5 января 2017
Оставшись один на один с самим собой, Лёша с тихим ужасом думал о том, что отдыхать предстоит ещё дней пять. Желающих попасть в салон в новогодние каникулы можно было пересчитать по пальцам одной руки, так что хозяин отправлял всех в добровольно-принудительный отпуск. И обычно все оставались довольны таким положением вещей. Но сейчас он просто сходил с ума. Голова уже трещала от всего происходящего, потому что в каждой ситуации следовало бы разобраться, и чем скорее, тем лучше. Надо было поговорить с Васей об отце. И про Максима было бы здорово. Извиниться перед мамой, хоть в душе по-прежнему бушевал гнев. А тут ещё и свалившиеся как снег на голову отношения с Антаром. Фантазировать было легче, чем внезапно осознать себя в статусе любовника. Он ведь прекрасно знал, что где-то там, через пару домов от места, где Кир высадил Антара, находится квартира Юлиана. Не нужно быть Шерлоком, чтобы всё понять по виноватым глазам Анта. Спасибо хоть Кирюха не стал влезать, сами как-нибудь разберутся. Правда, думай теперь, что это такое было и как жить дальше… От блуждающих мыслей не спасал ни вискарь, ни подборка рождественских песен. Было не сосредоточиться даже на гонках — в игре, где он всегда приходил первым, сейчас не попадал даже в тройку лидеров. А в мыслях продолжал твориться кавардак. С Ильёй всё было просто. Их отношения просто начались, просто длились. И Лёша до последнего был в них уверен. Как минимум в том, что Альту неинтересен никто, кроме него. О разрыве Лёша предпочитал не думать, но даже в нём был точно уверен уже в тот момент, когда просил отсрочку в месяц. Глупо было на что-то надеяться, но он рискнул, даже зная, что если Илья что-то решил, пытаться его переубедить бессмысленно. А что сейчас? Он ведь даже не знает, когда Антар позвонит — и позвонит ли? Сидеть у телефона в ожидании совершенно не прельщало. Пожалуй, мысль о том, что одному даже лучше, была правдивее всех его грёз об Антаре. От собственных мыслей на душе стало ещё паршивее. Наверное, надо было отвлечься, сходить куда-нибудь, но заставить себя выйти из дома не было никаких сил. Он сменил удручающие своей весёлостью песенки на дип-хаус и жить сразу стало чуточку легче. Сидеть дальше без дела Лёша не мог — первой под горячую руку попала ёлка. Видеть он её больше не мог. Когда-то давно она стоила немалых денег и долго радовала взгляд как в Новый год, как и все оставшиеся месяцы, потому что убирать её не хотелось. А сейчас понял — надоела до ужаса. Захочется — новую купит. И будет, как все нормальные люди, собирать в середине декабря и убирать в коробку после Старого Нового года. Как у Цоя — перемен требуют наши сердца. И игрушки купит новые, и мишуру, и гирлянду, если захочет. А нет — обойдётся «дождиком». Или вообще можно взять ёлку с подсветкой — и хрен с ним, что дороже, зато красиво, как в американских фильмах. Лёша выкинул опостылевшее дерево, практически не разбирая, не сняв ни одного шарика. Правда, подавил в себе желание напоследок пнуть коробку пару раз и оставил рядом с бачками — мало ли понадобятся кому остатки былой роскоши. Когда он поднялся домой, коробки внизу уже не было, но его больше не интересовала её дальнейшая судьба. Следом за ёлкой руки добрались до книжного шкафа в спальной. Книжным он, в общем-то, был номинально и служил скорее хранилищем всего, чем когда-то увлекался хозяин комнаты. Он безжалостно смёл с полок всё кроме коллекционных фигурок из игр — они временно переехали на компьютерный стол. В пакет сразу же ушли школьные учебники и тетради — и к чёрту он их хранил столько лет? Туда же полетели давным-давно засохшие маркеры и ручки. Сейчас и писать-то было нечего, разве что список дел и покупок, но телефон справлялся с этой задачей не хуже. Под раздачу попали и старые журналы и вырезки из них же — о концертах, на которые хотел, но так и не попал. Средств не хватало. Может сейчас куда-нибудь сходить? Он даже отвлёкся, чтобы полистать афишу, но ближайший интересный концерт давали только в начале марта. К тому времени он успеет