22 октября 2016
Первое, что бросилось в глаза — дорожная сумка у порога. Раннее утро субботы, а Юлиан уже куда-то собрался. Это было так на него непохоже, что Антар даже проснулся, хотя до дома ноги довели его просто на автомате. На ключнице пустовал ещё один крючок. Значит, ещё и на машине, что тоже диковинная редкость. Юлиан не любил водить, сколько Антар его знал — всегда говорил, что чувствует себя не в своей тарелке, зато за рулём смотрелся аки боженька. Увидь он себя со стороны, навсегда бы перестал сомневаться, что дорога — его стихия. Конечно, они редко когда уезжали дальше ближайшей Ленты или Лиановой работы, но каждый раз Ант бросал на него восторженные взгляды из-под длинных ресниц. Правда, заставить его сесть за руль — задача из разряда невозможных. А вдруг что-то случилось? Ант сбросил ботинки, пошатнулся — дало о себе знать похмелье, — подумал, что Лиан не оценит оставленную где попало обувь, но сил водрузить её на место просто не было. Не нашлось даже вешалки от плаща, пришлось повесить его на место для зонта. Только сейчас он неожиданно понял, что у каждой вещи в этом доме есть своё предназначение. Даже у маленького гвоздика. Нормально ли это? — А я уж думал, придётся ехать, не попрощавшись. Сердце сделало кульбит, замерло на секунду и резко забилось. Сонный усталый мозг отчего-то не сопоставил факт наличия сумки и отсутствия ключей — казалось, что дома уже никого нет. — Прости, — поджал губы Антар, глядя куда угодно, лишь бы не на Юлиана. Но взгляд всё равно цеплялся за детали. Выглаженные брюки, новая рубашка — одна из тех, что была куплена на годовщину, но так и не подарена. Наверняка просто залез в комод и решил, что это из старых запасов. Уложенные волосы. Золотые запонки, подаренные при назначении на должность главврача. Родион не скупился на подарки, и потому казалось, что на их фоне грош цена этой рубашке. Хотя, Антар никогда не умел навскидку угадать реальную цену вещей… Зато он прекрасно знал Лиана — так он одевался только на работу и в тех редких случаях, если приходилось мотаться по всяким инстанциям. — Значит, хорошо отдохнул? — хмыкнул Юлиан, взглянув на наручные часы. Ант опустил глаза. Вряд ли было больше половины седьмого. Он проснулся в пять, из-за ревущего где-то за стенкой ребёнка, да так и не смог уснуть. Слишком много мыслей было в пустой голове. Они бились о черепную коробку, звенели, стоило только перевернуться на другой бок или даже перевести взгляд с одной точки на другую. Мысли скакали вокруг да около. О Юлиане, о том, что не предупредил его, что так задержится. О Лёше. О том, что не стоило столько пить. О том, что всё-таки было круто, и можно было бы и повторить. О том, что было на лестнице… Нет, об этом нельзя было даже думать. И заново, по кругу. Он просидел с полчаса на кухне, в темноте, с раскрытым окном. Холод успокаивал, не давал разгуляться подобным думам. Хотелось простого тепла и чтобы голова не болела. Представлялось, что вот-вот пойдёт снег и очистит душу. Но с неба не падало даже мороси. Нужно было сказать, что он собирается уйти, но Лёша спал мёртвым сном и так и не услышал его робких извинений. А метро уже открылось. Чувствуя странное дежавю, Антар захлопнул дверь и нырнул в предрассветную тьму. — Умываться и спать, — непререкаемым тоном сказал Юлиан, подталкивая парня к ванной. Ант, впрочем, и не планировал возражать. Сейчас он бы сделал что угодно, лишь бы не напрягать котелок. Он не заметил, сколько времени просидел на бортике, подставив ладонь под мягкую струю воды. И вынырнул в реальность, только услышав стук в дверь. На глаза непроизвольно навернулись слезы. Лиан, даже при необходимости вот-вот ехать, беспокоится о нём. А он позволяет себе такое… — Выхожу, — сипло выдал он и закрутил кран. Юлиан встретил его обеспокоенным взглядом и чашкой чая с мелиссой, чтобы лучше спалось. Неидостоин. Антар всхлипнул и тут же разревелся, повиснув у него на шее, едва дав