Допустимая погрешность

      Воскресный город просыпался медленно и неохотно. Вместо протяжных гудков нетерпеливо сигналящих в пробке машин и быстрых шагов спешащих людей до Лиз доносились приглушенные голоса редких прохожих и негромкий шум автомобилей, словно кто-то время от времени приоткрывал дверь в другой мир.       Реддингтон ушел за «более традиционной одеждой», и в ожидании его возвращения Элизабет читала книгу. В утреннем свете комната не стала опрятнее и чище, но этот пыльный заброшенный чердак нравился Лиз, поскольку на удивление точно отражал ее внутреннее состояние, потерянность и опустошенность. Ей хотелось забыть о проблемах, задержаться здесь и спрятаться на старом диване за потрепанным томиком «Больших Надежд». Реальность в лице Рэда ворвалась внутрь с горой пакетов из магазина и неуместной активностью, противоречащей настроению Элизабет. Прежде чем оставить ее наедине с новыми джинсами и майкой, он с минуту вопросительно смотрел на Лиз, пока она не сдалась.       — Я обязательно сбегу от тебя Реддингтон, но не сейчас.       Он кивнул, удовлетворенный ответом, и вышел из комнаты. Когда Лиз переоделась, они убедились, что на улице нет полиции, и направились в сторону центра города.       — Какие наши планы?       — Поесть, Лиз. Напомни, мы ведь еще ни разу не завтракали вместе?       — Ты сейчас серьезно? Мою фотографию крутят по всем каналам, а мы пойдем в кафе и попросим яблочный пирог с кофе?       — Яблочный пирог с кофе? Прекрасный выбор, дорогая, — она невольно поморщилась от его приторно-наигранного голоса. — Не знал, что ты превращаешься в забияку, если тебя не кормить.       — Ты когда-нибудь встречал добрых голодных людей?       — Мммм, пожалуй, да. Моя подруга Тони вечно сидит на диетах, и при этом остается милейшей барышней.       — Отлично. В следующий раз пригласи свою подружку-анорексичку пуститься с тобой в бега.       Реддингтон выбрал неприметное пустое кафе со старомодными цветочными скатертями, плетеной мебелью и приглушенным светом. Они сделали заказ и в молчании съели завтрак, после чего Лиз стала поглядывать то на дверь, то на Рэда, который демонстративно не обращал внимания на ее очевидное нетерпение.       — Чего мы ждем? — наконец не выдержала она, скрестив на груди руки.       — Моего друга.       — Ты договорился встретиться с ним здесь?       — Не совсем, Элизабет. Он человек привычки. Всегда заходит сюда в выходной день, надо просто его дождаться.       — А в более безлюдном месте мы не могли с ним увидеться?       — Элизабет, — в его голосе послышалась усталость, — прошу, закажи еще кофе. Она с досадой смотрела, как Реддингтон потянулся к кружке, и, с интересом поглядывая по сторонам, отпил горячий напиток. Он перестал обращать на нее внимание, и Лиз ничего не осталось, как позвать официантку. В отличие от нее Рэд был абсолютно расслаблен. Наверно, когда ты двадцать с лишним лет провел в бегах, то приспосабливаешься жить с чувством постоянной опасности. Возможно, если Элизабет пробудет с ним долго, то и она этому научится, но сейчас она не могла спокойно находиться в людных местах.       В кафе зашел невысокий худощавый клиент средних лет в темно-коричневом свитере, и глаза Рэда прищурились. Он внимательно следил за передвижениями человека, пока в ответ не поймал изумленный взгляд. Долгожданный посетитель подошел и сел к ним за стол.       — Реймонд, вот уж не думал увидеть тебя здесь.       Лицо мужчины выражало искреннюю радость от встречи, но Элизабет привыкла к тому, что после теплых улыбок ничто не мешает приятелям Рэда с нескрываемым удовольствием достать оружие и начать стрелять.       — Элизабет, мой старый знакомый — Марвин Джерард.       — Мисс Кин, наслышан, наслышан — смотрел сегодня телевизор, — в жизни вы еще красивее, чем на экране.       Марвин старомодно приподнялся, поклонился и пожал руку Лиз. Общество убийцы сенатора и четвертого в списке разыскиваемых преступников не испортило его благодушного настроения, и он продолжал улыбаться.       — Отлично, значит, ты в курсе наших небольших затруднений.       После того, как Джерард сделал заказ, мужчины принялись разговаривать как старые добрые друзья, вскользь упоминая события из прошлого и общих знакомых. Полностью исключенная из оживленной беседы, Лиз пыталась понять, какие слова относятся к болтовне, а что на самом деле важно. Среди намеков и недомолвок ей удалось разобрать фразу про договор, который Рэд просил посмотреть Джерарда.       