десять раз подумать, нахрена вообще купил билет. Так что разбор бесформенной кучи на полу продолжился. В ней обнаружились даже фишки из «Читос» и фантики от жвачки. Страшно вспомнить, сколько денег было вбухано в них — вероятно, на пару концертов могло и наскрестись. Такое богатство было… А теперь что? Мусор. Лёша безжалостно отшвырнул пакет к двери, к уже двум переполненным мешкам. Туда же отправились пиратские диски с фильмами, переводы которых не поддавались никакой логике. А за ними — Лёша не поленился сходить в большую комнату — грохнулся и дивидишник. К чёрту весь хлам. С каждой запихнутой в пакет вещью он чувствовал облегчение. Только несколько блокнотов и книг поднял и вернул на место, бережно оглаживая корешки, извиняясь за вспыльчивость. Учебник испанского постоянно заваливался, демонстрируя помятый уголок, будто в укор. Прости, друг, правда не хотел. Спускаться снова не хотелось, но Лёшка знал, что завтра ему станет жаль выбрасывать всё это барахло и он обязательно снова захламит едва опустевший шкаф. Так что, подхватив все шесть пакетов, он захлопнул дверь.***
6 января 2017
Утром, не успел Лёша продрать глаза, по квартире разнёсся кофейный аромат. Опять Васю притащило ни свет ни заря. Он бросил взгляд на часы в гостиной по пути на кухню и понял, что утро кончилось уже часов пять как, поэтому предъявлять сестрёнке было нечего. — Ты куда ёлку дел, ирод? — вместо приветствия недовольно нахмурилась Василиса, заметив растрёпанного брата в дверях. Она уже успела переодеться в любимую пижаму с лисицами и теперь сидела на подоконнике, поджав ногу под себя. — В неё пыль уже въелась, — даже не соврал он, пожимая плечами и плюхаясь на диван рядом. Аромат кофе бодрил, хотя сам напиток Лёша любил только на расстоянии. — Хочешь за новой сходим? — Все нормальные люди покупают ёлку до Нового года, а мы — сразу после, — рассмеялась Вася. — Зато с какой скидкой! Понимая, что сестра больше не злится, он обнял её за талию, утыкаясь носом в живот. Наигранное «осторожно, кофе!» осталось без внимания. К чёрту чашку, к чёрту кофе, к чёрту весь мир! Как же хорошо, что она приехала… — Ты что-нибудь помнишь про папу? Если бы Лёша просто на неё смотрел, он мог и не заметить, как она напряглась, затаила дыхание, как дрогнули пальцы, секунду назад гладившие его по голове. Но объятия раскрыли все тайны. — Да нет, в общем-то… — как можно равнодушнее ответила она. — Вроде взрослая девочка, а врать так и не научилась, — тихонько усмехнулся Лёша — не поверил. Всю жизнь Васька была настолько любознательной, что не могла оставить без внимания такой важный элемент жизни. Наверняка мама и ей сказала, что он их больше не любит и попросила не вспоминать. — Между прочим, товарищ, — ну точно обиделась, — врать я даже не пыталась. Она скрестила руки на груди, демонстративно выражая недовольство. Лёша поднял глаза. Обижать сестрёнку не входило в его планы, но уж больно хотелось разобраться. Вася не отреагировала ни на щекотку, ни на попытку выкрасть чашку, но он точно знал, как заставить её оттаять. Лёша достал блюдо, гордо именуемое салатником. Современные веяния и производители посуды вводили его в уныние, потому как размеры этих керамических шедевров оставляли желать лучшего. После привычного тазика оливье этот салатник идеально подходил только в качестве вазочки для мороженого. А самый действенный способ, чтобы Васька перестала дуться, — вкусно её накормить. Брикет ванильного мороженого дома имелся всегда. Лёшке нравилось экспериментировать, добавлять что-то новое, пускай своё личное идеальное сочетание он определил уже давно и оно было абсолютно другим. Так что накормить кого-то ещё доставляло ему не меньше удовольствия. Почувствовать заинтересованный взгляд было проще простого, но Лёша сделал вид, что не заметил. Руки уже тянулись к полочкам с нужными ингредиентами. Ему было так хорошо и спокойно, что в мыслях промелькнуло — а не пойти ли учиться на повара? У него ещё куча времени, чтобы стать шефом в каком-нибудь модном ресторане. Готовит он прекрасно и так, останется