отставить кружку на столик. Это было так нечестно и несправедливо по отношению к Лиану, что истерика ударила в полную мощь. Так не могло продолжаться. Нельзя и дальше обманывать доверие того, кто так о тебе беспокоится. Лиан подхватил его на руки и отнёс в спальную. Наверняка из-за этой задержки соберёт все пробки. Опять он во всём виноват… Чай — Лиан вернулся за ним, как только Антар перестал цепляться за него как за спасательный круг — успокоил. Всего чуть-чуть, но этого хватило, чтобы понять, что он не сердится. Только беспокоится, как и прежде, столь же сильно. — Хочешь, я останусь дома? Антар качнул головой. Не хватало ещё, чтобы Юлиан менял планы из-за его дурости. Он потёр заплаканные глаза, швыгнул носом и сказал: — Ты не говорил, что куда-то едешь. Не в укор — любопытничая. На секунду даже мелькнула мысль, а не напроситься ли с ним. Но это было бы явно лишним. — Конференция. Должны были в середине ноября провести, но перенесли. Скорее всего, многие не смогут приехать — так резко планы не меняют. Меня поймут, если я… — Нет, езжай, — Антар поджал губы и криво улыбнулся. Спать хотелось чертовски. — Тебе же интересно. — Это на пару дней, — Юлиан виновато вздохнул, нахмурившись. — Точно справишься один? — Не так много я и выпил, — через силу рассмеялся Антар. Глаза закрывались сами собой. Конечно, справится. Но выпил всё-таки больше, чем «так много». Совесть ещё долго будет тюкать его за этот вечер. — Вот и отлично. Спи. Заснуть в собственной постели было куда легче. Сквозь подступающий сон он почувствовал, как Юлиан стащил с него джинсы, укутал и подоткнул одеяло. На грани сна и сознания снова промелькнуло — «я его недостоин».***
Обычно пробуждение после полудня не вызывало особых эмоций — иногда приходилось работать ночью и работалось, если честно, даже продуктивнее, поэтому обычно Антар валялся в постели часов до двух без всякого зазрения совести, тем более, что и Лиан в большинстве случаев был на работе и не перед кем было краснеть за свои маленькие слабости. Но сегодня просыпаться не хотелось вообще. В квартире было так тихо, что закладывало уши. Не было сил подняться, хотя очень хотелось влезть под душ и смыть с себя следы вчерашнего позора. Хотелось закрыть шторы, которые Юлиан всегда оставлял приоткрытыми, чтобы было легче встать днём. Хотелось включить музыку или кино, чтобы заглушить снова настойчиво пробивающиеся мысли. Но он мог только безвольно смотреть в глаза собственному отражению в зеркальном шкафу и думать-думать-думать… Вылезти из-под одеяла всё же пришлось — можно было игнорировать собственные нужды, но не кошачьи вопли и скрежет когтей по кафелю. Алиса, в попытке догнать назойливую муху, опрокинула миску с водой, зато сейчас сидела на окне довольная и облизывалась — таки догнала. Ант вздохнул, вытер лужу и заново наполнил миску. Затем, подумав, достал себе бутылку воды и отнёс в спальную. От прочего содержимого холодильника начинало настойчиво мутить. Он включил телевизор, пролистал пару каналов и остановился на какой-то черно-белой истории. На сюжете было не сосредоточиться, сцены сменялись хаотично, а в репликах была такая несуразица, что Антар перестал пытаться уловить суть, завернулся в одеяло и просто слушал, прикрыв глаза. Время тянулось медленнее обычного. Казалось, он раз шесть проваливался в сон, а чёртов фильм так и не кончился. Если так и дальше пойдёт, до конца дня он определённо сойдёт с ума. Не в силах дальше воспринимать это кино, Антар решительно переключил канал, да с такой силой нажал на кнопку, что несчастный кусок пластмассы затрещал под пальцами. А казалось, что сил нет ни на что. Наткнувшись на американский ситком с закадровым смехом, он был уверен, что хоть сейчас сможет расслабиться. А уже через минуту понял, что серия посвящена любви втроём и изменам. Этого только не хватало. Парень взвыл и поспешил выключить телевизор, пока не швырнул пульт, которому и так уже досталось, в