30 декабря 2016
— И ты ему даже не позвонил, — обречено вздохнул Кир. Иногда Лёше казалось, что Кирилла его личная жизнь беспокоит больше собственной. Не то чтобы это его нервировало, но порой подводило к мыслям об одиночестве. Ведь если тот найдёт себе кого-нибудь, с кем всё будет действительно серьёзно, их встречам рано или поздно придёт конец. Свободное время будет уделяться девушке, а на посиделки удастся выбраться раз в пару месяцев. А в остальные дни Акселю останется только пить, одному в пустой квартире. Потому как он-то точно не станет искать новых отношений. Хватит. Наелся. А с Антаром ловить нечего. Это просто влечение. Хруст костяшек выдавал нервозность Кира. — А что мне оставалось? Я в последний раз целовался пять лет назад, а про существование секса помню только потому, что о нем трубят из каждого утюга. И в основном ты. — Но позвонить стоило. Думаешь, ты один такой сидишь в прострации: «о боже, мы поцеловались, что делать, как быть?» — А смысл? У него есть Юлиан. Потому, наверное, и сам не появляется. Стыдно. — Ты меня прости, но ты неправ. — А что я по-твоему должен был ему сказать? «Привет, вчера было классно, давай повторим»? Лёша откупорил бутылку и заново наполнил стопки. Чтобы хоть немного смягчить удар. Если бы не эта злополучная бутылка, не было бы и данного разговора. — То есть, ты признаешь, что классно было? — усмехнулся Кир и подцепил канапе. — Да даже если было! — Лёша с грохотом поставил бутыль на стол. — У него есть мужик. Я третий лишний. Представляешь, какой я тварью себя чувствую, как только думаю о нём? — Об Антаре или о его мужике? Лёша оставил комментарий без внимания, только хмуро глянул на друга. Подобные шутки казались неуместными. Да что там, за них хотелось дать по роже. Кирюха бы не обиделся. Ну или не слишком сильно. — Слушай. Будь в его отношениях всё хорошо, он бы не потащил тебя на ту игру. Такие штуки всегда кончаются откровениями и сексом, поверь моему опыту. Так что тебе ещё повезло, вы не перешагнули черту, можешь успокоить свою совесть. — Не могу, — он осушил рюмку, не закусывая, — мне хотелось перешагнуть. «А потом мне привиделся Альт и всё полетело в тартарары». — Так и в чём проблема тогда? Лёх, счастливый человек никогда не пойдёт искать отношения на стороне. Думаешь, он от хорошей жизни сошёлся с этим старпёром? Стариком Юлиана Лёша бы не назвал, но доля разумного в словах Кира всё же была. Что их могло свести этих двоих, он смутно представлял. Вряд ли схожие интересы. Да Лёшка сам с Антаром найдёт больше общих тем… — Мне страшно, — признался он. — После Альта… Страшно было безумно. Не только из-за вымышленного Антара, говорящего, что это случайность. Ещё потому, что новые отношения пугали его до чёртиков. Снова притираться с человеком, изучать его привычки и загоны, чтобы в нужном случае поддержать, а в другом не лезть, чтобы не сделать только хуже. Делить с ним постель, хотя много лет этого не делал даже с друзьями. А вдруг, если они сойдутся, придётся спать на разных постелях из-за этой привычки? Что-то не туда он свернул в своих размышлениях… — Давай начнем с того, что Альт мудак. А тебе уже давно надо было выкинуть его из головы. Лёше казалось, ещё один подобный разговор, и мудаком друг величает и его самого, какими бы хорошими их отношения ни были, и будет абсолютно прав. Но никакие слова не отменяли того факта, что ему попросту не хотелось услышать от Антара, что случившееся было ошибкой и будет лучше прекратить общение, чтобы не допустить повторения вновь. Он представлял, как Ант это произносит, стоя перед ним на расстоянии в два метра. Глаза на мокром месте, голос дрожит. И непонятно, чего он хочет на самом деле. Потому что в фантазии, стоило Лёше сделать шаг к нему навстречу, всё тут же повторялось. — Думаешь, я не ссу каждый раз, завидев классную девчонку? Они все разные до невозможности — одна ненавидит то, что нравится другой, а третья мечтает о таком, что первым двум даже не снилось. И я не знаю, чего ожидать от следующей. Но мне интересно, и я хочу знать, что кто-то меня ждёт. Пусть пока не дома, пусть ждёт всего лишь звонка, на свидание, или в гости на часок. Это лучше, чем не делать ничего, даже если через две недели всё кончится. — Они уходят, потому что узнают, что ты уже много лет женат. Кто-кто, а Адель точно тебя всегда ждёт. Кирилл усмехнулся левым уголком губ и дружески ткнул Акселя в бочину. — Вот именно. Ждёт. А у тебя даже такой жены нет. Так что хватит уже ходить в монахах. — И что ты предлагаешь? — Почему вообще я тебе что-то должен предлагать? Я ж не Гузеева. — Точно. С такими успехами на любовном фронте как у тебя, только советы и раздавать. — Воу-воу, полегче, — рассмеялся Кир. — Это удар ниже пояса. Это вышло случайно, Лёша не хотел задеть. Да и Кир, если честно, уже, казалось, не так остро воспринимал разрывы. Четырнадцать лет одноразовых отношений — пора бы уже и иммунитет выработать. С Аннушкой тоже всё закончилось, когда разговор зашёл о полиамории. Кир был весьма лоялен ко всему, что может предложить ему жизнь. Лёша знал про его походы на вечеринки «восемнадцать плюс» и разнообразие сексуальных практик. Но, видимо, на полном серьёзе делить любимого человека с кем-то ещё тот готов не был. — Позови муравья с нами. Ты ничем не рискуешь. Согласится — вот тебе и повод задуматься. — А если откажет? — Ещё хоть слово… — Понял, понял. Хорошо, я ему позвоню. Как проснусь. — Отчитаешься мне сразу. — Да, мамочка. — Кстати. Как у мелкой дела? — Пропадает на работе, — Лёша пожал плечами. Пока она не в курсе про Макса, всё довольно спокойно. — Ты так и не сказал ей? — Кир покачал головой и зажевал солёный огурчик. — Всё жду подходящего момента… — А его не будет. Это не так работает. Как ни прискорбно, Кир был прав. Но легче от этого не становилось. Честно говоря, хотелось бы и вовсе не знать обо всём этом. Каждый раз, глядя на Васю, обнимая её, Лёша чувствовал себя предателем. А потом вспоминал про сумку на балконе и понимал, что будет предателем, даже если расскажет. Его зажало меж двух огней, а малейшее движение в любую сторону неизменно привело бы ко взрыву. — Рано или поздно ты дотянешь, что я сам это сделаю. — Так было бы гораздо проще. — Лёшка улыбнулся, но знал, что Кир не пойдёт не такое. Вася ему как младшая сестра, с ней весело, а тяжёлые разговоры — не его профиль. Как-то раз Кирюха признался ему, что был влюблён в рыжую бестию. Долго. Но не решался подойти, беспокоясь за реакцию друга. Лёша тогда шутил, что не подпустил бы его без справки. Кир надулся, но знал, что поезд уже давно ушёл. Так что не было смысла даже пытаться. — Если честно, я всё надеюсь, что он сам ей расскажет. Это бы всем упростило жизнь. Они собираются отмечать вместе, у Васьки неделя отгула. За это время наедине можно много чего выяснить. Лёша лениво поковырялся в остывшей лазанье. Ему бы в себе разобраться, прежде чем чужие отношения спасать. — Так, — Кирилл поднялся из-за стола и почесал подбородок. — Сейчас ты берёшь себя в руки и прекращаешь жалеть себя. На всё у тебя две секунды. Потому что дозвон уже идёт. За две секунды Лёша успел только подумать, когда этот подлец успел стащить телефон, побледнеть из-за того, что тот не оставил ему времени подготовиться, схватить телефон, даже не взглянув на экран, и тут же услышать робкое «алло» в трубке, от которого всё внутри перевернулось. Потому что ожидал услышать совсем другой голос в трубке. Но может и лучше решать проблемы с малого.***