только получить документальное подтверждение этому — и дело в шляпе. А пока нужно было закончить с мороженым. Вася любила кленовый сироп до такой степени, что использовала его везде — едва ли не вместо майонеза к пельмешкам. И землянику. И сгущёнку. И обязательно лимонный сок. Её редко интересовала сочетаемость — всё равно в животе перемешается, — так что Лёша добавил всё. Не забыл и про заначку с шоколадками и отломил пару кусочков, завершая украшение своего нового блюда. Васька даже с подоконника слезла, чтобы поближе рассмотреть и поскорее заграбастать себе тарелку. Оставалось только достать ложечку, подхватить салатник и выскочить из кухни под возмущённо-расстроенный оклик. Драконить златовласку получалось само собой. Обычно она сразу поддавалась на провокации, и Лёша ждал, что и сейчас сестра рванёт за ним, но она так и осталась на кухне. Ладно, нет особой разницы, где вручать подарок. Он вернулся с переливающейся коробочкой в одной руке и салатником в другой. Васька уже добралась до убранной шоколадки и откусывала прямо с плитки. Злилась. Но попавший в поле зрения яркий объект заинтересовал больше сладкого. — Расскажешь про отца? — поставил он всё на стол. Подкуп должен был сработать. Нехорошо, конечно, подарок он так и так бы отдал. Но она сама решила повредничать. Девушка коварно облизнулась — настоящая лиса, — и подошла к столу, подтягивая к себе коробочку. — Было бы о чём рассказывать. Я его совсем не помню, я же младше тебя была, когда он ушёл… — Когда мама его выгнала, — поправил Лёша, садясь на диван. — Не вини маму, она всё правильно сделала… — Взгляд Васи посерьёзнел, но любопытство не отпускало — она осторожно начала отковыривать скотч, чтобы хоть чем-то занять руки, и периодически отвлекалась на мороженое. — Я точно помню, что он всегда носил меня на руках. С ним было спокойно. Мама говорила, что я постоянно плакала, если его не было рядом. — Лёша припоминал такое, но довольно смутно. А ещё помнил, что с ним самим Васька тоже не плакала, но не стал перебивать. — С финансами тогда было туго, а его ещё и с работы попросили — большое сокращение. Мама тянула нас одна, дедушка помогал чем мог, а папа не мог найти работу. Уходил часто, но почти всегда возвращался ни с чем. Потом стал приходить с какими-то копейками, говорил, что подшабашил. Мама заподозрила неладное, когда нашла дома золотой браслет, хотя сама их отродясь не носила. Подумала, может он подарок сделает, и оставила, где нашла. А через два дня браслета уже не было. Позже история повторилась с часами. Отношения у родителей и без этого были натянутыми, ложь всё только усугубила — он сказал, что часы принадлежат другу, но таких богатых друзей у отца, очевидно, не было. В конце концов мама нашла его схрон. Драгоценности, какие-то коллекционные книги, даже револьвер. Не знаю, что бы я сделала, найдя такое. Наверное, ревела бы и проклинала жизнь. А она нашла коробку, взяла перчатки, собрала всё и вынесла на помойку без разбора. Потому что знала, что ворованное. Потом собрала его вещи, выставила к порогу и дождалась, пока вернётся. Вася отложила подарок, вытащила из-под раковины бутылку виски и щедро плеснула в салатник. Перемешала с подтаявшим мороженым, отпила через край и удовлетворённо кивнула. — Он всё понял, увидев чемодан. Но мама всё равно сказала, что в тайниках уже ничего нет, и наказала больше не появляться в этом доме. Не такой истории Лёша ожидал. Он последовал примеру сестры и налил себе тоже, правда, не разбавляя. Но даже так показалось, что вискарь вполовину менее крепкий, чем обычно. А Вася, как оказалось, ещё не закончила рассказ, хотя её уже хотелось попросить остановиться, чтобы всё переварить. — Через несколько лет он вернулся. Мама забрала меня из школы, по дороге я рассказывала, как было классно сегодня — у кого-то был день рождения. Наши-то с тобой вечно вне школы отмечались, летом же. Так что чужой праздник всегда западал мне в душу. А за углом стоял папа. Я тогда не узнала его, внешне, но как-то почувствовала. Он маму под локти