ищет один ларец. За него готовы были выложить целое состояние, нам такого и не слилось. Но он был спрятан и надежно охранялся. Стоило больших трудов выкрасть его, - ухмыльнулся дракон, улыбка замерла на губах, дрогнула и погасла. - Но нам это удалось. Стоило ей взять его в руки - ничем не примечательный черный ларец вот такого размера, - дракон развел руки, изображая размер, небольшой, примерно со сложенные ладони, - как я ощутил что-то, чего не мог понять. Словно ее окутало нечто, незримая аура. Я спросил в чем дело... Она сказала, что хочет открыть его. Я подумал, что это любопытство, но... должно быть, нет. Я видел в ее глазах что-то странное. Тогда я забрал его себе, ларец ехал в сумке, сначала на мне. Потом я переместил его во вьюки и все равно... Я тоже ощущал нечто, сродни любопытству. Словно внутренний голос шептал мне "открой, открой его". Это было очень странно, понимаешь? - Кель перевел взгляд на сосредоточенное лицо Фьерна, смотрел некоторое время в его глаза, словно пытался перенять его спокойствие. - А может, - фыркнул он все-таки, - это и было чистейшее любопытство. Что в нем такого, что за него готовы отдать целое состояние, спрашивал я сам себя. Ночью, на привале, мы, не сговариваясь, решили его открыть. Ей тоже было любопытно. Любопытство, по всей видимости, - пробормотал он, - черта характера рыжих. В общем, мы открыли ларец. Кель умолк, переводя дыхание и давая время магу воспринять всю информацию целиком. Фьерн был мрачнее тучи. Скорее всего, ларец был проклят или зачарован, действовал на разум, заставляя исполнять свою волю, вернее, волю создателя. Или, наоборот, подстраивается под жертву, реагируя на страхи, желания, жадность или, вот, любопытство. Фьерн некстати вспомнил собак и навязчивое "беги" в голове. Против подобной магии можно выстоять, если знаешь, откуда придет атака, если сумеешь отличить свое желание от навязанного извне. Если Кель не сумел учуять магию, то создатель шкатулки не только не обделен силой, но и искусен в ее применении. - Вы открыли ларец, что произошло потом? - спросил он, пристально глядя на рыжего. Тот молчал. В его голове всплывали картинки, снящиеся ему все эти годы в кошмарах, когда просыпаешься с криком, видя заново произошедшее и осознавая, что ничего не изменить, что все это - реальность, дополненная страхом и горечью случившегося. - Мы спрятались в глубине пещеры неподалеку от города, так было удобнее. Встреча с заказчиком была намечена на следующий день, но мы решили пока что не светиться в городе, он ведь знал, как мы выглядим. - Помедлив, он продолжил. - Ларец был в моих руках, - монотонно проговорил рыжий, уперев взгляд в гриву лошади, словно там было что-то интересное. - Я поставил его на землю, встал на колени и, извернувшись, открыл крышку - на ней был замок, но у моей знакомой был набор отмычек. Я не... помню, - выдохнул Кель, - детально, что произошло дальше. Словно... - он поморщился, свел брови и приложил пальцы к переносице, сильно зажмурившись, - словно щупальцы. Но не материальные, понимаешь? Они ударили из ларца, сюда, - пальцы прижались к солнечному сплетению и не сильно надавили. - Я ошалел от боли, я себя не контролировал, я думал, что умираю, понимаешь? Поэтому я сделал единственное, что знал, что могло помочь - перекинулся в дракона. Не в того милого маленького Келя, с блестящей чешуей, короткого ты знаешь, а в... полную форму, - Кель горько хмыкнул, - того, который размером с небольшой такой купеческий дом в Новиграде. Я бился в агонии, ломал крыльями сталактиты, царапал когтями стены, бился хвостом, мне было тесно - пещера была небольшой, - он вдруг заговорил быстро, словно желая наконец выплеснуть это из себя, - я не осознавал, что творю, но