Alter: Я виноват во всём. Каюсь. И, наверное, пытаться всё объяснить уже нет смысла… Но я рискну. Я дурак. Влюбленный до беспамятства даже сейчас. Мне ничего не надо, лишь бы ты был счастлив. Ох, это опять ни хрена не похоже на объяснения. 8 октября 2016
В девяти случаях из десяти Юлиан мог с уверенностью сказать, как пройдут его следующие выходные. В первый день он смотрел сводки новостей, наводил порядок в квартире, потому что Антару совершенно безразлично, в каком ящике комода должны лежать ножницы, а ему принципиально — в верхнем справа. С тех пор, как Ан свалился ему на голову — практически буквально, — жить стало сложнее, но приятнее. А его присутствие в доме внесло свои коррективы. Это никогда не вызывало в нём злости, но комфортнее было сделать по-своему. Потом можно поспать ещё немного, восполнить недельный недосып, а позже заказать что-нибудь из доставки и выпить пива под первый попавшийся на ТВ фильм с Антаром под боком. В идеале вечер заканчивался хорошим сексом, разгружавшим голову и расслабляющим тело. А воскресенье — типичный предрабочий день, когда вроде ещё остаются целые сутки дома, но одной ногой он уже в собственном кабинете. Это время для заполнения рабочих журналов, похода в магазин, готовки и чтения давно начатых книг. Иногда жизнь вносила коррективы. Что-то ломалось и требовало срочной починки, или Антару приходило в голову, что именно сегодня они должны куда-нибудь выбраться. Раз в пару месяцев Юлиан заставлял себя согласиться на подобную авантюру, но при этом редко скрывал нежелание. Фальшиво улыбаться у него не получалось. Да и Ан всё равно знал, что ему предпочтительнее провести вечер тет-а-тет, в тепле и уюте, а не на глазах у людей, где даже обнять друг друга толком не получится. Но и держать Антара дома он вправе не был — тогда тот уходил один, а Юлиан позволял себе дымить в комнате, лежать, глядя в потолок, и не думать ни о чём. Когда в дверь позвонили, сердце заколотилось как бешеное. Лиан не думал, что Антар вернётся от отца так скоро. Да и обещался быть только к вечеру. Он потушил сигарету и распахнул окно, чтобы хоть немного проветрить, а после вспомнил, что у них два комплекта ключей. Трель повторилась. На пороге стоял курьер с небольшой коробкой под мышкой и планшетом в руке. На голову ниже него, да и наверняка младше Антара. Совсем зелёный. — Я ничего не заказывал, — раздражённо выдохнул мужчина. — Вишнёвый… Ю-юлиан? — у парня в панике забегали глаза по листу. — Вишневский, — поправил хмуро Лиан, не зная, смеяться или плакать. Руки бы оторвать тому, кто доставку оформлял. — Где расписаться? Несчастный доставщик ткнул пальцем куда-то вниз, даже не глядя, и ретировался, как только забрал планшет и отдал посылку. По лестнице побежал, бедняга. Коробка была почти невесомой, из опознавательных знаков только надпись службы доставки и наклейка с адресом и исковерканной фамилией. Это ж надо, Вишнёвый… Антар так намудрил что ли? Юлиан подцепил скотч и поднял крышку. Внутри лежал чёрный атласный шарф с абстрактным рисунком серебряными нитями — смутно знакомая вещь, но память не желала помочь расшифровать то, что уже лежало на поверхности. Он коснулся ткани, вздрогнул от приятного ощущения, и нащупал ещё что-то под ним. Стоило только развернуть шарф, как пазлы сложились в единую картинку. В его руках была бархатная карнавальная маску, потёртая, но узнаваемая. Со всеми этими перьями и пайетками… И не шарф вовсе, а кусок материала с костюма… Лиан знал того парня из клуба. Он растерянно потёр ещё побаливающую челюсть и снова заглянул в коробку. На дне обнаружился листок с номером телефона. Этого просто не может быть… Не выпуская из рук нежданных подарков, он подошёл к полке с коллекцией биографий и дотянулся до одной из книг и вытащил из неё салфетку с точно таким же номером. Даже почерк — один в один. Конечно, он предполагал, что рано или поздно прошлое догонит его, но не думал, что вот так…***
15 июля 2012
— Я прекрасно знаю, как ты относишься ко всем этим датам… — начал Родион сразу как зашёл в кабинет. — Я не собираюсь отмечать. Даже не пытайся. Тот хмыкнул, почесал седую щетину и повернул ключ в замке, получив удивленный взгляд. У него не было других вариантов, сегодня ему так или иначе придётся вытащить этого отъявленного трудоголика из клиники. — Почему? — Он был готов услышать любое из тех оправданий, что Юлиан успел использовать за все эти шесть лет, и, похоже, каждое из них знал наизусть. Здоровье, нежелание, у жены проблемы с сыном, завал на работе. Иногда тот даже вспоминал о родителях, с которыми уже давно не поддерживал отношения. За его отговорками было довольно забавно наблюдать и потакать им — Юлиан всегда будет для него ребёнком, несмотря на скрытую сторону их отношений. — Ты и так знаешь, что я найду причину. — Он