схватил, сказал, что исправился, и что я поеду с ним, в его новый дом, и будет у нас хорошая и счастливая жизнь — будто бы её раньше не было. Повезло, что за нами соседи шли — увидели, что что-то происходит, подскочили к нам и позвали на чай. Папа быстро ретировался, но мама всё равно не на шутку испугалась. Я неделю не выходила из дома — ни в школу, ни во двор. Ты ещё обижался тогда, с чего это мне такие привилегии — вроде ж не болею… А потом мама договорилась с тётей Лизой, что она меня к себе в школу устроит. Хотя бы до конца года. А вышло, что до конца школы. Я не хотела уезжать, но мама умоляла, говорила, что не простит себя, если со мной что-то случится. Ничего не оставалось. Ещё просила быть осторожнее с незнакомцами. Но это я и так знала, а у папы внешность сама по себе запоминающаяся — рыжий, да ещё тот шрам на лице… Не помню, откуда. Такого сложно было не заметить. В конце концов, в той школе было не так и плохо. Да и папа так и не появился. Так что не о чем тут думать, Лёш. Лёшка почувствовал, как зашевелились волосы на затылке. Ведь он объявлялся совсем недавно — тот мужик с кошельком. Ещё и татуха — не двадцать восемь, как он сначала подумал, а двадцать пятое августа — Васькин день рождения. И портмоне, выходит, что подрезал — сам он в жизни ничего не терял… Рассказывать сестре Лёша не стал, ни к чему. Не захотел отец появиться в открытую — и чёрт с ним, пусть и дальше остаётся в тени. Правда, стало стыдно, что маму обидел из-за того, о ком вообще говорить не следовало. — Давно ты узнала? — Сразу как доучилась. В конце концов, это я была в изгнании — мне было любопытно, почему. — А мне чего не сказала? — Ну так и ты мне не всё говоришь, — пожала она плечами, выскребая остатки мороженого. — Вот, к примеру, где ты берёшь этот шоколад? Я столько магазинов обошла, нигде ничего подобного нет. — Мне казалось, это твои заначки, — побледнел Лёша, догадываясь, откуда они могли взяться… Какой же он дурак, чесслово… — Если бы. Наверное, мама привезла. Но Лёшка точно знал, что мамы не было в городе уже минимум два года, а дата на шоколадке — ноябрьская. От осознания того, что в дом уже много лет вхож тот, кого здесь больше не ждут, стало по-настоящему дурно. Или от алкоголя на голодный желудок… Вася, наконец-то, добралась до заветной коробочки и, справившись с обёрткой, достала волшебную палочку и плюшевую сову. На лице читалась неподдельная радость. — Ты, конечно, припозднился лет на десять, — рассмеялась она и крепко обняла брата, — но это супер! Спасибо! Теперь все проблемы буду решать с помощью Империо. Блин! У меня же тоже кое-что есть! — Вася высвободилась из объятий и поспешила в комнату. — Воспользуйся Акцио, — усмехнулся Лёша ей вслед. — Не было бы это твоим подарком, сам бы уже за ним шёл, — махнула она в его сторону палочкой. Через минуту копошения в сумках Васька прибежала обратно с подарочным пакетом, не выпуская своих подарков. И, как-то зардевшись, протянула Лёше. Он вытащил блокнот ручной работы и кожаный браслет — оберег. — Слышала, у Львов год будет непростой… — Вася помогла завязать браслет на запястье и снова обняла брата. — Будь осторожнее… — Опять эти твои ведьминские штучки, — улыбнулся Лёша и поцеловал её в висок. Конечно, будет. А ещё замки сменит от греха подальше.***
9 января 2017
Когда ранним утром шестого числа Лиан разбудил его и хмуро сообщил, что ему нужно уехать к родителям, Антар опешил и даже удивился. Семья была самой нелюбимой темой разговоров для Юлиана. И проявления тёплых чувств к родне Ант от него не ожидал. Тёплыми, впрочем, пахло не особо, но неожиданностью всё же оказалось. Потом, проснувшись окончательно, он вспомнил, что ему, в общем-то, пофиг, к родителям тот собрался, к любовнику, на работу или вообще отправился в отпуск — мало ли. К этому моменту они почти не разговаривали. Юлиану, привыкшему к тишине, наверняка было даже уютнее от того, что Ант и носа не высовывает из комнаты. Они спали в разное время и даже в разных комнатах, не пересекаясь в постели. А все разговоры свелись к выяснению, кто