— Ты что-нибудь решил? — осторожно спросил Антар, как только на экране появились титры. Как оказалось, выбирать фильмы Юлиан совершенно не умеет. И те смотрит одним глазом, больше интересуясь происходящим в мессенджере. Ант не знал, с кем тот ведёт переписки — раньше-то не особо интересовался, а теперь и подавно. Он, казалось, справедливо подходил к мысли о том, что пора заканчивать этот фарс, именуемый отношениями. На днях, когда он приходил в клинику, Родион напомнил Лиану, чтобы тот в ближайшую неделю даже на пороге этого здания не появлялся, тем более, что вон — ждут его. В этот момент, когда Юлиан так искренне улыбнулся, Антар не посмел сказать то, за чем пришёл. А сказать он хотел, что с него хватит. От молчания и сидения дома уже тошно. От безынициативности и нежелания что-то менять хочется выть. У них даже близости нет уже… Ант сбился со счёта. С выставки Хелен? Хотел сказать, что соберёт вещи и уедет сегодня же — к моменту, когда Лиан вернётся с работы, его уже не будет дома. Откуда ему было знать, что начальник решил устроить тому короткий день, да ещё и сам так удачно подошёл к этому моменту? Поставить точку не хватило смелости. Антару нравился Новый год. Украшенный город, рождественские мелодии в торговых центрах — спасибо «загнивающему западу» за привнесение этого и в русскую зимнюю сказку. Ему нравилось есть мандарины, которыми пропитывался весь дом ещё за неделю до нового года, нравились даже салаты из доставки — традиционно новогодние. Но в этот раз не было ни искуственной ёлки, ни гирлянд, пылившихся где-то в шкафу в коридоре. Не было шампанского, которое уже завтра следовало разливать по бокалам — тем самым, которые Антар купил сюда в первый же Новый год, вместе с детским шампанским, так как из-за лечения Юлиан едва бы позволил ему напиться, чтобы не допускать рецидива. Даже его настроение словно затаилось на той же полке с игрушками. Если бы хоть на секунду Лиану захотелось отметить праздник как полагается, Ант бы нашёл способ. Он даже знал местечко, где можно было приобрести глинтвейн или пунш, как алкогольный, так и без, в котором также продавались потрясающие термокружки, с которыми можно было гулять полночи, а при необходимости вернуться и снова наполнить. Новогодний Питер всегда был чудесным и с каждым годом становился только интереснее. Но Лиан не хотел ничего и помотал головой. Впрочем, чего Ант ожидал, если от празднования тот начал морозиться ещё в ноябре? Ант знал, что в полночь его будут раздражать звуки фейерверков и курантов, крики и поздравления счастливых людей под окнами. А ещё знал, что не хочет провести весь год так, как говорится в поговорке. — Тогда… — Антар поднялся с дивана и помял затёкшую шею. — Ты не против, если я уеду к друзьям? Вымученная улыбка и кивок в ответ. Юлиан даже не поинтересовался, к каким, запамятовав, что их у Антара особо и нет. Ант быстро скидал сменную одежду в Лёшкин рюкзак — первое, что попалось под руку, — и ушёл, сам не зная куда. Можно было рвануть к отцу, купить билет на Кубу втридорога и впервые в жизни отметить Новый год при плюс тридцати. Он попросту не может остаться один в день, когда повсюду радостно и счастливо. С тех пор, как ему пришлось переехать в школу-интернат, праздники вечно приходилось справлять в одиночестве. Многих забирали на каникулы, а он, будто брошенка, оставался. Когда мама уехала за границу, отец с головой ушёл в работу. Первую пару лет о нём вообще не было слышно, только летом — в перерывах между лагерями и пансионатом. С одной стороны, Антар привык, с другой — сходил с ума, вспоминая счастливое детство и не понимая, когда всё успело радикально измениться. А после, когда Влас вспомнил про существование сына, тому уже не особо-то и нужно было его внимание. Обида засела глубоко в сердце, а глобальная сеть почти полностью заменила потребность в живом общении. Потом лейкоз, лечение, депрессия. И, наконец, Юлиан, вернувший ему веру в лучшее. Три года. Трижды счастливый Новый год. И вот — четвёртый, в который Антару кажется, будто всё плохое, что случалось с ним, возвращается. Он знал, что нельзя позволять этим мыслям проникать в его сознание, но ничего не мог с собой поделать. И отцу звонить всё же не стал, зная, что будет молчать так же, как с ним самим Юлиан, что не захочет рассказывать о том, что происходит в его жизни, и тем более делиться тем, почему отмечает один. Да и, даже если удастся улететь, просто нажрётся в сопли и заплутает в Гаване. А если этот призрачный Новый год станет для него самым счастливым, он не захочет возвращаться. Ант невесело хмыкнул. За три месяца можно было и жениться, стать резидентом, потихоньку перевести сбережения и забыть про существование других частей света. Впрочем, план был обречён с самого начала — он не собирался никуда лететь. Можно было снять номер в приличном отеле, проваляться на мягкой постели, заказать в номер что-нибудь из праздничного меню. Но от одиночества такой вариант всё равно не спасал. Тогда, может, хостел? Виброзвонок вырвал его из размышлений. С надеждой — «может, Юлиан одумался» — он достал телефон и замер. Сердце забилось с бешеной скоростью. — Алло, — быстро ответил Антар, надеясь, что по голосу не слишком очевидно, насколько он этому звонку рад. — Привет! С наступающим! — Лёша не один, слышно, как кто-то гремит посудой. Наверное, Вася. Антар чувствует отголоски зависти, но старательно их игнорирует. — Есть планы на Новый год? — Я свободен, словно птица в небесах… — грустно напел он Кипелова. — Хм. — Лёшка будто не услышал разочарования в его голосе — или просто не стал делать на этом акцент. — Мы тут с воображаемыми друзьями решили уехать на несколько дней, ты не хочешь… — Хочу. — Он ответил без раздумий, готовый на всё, что ему предложат. — Даже так? А если бы я попросил тебя присмотреть за рыбками в моё отсутствие? — Что ж, я уже согласился. Оставь ключи под ковриком. — Ант улыбнулся. Рыбки — тоже компания. А при условии, что у Лёши дома целый склад вкусных огурчиков, скучать будет некогда. — У них автокормушка, — почему-то смущённо произнёс Лёша после слегка затянувшегося молчания. — Короче. Завтра к девяти подходи ко мне, быстро загрузимся и поедем. Часам к двум уже будем на месте. Ну, может, чуть позже. Возражения не принимаются, предложения — с удовольствием, но шустро, времени, сам понимаешь, почти не осталось. — Что брать с собой? Может купить чего? — Себя не забудь главное. — Это я запросто. Ну, до завтра… Что это? Новогодняя магия? В такие совпадения отчаянно не верилось. Но нет, на непогасшем экране был виден завершённый звонок. Оставалось всего навсего пережить ещё часов шестнадцать. Проще всего было вернуться домой и переночевать, но задетая гордость не позволяла. Возможно, эта поездка — куда, кстати? — поставит всё на свои места. Антар чертовски на это надеялся. А может поехать домой сейчас и попрощаться, чтобы идти в новый год с уверенностью, что всё неприятное осталось в прошлом? Но в этом случае придётся и вещи забрать, и найти квартиру. За сутки до Нового года это было едва ли осуществимо. К тому же, следовало бы найти хоть какие-то подарки парням — негоже в чужой дом идти с пустыми руками. В поисках нужных вещей он потерялся в торговом центре — вплоть до его закрытия. Но, как назло, в голову совершенно ничего не приходило. Помимо свитера и нескольких игрушек он стал счастливым обладателем только пары бутылок хорошего виски. Впрочем, вряд ли его самого ждёт гора подарков, так что ничего страшного. Поздний ужин в Сабвее растянулся на всю ночь. Периодически проваливаясь в дрёму, Ант замечал, что не он один такой, кто заказывает чай для галочки. Что ж, здесь тепло и не так далеко от Лёшиного дома…31 декабря 2016