экран. На телефон пришло очередное письмо, небось снова предложение о работе. Не хотелось даже открывать. Антар смахнул лишние уведомления и заметил сообщение от Монтесумы: «Признавайся, ты нашёл себе другого редактора?» Вот тебе и ещё один укор. В последнее время он не брался ни за какую работу — в этом году ему предстояла сдача диплома, в котором до сих пор насчитывалось страниц двадцать. День за днём он открывал документ и сидел над чистым листом до тех пор, пока не понимал, что без толку. Работа над ним шла в разы медленнее переводов — наверное потому, что за неё никто не станет платить. «Прости, Мон. Не до работы сейчас». И дня не проходит без извинений… «Смотри мне. Найду себе нового автора, буду у него выискивать пропущенные запятые и несвоевременные -ться», — мгновенно прилетело в ответ. «Если тебе этого правда хочется, я буду только рад», — медленно набрал он одним пальцем. «Эй, золотой мальчик. Что опять стряслось?» Антар невольно закатил глаза. Мона слишком хорошо его знала и порой это жутко бесило. Но он прекрасно знал, что это не со зла. «Мы чуть не переспали», — отправляет Ант и сгорает со стыда. На глаза попадается счастливая монетка из Лёшкиного рюкзака, лежащая на тумбочке. Он так её и не вернул… То, от чего он так надеялся скрыться, настигло его с совершенно неожиданной стороны. Монтесума «выслушивает» его исповедь подобно настоящему священнику. Ни слова осуждения, даже когда он признается — в первую очередь себе, — что безумно этого хотел. И что хотел бы повторить. И как тяжело было смотреть в глаза Лиану этим утром, при всей его заботе. Девушка пишет, долго подбирая слова — перо то и дело сменяется ластиком. Антар знает, что едва ли получит в ответ что-то новое. Если честно, ему хочется услышать, что он конченый дебил с кривыми мозгами, но едва ли она позволит себе такое. Так мог сказать отец, если бы был в курсе, но это последний человек, чьего совета Ант искал. Ему до сих пор было некомфортно оттого, что тот знает об отношениях с Лианом, даже несмотря на то, что Влас ни разу не позволил себе их осуждение. «Мне кажется, что бы я ни сказала, всё будет без толку», — отправляет она сначала с сомневающимся смайликом. На мгновение Антар чувствует себя именно бестолочью, до которого всё равно не дойдёт, но тут же прилетает остальной ответ. — «Думаю, ты запутался. Может, тебе не хватает адреналина — вы целыми днями дома, один на один, естественно, что ты устал. Тебе сколько? Двадцать пять? И у тебя уже серьёзные отношения, которым не один год. И тут такое. Я не осуждаю, каждому своё. Но всё же, тебе стоит разобраться. Готов ли ты броситься в омут с головой? Стоит ли этот парень разрыва? Я была бы счастлива знать, что у тебя всё хорошо. Но пока только вижу, что ты потерян». Он не отвечает, только отправляет анимированные объятия и закрывает чат. Мона права. Ему нужно хорошенько подумать. Смысла писать Хелен не было никакого — она бы запутала его ещё больше. Потому что после выставки, когда они вернулись туда с Юлианом, когда Лена узнала его поближе, она сказала Антару, что первый вариант был интереснее. Мол, да, с Юлианом чувствуешь себя как за каменной стеной, что он состоявшийся человек, который о нём всерьёз заботится. Но страсть, любовь? Ей показалось, что в прошлую встречу глаза друга искрили от счастья, а сейчас она не видела даже крохотного огонька. Тогда Ант не придал этому большого значения, пожал плечами. Юлиан отошёл покурить и мог вернуться в любую минуту, так что время для откровений было неподходящим. Да и рассказывать ещё толком было не о чем. В тот момент это было лёгким влечением, едва зарождающейся дружбой. А тому, что происходило сейчас, он не мог дать определение. Время снова становится несоизмеримым, то тянется как резина, то бежит сломя голову. Он вспоминает старый отцовский совет, что порой нужно действовать от обратного, и отключает голову, чтобы разобраться в себе. Было бы неплохо поспать. Зря