пойдёт в магазин, и просьбам покормить Алису, растерянно глядящую на отчего-то безразличных друг к другу хозяев. Как надолго, Юлиан не сказал. Можно было предположить, что на пару дней точно, потому что жила его родня не в Питере. Может и вовсе в другой стране, но подробностей Антар и правда не знал. Зато теперь он был предоставлен сам себе. В одиночестве работалось продуктивнее, а заказов было море — интернету было плевать на новогодние каникулы. Только Монтесума успела поворчать, увидев объём работ, и спросила, когда он уже свою книгу напишет. Ант только спросил с усмешкой — о чём? Мозг спокойно генерировал тексты под любой заказ, но при мыслях о чём-то своём в голове тут же возникало перекати-поле в бескрайней пустыне. Можно было, конечно, замахнуться на подобие «истории выжившего» — человека, победившую непростую болезнь. Но со всей медицинской терминологией, и даже при помощи Юлиана, у него бы не набралось больше пятидесяти страниц. Для полноценной книги было маловато. Мона предложила вариант — «Как я растрачиваю свой талант на статьи, в которых даже не упоминается моё имя» — и ушла проверять отправленное. Он даже не обиделся. Как всегда, Мон не стеснялась говорить правду в открытую. Антар даже завидовал этому умению, сейчас оно ему было как нельзя кстати. Через пару дней уже можно будет начать присматривать квартиру, собирать вещи. Но прежде придётся поговорить с Юлианом. И пускай ему казалось, что тот, скорее всего, продемонстрирует исключительно своё безразличие, отчего-то было сложно даже представить, как выдавливает из себя «нам надо расстаться». Может в формулировке было дело — встречались ли они вообще когда-нибудь? Кажется, сразу съехались по желанию Юлиана и всё на этом. Да, с ним было спокойно, даже комфортно. Он всегда беспокоился за каждый чих Антара и был готов сорваться в больницу при малейшем проявлении боли. Но любили ли они друг друга, чтобы теперь «расставаться»? Или просто поставить перед фактом железным «я ухожу»? Или вообще собрать вещи и смотаться, пока его нет дома? Даже интересно, когда бы заметил… «Мон. Как сказать человеку, что всё кончено?» Антар знал, что она старше. Помнил и рассказы про единственную любовь. Но такую тему они ещё не затрагивали. Мало ли, можно всю жизнь любить одного человека, но быть вместе с другим. «Я не лучший советчик в этом вопросе». Иконка тут же стала серой — девушка вышла из сети. Кажется, паршивая была идея… Он вздрогнул от неожиданного тяжёлого вздоха спящей Алисы. В последнее время она практически не ела, спала сутки напролёт и даже не пыталась стащить ручки со стола в качестве новых игрушек. Нужно будет отправить Лиана с ней в ветеринарку, мало ли что… «Сходим куда-нибудь?» — быстро набрал он и тут же отправил Лёше, зная, что секунда промедления — и он удалит сообщение к чертям. Они не виделись неделю — всего ничего по сравнению с предыдущим перерывом, но недавняя поездка всё перевернула вверх дном. Отчасти прояснила, отчасти запутала. Наверняка не его одного… «Не могу», — пришёл короткий ответ через несколько минут. Наверное, этого следовало ожидать. Ему и самому было некомфортно в этом подвешенном состоянии. Хотелось бы ему знать, что думает Лёша и чего ждёт от него. Он ведь не из тех, кто согласен быть временным утешением, это они уже успели выяснить. И самым верным решением было бы подождать, пока Антар поставит точку в том, что происходит между ним с Лианом. Но что сделано, то сделано. Грань стёрлась и пути назад уже не будет. Ему хотелось побыть нормальным человеком. Ходить на свидания, гулять вдвоём по ночному городу, не думая о том, что кто-то увидит. И одновременно с этим смущённо отводить глаза, чтобы никто не заметил искрящего взгляда. Хотелось уже сейчас планировать совместные выходные или даже поездки — в мире столько потрясающе красивых мест, что можно не успеть посетить их все… Впрочем, глупо было думать об этом, пока всё не разрешилось. Чтобы отвлечься, он решил прогуляться до зоомагазина. Алисе не помешала бы парочка новых игрушек — старые вечно терялись в