снял очки и устало потёр переносицу. Глаза нестерпимо устали за день — похоже, скоро придётся либо брать отпуск, либо всё же записаться к офтальмологу. — С таким темпом ты на том свете окажешься раньше меня. — Родион зашёл за спинку кресла и положил руки Юлиану на плечи. — Слушай, всего один раз. Тридцать лет — важный промежуток. Да и новую должность так и не обмыли толком. Либо ты найдёшь в себе силы двигать дальше, либо я вообще больше к тебе не подойду. Только по работе, исключительно формально, буду дрючить за каждый недочёт. Чёрт, да я только и буду что искать твои промахи, заняться мне будто больше нечем. Изначально это был лишь шантаж, но с каждым сказанным словом Родион понимал, что так бы и сделал в случае отказа. И знал, что получил бы исключительное удовольствие, досаждая своему теперь уже бизнес-партнеру. — Дьявол во плоти, — усмехнулся Лиан, накрывая ладонью руку мужчины. — Чего ты хочешь? — Вот, уже другой разговор! — расплылся тот в улыбке, развернув кресло к себе. — К семи пришлю за тобой машину. Обещаю — без глупых конкурсов. Вкусная еда, небольшое представление, хоть покажешь коллегам, что ты существуешь где-то, кроме своего кабинета. Захочешь — уедешь раньше остальных. Все расходы беру на себя. Потрепав Юлиана по голове, за что получил недовольное фырканье, Родион с победной улыбкой подошёл к двери. — Первый и последний раз, — буркнул Лиан ему в спину. — А тридцатник тебе больше и не светит, — развел руками мужчина, открывая дверь. — Только посмей улизнуть.***
А после был ресторан, отменные блюда, реки алкоголя и море поздравлений. Родион постарался на славу — страшно было представить, сколько денег он вбухал в это празднование. Юлиан никогда не отличался хорошими отношениями с сотрудниками, но чем-то нравился людям. Он сам этому порой удивлялся. Да, каждого из них он знал — недостаточно, чтобы быть с ними кем-то большим, чем просто коллегами, но, видимо, общий стол сплачивает людей вне зависимости от их статуса и отношений. Когда неожиданно свет погас, все всполошились, повскакивали из-за стола. Но тут включилась подсветка сцены. Три пары появились в свете прожекторов будто из ниоткуда. И началось. Облегающие костюмы, повсюду блёстки, карнавальные маски на лицах, чёткие движения в такт, отточенные до идеала. Юлиан не слышал ни музыки, ни шорохов — ни звука. Да и не сказать, что видел что-то, что происходило вокруг. Его внимание полностью сосредоточилось на одном танцоре, что, запрокинув голову и томно приоткрыв губы, казалось, заглянул ему прямо в душу — всего на несколько мгновений, растянувшихся на целую вечность. Он не мог отвести взгляд и был прикован им крепче, чем любой цепью. Юноша очаровал его, подчинил своей воле парой движений, и заставил себя желать. Лиан кусал губы и стискивал одной рукой скатерть — до побелевших костяшек, второй — вцепился в бокал так, словно это был спасательный круг, и надеялся, что доживёт до конца представления. Возбуждение разливалось по телу сладкой истомой, и это было крайне недопустимо. Только не здесь, только не сейчас. Нельзя. Но шоу продолжалось. Танцоры спустились со сцены, кружа совсем рядом со столом. Тонкая смесь духов и волна холодного воздуха будоражили, а Лиан невольно подумал, не с афродизиаком ли этот парфюм. И эта мысль была одной из немногих, что посещали его голову в тот момент. Больше всего ему хотелось прервать этот танец, подойти к парню и отстранить партнёршу, что смеет касаться его тонких пальцев и обдавать кожу дыханием в моменты сближения. Ему хотелось обладать. И он молился, чтобы только никто этого не заметил. Как только музыка прервалась, пары замерли. Всего в паре метров от него стоял синеглазый соблазнитель — не шевелясь, только грудная клетка часто вздымалась, а на губах застыла довольная улыбка. А чертова маска, скрывающая половину лица, казалось, навсегда отпечаталась в памяти. Овации вырвали его из оцепенения, а последовавший толчок прервал зрительный контакт — вскочившая из-за стола девушка невольно задела его руку, проливая красное вино на белоснежную рубашку. — О господи, простите меня… — защебетала Мария, пытаясь салфеткой промокнуть пятно. Она работала у них уже три года, но до сих пор не верила своей удаче и постоянно ожидала увольнения. Небось и сейчас могла подумать, что назавтра увидит приказ на столе. — Ничего страшного, — через силу улыбнулся Юлиан и поднялся. Танцоры успели покинуть зал. Что ж, это должно было случиться. Зайдя в уборную, он расстегнул рубашку. Не хотелось тратиться на химчистку. Отражение и вовсе настойчиво советовало отправиться домой — положенную часть празднования он уже отбыл, Родион поймёт. Только он плеснул в лицо холодной воды, чтобы освежиться, как услышал поворот ключа в замке. Лиан обернулся, ожидая увидеть кого угодно, но