Чей-то будильник прогнал остатки сна около шести утра. При взгляде на стойку заказов Антара замутило — кажется, пора уходить. Наверняка через час Лёша спать уже не будет, если через три уже выезд. А пока можно и прогуляться, проветрить голову. Всё равно мысли какие-то тягучие, а время бежит так, словно за ним погоня. «Маякни как проснёшься, я слишком рано приехал», — написал он Лёше, обойдя нужный дом уже шесть раз. Подмораживало. И жутко хотелось провалиться в сон, хоть на той же скамейке, но нельзя. «Вот же не спится тебе, ты открытия метро что ли ждал? Звони в домофон», — пришло в ответ всего через пару минут. Знал бы он, где Антар ночевал, наверняка бы по ушам надавал. Поднявшись, он постучался — о сломанном звонке Лёшка предупредил уже давно, — и хозяин открыл тут же, не успел тот даже руку опустить. — Ну и видок, — скептически изогнул бровь Лёша. Антар прекрасно понимал, что ночь в полудрёме за столиком общепита не придала ему бодрости ни на йоту. Самым ярким пятном на нём был только свитер, наверняка оттеняющий синяки под глазами и общую бледность. — На себя-то посмотри, — улыбнулся Ант, кивая на зеркало. След от подушки на щеке, волосы, выбившиеся из пучка, футболка наизнанку. Аромат вчерашней попойки, конечно, не отражался в зеркале, но был весьма очевиден. В общем, друг друга они стоили. Аксель усмехнулся и пожал плечами, бросил взгляд на отражение и запер дверь. Вообще, он бы и сам ещё поспал — Антар поднял его ни свет ни заря, вещи были собраны с вечера, а на завтрак и ванну хватило бы двадцати минут до приезда Кира. И вообще непонятно, каким чудом он услышал это сообщение — обычно и пушкой не разбудишь. Ладно хоть голова не болела с похмелья. — Кофе, завтрак? Ант мотнул головой. — Тогда ты прости, но я спать. Кирюха по-любому опоздает, у нас есть ещё часа два. Тебе достать постельное? — Да не надо, я просто в телефоне посижу. — Как хочешь. Но стоило только опуститься на этот супер мягкий диван, как глаза тут же закрылись, а сознание моментально уплыло. Тихое журчание аквариума успокаивало. Сегодняшняя ночь вымотала Антара не меньше, чем любой из тех дней, что ему пришлось провести в больнице. А здесь ему, честно говоря, было даже легче, чем дома. — Ант, а ты… — Лёша заглянул в комнату, — …уже спишь. Выпавший из рук друга телефон — почти в ноль разряженный — он воткнул на зарядку, благо Вася тоже была адептом яблочного культа, и притащил плед с подушкой. Это что ж он ночью делал, раз его так вырубило… Но все допросы завтра, то есть, утром.***
— В дороге поспит твоя спящая красавица, буди давай, а то все пробки соберём, — услышал Антар сквозь сон, отчаянно пытаясь вспомнить, куда он собрался и с кем. И где вообще находится. — Ты сам-то небось полчаса назад проснулся, дай человеку отдохнуть. Всё равно ещё грузиться. — Чем это вы тут занимались, что он так устал, м? — усмехнулся Кир и подхватил пару сумок. — Он, вообще-то, в отношениях… — Лёша тихо цокнул языком и зашуршал пакетами. — Почему тогда с этими его отношениями он предпочёл встретить Новый год с тобой? Сон как рукой сняло, когда захлопнулась входная дверь. Кир, шутя, умудрился задеть не одну болевую точку. К чёрту! Лучше не думать. И так в голове бедлам творится. К тому моменту, как они вернулись, Ант уже умылся и был абсолютно готов выдвигаться. Самое главное — не показывать, что что-то не так, незачем портить праздник. А там, того и глядишь, новогоднее настроение появится и у него. Лишь бы только Кирилл не решил провернуть этот психоанализ с ним тет-а-тет. Впрочем, маловероятно — в дороге наедине они не останутся, а на месте вряд ли найдётся на это время. — Доброе утро. Выезжаем? — он лучезарно улыбнулся. — Ага. Кирюха внизу. Герка уже ждёт нас, он теперь у нас московский парень, с плебеями не якшается. На людях, по крайней мере, — смеется Лёша. — Не передумал ехать? — Ещё чего! — Хотелось добавить, что не для этого он полдня прошарахался непонятно где, но Антар не стал. Это только его проблема. — Супер. По коням! Сидя на заднем сиденье, заваленным пакетами с едой, одеждой и подарками, Ант взглянул на свой полупустой рюкзак и с усмешкой подумал, что парни, похоже, решили отдыхать полный месяц. Если бы не сессия, он бы и сам остался подольше. Эта поездка вообще была довольно безрассудной с его стороны — до сих пор он не узнал, куда они едут, как надолго, и не было ни единого человека, который знал бы об этом. Юлиан не имел привычки звонить, чтобы просто узнать, как дела, а сейчас Антару самому не хотелось идти на контакт. Всю дорогу он усиленно отгонял от себя мысли о нём, внимательно слушая рассказы Кира о работе фитнес-тренера и споры о трансферах. Лёшка больше ностальгировал по школьным временам, побегам с уроков, а ещё рассказал, как давным-давно, когда они играли в дворовый футбол, их уделал какой-то ботан, казалось бы, ни черта не соображающий в этой игре. Кир грустно хмыкнул. — До сих пор не понимаю, почему Гера не стал играть, такой талантище, так и чувствовал, куда мяч полетит. Мы его поставили в ворота, лишь бы хоть кто-то был, когда наш вратарь домой ушёл. Играем, такие, уверенные в том, что защита не пропустит, а пацаны как нарочно — то один упадёт, то второй отвлечётся. А вот Герка тащил. Щуплый такой, очкарик, на поле словно другим человеком становился. Уверенный, ловкий. Но, хоть ты тресни, не нравилось ему. — Ага, а вот стоит в поле его зрения появиться какому-нибудь полароиду, Герман сразу пропадёт. — И где вы раньше были, когда я подарки искал? — Да хрен с ними, с подарками. Думаешь тебя за этим позвали? — Кир на секунду обернулся и подмигнул ему. С заднего сиденья можно было разглядеть пылающие щеки Лёши и его многозначительный взгляд на друга. Антар и сам зарделся и решил не продолжать тему. Едва ли не в каждом слове Кира ему слышались намёки и не сказать, что лишённые оснований. Если отбросить все моральные убеждения, можно признаться хотя бы самому себе, что… Нет, не стоит. Лучше ещё подремать. — …сколько уже? Лет пять прошло? — тихо донеслось с водительского места. — Ты опять? — послышался обречённый вздох. Морозный воздух из приоткрытого окна заставил вздрогнуть. За стеклом ослепительно белый снег. После питерской слякоти казалось, что здесь совершенно другой мир. Сигаретный дым ударил по обонянию, а спереди, вслед за Лёшкиным бурчанием, раздалось: — Я, вообще-то, всю дорогу терпел! И снова показалось, что всё по-прежнему. Они припарковались у небольшого домика на возвышенности. Частный сектор, заснеженные огороды и даже слегка пугающее отсутствие людей. На Антара невозможно было смотреть без улыбки, когда он выбрался из машины. Он успел забыть звук хрустящего под ногами снега. А свежий воздух и вовсе вскружил голову. Одного этого было достаточно, чтобы не жалеть о своём решении встретить Новый год неизвестно где. Табличку с названием города — или всё же деревни? — он пропустил, да и чёрт с ней, когда нужно просто наслаждаться отдыхом. Хотя вот с обувью ему, похоже, придётся помучиться — городские ботинки вряд ли сильно спасут его, если они зависнут на улице дольше чем на полчаса. Герман, выскочивший из дома в одной кофте, налетел на Кира и повалил в метровый сугроб. Ант с трудом верил, что вот эти придурки его почти на пять лет старше. Третий десяток не за горами, а они ведут себя так, будто только что сбежали с уроков. — Что вы там обо мне успели нарассказывать? У меня уши горят! — Вот и остудись, — Кир отплевался от попавшего в рот снега и метко швырнул в друга пару снежков. — Пойдём, а то ещё и нас заденет, — Лёшка закатил глаза и потащил сумки в дом. Внутри крохотный домик преображался, будто палатка из «Гарри Поттера». С улицы казалось, что в нем комнаты три, не больше. Сколько их было на самом деле, Ант пока не мог сказать точно, но предполагал, что в доме можно заблудиться без карты. Здесь было уютно. Хозяева явно любили своё жилище, но вряд ли знали меру в вещах. Шкафы, кресла, диваны, комоды. Вдоль стен не было ни единого свободного уголка. Советские вещи перемежались с недавними обновками. Больше всего поражал книжный шкаф в гостиной — самодельный. Картины на стенах. На каждой полке, вперемешку с фотографиями, множество сувениров — от крохотных фигурок животных до уменьшенной копии Эйфелевой башни и японских мечей на подставке. После Лиановой квартиры, где он поначалу даже не знал, куда пристроить ноутбук, в таком тот жил минимализме, здесь словно был мебельный салон. Чего только стоила одна веранда с тремя диванами, жаль, только, не поспишь — летняя. Хотя, не