поддиванном пространстве и находились дай бог через пару месяцев. Ант невольно задумался — что будет с пушистой нечистью, когда они расстанутся? Ведь Лиан ни за что её не отдаст, если он решит съехать. И плевать ему будет, насколько сильно Антар к ней привязан — это Юлиан её хозяин… Только стоя на кассе он увидел непрочитанное сообщение — «Приходи ко мне, если хочешь». И тут же, едва расплатившись, рванул в подземку, как влюблённый дурак, всего полчаса назад накрутивший себя едва ли не до мыслей, что Лёша и вовсе его больше видеть не хочет. О том, что пришёл с пустыми руками, подумал только у подъезда, когда уже звонил в нужную квартиру и возвращаться куда-то уже было поздно. Он ведь даже на сообщение не ответил — вдруг его никто и не ждёт наверху? Но домофон пискнул почти сразу, впуская нерадивого гостя. Ант придержал дверь, выпуская мужчину с ящиком инструментов, и заскочил в лифт. Лёша встретил его у открытой двери в домашних штанах и в белой мятой футболке. На лице на секунду промелькнуло удивление, будто ждал не его или вовсе не ждал — странно, сам же пригласил, — но оно тут же сменилось радостной улыбкой. — Думал, не читаешь — и не придёшь, — пожал он плечами. — Проходи. Ант оставил пакетик с мышками у зеркала и обернулся к Лёше, всё ещё стоявшему у двери. Надо было поскорее разуться, чтобы не разводить грязь, раздеться — а то становилось нестерпимо жарко. Но Лёша приковал взглядом к полу и не оставил ни шанса. Снова настигло дежавю — тот же коридор, то же желание во взгляде. Только в прошлый раз была ещё бутылка коньяка — а сколько они успели выпить до того, как ввалились в квартиру, — и неизбежная остановка. А что теперь? Стоит сразу развернуться и уйти или уже поздно что-то менять после той поездки? Лёша не выдержал первым — подошёл и поцеловал, параллельно расстегивая пуговицы пальто. А от тихого «я скучал» на душе воцарилось удивительное спокойствие, словно всю жизнь ждал именно этих слов. И стало уже не до разговоров. Он не понял, как очутился в спальне. Помнил только, что одежду придётся собирать по всей квартире, до самой двери. Резинку с Лёшиных волос он стянул сразу, зарываясь в них пальцами и сходя с ума от запаха. Их отношения с самого начала были сумасшествием. С первой же — не случайной — встречи. С того похода в кино. С чертовой пивной фляжки, после которой в голове моментально затуманилось — вот уже на полгода. Каждая минута вместе — непреодолимое желание и стыд. За измену. За мысли об измене. За то, что в редкие моменты близости с Лианом представлял совершенно другого человека. За то, что сейчас думает обо всём этом, хотя пора бы отключить голову и отдаться во власть наслаждения. Сделанного не воротишь, а с навороченным разобраться придётся, но не сейчас. Пирамида не рухнет от ещё пары кирпичиков греха. — Можешь переехать ко мне, — как бы невзначай обронил Лёша, скользя пальцами по его груди. Блаженная пустота в голове почти звенела, думалось с неохотой, но предложение снова вернуло его к невесёлым мыслям. Ему казалось, что Лёша прекрасно понял, что ничего не решено. Теперь, выходит, Ант снова не оправдал его ожиданий. Он накрыл ладонью Лёшкины пальцы. Сердце билось в грудной клетке, будто перед расстрелом. А ответить-то и нечего было. — Я бы хотел… — выдавил он и поджал губы. Всё было настолько очевидно, что на глаза навернулись слёзы. — Я не тороплю, Ант. Ждать я умею, — с грустной улыбкой хмыкнул Лёша, перехватив руку Антара и переплетая с ним пальцы. — Только не пропадай больше. Антар кивнул и поцеловал его в плечо. Жилищный вопрос решился сам собой — вещей у него немного, перетащить всё не составит труда. Осталось только попрощаться… Уходить не хотелось, но было нужно. Даже если Лиан сегодня не вернётся, будет возможность спокойно собраться. Да и Лёше надо дать время. Вдруг назавтра он позвонит и скажет, что выдал такое сгоряча — мало ли что взбредёт в голову после хорошего оргазма? В такое слабо верилось, но ничего нельзя было исключать. К тому же, начиналась сессия — самое неподходящее время для поиска квартиры, если вдруг что-то не срастётся. От поцелуев припухли губы, но перед выходом он всё равно не удержался от повторения. Потом повис у Лёшки, полуголого, на шее, думая, что в кои-то веки счастлив, и отпустил, мягко целуя в щёку на прощание. А выйдя из подъезда заметил его резинку на запястье, рядом со счастливой монеткой на красной нити, но не стал возвращаться.***