что ли его настольной книгой уже давно стали «Осознанные сны»? Но сон не идёт. От концентрации только глаза начинают слезиться. Когда ни тело, ни мозг не могут расслабиться, нет смысла даже пытаться. Он долго смотрит в потолок, вслушиваясь в тишину. Хочется верить, что ответ найдётся. …а каков был вопрос? Голова идёт кругом. А потом, в одночасье, ответ всё же находится. Он будет первым, кто сойдёт с ума в этом доме. Серые стены, потолок, ковёр. Постельное бельё, обивка мебели, да даже шкафчики на кухне. Дизайнер постарался на славу. Да эта квартира больше похожа на пятьдесят оттенков серого, чем сама книга. И как он не замечал этого раньше… Становится трудно дышать. Ант подскакивает с кровати и подлетает к окну. Пускай шумно и холодно, зато внизу, даже с восьмого этажа, видна пожухлая трава и яркие листья, ещё не ставшие однообразной массой. А у парадной, на парковке, не меньше пяти красных машин. В доме напротив, чуть левее, есть балкон с таким количеством цветов, что даже стекла кажутся зелёными. Неочевидные мелочи возвращают к жизни, будто осторожные глотки из живительного источника. Антару кажется, что нет ничего прекраснее этого вида из окна. Он впрыгивает в джинсы, того же оттенка, что диван в гостиной, натягивает футболку цвета платины и накидывает на плечи угольное пальто. Внутри всё клокочет от гнева. Он и не думал, что стиль может довести до бешенства. Антар приходит в себя только в тот момент, когда видит отражение в зеркале примерочной — всклокоченного, с немытой головой, хмурого как питерское небо в августе. Он улыбается — на нём ярко-жёлтый свитер с высоким воротом. И этот лучик солнца затмевает всё серое вокруг. Он рассчитывается, не глядя на ценник, и, счастливый, надевает обновку прямо у кассы, под пальто, и не застёгивается. Пусть все видят. И плевать, что подумают. А заодно, поддавшись маркетингу, приобретает красную нить — она идеально подойдёт для монетки.***
Решение пришло неожиданно, за утренним чайным ритуалом. Не зря отец приглашал отдохнуть от городской суеты стабильно раз в пару месяцев. С его работой было непросто выбраться из города, так что за домом уже несколько лет приглядывал смотритель. Так что хозяин, пусть даже младший, был кстати. А так как Лиан обещал приехать уже к следующему утру, Антар без лишних сомнений накидал в рюкзак с небесно-голубыми вставками сменной одежды. Он не знал, сколько пробудет там. Возможно, что и до ноября — как раз, чтобы попасть на отцовский день рождения — единственный день в году, когда этот трудоголик точно отдыхал и предпочитал уединение с природой. Пышное празднество по-любому будет, но позже. Но едва ли он будет против такой компании. В крайнем случае, можно было спрятаться в домике смотрителя или заплутать в лесочке неподалёку. Чтобы снова не подводить Юлиана, Ант сразу написал ему о своих планах. В ответ пришло короткое «хорошо». Чего и следовало ожидать. Антар мог поклясться, что ненавидит виртуальное общение с близкими людьми. После того, как Лиан его встретил вчера, такая отписка попросту казалась издевательской. Но, главное, что Алиса не останется без внимания в это время. Владимир Андреевич или просто дядя Вова, бессменный местный смотритель, забрал его с остановки у ближайшей деревни и пожурил, что не предупредил заранее о приезде. Только и успели что спальную подготовить, да ужин придумать из того, что осталось. Огорода здесь не держали, отец считал себя ещё слишком молодым для земледелия, а для местных работников, которых раз-два и обчелся, Владимир закупал всё самостоятельно, чтобы всегда было свежее. Разумеется, он не злился. В последний раз они виделись, когда Антар закончил школу и провёл здесь целое лето перед поступлением. Это был интересный опыт. Ант не чурался работы. Он не лежал целыми днями на солнце, всё больше таскался хвостиком за работниками — то совал нос в счета и выспрашивал, как правильно оформлять бумаги, то следил за растопкой