салон — антикварная лавка… — Мы дня на три точно. Но если нужно будет уехать раньше, я найду расписание… — Лёша поставил сумки на пол и внимательно посмотрел на Антара. — Не нужно. Вернёмся вместе, я никуда не тороплюсь. — Моё дело предложить. Так. Смотри, спальных мест немного. Про этот диван даже не думай, на него садиться-то опасно. Герка занял кресло, есть ещё одно, такое же, и диван. Но Кирюха может запросто отпинать во сне и не заметить. — Пускай спит один, — пожал Ант плечами, — не тебя же отправлять на неравный бой. Подумаешь, придётся поспать пару дней рядом с тем, от кого мурашки по коже. Вот тебе и испытание стойкости. — Спасибо. Я бы его задушил просто, мне хватило школьных ночёвок. Ант не знал, что это такое, но понимающе кивнул. Несложно было представить. После обеда дом преобразился. Километры гирлянд, притащенные с чердака, под чутким руководством Лёши украсили едва ли не каждый уголок. Стены-окна-двери. Ёлка почти потерялась на фоне этого психоделического восторга. Гера всё переживал, как бы не выбило пробки, но Лёша заверил, что выдержит. В прошлом году они уже такое проделывали. И это просто сумасшествие. Антар фоткал исподтишка, стараясь запечатлеть в памяти каждый миг безумных каникул, которых у него никогда прежде не было, и чувствовал себя счастливее, чем когда-либо. До нового года оставалось всего несколько часов, стол уже был накрыт, подарки лежали бесформенной горой под ёлкой, будто в кино. Оставались только последние кулинарные изыски Лёши и Кира, делавшего вид, что ему помогает. К старому телевизору каким-то чудом подключили ноут, новогодние песни наполнили дом, а рядышком лежал диск с «Иронией судьбы», которую Антар до сих пор ни разу не видел полностью. Всё это казалось таким ненастоящим… Антар бросил взгляд на экран телефона, на котором никогда не стояло их совместной с Лианом фотографии, и наконец-то понял, что как раз наоборот. Вот оно — настоящее, близкое. И поменял заставку на селфи на фоне украшенной комнаты, просто так. Словно удивлённое собственным счастьем фото только подтверждало реальность момента.1 января 2017
Когда бьют куранты, он захлёбывается счастьем. Атмосфера настолько напоминает ему семью, которой у него никогда толком не было. Он запоминает смех, улыбки, шампанское ударяет в голову после первого же бокала, ведь «по традиции нужно пить именно шампанье». Обращение президента на фоне, салюты, взрывающиеся за окном с самых первых секунд наступившего года, и бенгальские огни, обжигающие пальцы. А после шуршание обёрточной бумаги и снова смех. Точно, они же говорили, что Герман фотограф. Теперь на нём красуется футболка с надписью «главное — хороший фон», а под ней красивый закат и прыгающий в воду голый парнишка. Лёшка ему вручает конверт — «На годовой запас дошиков бедному студенту», а минуту спустя Ант чувствует на шее его руки и мягкую ткань — футбольный шарфик Испании. Кажется, придётся начать смотреть… Шарф как нельзя кстати, на улице довольно прохладно, а свой он даже и не подумал брать. И вообще много чего забыл дома. Кстати о доме… Ант поднимается, закидывая кончик шарфа за спину, выходит в прихожую и набирает Лиана. Что бы он ни решил, поздравить было нужно. Но тот не отвечает ни на мобильный, ни на домашний. Даже прозвон на открытый с ноута скайп не приводит ни к какому результату, хотя звук на нём точно включен. И это последнее, о чём сейчас хочется думать, но и не думать Антар не может. По всей видимости, Юлиан вообще не дома. Вот тебе и «нет планов и отмечать не собираюсь». В памяти всплывает недавно обнаруженное приложение на телефоне, позволяющее отследить автомобиль. Он не чувствует себя ревнивцем, желающим подловить партнёра на измене. Да и вообще поначалу уверен, что машина в гараже — Лиан не любитель водить. Но авто в незнакомом районе. Спальном районе. И Антар даже не пытается его оправдать. Сам он в хорошей компании, рядом интересные люди. Ему есть чем заняться, вместо того, чтобы обновлять приложение каждые пять минут, в надежде… на что? А потом и вовсе становится плевать — какой смысл искать, где черти носят того, кто не захотел с тобой отмечать новый год? — Эй, человек-муравей, пойдёшь в центр на ёлку? Кир приходит раньше, чем Антара захватывает хандра. Хочется в шутку вдарить ему, хоть прозвище совершенно не обидное. Конечно он пойдёт. Только ещё шампанского выпьет — вкусное, зараза. И так расслабляет… Самое время поздравить Монтесуму, хотя он точно и не помнит, какая у них разница в часовых поясах. Её сообщение висит уже с пару часов, и Ант с болезненным удовольствием отмечает, что она, в отличие от Лиана, помнит, насколько символичны для него даты. Мон желает ему счастья и вдохновения, пишет, что счастлива, что у неё есть такой друг. И желает поскорее разобраться в своих чувствах, чтобы ни от кого больше не зависеть. Он не помнит, что написал в ответ, кроме признания в любви. Дружеского, разумеется. Он не сомневается, что она поймёт правильно. А дальше глинтвейн в термосе, поздравления прохожих с Новым годом, катание с горки на брошенной кем-то картонке и игра в снежки. Словно беззаботное детство снова вернулось. Убегая от очередного снаряда, Ант поскальзывается на накатанной тропке и улетает в снег. Он переворачивается, стряхивает снег с лица, пытаясь отдышаться. Так хорошо и так не хочется вставать, но подлетевший Герман уже протягивает руку. Вот только, стоит ему подняться, как правую ногу пронизывает боль. — Врача, врача… — стонет он и смеется, откидываясь обратно в снег. — Расступись, — Алексей подходит, вручает больному термос и присаживается на корточки. — Шевелить можешь? — Больно, — морщится Ант при попытке. — Хорошо погуляли, — саркастически тянет Кир, поджав губы. Лёша осторожно снимает ботинок и ощупывает лодыжку. Он действует так, будто не выпил ни грамма, и его нисколько не заботят проходящие мимо люди. И эти прикосновения опьяняют Антара больше, чем тот же глинтвейн. Похоже, тест на стойкость он провалил. — Ничего страшного, просто подвернул. Но домашний арест на пару дней тебе гарантирован. — А как же упряжка с маламутами? У нас резерв на завтра. Я целый год этого ждал! — Кир плюхается рядом и начинает потихоньку закапывать Антара. — Вот будто без меня ты не покатаешься, — пожимает Лёша плечами. — А подкалывать я кого буду? — дуется Кирилл. — Развёл тут детский сад. Помоги лучше. А ты давай сюда шарф. Антар воет, как только к и без того подмерзающей ноге прикладывают снег и заматывают ногу. Знал бы он, что Алексей такой изверг, ни за что бы шарф не отдал. Но боль и правда притупляется. Жаль только, что прогулке конец, и хорошо, что идти недалеко. Хотя путь на одной ноге всё равно кажется не таким уж и близким. Но зато рядом Лёша. И Ант надеется лишь на то, что он не достаточно пьян, чтобы перестать контролировать своё тело и мозг, который помнит, что им ещё спать в одной постели. Зато, по возвращению, во всех просыпается зверский аппетит, будто они сутки ничего не ели. Под старый выпуск «Голубого огонька» они приговаривают пару салатов и распаковывают оставшиеся подарки. У Кира загораются глаза, когда он понимает, что в самой большой коробке — синяя моделька «ягуара», о которой он мечтал уже с пару лет. — Продам Адель и пересяду на этого красавца, — восхищается он, не в силах оторваться от потрясающей игрушки с открывающимися дверцами и капотом. — Моя прелесть! — Адель? — недоумённо спрашивает Антар и растерянно смотрит на Лёшу. — Ауди, на которой мы приехали, — тихонько посмеивается тот. — Ты бы знал эту историю… — Я к вашим прозвищам едва привык, а у вас даже у машины есть имя, — смеётся Ант, качая головой. — Кстати, почему Аксель? Про Кипера он понял ещё по дороге сюда, а Лёшин ник до сих пор оставался загадкой. — Гхы, — Кирилл отрывается от новой игрушки на радостях о таком вопросе. — Он как в рекламе «Axe» — все на него так и вешаются. Порой, правда, тупой как дерево