потом увидел просвет и рванул на выход. Я рвался наружу, разрываемый изнутри инородной магией, кое-как выбрался, вскарабкался по скале, перебрался через перевал и нашел пещеру побольше, где мне не было тесно. Там я сделал единственное, что мог сделать для себя - впал в летаргический сон. Кажется, я проспал недели две, а когда очнулся - боли не было. Мой организм справился, я выжил. Но... - рыжий резко втянул воздух сквозь сжатые зубы, на скулах играли желваки. - Через время я вернулся. Знал наверняка, но хотел проверить... хотел верить в чудо, - он хмыкнул. - Но, разумеется, чудес не бывает, если сам не приложишь к ним руку. Я приложил, - посмотрел Кель на мага, и в глазах плясал огонь, но не теплый, а обжигающий, жгущий его изнутри. - Я не знаю... попало ли заклинание в нее, или только в меня. Да и это не имело значения. Все выглядело так, что, пока я бился в агонии, ее попросту завалило камнями. Кель умолк, уставившись в одну точку и прищурив глаза. Фьерн слушал и его сердце наполнилась ужасом, он словно сам был заперт в той ловушке, ошалевший от боли, без надежды на спасение. Он не сталкивался с подобной магией, его познания в темных ее проявлениях были поверхностны, и не мог точно сказать, что именно атаковало Келя и его подругу. Может боевое заклинание, а может какая-нибудь запертая внутри тварь, одно он знал точно: ни один маг не сумел бы выжить после удара, что чуть не убил дракона. Фьерн выпустил лошадиный повод и обнял Келя, желая утешить, поддержать, стереть с лица эту пугающую сосредоточенность, не подпускать к нему больше кошмары. Так, наверное, родитель обнимает испуганного ребенка после страшного сна. Рыжий втянул носом воздух, напряженный, как струна. Внутри этого человеческого тела гулко и часто билось сердце, словно желая доказать, что он жив, ему самому. Прошло, должно быть, двадцать ударов сердца, прежде, чем его руки обняли плечи Фьерна, мягко поглаживая. Так они и стояли, не в силах подобрать нужных слов, да они были и не нужны. Все было сказано ночью - во всяком случае Кель верил, что ему это не приснилось. Спустя минуту, однако, кобыла мага потеряла терпение и возмущенно заржала, напоминая о себе. Кель мягко стиснул Фьерна и затем отпустил, тепло улыбнувшись. Фьерн бросил на Келя обеспокоенный взгляд и опять взял кобылу под уздцы. Он бы обязательно расспросил о судьбе шкатулки, о том, где она была и кто ее заказал привезти - все эти сведения возможно помогли бы отыскать ее создателя, и предотвратить новые беды. Он бы обязательно это сделал с кем-нибудь другим, но не с Келем, просто не мог себя заставить. Они двинулись неспеша по дороге, кобыла шла следом, периодически пытаясь ухватить губами то ветку дерева, то пучок травы. - Ночью ты рассказывал о своей магии, - нарушил Фьерн тишину. - Говорил, что не можешь сотворить воду. Попробуй сейчас. - М... - отозвался тот, переводя задумчивый взгляд на мага. - Сейчас? Хотя... возможно, ты прав. Он нахмурился, затем пару раз стряхнул пальцы, словно сбрасывая что-то с кончиков. После рассказанного им завладело подобие оцепенения, эмоции застопорились, не позволяя пройти за грань доступного - этому он тоже долго учился. Но такое состояние позволяло, как раз-таки, отбросить эмоции и сосредоточиться на текущем. Подняв руки, он ласкающими движениями очертил сферу. Эти движения были не обязательны, но ему нравилось так делась, словно сама материя могла пойти навстречу, ласкаемая невесомыми прикосновениями. Он думал о том, что рассказывал ему Фьерн, как под действием его воли воздух станет плотнее, превратится в каплю, затем еще в одну, другую, третью, как они объединятся и зародят начало водяного сгустка, который станет водяной сферой в его руках... темно-синего, как