Прикройте гештальт

наступает время, когда салли снова может ходить. почти не прихрамывает, как два дня назад. как только он доходит дальше ванной, его встречает мачеха. опять готовит на кухне какое-то пищевое дерьмо. - салли, тебе начальник звонил из офиса. сказал, если не придёшь сегодня вовремя, то он тебя уволит. и имеет на это полное право. нечего прохлаждаться, когда у тебя есть работа. - я уже иду. салли надевает чёрные джинсы без дырок, белый свитер и серые кроссовки. салли не может похвастаться богатым гардеробом, поэтому составляет соответствующий дресс-коду наряд из чего попало. салли работает уборщиком в офисе. единственным. больше никто не хочет брать эту должность. *** салли выходит на автобусной остановке. остаётся пройти буквально полсотни метров, но тут салли встречает то, что выворачивает его душу наизнанку. псина. чёрно-белая лохматая бездомная псина. хвост калачиком, зубы оскалены. салли, цепенея от ужаса, падает в обморок около ближайшей скамейки. когда встаёт и смотрит на часы, то понимает, что прошло полчаса. видимо, приняли за пьяного и не стали трогать. салли бежит в офис со всех ног, но начальник, встретивший его у входа, говорит: - я своё слово держу. сал фишер, ты уволен. - подождите… - уходи. тебе здесь больше нечего делать. удачи. надеюсь, на новой работе ты будешь более добросовестным сотрудником. *** салли, подавленный и унылый, не знает, сколько километров уже позади него. он пересекает почти весь нокфелл. причём не через главную улицу, а дворами. он пытается абстрагироваться, едва завидев какую-либо собаку вдали. так учил его энон. более-менее помогает. вот и окраина. автострада. небо клонится к закату. никого нет. почти никого. только девушка с чокером на шее стоит. - хэй, не хочешь подзаработать? - говорит она. - и что вы предлагаете? - отвечает салли. - ну что ты, не знаешь, как работают на трассе? салли отворачивается. его ненависть к себе пиздецки сильна, ему даже иногда кажется, что он и его тело существуют порознь. энон называет это "дереализация". а раз так - почему бы не сделать то, что предлагает ему девушка с чокером? почему бы не начать зарабатывать собой? опыт есть, как-никак. даже похуй, что родаки и брат скажут. абсолютно похуй. салли проверяет, на месте ли его рюкзак. встаёт на бордюр около автострады. один из автомобилей останавливается. из окон выглядывают двое парней. - ну привет, красотка, - говорит один из них, выходя. - сколько берёшь? - пятнадцать долларов, - поспешно произносит салли. - не многовато ли? - говорит второй. тот, что вышел первым, затаскивает салли в машину и стягивает с него джинсы. грубо касается паха, нащупывает выпуклость. в гневе ударяет салли ногой по почкам, позорно выкидывая из машины. - эй, что не так? - второй недоумевает. - это трансуха, - первый сплёвывает в окно. - поехали отсюда, мне мерзко. и они уезжают, чуть не придавив салли, который остаётся лежать на грязном асфальте с дикой болью. страх держит салли в своих прочных клешнях. салли не может даже пошевелиться. девушка с чокером давно ушла, больше никого. салли пытается подняться, но теряет равновесие и летит в овраг рядом с трассой. салли вытаскивает из кармана телефон. зарядка - четыре процента. пока салли ковыряется в списке контактов, остаётся два. звонит энону. среди ночи, но салли уже так похуй. - сал? - я в овраге. где трасса. приезжайте. телефон гаснет. салли так и не успевает разъяснить ситуацию. не говорит ни "здравствуйте", ни "пожалуйста". салли просто надеется, что энон не разозлится на него. а звёзды на небесах так близко. висят над самой душой, пронзая своим сиянием. *** салли, дрожа, сидит на кухне у энона в одном белье. пьёт так полюбившийся чай. тепло и хорошо в уютной квартире. энон растирает спину салли холодным полотенцем. салли не помнит, каким чудом спасся. не помнит, сколько лежал в овраге. помнит только энона, его тёплые руки и надёжное плечо. помнит безграничную доброту. даже полотенце не такое уж холодное. а боль проходит понемногу. видно, на всех спасителей крестов не хватило. - как же так тебя избили, сал? вообще, как ты оказался на трассе? - меня уволили, и я решил зарабатывать сами понимаете как. энон хмурит брови. - не виляй, скажи как есть. ты собрался заняться проституцией? - да. знаете, в нокфелле трудно найти работу, и после того, как меня уволили с должности уборщика, у меня не было другого выбора. - иди одевайся и спи. тоже мне, проститутор нашёлся. салли проглатывает эту иронию энона. салли совсем не обижается. надевает свитер, идёт в спальню и засыпает, едва дойдя до кровати. энон подходит к салли чуть позже. садится на край кровати и любуется. протез салли лежит на прикроватной тумбочке. лицо разорвано просто в клочья. но энону это лицо кажется таким родным и симпатичным. энон не строит себе иллюзий. он прекрасно видит и шрамы, и содранный скальп, и скуловую кость, не закрытую кожей. с объективной стороны энон понимает, что салли тот ещё урод. но субъективное восприятие совсем, совсем иное. диаметрально противоположное. и в этом плане энон убеждён, что нет на свете никого красивее салли. никого, никого на свете. шрамы на лице салли - будто метки судьбы, что изрядно его потрепала. и это чувство, бьющееся под рёбрами, не выразить ни словами, ни мыслями. не отрефлексировать. энон не сдерживается и осторожно наклоняется. едва ощутимый поцелуй в лоб не будит уставшего, в край заебавшегося салли. - спи, сал, - говорит энон и поправляет одеяло. - спокойной ночи.