и очевидного не замечает. Мы думали его дубом назвать, но Дубакс звучит не так эффектно. Лёша отвешивает ему подзатыльник и добирается до своего подарка — красного свитера с оленями. Ант только пожимает плечами, извиняясь за хреновую фантазию. Хотел купить обещанный ещё с лета рюкзак, но как назло ничего подходящего не смог отыскать. Но свитер классный, Аксель сразу его примеряет — мягкий, приятный к коже, тёплый и впору. Идеальный новогодний наряд. — Извини, что испортил вам праздник, — опускает голову Ант, когда Кир утаскивает Германа покурить, оставляя их наедине. — Ты всерьёз думаешь, что мы не найдём, чем себя развлечь дома? Если Кир так хочет к своим собакам, ему и в одиночку будет в кайф прокатиться. А так есть приставка, куча фильмов и мои старые настолки. Поверь, завтра никто не расстроится, если не придётся выходить в мороз. — Твои настолки? Мне казалось, это дом Германа. — Не — мамин. Как только Васька школу окончила, она сюда перебралась. Сказала, что устала от Питера и больше не хочет туда возвращаться. А на новогодние обычно к местным друзьям в гости ходит, вот мы и приезжаем. Согласись, это круче, чем справлять в квартире. — Это точно, — Ант многозначительно смотрит на свою ногу и хмыкает. В Питере этого бы наверняка не случилось. — Да не переживай, через неделю бегать будешь. В ближайшие дни я за тобой присмотрю, а потом… На вот, — Лёша дотягивается до рюкзака, шарит в нём минутку и протягивает Антару визитку, — если на телефон не отвечу, позвони в салон. Так будет даже надежнее. А об оплате не беспокойся, я решу этот вопрос. На самом деле Антар не сильно-то и переживает. В голову лезут странные мысли. Уже дважды падение играет ключевую роль в их отношениях — после первого они познакомились, после второго он, наконец, осознаёт, насколько ему приятна эта забота, хоть Ант и чувствует, что это неправильно, что он не должен этому поддаваться. Но не может себя заставить и млеет, когда друг снимает эластичный бинт и мягко втирает в кожу обезболивающую мазь. Кажется, ещё совсем чуть-чуть, и он пошлёт к черту все внутренние запреты, наплюёт на больную ногу и притянет его к себе, что бы там сам Алексей к нему ни чувствовал после той клубной ночи. Может и вообще ничего, но тогда какого хрена Кир стебёт их обоих? Помяни чёрта… Парни заскакивают в дом, впуская волну пробирающего до костей воздуха — мороз захватил город за какую-то пару часов — и снова о чём-то спорят. Ант старается не слушать, впрочем, уже и не может. Лёшкины руки окончательно его сморили, пускай и на неудобном диване. Как вовремя… Антар проснулся от неожиданно потерявшейся опоры. Сквозь остатки дрёмы он уже понимал, что происходит, — чувствовал Лёшкины руки, подхватившие его, будто в нём всего пара кило веса. Музыка уже затихла, оставляя дом в блаженной тишине. Только пересветы гирлянд били даже по закрытым глазам, но вскоре не стало и их. Точно, в гостиной спать неудобно, для этого надо было как минимум отодвинуть от дивана неподъёмный стол, а лучше и вовсе убрать — но кто был готов на подобный подвиг? Ему самому после всего съеденного и выпитого не хотелось даже двигаться, а его вон Лёшка таскает, будто и не налегал на салаты добрую половину ночи. Идти было недалеко, но Анту путь показался бесконечным. Он давно не чувствовал себя в такой безопасности и спокойствии. Поэтому, когда снова оказался на мягкой поверхности, перехватил отпустившие его руки, не позволяя уйти. — Можно я хотя бы разденусь? — прошептал Лёша так близко, что запылали щёки. Ант недоверчиво посмотрел на его силуэт, различимый только благодаря бликам из гостиной, и осторожно разжал пальцы. Раздеться не помешало бы и ему самому, в комнате было нестерпимо жарко. Лёша ещё днём говорил, что это пристройка, поэтому и материалы лучше, и в целом старались на славу. А сейчас на них обоих тёплые свитеры и джинсы, от которых следовало избавиться уже давным давно. Было что-то притягательное в том, чтобы смотреть, как перед тобой раздеваются. Даже если нет никаких гарантий, что это чем-то продолжится. Вместе со свитером слетела и резинка с Лёшиных волос, и от этой красоты перехватило дух. Антар привстал на локте, протянул руку и коснулся россыпи локонов на его спине, чувствуя, как вздронул Лёша от этого прикосновения. Наверное, от неожиданности. Сногсшибательно пахло корицей. — Ты сводишь меня с ума, — выдохнул он, обнимая Лёшу, сидящего на краю дивана, за плечи и утыкаясь лбом ему в спину. — Прости, что не позвонил — боялся, ты и говорить со мной не станешь. А тут — на тебе — в гости позвал за тридевять земель, сидишь рядом и возишься с неуклюжим бараном. Это всё ещё не объясняло ни его мотивов, ни желаний, но уже было началом диалога, которого оба так старательно избегали целых два месяца. Половину всего времени, что знакомы. Чёрт возьми, они знакомы всего ничего, а это сумасшествие длится уже словно вечность! — Я столько раз прокручивал это в голове… — продолжал он, зная, что если не скажет всё сейчас, можно будет больше и не пытаться. — Господи, я каждый раз жалел, что позволил тебе остановиться. Лёша коснулся его ладони и развернулся. А взгляд… Будто вот он, долгожданный новогодний подарок, с которого едва сорвали обёртку. Этот взгляд Антар никогда не забудет. — А если бы не остановился, жалел? — словно пытаясь удостовериться, что ему не послышалось, уточнил Лёша. — Только о том, что это не случилось раньше. Тот момент, когда глаза привыкли к темноте, Ант уже успел проклясть. Потому что выдержать очередной Лёшин взгляд было тем ещё испытанием. Не было сил отвернуться, опустить глаза, да даже моргнуть представлялось невозможным. Подобно дьяволу, Аксель приковал его к себе, оставаясь при том чистой невинностью. — Я тебе уже говорил, что не хочу быть запаской. — От моих отношений осталась только выжженная земля, — растянул он губы в неловкой улыбке, не понимая, откуда взялось это сравнение в голове. Только серый пепел устлал квартиру и три календарных года. В тот момент, когда Лёша поднялся, Ант успел подумать, что всё было зря. Что он перебрал с алкоголем и с признаниями. Что эта исповедь была самым глупым, что он сделал в жизни — после того, разумеется, что поехал сюда. Что теперь придётся два дня прятать глаза от хозяина дома или всё-таки приобрести билет на ближайший автобус — какая разница, сидеть с дома с Лианом, которому нет никакого дела до того, что творится у него в мыслях, или здесь, с теми, кто едва успели стать ему друзьями, а теперь наверняка даже смотреть в его сторону не станут. Тихонько щёлкнул язычок дверного замка. Сердце снова замерло. А потом диван скрипнул под Лёшкиным весом. Его руки нашарили в темноте Антаров свитер и потащили наверх вместе с футболкой. Тело так горело, что даже кожа казалась лишней одеждой. О щёки можно было плавить лёд. Лёша стянул с Антара джинсы, осторожно и мучительно медленно, чтобы не потревожить больную ногу. Разделся сам. А дальше не произошло ничего. Они лежали рядом, в одном только нижнем белье, без малейшего намёка на секс. Лёша, повернувшись к Антару боком, почти невесомо касался пальцами его торса. И, несмотря на интимность момента, Ант даже и не думал о чём-то большем. Он поймал ладонь своего мучителя, целуя каждый палец, а после подтянулся поближе, продолжая терять голову от близости. Он не заметил, как уснул. Только почувствовал, что его накрыли мягким пледом, а ещё знал, что Лёша никуда не ушёл. И был самым счастливым человеком на свете.***