волны, прозрачного и соленого. Как вода, попадающая в легкие, заполняющая глотку, тянущая на дно. Зарождающаяся капля в его руках вспыхнула ярким пламенем, воспламеняясь за секунду, подвластная знакомой воле, затем вдруг огонь потемнел, блеснул черной бездной разрываемой ткани материи, миллионами сверкающих в бездне звезд. Колкераэль громко выругался и провел руками над рвущейся тканью материи, высказав нечто четырехэтажное и нечленораздельное. Послышался приглушенный хлопок, Кель хлопнул в ладоши. - Кажется... я перестарался... - сказал дрогнувшим голосом. - Очень хорошо, - похвалил Фьерн, не реагируя на брань. Он не совсем понимал, что именно сейчас сделал Кель, вернее, постарался подумать над увиденным позднее. - Почти получилось, особенно мне понравился этот черный огонь, только нам нужно что-то попроще. Вспомни, каким холодным было море, что чувствовал, когда вода касалась тебя, вспомни, как холодно было однажды в горах. Может, ты летом пробовал фруктовый лёд? Обожаю его. Сосредоточься на этих ощущениях и попробуй еще раз. Послышалось тихое рычание, Кель вышагивал с недовольной миной на лице, чтобы было видеть странно и непривычно для обычно жизнерадостного дракона. - Я не люблю лед. Я люблю тепло и огонь, - проворчал он, но затем вздохнул и вновь поднял руки, что-то ворча под нос. Пару минут он так и шел, едва заметно шевеля губами и пальцами, потом нахмурился и тихо рыкнул - в стороны полетели огненные искры. - По-моему, мне проще устроить землетрясение, чем работать с водой, - уязвленно пожаловался он. - Увы, работа с землей требует внутренней дисциплины, терпения и настойчивости, поэтому землетрясение тебе не устроить, - Фьерн был зануден, как тысяча менторов. - Впрочем, возможно, ты прав, вода тебе не по зубам. - Ну да! - фыркнул тот. - Люди отчего-то считают, что огонь - самая "простая" стихия, не требующая приложений усилий от объекта. Мол - он сам тебя ведет, да? А теперь скажи мне, дорогой мой Фьерн, почему же среди магов так мало тех, кто владеет огнем - самым "простым" элементом? И как же так выходит, что маги, играющие с огнем, чаще всего попросту погибают? - рыжий насмешливо заломил бровь. - Не оттого ли, что у них не хватает силы воли приручить огонь, сделать его своим? Вы овладели землей, водой и воздухом, но огонь людям не дается. Почему, Фьерн? -Огонь людям дается, - возразил Фьерн, - идет в руки охотнее всех стихий, отдает всю свою силу и неистовость - бери, пользуйся! Маг, черпающий энергию хаоса, сам становится хаосом, лишается возможности созидать. Огонь выжигает мага изнутри, оставляет пустую оболочку, если маг все-таки выживает, он становится опасен - его действие не ограничены моралью, у него нет внутреннего стопора. Чародей, что создал знакомых тебе псов, был из огненных. А гибнут в основном молодые и неопытные маги - легкость, с которой огонь отдает энергию пьянит, юнец ее восторженно черпает, но взамен дать ему нечего и огонь забирает что есть, а есть только жизнь. - О чем я и сказал, - усмехнулся дракон. - Много ли тех, кто не сходит с ума и остаётся жить? Полезен обществу? - он покачал головой. - Я похож на того, кто не способен себя контролировать? Кто несёт разрушение, смерть? Опасен обществу? Для вас огонь - слишком сильный элемент, вы не можете понять его, осознать, принять, взять верх, контролировать. Поэтому он берет верх над вами. Драконам - не всем, конечно - подвластен Хаос. Огонь в несколько раз слабее его. В десятки. Я не владею энергией Хаоса, - заметил Кель, - во всяком случае, сейчас. Так, - он щелкнул пальцами, - только его отголоски. Но не испытываю сложностей с огнём. Вода, она... Другая. Её не так просто понять. Маг улыбнулся уголками губ, по сравнению с драконами, людские