настоящего камина и пробовал сам. Каждый день — что-то новое. После школы-интерната ему не хватало самостоятельности и готовности жить в одиночестве. А ещё не проходило ни дня, чтобы он не залез в гараж к новенькому ягуару. Сейчас же он чувствовал, что больше не будет подобной гиперактивности. Будто совместная жизнь его сломила. С погодой он всё же не рассчитал, но в отцовском гардеробе нашлось море неношеных вещей. Пускай рукава и были коротковаты, а от запаха пачули кружилась голова, зато не холодно. После ужина и короткой беседы с Анной Николаевной, здешней кухаркой от бога, Антар растопил камин — руки не забыли, как это делать. Дома и так было тепло, но огонь расслаблял. Автор-копирайтер внутри недовольно пробурчал, что огонь должен пробуждать страсть, распалять эмоции, но Ант, глядя на искры пламени, ощущал только тяжесть и пустоту. Ему не хотелось домой. Он всё-таки заболел. Подмёрз ещё в автобусе. А с утра накрыло больным горлом и ознобом. Надо было бы перебраться в собственную спальню, но на гостевом диване было слишком удобно. Владимир принёс ему ещё одеял и пообещал горячий морс каждые два часа. Антар вверил себя в их с Анной руки, то и дело проваливаясь в сон. Аппетита не было, мыслей тоже. И слава богу. Мозгу тоже нужен отдых. Неделя предполагаемого отдыха всё же превратилась в курс лечения и бесцельного лежания. Зато, наконец, нашлось время, чтобы дочитать «Осознанные сны». Жаль было упускать возможность попрактиковаться, но автор всё же был прав, что стоило сначала достичь гармонии с телом, чтобы пробовать контролировать сновидения. Антар никогда не был фанатом эзотерики, особенно после всяких шоу наподобие «Битвы экстрасенсов». Он знал, что любой из так называемых магов сразу бы ему сообщил, что его болезнь — не текущая простуда, а побеждённая лейкемия — результат порчи или сглаза, что всему виной отец, чьи недоброжелатели хотели отомстить ему через сына. Можно было придумать много чего — верят же люди. А в снах Ант не видел ничего дурного, даже если человеку только кажется, что он ими управляет. Глядя на Владимира с Аней, которых знал уже полжизни, не меньше, он думал, смог бы сам так жить? В чужом доме, за городом, без друзей и магазина в трех шагах от дома. Впрочем, с таким хозяином, как Влас, грех было жаловаться. Оплата всегда вовремя, все вопросы решаются незамедлительно, а сам приезжает хорошо если раз в месяц. А в остальное время тишина и покой. Антар не особо интересовался, как далеко простираются границы этого маленького королевства. Только и следи за этими бесконечными просторами да за тем, чтобы всё было заперто и замки не заржавели. Он представил себя, лет в пятьдесят, седым, бездетным владельцем этих земель — зато с кучей собак — и невольно поёжился. Такая жизнь не была ему по душе. Отец приехал тридцать первого, вечером — хорошо, что от простуды к тому времени остались только пустые блистеры и изрядно опустевшие запасы ягод для морса. Усталый, но счастливый. Они виделись слишком редко для тех, кто живёт в одном городе. Но Влас никогда и не настаивал на встречах, зная, что это бесполезно. И каждый раз радовался им, будто в первый раз. С ним не хотелось говорить о проблемах — чтобы не расстраивать. Антару и без этого казалось, что Влас знает о его жизни гораздо больше, чем ему рассказывает сын. Но, даже если он был прав в этом предположении, отец никак этого не показывал. Они играли в бильярд, слушали джазовые пластинки и пили виски с лаймом, привезённый его знакомым из Бразилии. Ант по привычке больше слушал, чем говорил — у отца всегда был ворох интересных историй, как рабочих, так и личных, и, даже если он повторялся, хуже от этого не становилось. Личная жизнь сына Власа мало интересовала, да и Ант не хотел бы с ним это обсуждать. Пусть лучше у него к Юлиану останется благодарность за излечение, а без семейных ужинов можно и обойтись. Пусть думает, что у Антара всё хорошо. — Мы с коллегами