Утро принесло блаженную прохладу и тишину. Из открытой форточки доносился собачий лай с соседнего участка. Антар, не выпутываясь из одеяла, подошёл к окну и блаженно втянул морозный воздух. В Питере о таком можно было даже не мечтать. Он запоздало сообразил, что один в комнате. Одежда была аккуратно сложена на стуле, рядышком стоял старый Лёшин рюкзак, который Ант уже давненько считал своим, несмотря на то, что этот потрёпаный жизнью элемент плохо соотносился с его привычным стилем. Ант сменил уютный плед на домашние брюки и футболку. А у двери нашлись и безразмерные плюшевые тапки, в которые он смог втиснуть даже перемотанную эластичным бинтом стопу. В гостиной почти ничего не поменялось. Разве что поубавилось тарелок на столе. А гирлянды всё так же создавали настроение. Стоящие на древнем телевизоре электронные часы показывали уже второй час. Честно говоря, он даже не знал, во сколько они отчалили спать, оставалось найти хоть одну живую душу. На кухне обнаружился Герман с пакетом какой-то замороженной капусты у виска. Видимо, не у всех ночь прошла без последствий. — Утро доброе? — осторожно произнёс Ант, заходя. Кипер тихо усмехнулся, поморщился и переложил пакет в другую руку. — А где остальные? — Зная Кира хоть немного, можно было точно сказать, что в доме его не было. Трепаться он любил настолько, что, кажется, не мог выдержать в тишине и пяти минут. — С маламутами. Кирюха хотел меня утащить, но, как видишь, я в состоянии нестояния. У него это ежегодный ритуал, как баня в фильме. Не переживай, скоро вернутся. Хотелось сказать, что и не переживает, но не смог. Поэтому он криво улыбнулся и ушёл искать ванную. Быстро покончив с водными процедурами, он вернулся к Гере. Не хотелось задерживаться в крохотной комнате с кучей зеркал — кто только придумал запихнуть столько в четыре квадратных метра? Собственное отражение не сильно вдохновляло. — Так тихо тут, — задумчиво произнёс он, вытаскивая вчерашний салат из холодильника и оборачиваясь в поисках ложки. — Верхний ящик тумбочки, — подсказал Герман. — Мы здесь уже седьмой раз отмечаем. Хоть немного отдохнуть от города. Да и вокруг сказка — выходишь за ворота, а там сугробы, в которых можно утонуть. Снег липкий, для снежков идеально. Или рассыпается пылью, стоит только подбросить. Мы и снеговиков лепили на скорость, и распотрошили древние запасы краски — кажется, ещё тёти Ани, Лёшкиной мамы. Здесь легко забыть обо всём, что держит дома. Он улыбался и, кажется, даже думать перестал про больную голову. Обо всём забыть было бы здорово, но настолько сильно магия этого места на Антара ещё не подействовала. — Ты мне нравишься, честно, — неожиданно сменил он тему. — Я давно Акселя счастливым не видел. Даже страшно было, что это, может, навсегда. Он смеялся, а в глазах тоска. И непонятно, пройдёт ли. Ему хорошо рядом с тобой. Он долгое время никому не доверял. И, поверь, мы тебе голову оторвём, если ты его обидишь, — Герман, начавший с улыбкой, под конец был серьёзен как никогда. Вспоминая первую встречу, объятия почти незнакомого человека как близкого друга, Ант понимал, что плохо разбирается в людях. Он знал только, что эта троица была друг за друга горой. И не сомневался, что это не пустые слова. Антар грустно усмехнулся. У него-то никогда таких друзей не было. Впрочем, обижать Лёшу в его планы не входило. И Герман, похоже, это понимал, потому что кивнул, будто этого разговора и не было, и продолжил выискивать кусочки ананаса в своей тарелке с салатом. Ребята вернулись, не успел Антар даже домыть посуду. Лёша, раскрасневшийся с мороза, буквально вытолкал его из кухни, бубня что-то насчет того, что мог бы ещё и поплясать, и отправил в гостиную, где Кир, едва не пища от восторга, показывал фотки пушистых гигантов и клялся, что однажды, когда купит дом, заведет себе такого же. А лучше двух. И будет счастлив до конца своих дней. Весь день Лёша не отходил от него больше чем на пять минут и не прекращал обнимать, совершенно не заботясь о чужом мнении. А впрочем, никто и вида не подал, что происходит что-то аномальное. Будто всегда так было. За игрой в Монополию время пролетело незаметно. Кир всё сокрушался, что никогда не поймёт эту игру и норовился бросить каждые десять минут, а Гера припоминал, что ему можно даже не задумываться о правилах, с его-то удачей. Лёша выбыл первым, но, как показалось Антару, только чтобы удобнее устроиться у него под боком и освободить руки. Он и не представлял, насколько Аксель тактильный… Попозже Ант всё же выбрался из соблазнительных объятий и, прихватив манящую с самого приезда книгу, ускользнул в спальную. «Лев, колдунья и платяной шкаф» обещали скрасить и без того насыщенный вечер. Отвык он от шумных компаний и столь долгого нахождения вне родных стен. Лёша нарушил его покой, когда Аслана уже привязали к плоскому камню и вот-вот должны были лишить жизни. — Мама без ума от этих книг, — произнёс он, садясь рядом, и взял Антара за руку, переплетая пальцы. — Когда их ещё было невозможно достать, она сделала распечатку, склеила, сделала обложки. Простенько, но с душой. Тоже где-то здесь. — Я только в оригинале читал, — Ант смущённо отложил книгу, — лет пятнадцать назад. Приятно вспомнить. Кто победил? — Герка, — цокнул Лёша. — Но он откопал денди на чердаке, так что сейчас Кир ему напомнит, кто здесь главный. Мы тебя утомили? Антар покачал головой. Но, если признаться, он бы предпочёл провести денёк с Акселем наедине. — Помнишь Хелен? В моей жизни она всегда была самым шебутным созданием. А каждый из вас сейчас такой же. Вездесущий, деятельный. Ни минуты тишины. И это безумие какое-то. — Он улыбнулся, погладив большим пальцем чужую ладонь. — Я не говорю, что это плохо. Просто вас много. — Это и называется «утомили», — усмехнулся Лёша. — Завтра выгоню их на улицу. Или баньку топить. — Гостеприимный же ты хозяин, — Антар рассмеялся. — Носки эльфам ещё никто не дарил, так что… — Возьму на заметку, — заговорчески сощурился Ант. — Ишь, разогнался. Даже не думай. Мои эльфы. Они смеялись искренне, беззаботно. Действительно, как в детстве. Может и прав был Герман, что здесь словно сказка.***
2 января 2017
Последний день пронёсся незаметно. С раннего утра Кир вломился в комнату и взгромоздился на диван, потеснив Лёшу (удобнее было бы Антара, но, помня о его больной ноге, видимо решил не рисковать). И начал рассказывать, как его чуть не закопала в снегу местная детвора. Ладно, «раннее утро» было уже ближе к обеду, но из постели они вылезти ещё не успели. Да даже глаза продрать! Но на продрогшего и едва ли не до трусов мокрого Кирилла смотреть без смеха было невозможно, так что баню пришлось в срочном порядке растапливать Лёше самому. Что Кир забыл на улице в такую рань история умалчивает, но Герман не исключал, что именно таких приключений на пятую точку он и искал. Хорошенько погреться возможности не предоставлялось уже несколько лет, поэтому Ант оккупировал верхний полок и с упоением вдыхал хмельный пар — невесть откуда появилось ледяное пиво, без которого, по мнению Кира, баня — не баня. Равно как и без обливаний на улице, от которых Ант всё же отбрехался умоляющим взглядом на Лёшу. А после Герман играл на гитаре, друзья пели нестройным хором ДДТ, Алису и ещё бог знает что. Антар не знал и половины, но тайком подглядывал тексты в интернете. И даже нашёл для себя несколько интересных песен, несмотря на то, что в принципе мало интересовался русскими исполнителями. Ант давно понял, что у этих ребят неиссякаемая энергия. После бани и продолжения банкета ему не хотелось даже думать — просто откинуться на диван и закрыть глаза. А они, стоило только Гере отложить гитару, включили телевизор. И сдавалось ему, что им без разницы, что будет на экране, они найдут что обсудить как в хоккее, так и в мыльной опере. — Господа, — Лёша поднялся из-за стола. — Разрешите откланяться. Больной жалуется на боль, — Антар перехватил его взгляд и убедительно скорчил гримасу, подтверждая наглую ложь, — и нуждается в уходе. — Постарайтесь не шуметь, — Кир поиграл бровями и, получив подзатыльник теперь уже от Германа, исправился: — Доброй ночи.***