Элизабет задумалась, о чем может идти речь, и в голове закрутились самые разные предположения: одно хуже другого. Реддингтон не имел обыкновения посвящать ее в свои планы, но теперь помимо привычной досады Лиз чувствовала тревогу. В ней зрел протест и детское стремление продемонстрировать самостоятельность. Она полностью зависела от него, и ей это не нравилось, особенно в свете чувств к нему прошлой ночью. В глубине души Элизабет была убеждена: Рэд не навредит ей намеренно. Но его специфическая точка зрения на счастье и будущее Лиз могла идти вразрез с ее желаниями.       Попрощавшись с Марвином Джерардом, Реддингтон и Лиз несколько часов потратили на дорогу к причалу, где зашли внутрь удобного контейнера, в котором им предстояло прокатиться до Айовы. И тут Реддингтон не изменил себе и обставил помещение с максимальным комфортом — уютными креслами, дорогими мягкими коврами и приглушенными светильниками. Его постоянное следование негласным правилам по части людей и вещей болезненно кольнуло Элизабет разочарованием и напомнило: не стоит питать напрасных иллюзий о том, что их отношения когда-либо изменятся.       — Сегодня опять вечер Диккенса? — Рэд одобрительно улыбнулся и приподнял брови, заметив, как она села на диван и открыла книгу. Элизабет прихватила с собой томик, когда они уходили из заброшенного дома.       — И какие у нас фразы для обсуждения? — Реддингтон разливал по стаканам вино.       Любителю иносказательностей, похоже, понравилась игра в цитаты. Лиз равнодушно пожала плечами и принялась листать страницы в поиске подходящего отрывка.       — В тюрьму людей сажают за убийство, за кражу, за подлоги, за разные хорошие дела, а начинают они всегда с того, что задают дурацкие вопросы.       — Тонко замечено, Лиз.       — Я не жалею о своих вопросах.       — Оно и верно, дорогая. Нужно ли жалеть о прошлом?       Реддингтон взболтал вино, любуясь кроваво-красными отблесками на стенках бокала, а потом сделал глоток. Он откинул голову на спинку кресла и впервые за этот день позволил себе передышку. Ему хотелось дать Лиз время, чтобы успокоиться и прийти в себя, но она лишь больше себя накручивала, и это беспокоило его. Рэд понимал причины тревоги, но не принимал их всерьез, предпочтя выжидательную позицию.       Элизабет лежала на диване и читала книгу. Босая, с распущенными волосами и сосредоточенным лицом она больше напоминала прилежную старшеклассницу за уроками, чем беглую преступницу. Он восхищался красивым профилем, тонкой рукой, подпирающей подбородок, изящными лодыжками. Ее юность пробудила в нем давно забытые воспоминания.       — Сколько себя помню, я мечтал стать капитаном корабля. И плыть по океану среди ночи, ориентируясь по звездам. Я всегда считал, что лучшей жизни быть не может. Лиз отложила книгу, поудобнее устроилась и мысленно примерила на Реддингтона черный капитанский сюртук с золотыми пуговицами. Ему бы определенно пошло. Она внимательно смотрела на него, ожидая продолжения истории, но он замолчал и задумался. Мужчина прикрыл глаза и бездумно поглаживал кончиками пальцев диванные подушки, и Лиз поняла: сейчас Рэд не здесь, он бороздит моря где-то в своем далеком прошлом. Мысли наверняка были приятными, поскольку по губам скользила мягкая улыбка. И внезапно она заревновала его к тем людям и событиям, которые никогда не сможет разделить с ним.       — Почему ты отказался от мечты и пошел служить в морскую разведку?       Этим вопросом она вырвала его из несбыточных грез. Лицо перестало быть расслабленным, он встал с дивана и направился к бару, попутно забрав у нее пустой стакан.       — Была холодная война, и шпионы повсюду.       — Из тебя бы получился отличный капитан.       Рэд грустно засмеялся, отпил вино и продолжил.       — Не уверен. История не знает сослагательного наклонения, Элизабет. Ежедневно мы принимаем решения, которые приводят нас к самым разным последствиям. Элизабет не хотела развивать эту тему, пока не обдумает ее. Поэтому легла на диван, пригубила напиток и снова открыла книгу. Ей было над чем поразмыслить. Насколько ее свободный выбор ограничивался влиянием Реддингтона на ее жизнь? Какого бы мужа она выбрала себе, если бы не познакомилась с Томом? Воспоминания о бывшем не-муже кольнули забытой тоской. За время бегства столько всего случилось, что образ Тома потускнел, его лицо поблекло за последними событиями. Мысли о нем не принесли привычной боли. В голове мелькнула народная мудрость: можно отвести лошадь на водопой, но невозможно заставить ее пить. В этом была доля истины. Искусственно созданная иллюзия любви рассыпалась от легкого прикосновения к действительности.