уже заказали билеты на Кубу на Новый год. Солнце, море, карнавалы. И ром вместо шампанского. Может, тоже хочешь? — Это твоя компания, — улыбнулся Антар, несмотря на то, что идея была заманчивой. Но это сильно противоречило предписаниям лечащего врача. — Только намекни, если передумаешь. Ант кивнул, хоть и знал, что это маловероятно. В идеале было бы выбраться куда-нибудь с Юлианом, посидеть вне серых стен и душащей тишины. Надо будет поговорить об этом, как только вернётся — до нового года всего пара месяцев, а они даже не задумывались. Как это в духе Лиана… Как же здорово было раньше, когда они только сошлись. Он скучал по долгим неловким разговорам, по «свиданиям» за закрытыми дверьми кабинета, пока никто не видит и не знает. И даже по тому моменту, когда их застукал Родион, которому срочно понадобилась одна из папок с отчётностью Вишневского. Благо тогда они не делали ничего такого, за что потом Антару пришлось бы краснеть до конца жизни. Хотя вот слова незваного гостя ему запомнились и как-то успокоили. — Боже, Лиан… Из следующей поездки я привезу тебе табличку «Не беспокоить». А Юлиан, не переставая гладить по волосам лежащего у него на коленях Антара, с улыбкой предложил ему просто оставить ключ. Когда через пару месяцев Ант заметил на полке заветную табличку с надписью «Do not disturb», он даже не удивился, но окончательно расслабился по поводу Родиона. Славное было время. Сейчас они всё чаще разбредались по разным комнатам и занимались своими делами. Наверное, так должно было случиться. В конце концов, он и не рассчитывал на безумную страсть до конца своих дней. Что тут говорить, если они не разу не признались друг другу в любви… Ант вздохнул, забывшись. Сложно признаваться самому себе в том, что всё не так радужно, как кажется на первый взгляд. — Если тебе что-то понадобится, я на связи в любой момент дня и ночи. Ант кивнул — для галочки. Он знал, что это не совсем так. Для отца работа всегда была на первом месте. На него Влас был готов тратить огромные средства, что бы Антару ни потребовалось. Но время редко было у него свободным ресурсом. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, Антарес. Чтобы мог похвастаться любимой работой и был доволен жизнью каждый миг. Найди себя, мой дорогой. Жизнь коротка. Ант улыбнулся. Это единственный человек, который называл его звездой. Даже если он не сиял. Отец потрепал его по волосам и пожелал спокойной ночи. Время уже давно перевалило за полночь… — Пап! — окрикнул Антар, пока тот ещё не ушёл. — С днём рождения. Влас расплылся в улыбке и кивнул. За панорамным окном в свете уличного фонаря закружил первый снег.***
За неделю Антар абсолютно выпал из жизни. Телефон не разрывался от звонков — такое и раньше случалось нечасто, но было странно понимать, что его отсутствие не играет практически никакой роли в чужих жизнях. Юлиан, вероятно, успокоился тем, что он не где-то, а у отца, и даже не писал. А Лёша… После той ночи, неудивительно, если он больше никогда не позвонит. Может, Аксель ждал первого шага от него? В этом был смысл после слов «ты не запасной вариант». Но как же это было глупо… Ант в очередной раз проклял тот день, когда понял, что, сколько бы ни выпил, наутро будет помнить каждую мелочь, даже страдая от похмелья, будто мало организму физических последствий. Если бы не помнил, жилось бы капельку легче. Не было работы и диплома, вредных заказчиков и ворчливой Моны. Бурчала она обычно в том случае, если проверять толком было нечего, когда Ант скидывал собственноручно вычитанный текст. Но её, вероятно, занимали личные дела, потому как с их последнего разговора в сеть она так и не заходила. Лишь бы у неё всё было хорошо. Но время всё же не было потёрянным. Он дочитал книгу, на которую вечно не хватало сил, окунулся в ностальгию и хорошенько проветрил голову. Жаль только, покататься не удалось — зимней резины на ягуар не было. Но от того, чтобы сдёрнуть тент, полюбоваться машиной и поморозить зад в салоне, Антар не смог отказаться. Отец знал толк в хороших вещах. Уезжалось с тяжёлым сердцем.***