маги - дети, играющие в солдатиков и ничего больше. Наверное, речь Келя уязвила бы того подростка, каким он был когда-то, как уязвляли наставления старших: не касайтесь огня, огонь опасен, доступен только самым сильным, только самым сильным,талантливым волевым. Две стихии - талант, три - гениальность, о четырёх и не думайте. Фьерн думал, мечтал, потерял покой и сон, учился, как проклятый, пытался доказать даже не другим, себе, что сумеет. И сумел все-таки. Восторг, торжество, пламя внутри, пламя снаружи, на руках, одежде, в глотке, боль, темнота, забытье. Фьерн потер предплечье, на котором все еще красовался след от огня, усмехнулся. - Возможно, - согласился он, распалять Келя дальше он не хотел, хватило и того, что Кель вспомнил о своем могуществе. - Вода не требует ничего взамен, ее не нужно приручать, она самодостаточна, покладиста, приносит успокоение, снимает боль, утоляет жажду. Вспомни, как пил холодную воду после долго пути или купался в озере после жаркого дня. Неужели тебе не нравилось это? - Нравилось, - эхом отозвался тот. - Мне нравится вода, но... Я думаю, - задумчиво изрек он, - дело скорее в... во мне, - наконец, пожал он плечами, заговорил спокойнее. - Магия - как отражение характера, как суть самого тебя. Не ты выбираешь магию! - воскликнул он негромко и рассмеялся, - Она выбирает тебя, - Кель немного успокоился и посмотрел на мага знакомой теплой улыбкой. - Ты - ты ощущаешь её, воду. Я.. я ощущаю огонь. Внутри, - он коснулся груди, чуть нахмурился, глядя вперед на дорогу. - Я знаю, что вода, воздух и земля проще, как раз за счет, должно быть, спокойствия. Но... - он откинул голову назад и посмотрел на кроны деревьев, - как найти его в себе? - Я не знаю, Кель, - ответил Фьерн, качая головой и мимолетно касаясь пальцами его руки. - Нет универсального рецепта, никто не даст тебе инструкцию или поделится секретом. Иногда человек тратит жизнь в попытке отыскать его, но так и не находит. - Поэтому у меня и не выходит, - усмехнулся дракон. - Пока что! Во мне нет достаточного терпения и спокойствия, - он прищурил глаза и коварно посмотрел на мага. - Но быть может, однажды я найду в себе нечто, что позволит... ощутить. - Возможно так и будет, - согласился маг. - Когда-нибудь через много-много лет. Ну а пока ты неспокойный и нетерпеливый дракон, которого я... встретил, - Фьерн усмехнулся, настроение от чего-то поползло вверх. Кель хмыкнул, рассматривая траву под ногами. Он мог быть чертовски терпелив, если это требовалось. А мог и не быть. Он жутко не любил ждать тогда, когда в том не было особенной необходимости, и мог ждать годами, когда иначе было нельзя. Коварная магия - это не то, чего ждут годами, но сейчас, в настоящий момент, он просто знал это, все попытки будут обречены на провал, а излишнее старание может сделать только хуже. Вероятно, нужно попасть в соответствующее настроение - если оно будет - и попробовать. Так он решил для себя. - Что же, - выдохнул он, - раз с этим у нас ничего не выходит, то предлагаю ускорить шаг. Не знаю, как ты, а я проголодался. Фьерн тоже проголодался, поэтому поддержал Келя, кобыла, устав от медленной ходьбы и тяжелых разговоров, все норовилась то вырваться вперед, то подтолкнуть хозяина в спину, а увидев постоялый двор, радостно заржала. Фьерн был солидарен и с ней. Хозяин был помят после волшебной ночки, но приветлив, уже весело трещал очаг, а кухня дразнилась аппетитными запахами. Они сели за стол у распахнутого окна, кобыла отправилась на конюшню - ее опасливо увел хромоногий мальчишка. Магу нравилась эта деревенька, возможно, здесь следует задержаться на несколько дней, покупаться в море, выспаться в мягкой кровати, не думать, не тревожиться. Можно не спешить