только не своё искушение последних десяти минут. Парень стоял, прислонившись к дверному косяку. Маска всё так же скрывала лицо, но не хитрый прищур и растянутые губы. — Понравилось? Юлиан сглотнул. Мозг снова начал отключаться, передавая бразды правления возбуждению. — Хорошая… пластика, — кивнул он, понимая, что нет никакого толку от нейтральных ответов. Похоже, его собственный интерес был так же очевиден. — Значит, это моя пластика тебя так заводит? Можно было возмутиться, спросить, что он вообще себе позволяет, послать его к чёрту и выпроводить из туалета. Но Юлиан не хотел. Его желания были вполне определёнными, и безымянный парень наверняка знал каждое. И похоже, что звёзды в кои-то веки сошлись, потому что иначе он никак не мог объяснить это невозможное совпадение. — Молчание — знак согласия. С каждым его шагом Юлиан чувствовал, что дышать становится всё труднее. Сознание металось от «оттолкнуть и сбежать» до «притянуть и не отпускать». Но как томительно притягателен был этот безрассудный поступок, в особенности сейчас, когда буквально за стеной сидит столько знакомых лиц, а уборная закрыта на ключ. За все три десятка лет он успел насовершать множество глупостей, но таких на его счету ещё не было. И, кажется, пришло время наверстать это досадное упущение. Он притянул к себе парня, не дошедшего всего пару шагов, жадно целуя. Пальцы нашарили шнуровку на груди, издевательски медленно потянули в стороны, обнажая бледную кожу. Пятно на рубашке уже не представляло никакой важности. Интерес представляло только разгорячённое тело в его руках, чёртики в глазах и обжигающее дыхание. Юлиан не заметил, как тот перехватил инициативу, толкнул его к раковине и встал на колени. Коснулся губами живота, слизывая уже подсохшее вино и заставляя вцепиться в столешницу. В голове уже давным-давно было пусто, а время вело странную игру — казалось, что это одновременно продолжается бесконечно долго, но при этом длится слишком мало. В штанах становилось тесно, но юноша не спешил и отталкивал руки, жаждущие поторопить. — Костик, ты тут? — послышалось из-за закрытой двери. Юлиан едва не задохнулся от просящегося стона и спешно прикрыл рот ладонью. Воспаленное сознание даже не смогло распознать, женский это голос или мужской. — Угу… Живот скрутило… — жалобно отозвался парень в ответ, издевательски медленно расстегивая ширинку брюк. — Давай живей, уезжаем через пятнадцать минут. Он не стал отвечать — времени было в обрез, а кому-то явно не терпелось продолжить. — Значит, Костя… — шумно выдохнул Юлиан, глядя в потолок, когда пальцы парня обхватили его член. — Костя, Илья, да хоть Серёжа, если хочешь. — Под его руками Лиан дрожал и только и мог что сдерживать стоны. В общем-то, ему было плевать на имя. Им вместе не жить, да и вообще, это наваждение совсем скоро исчезнет. Интересно, потеряли ли его самого в зале?.. А пока — самое время забыть обо всем и поддаться змею, отключить голову и мечтать, чтобы никто и никогда не узнал об этом.***
…Когда Юлиан вернулся в общий зал, слегка растрепанный, в мокрой рубашке с почти неразличимым пятном, никто даже не заметил его долгого отсутствия. Только Родион, показалось, понимающе хмыкнул и поднял очередной тост за именинника в его, наконец, присутствии.***
Салфетку с номером, вопреки всем доводам разума, он сохранил. Интуитивно спрятал её среди страниц биографии Зигмунда Фрейда и отправил книгу обратно на полку, зная, что вряд ли когда-то позвонит. Тогда, в ресторане, он позволил себя вести, рискнул, не представляя, чем это может обернуться, а дома страх накатил огромной волной, опутал его липкой паутиной и не позволил сделать вызов, пускай оба, как ему казалось, и надеялись на следующую встречу. А через пару дней Адам снова вправил ему мозги, как и много раз до этого, — до очередного срыва.***
8 октября 2016
— Слушаю. — Костя? — Значит дошла посылка, — усмешка на том конце провода столь знакомая. Даже спустя четыре года. — Илья, Костин. — Прости, что не позвонил тогда. — Да что там, дело прошлого. Да и я, кажется, успел тебе отомстить. Извини, неловко вышло. — Пустяки. — Нет, правда. Я не знал, что ты… с ним. — Я думал, ты именно из-за этого в драку полез, мне отомстить. — Оказывается, жизнь — невероятно сложная штука. Приношу свои извинения. До встречи, Юлиан. Вдруг нам повезёт ещё раз. Юлиан знал, что не повезёт. Безрассудство — не его стихия, а Илья был для него именно той гранью, через которую не стоило переступать. Он закрыл глаза, вспоминая, как чёртовы перья щекотали низ живота, а пронзительный взгляд сине-зеленых глаз сводил с ума. Блёстки в волосах. Гладко выбритый подбородок. Родинка на мочке уха. И соблазняющий голос. Удивительно, как много осталось в памяти. Прав был Родион, что такого дня рождения ему больше не видать.