13 ноября 2016
С его возвращения ничего не изменилось. Будто всё, о чём Антар думал, все выводы, к которым пришёл, были зря. Юлиан приходил с работы, принимал душ, ужинал и утыкался в экран ноутбука до самой ночи. Даже субботы стали рабочими. А в единственный выходной штудировал медицинские журналы. Про поездку к отцу спросил лишь для проформы и, кажется, даже не услышал ответа. А самого Антара будто не замечал, даже если тот наворачивал круги по комнате. За всю неделю Лиан лишь раз обратил на него внимание, когда Ант своротил торшер. И то, скорее прибежал на шум. Хорошо, что ничего не разбилось, только лампочку пришлось поменять. Иначе ещё бы получил взгляд, полный укора. Будто это и не его дом вовсе… — Может снимем домик на Новый год? Отдохнём от города, покатаемся на лыжах? — рискнул Антар спросить напрямую. Уж на такое Лиан обязан был ответить. Предложение было хорошим — Ант заранее присмотрел несколько вариантов, чтобы не идти на переговоры с пустыми руками, а то ведь вдруг согласится. Хотя бы отдохнуть от работы. Да и можно было создать такую романтичную обстановку, чтобы даже Юлиан проникся. — Я взвою на третий день, — честно признался Лиан. Зима действовала ему на нервы. И если в Питере её особо не было заметно, то перспектива отмечать где-то за городом, среди снегов, его абсолютно не прельщала. — Если мы всё время будем сидеть дома, то с ума сойду уже я. — Ты и так только и делаешь, что сидишь дома. С каких пор это стало проблемой? — нахмурился Юлиан. Вот и поговорили, называется… Ладно бы Ант просто был дома, но каждый его день — работа, диплом. От обилия информации болит голова, а ведь приходится ещё решать квартирные вопросы, до которых у Лиана вечно не доходят руки. Он знаком с соседями и управдомом, передаёт показания, знает все экстренные номера и разбирается с проблемами ещё до того, как Юлиан о них узнает. И теперь оказывается, что он «просто сидит дома». — С тех, когда ты зарылся в работу и перестал на меня реагировать. Тебе хоть что-то интересно? Мы даже на велозабег выбрались всего раз, хотя ты говорил, что… — Если ты чего-то хочешь — всегда пожалуйста. Я же не держу тебя прикованным к батарее. Но я лучше отдохну в тишине и покое. Давай подумаем про новый год поближе к праздникам… — …когда все уже определятся со своими планами и будет невозможно ничего забронировать. Ладно. Я найду, чем себя занять. В крайнем случае можно и с отцом поехать на Остров Свободы, это всяко будет интереснее, нежели искать развлечение рядом с хмурым Юлианом, которому ни до чего нет дела. От одной мысли об этом внутри всё заклокотало от ярости. Если ему настолько плевать на эти отношения, то и Антар не станет их оживлять. Видит бог, он пытался, но сколько можно ломиться в закрытые двери? Обида забирает его всерьёз и надолго. Каждый день Ант уходит до возвращения Юлиана, занимается в библиотеках или анти-кафе, лишь бы не было напряжённого молчания. Он возвращается поздней ночью, когда тот уже спит, и ложится на диване, потому что не хочет выслушивать очередные нотации о том, что было бы неплохо предупреждать, где он. Да и вообще разговаривать не хочет. Квартира теперь кажется ему не родным уголком, а скорее враждебной субстанцией, выживающей его отсюда. Чтобы ни о чём не думать, он набирает работы втрое больше, чем обычно. Переводов не то чтобы много, но большая их часть узкой специализации, приходится штудировать новые материалы, перелопачивать тонны информации и интересоваться тем, что едва ли ему в жизни когда-то пригодится. День за днём Антар ложится спать с квадратной головой, а во снах ему представляются конструкции судовых двигателей, поросшие ягелем, и бешеные ламы в подземных шахтах. Определенно надо завязывать работать над несколькими текстами одновременно. Ну хоть время убивает конкретно.