воскресать из мертвых, разделить эти дни с Келем, представить, что они могут быть рядом столько, сколько сами того захотят. Никаких дел, никаких забот. Он понял, что это и есть то внутреннее спокойствие, которое искал в себе Кель, жаль, его нельзя передать, как он уже сказал, каждый сам ищет его в себе. - Что ты хочешь делать дальше? - спросил Фьерн, ему хотелось понять, насколько их намерения совпадают. Еда расслабляла, после неё клонило в сон, кроме того, они ведь толком и не спали ночью, встали рано, и теперь рыжий только сонно позевывал, силясь не задремать прямо за столом. Благо, окно было открыто, в него задувал приятный ветерок, потрепывая волосы. - Мне все равно, - подавив зевок, отозвался он, переводя взгляд на Фьерна. - Все, что захочешь - кроме встречи с прекрасными собаками, - добавил он, усмехнувшись и тепло глядя. На удивление, его мысли были очень похожи на мысли Фьерна. Келю хотелось быть рядом, наблюдать, учиться. То, что изначально было лишь любопытством и желанием, давно переросло во что-то большее, чему он не знал названия. Да и нужно ли оно, когда людям просто хорошо быть вместе. - Но если вдруг захочешь найти их, - добавил он тихо, - я бы последовал за тобой. - О нет, больше никаких ужасов, - Фьерн вскинул руки в защитном жесте, усмехаясь, - никаких адских гончих, ренегатов и иже с ними. В жизни магов есть и спокойные дни, знаешь ли, - ему тоже захотелось спать, сытная еда сделала движения тяжелыми, а мысли ленивыми. Он был уверен, что сможет проспать если не пару дней, то до вечера точно. С улицы послышался шум, но Фьерн не придал ему значения. - Спокойные дни? О, Богиня, неужели? - недоверчиво переспросил Кель. - Не может быть! Такие дни, когда можно устроить, например, сон после плотного завтрака? - его глаза блеснули. Где-то отчаянно залаяла собака, раздался детский плач, женские причитания, захлопали двери, кто-то кого-то позвал, а потом все стихло. Напрягшийся было Фьерн расслабился: что бы там не происходило, это не имело к ним никакого отношения. - Сон после завтрака? - притворно ужаснулся маг. - Разве такое возможно? - не выдержал, зевнул. Тело требовало нормального отдыха, почему бы не пойти ему навстречу? - Нам стоит попробовать, - согласился он. - Новый опыт как никак. Постоялый двор был маленький, всего несколько комнат, зато уютных и чистых. Фьерн остался доволен и после коротких переговоров получил ключ от одной из них. В ней помещались две кровати, маленький столик и рукомойник. Маг взял с трактирщика обещание не беспокоить постояльцев ни при каких обстоятельствах, в противном случае пригрозил превратить в лягушку того, кто осмелится сунуться. Трактирщик сбледнул и клятвенно пообещал и близко не подходить к двери. Все-таки хорошо быть магом. Кровать была вполне широкой, чтобы поместиться на ней вдвоем, Фьерн не стал спрашивать, предпочтет ли Кель занять соседнюю, а просто подвинулся, давая ему место и мгновенно провалился в сон. Не успел дракон и глазом моргнуть. Вот уж точно - новый опыт, да с каким размахом! Кель усмехнулся, зевнув, и не преминул возможностью лечь рядом, только аккуратно, чтобы не разбудить мага. Все-таки, устали они оба, обоим был нужен отдых, и если Фьерн так легко заснул, было бы кощунством будить его. - Да, так определенно лучше, - тихо усмехнулся дракон, обнимая ставшим каким-то особенным для него жестом Фьерна за талию. Разумеется, он не обратил никакого внимания ни на шум, ни на крики и причитания женщин, доносившиеся ранее. В конце концов, он ведь просто сказочник, а не спаситель мира. Удовлетворившись этим оправданием самому себе, Кель умиротворенно вздохнул и мягко тронул губами висок мага, затем и сам не заметив, как уснул, не выпуская того из объятий.