Из-за закрытой двери не доносилось ни звука. Или так только казалось. Но Ант не заметил бы, даже если вдруг парни на радостях решили перебить старый сервиз из шкафа. Он вообще не был уверен в реальности этого момента. Только ощущал прохладу покрывала разгоряченным телом и видел в свете уличного фонаря — стоило зашторить окна, но было совершенно не до этого, — своего искусителя. Хотелось ляпнуть что-нибудь глупое, поблагодарить за спасение — хоть как-то удостовериться, что ему это не снится и что сердце колотится не просто так. Но слова явно были лишними. Он отчаянно цеплялся взглядом за детали. За волосы, обрамляющие лицо, неожиданно вьющиеся. В голову лезли мысли о том, как Лёше приходится за ними ухаживать, и что даже без тех привычных ему бальзамов они выглядят просто потрясающе. А может, именно из-за их отсутствия. С распущенными волосами Антар видел его всего дважды — оба раза за последние сутки. И от этого вида перехватывало дыхание так, что хотелось спрятать все резиночки, лишь бы Лёша навсегда забыл про чёртовы пучки на затылке. А потом внутри просыпалось неоправданное собственничество — пускай носит, зато Ант будет единственным, кто эту красоту сможет лицезреть. Когда на пол полетел банный халат, он на секунду очнулся от сладкой грёзы. Но лишь на секунду. Белья на Лёше не было, да и сам он прикрывался только полотенцем — уходя из дома, Ант даже не подумал взять что-нибудь на смену, а то, в чём приехал, сохло после посиделок в бане. Лёша коснулся его лодыжки. Осторожно, кончиками пальцев. Он вообще чересчур осторожничал, будто Ант мог рассыпаться от сильного нажатия. Это могло показаться пыткой, но настоящие мучения были ещё впереди, когда на смену пальцам пришли губы, а искушению — испуг. Первое побуждение — отдёрнуть ногу, не позволить этому продолжаться. Но дрожь волнения и удовольствия уже пробежала по всему телу — и мозг отключился, оставляя место лишь желаниям. Время стало иллюзией. Одно касание растягивалось на целую вечность. А ведь не так много лет и пили сегодня… Тогда почему в голове так пусто, а тело горит огнём? И уже непонятно, то ли от бани и хорошего отопления, то ли от рук того, о ком мечтал едва ли не с первой встречи. Подсознание путало его, заставляя отвлекаться, вспоминать, как он пришёл к этому моменту. Но, даже если бы Антар нашёл точку отсчёта, он бы ни за что ничего не сделал иначе. Эти руки, привычные к массажу и обнаженным телам, слегка подрагивали, будто их владелец забыл, что перед ним такой же человек, как и все остальные. Или Ант успел стать кем-то другим? Таким же особенным, каким уже давно был для него Лёша. Когда пальцы скользнули вверх, по внутренней стороны бедра, дыхание перехватило. Казалось бы, ещё ничего не произошло, а он уже заведён так, будто впервые увидел обнаженку. Чёртово полотенце уже только мешало, и Лёша явно был того же мнения. Узелок поддался на раз-два, лишая последней защиты. И больше думать Антар не смог. Он превратился в сплошной комок нервов, одновременно ощущая Лёшины руки и губы каждой клеточкой тела. Жар распирал изнутри, с губ срывались стоны. Не слишком ли громко? А даже если так… Лёша возродил его будто из пепла, расписал посеревший мир новыми красками и сам был божеством, о котором простым смертным дозволено только мечтать. Сквозь пошатнувшееся мироощущение он услышал только ласковое «спи», точно зная, что ничего ему не приснилось.***
3 января 2017
Когда он проснулся, рядом никого не было. От новогоднего беспредела в гостиной осталась только ёлка, стоявшая ещё до их приезда. Антар в очередной раз удивился слаженной работе и тому, как тихо они всё провернули, несмотря на то, что редко когда замолкали больше, чем на пару минут. Здесь же и Лёша нашёлся — упаковывал вещи в сумку. Герман уехал на первом же автобусе. Его подарок от Кира Ант так и не рассмотрел, зато с удовольствием отметил на Акселе подаренный свитер. — Привет, — шепнул он, выглядывая из-за дверного косяка, стыдливо прикрываясь пледом. Лёша вздрогнул от неожиданности, но тут же растянул губы в улыбке. Будто Чеширский кот. — Не поможешь? — Прости, — отчего-то так же шепотом ответил он. — Не хотел будить. Сейчас принесу. Можно было и самому сходить, но велик был риск нарваться на Кирилла, а к его шуточкам Антар пока готов не был. Он не смог сдержаться и сделал шаг навстречу и повис на шее, одной рукой обнимая, а другой придерживая плед. Было очевидно, что сборы означают скорый отъезд. А ему не хотелось расставаться. Не хотелось в промозглый Питер, не хотелось в серые стены, не хотелось видеть Юлиана и заводить разговор о том, что всё кончено. Всё было кончено давным давно… Поэтому он так отчаянно цеплялся за Лёшу, надеясь, что одиночество больше никогда не будет частью его жизни. — Две минуты — туда и обратно, — Лёша поцеловал его в висок и выскользнул из объятий. Да, две минуты потерпеть можно. Кир был на удивление молчалив, да и вообще на них внимания, казалось бы, не обращал. Только поглядывал искоса, улыбался и отводил взгляд, погружённый в свои мысли. А за завтраком неожиданно спросил, как-то невзначай: — Муравей, а водить ты умеешь? Права у него были, в семнадцать сдал экзамен, через год получил заветные корочки, но за руль так и не сел, хоть у отца и имелся целый таксопарк. Незачем было. — Умею. Но не рулил уже лет семь. — Ты разве в эти годы ещё не пешком под стол ходил? — всё-таки не удержался от шутки Кир. — Поедешь на переднем, азы вспомнить? Вдруг в следующий раз мне понадобится сменщик? Я б тебя и сейчас за руль усадил, но не с твоей ногой. Идея снова куда-нибудь рвануть вдохновляла настолько, что казалось, его никакая боль не удержит от того, чтобы прямо сейчас прыгнуть за руль и заново погрузиться в мир дорог. А с другой стороны был Лёша, с которым они могли разместиться вдвоём на заднем сиденье и провести ещё несколько часов в беззаботном счастье. Была ещё мысль, что это хитрый план для очередного разговора по душам, как тогда с Германом на кухне, но это маловероятно. Да и не хотелось ему больше искать скрытый смысл в обычных фразах. Да и Лёша был только за этот импровизированный мастер-класс. На предложение Кирилла Ант всё же согласился, решив, что в любой момент успеет перебраться назад под предлогом всё той же несчастной ноги. Так что, подхватив сумки, они покинули этот тихий уголок, подаривший столько красочных воспоминаний всего за пару дней. Вдохнув поглубже, чтобы запечатлеть в памяти и морозный воздух, Ант обвёл взглядом окрестности, думая о том, что хочет однажды сюда вернуться. Может, летом. Чтобы удостовериться, что здесь оазис в любое время года. И сел в машину, уже достаточно прогревшуюся, чтобы отправляться. Он видел, как Кир отошёл покурить, чтобы не нервировать Лёшу в дороге, пока тот закидывал последние сумки в багажник. Вот-вот должна была закончиться эта короткая сказка. Но это ничего. У неё обязательно будет продолжение. Антар обернулся, услышав какой-то шум снаружи. Из-за работающего мотора слов было не разобрать, но из окна было видно предостаточно, чтобы представлять, что происходит. В подошедшей женщине он узнал Анну Степановну — фотографий в доме было немерено, невозможно было упустить их из виду. А вот фоток её спутника, худощавого пожилого мужчины, в доме не было. Он стоял поодаль, не решаясь вклиниться в разговор матери с сыном. А разговор явно был не из приятных для последнего. Брови сошлись на переносице и взгляд не предвещал ничего хорошего. Единственный раз, когда Антар видел его в подобном состоянии, был после похода в галерею, из-за Ильи. Страшно было предположить, что могло так его завести. Он хотел выйти, но Лёша захлопнул едва приоткрывшуюся дверцу, да так, что по пальцам отдало. Ант на секунду перехватил взгляд женщины, уловил заинтересованность и, кажется, узнавание, но Аксель заслонил обзор. А потом и Кир сел в машину, включая радио, явно не желая быть свидетелем ссоры, перешедшей на повышенные тона. — Лучше не лезь к нему ближайшую пару часов, дай отойти, — хмуро буркнул он, прекрасно понимая, что творится в мыслях Антара. — Захочет — расскажет сам. Она хватала Лёшу за руки, когда он пытался