Запах сигаретного дыма ударил в нос уже на лестничной площадке. Соседей Антар знал, но не припоминал, чтобы кто-то курил в подъезде. Ответ стал очевиден, как только он потянул на себя дверь квартиры. Задымление было такое, что пожар был первым, что пришло в голову. Он и не представлял, что от сигарет бывает столько дыма. Подняв ворот пальто, чтобы хоть как-то дышать, Ант прошёл в комнату и распахнул окно. Лучше промёрзнуть, чем задохнуться. Но какого чёрта? Лиан даже не заметил, что кто-то вошёл. Сидел на кухне, слегка покачиваясь на табурете, с сигаретой в руке, а другой щёлкал зажигалкой с периодичностью в пару секунд. Антар позвал его, но реакции не было. Словно тот ширнулся чем-то, но кроме горстки пепла и бычков, потушенных прямо о кухонный стол, рядом не было ничего, что бы наводило на такую мысль. Алкоголем тоже не пахло. И непонятно было, что могло настолько выбить Юлиана из колеи. Открыв окно ещё и на кухне, Ант смахнул пепел в мусорку и подставил пепельницу Лиану под руку. Абсолютно пустой взгляд начинал пугать. Надо бы пушистую найти, небось спряталась от этого кошмара под ванной или за диван… Он запоздало вспомнил, что оставил пакет с игрушками у Лёши. Совесть снова кольнула. Через минут пять дышать стало легче. Должно было хватить и форточки на кухне, чтобы такое не повторилось, так что он закрыл окна и вернулся в коридор — повесить пальто. Переноска, стоящая у двери, сразу бросилась в глаза. Не в шкафу, а у двери. Антар неуверенно позвал Алису тихим «кс-кс-кс», но мягкого топота не донеслось до ушей. Только Юлиан слегка повернулся к нему, сглотнул и покачал головой. В глазах стояли слёзы. Антар подошёл, ничего не понимая, присел на корточки рядом. — Что это значит? Лиан бросил тлеющий окурок в пепельницу и прикурил новую сигарету. — В клинике сказали, что помочь уже не могут, — произнёс он осипшим голосом. — Я приехал, а она лежит на пороге. Не дышит. Не знаю, зачем забрал переноску — больше ж не понадобится… Если Юлиан что-то ещё и говорил, Ант уже не слышал. От боли перехватило дыхание. Он ведь чувствовал, что что-то не так. Слишком она была вялой, ничего не хотела… Ещё и консультант в магазине посоветовал сходить к ветеринару — вдруг это что-то серьёзнее, чем лень или возраст… Нельзя было уходить, вдруг бы успел заметить и сам отвезти в ветклинику… Может и хорошо, что забыл чёртов пакет. Было бы только хуже. Он вытер навернувшиеся слёзы, ушёл в комнату и вернулся с пледом — Лиана начало трясти от холода. Помог снять пиджак, с горечью заметив налипшую на лацканы шерсть, развязал галстук. Антар и не подозревал, что тот настолько привязан к Алисе, но боль разделял сполна. Укутав его в плед, Ант поставил чайник. Лучше всего было бы отправить его спать, но для начала хотя бы помочь согреться. — А у родителей что? — осторожно спросил он, вспомнив причину отсутствия. — Мама умерла, — буднично ответил Юлиан, будто смерть питомца ударила по нему сильнее. На душе стало ещё паршивее. Антар впился в край столешницы, понимая, что его план в очередной раз летит к чертям. Если он сейчас скажет, что и сам уходит, Лиана это добьёт. Несмотря на все обиды и разочарования, он не хотел Лиану подобной участи. Тело предательски горело огнём от Лёшиных прикосновений. Если бы не запах сигарет, пропитавший кухню, наверняка и аромат его шампуня был бы очевиден. В голове творился жуткий бедлам. Хотелось выйти на балкон и орать. Долго и упорно. До осипшего горла и вызова ментов соседями. И реветь до тех пор, пока не закончится воздух. Он снова чувствовал себя в ловушке, у закрытого выхода на крышу, за которым, казалось, была свобода и спокойствие. И снова не видел способов выбраться.