открыть дверцу, но тот сбрасывал их, что-то крича в ответ. Сколько пересудов для соседей — в маленьком городе и времени много не надо, чтобы вся округа оказалась в курсе. Антар видел дрожащие губы женщины, слёзы в глазах, и отвернулся — не знал, что и думать, только надеялся, что всё разрешится мирным путём. Рано или поздно. Лёшка всё-таки не производил впечатление человека, который срывается без повода, да и про маму его до сих пор Ант только хорошее слышал. Аксель запрыгнул в машину — напряжённый настолько, что никто даже не решился спросить, всё ли в порядке. Да и какое, к чёрту, в порядке? Всё и так было ясно, без лишних слов. Так что Кир пристегнулся — Антар последовал его примеру, — и сдал назад. Краем глаза Антар заметил, как у ворот незнакомый мужчина обнимает Лёшкину мать, а та всхлипывает у него на плече. В такой обстановке было уже не до обучения. Кир всё же закурил, стоило только выехать на трассу, но поглощённый негативными мыслями Лёша на это никак не среагировал. Равно как и через полчаса, после второй сигареты. Он точно не спал. Лежал на сумке с одеждой, вперив взгляд в окно. И периодически шумно выдыхал, словно пытаясь справиться с эмоциями. Выходило явно так себе. Больше Антар не стал оглядываться. Пусть и правда придёт в себя. — Останови, — сипло попросил Лёша где-то на середине пути и выскочил из машины, едва дождавшись, как Кир затормозит. И тут же открыл переднюю дверцу. Ант невольно подумал, что пойдёт за ним даже вглубь заснеженного леса, если потребуется, но, к счастью, Лёша просто его обнял. Его до сих пор трясло после разговора с мамой. Антар чуть не завыл от бессилия, неспособности хоть как-то помочь, даже не предполагая причин. Единственное, что он мог, — стиснуть в ответ ещё крепче и надеяться, что это сработает. — Садись назад, — выдохнул Аксель уже более спокойно. — Ещё часа три ехать, дай ноге отдохнуть. Предложение было своевременным, лодыжка и впрямь снова заныла. И он кивнул, следуя совету Кира ни о чём не спрашивать. Величественный Санкт-Петербург встретил их полупустыми улицами и слякотью. Контраст с загородной красотой такой, что на глаза навернулись слёзы. Ант знал, что несмотря на погоду здесь есть на что посмотреть, куда сходить, и вообще любил родной город, насколько это возможно. А потом Кир спросил, куда его везти, и настроение окончательно ухнуло в бездну. Адрес Лиановой квартиры он произнёс так тихо, что было просто чудо, что Кир не переспросил. А Лёша, к счастью, и вовсе дремал — или хорошо притворялся, но хотелось верить, что он не слышит. Он попросил высадить его чуть раньше, чтобы не петлять по дворам, да и вообще мол идти недалеко, но по взгляду Кира было ясно, что тот всё прекрасно понял. Через силу он улыбнулся, поблагодарил за райские каникулы — искренне, хоть и казалось, что словами невозможно передать, насколько он был счастлив в эти дни, — и сжал Лёшкину ладонь, прощаясь и обещая, что скоро позвонит. Как только дверца захлопнулась, ощущение собственной ненужности накрыло его с головой. Он проводил машину взглядом, не понимая, когда стал настолько зависим от этих людей. Хандра настигла его уже на пути к дому, город явно стал её пристанищем. Ну хоть нога не болит — Лёшкины руки сотворили чудо — а, может, это всё эффект плацебо, — но до конца недели он рекомендовал особо не напрягаться. Антар и не будет. Скоро сессия, самое время забуриться в дальний уголок и зубрить, пока в глазах не потемнеет. А ещё подыскать квартиру — вдруг какое агенство работает даже в новогодние праздники? А наверху, дома, его с порога встречает Юлиан, будто ждал его под дверью невесть сколько. Вот только теперь уже не хочется отвечать ни на поздравления, ни на его трепетные объятия — баста, момент упущен. Перегорел. Впрочем, Лиан не слишком-то и настаивает, хоть и не замечает самого главного. Он больше не нужен.***
— Теперь-то ты можешь рассказать, что произошло? — вздохнул Кир, глядя на удаляющуюся фигуру в зеркале заднего вида. — Дай закурить. Кир даже не удивился — молча протягивает пачку. Курящий Лёха — редкое явление. Значит, случилось что-то совершенно из ряда вон. Он выкурил две подряд, не произнеся ни слова. Впрочем, им торопиться некуда. — Ты знал, что я сирота? — спросил он, когда друг притормозил на светофоре. Спасибо, что дождался, а то можно было и педали перепутать. Это даже звучало как бред. Кир взял себя в руки, нервно рассмеялся. Вон у него, мать живая, какой же Лёха сирота? Подумаешь, поругались, с кем ни бывает. Он что ли с предками не цапался никогда? Да каждую неделю! — Не веришь, — усмехнулся Лёша и прикурил третью. — Я ещё в школе узнал. Нашёл в шкафу свидетельство об усыновлении. Или под шкафом, уже не помню. Тогда ещё историк задание дал — древо генеалогическое. Я тогда всё честно сделал, прописал четыре имени — Ваську, маму и её родителей. Ну и Константина где-то рядом приписал, хотя он с нами уже не жил сколько лет — зря что ли отчество ношу? А после занятий прибежал к нему с этой бумажкой, где черным по белому написано, что зовут меня Камаль, и что родителям своим я и не сын вовсе. — Погоди, это ж класс шестой был? — присвистнул Кир, заворачивая в нужный двор и паркуясь. — Пятый, — поправил Лёша. — Хрен знает, чего я хотел от Сергеича. Попросил только матери не рассказывать, мол она не знает, что я знаю, да и сам с ней говорить не хотел об этом. А он имена переписал — да и забыл, как мне казалось. Потом как-то подозвал меня на перемене, не знаю даже, сколько недель прошло. И сказал, что умерли они оба, потому и меня новая семья появилась. Только попросил не говорить никому. А мне и не нужно было. У меня была мама, сестрёнка мелкая. Мне и так было норм. — И даже мне не сказал… — вытаращил на него глаза Кирилл и отобрал сигареты. Воспринимать подобную информацию без персональной дозы никотина было уже невозможно. — Это сколько? Шестнадцать лет? Ты от меня, лучшего друга, шестнадцать лет такое скрывал? Лёша только развёл руками, извиняясь. Было б ещё о чем рассказывать — ну, по крайней мере, так раньше казалось. — А с мамой-то что? Она на старости лет решила признаться? — Не, — он покачал головой и приоткрыл окно. — Не совсем. Увидела Антара и удивилась, что я снова с Ильёй сошёлся. Перепутала. А потом сказала, что может, если бы отца не выгнала, и у меня бы в отношениях всё нормально было. Всё это казалось Киру какой-то трагикомедией. Не бывает такого в реальной жизни. С кем угодно, но не с ними. В смысле Лёха, его дружбан с младших классов, какой-то там Камиль? В смысле усыновлён? Но Лёшка продолжал. — Самое смешное, что раньше, когда я спрашивал про отца, она ответила, что он ушёл, что мы ему не нужны. И просила больше не говорить о нём. Я-то, наивная душа, думал, что ей тяжело, что она его любила сильно, а он вот так… А теперь в лоб выдаёт, что сама прогнала, а потом «наверное, надо было дать ему шанс». А я не сдержался, фыркнул, что можно было и не усыновлять вовсе. Чтобы никаких проблем не было. Он с горечью понимал, что всё — наконец-то отпускает. Может и зря погорячился… — Поехали, может, ко мне, грушу поколотишь? — предложил Кир. — Не могу. Васька обещала приехать на денёк, обидится ещё… — Лады. А про батю… У тебя мама боевая, наверняка была причина. Как пар выпустишь, поговори с ней. Наверняка ради вас и выгнала. Мои вон вообще едва ли не каждые три месяца расходились. И я как на качелях. Сначала у отца месяц, потом у мамы. А в итоге у бабули, пока предки бурно мирились. Оно, конечно, устаканилось всё, но ту пару лет я никогда не забуду. Особенно как ба смущённо кудахтала, что они всё накулебякаться не могут. — А сейчас они как? — Лёшка ещё помнил приступы хандры друга, когда те в очередной раз ругались в пух и прах, а количество внезапных ночевок у него пропорционально возрастало — слава богу, мама была не против. — Счастливы, — улыбнулся Кир. И никаких подробностей не надо, чтобы в это поверить.