Друг мой, Зорро

Adios - (адьос), прощай, исп.       * * *       Сержант Карраско недовольно поморщился и отобрал оружие у Бернардо. Может, он и не грабитель, но ведет себя бесцеремонно, как бандольеро какой-нибудь. Выяснив, что из почтенного семейства де ла Крус никто не пострадал, он приказал солдатам забрать тело второго грабителя и ретироваться.       – О нет, сеньор, прошу вас! – воскликнула сидящая на коленях рядом с Туко Габриэла. – Оставьте несчастного юношу. Мы сами его похороним.       – Сожалею, сеньорита, – строго покачал головой Карраско. – Не положено. Он хоть и юный, но разбойник все-таки.       – Это так. Но он спас мне жизнь, он защитил меня от того… сбежавшего негодяя. Он погиб из-за меня, сеньор.       Этого момента сержант с солдатами застать не успели, и он с сомнением посмотрел на остальных окружающих. Диего, Бернардо, Теодоро по очереди кивнули, подтверждая правоту сеньориты.       – Ну, не знаю… – протянул с неохотой сержант. Ему очень не хотелось возвращаться к судье с пустыми руками. Один разбойник улетучился, второй погиб, но даже его тело он предоставить не сможет. Впрочем, судья с де ла Крусами – давние друзья. Уж, наверно, он им препятствий чинить не станет. – Хорошо, сеньоры. Только объясните все судье, дон Франсиско, а то у меня будут неприятности по службе.       Старый дон кивнул, хотя видно было, что мыслями он где-то далеко или все еще ошарашен происшедшим на его глазах.       – Всего хорошего, сеньоры. Надеюсь, вторая половина ночи будет для вас более спокойной.       – Постойте, – словно очнулся Диего. – А что по поводу нас с Бернардо?       – Что еще не так? – снова скривился Карраско, которому не терпелось вернуться к давно остывшему и так некстати прерванному ужину.       – Мы больше не арестованы?       – Нет, сеньор. Вы и ваш приятель оправданы. Его благодарите, – он усмехнулся. – Да он сам вам все расскажет, а мне некогда. Служба!       Сержант Карраско отдал честь, махнул рукой солдатам, и через мгновение даже их топота по улице уже не было слышно.       Диего повернулся к Бернардо и открыл рот, чтобы засыпать его вопросами, но его опередила Габриэла.       – Доктора! Скорее! Этот юноша… Он жив еще. Пожалуйста! Скорее врача!       Все изумленно переглянулись. Первым пришел в себя Теодоро и кинулся прочь из дома за жившим неподалеку доктором.       – Так вот почему вы не отдали солдатам Туко, – восхитился Диего. Он повертел в руках ненужную больше шпагу и всучил ее кому-то из слуг. Потом подошел к девушке и присел на колени рядом. Парень и в самом деле дышал, но нить дыхания была так тонка, что могла прерваться в любую минуту.       – Так его зовут, да? Туко?       Диего кивнул:       – Фамилию не знаю. Но, может, он сам скажет, если выживет.       Вскоре появился доктор. Теодоро поднял с земли невесту и, хотя она все время оглядывалась на своего спасителя, увел в дом. Дон Франсиско ушел в кабинет еще раньше – едва за сержантом захлопнулась дверь. Слуги вместе с доктором унесли раненого. Диего с Бернардо остались в патио одни.       Бернардо с беспокойством кивнул на окровавленный рукав друга, словно говоря, что ему тоже доктор не помешал бы.       – Ерунда, царапина, – отмахнулся Диего. Он подошел к небольшому, довольно замусоренному листвой и цветам фонтанчику в углу двора и жадно напился. Смочил все еще разгоряченное лицо и ополоснул ноющий порез. – Рассказывай! Каким таким невероятным чудом ты спас нас от виселицы или каторги, находясь в тюрьме?       Бернардо усмехнулся и покачал головой, отметая свои заслуги. После всех сегодняшних волнений говорить было особенно трудно, и он похрипывал короткими фразами:       – Ферран помог.       Диего удивленно посмотрел на него.       – Заявился, мерзавец, ко мне… в камеру. Хотел… полюбоваться на результат своих стараний… Поглумиться пришел… – Бернардо вздохнул и продолжил: – Только вышло все иначе…. Я от его визита не отчаялся, а… На меня словно просветление нашло.       Он засмеялся негромко.       – Ловушка-то его… на наскок и наглость рассчитана была… Врет он, скотина, убедительно… Так что и проверять никто не берется. А надо бы.       Диего все еще ничего не понимал.       – Алиби у нас с тобой было, оказывается… Представляешь? Нам бы сразу во всем разобраться… сержанту и арестовывать бы нас не пришлось. Эта парочка… под нашим видом грабила… в тот вечер, когда мы… у Безухого Карлоса сидели… И куча народу нас видела.       Бернардо снова засмеялся, а Диего изумленно присвистнул.       – Да… – согласился он. – Бандит был так убедителен, что мне и в голову не пришло, что его сеть может быть вся дырявая. Только тронь и рассыплется.       – Злобное очарование… Морок… Ну, ничего, – глаза у Бернардо опасно блеснули. – В следующий раз… у него так легко не получиться нас одурачить.       – В следующий?.. – Диего не успел договорить. Из дома послышались возбужденные голоса. Друзья переглянулись и направились внутрь, узнать, что еще случилось.       * * *       В кабинете дона Франсиско, кроме него самого, были еще Габриэла с Теодоро. Хозяин полулежал в своем кресле, в полуобморочном состоянии. А сеньорита хлопотала вокруг него, стараясь то ли успокоить, то ли привести в чувство.       Через минуту появился и доктор. Дал дону Франсиско какое-то лекарство, отчего обвисшие и посеревшие щеки его порозовели, дыхание выровнялось и в глазах появилось осмысленное выражение.       Старый дон несколько раз глубоко вздохнул и горестно промолвил:       – Ограбили! Меня ограбили…. Мерзавцы! Как? Как они узнали? Никто не знал…       Он скорбно затряс головой и чуть не заплакал. Но взял себя в руки, часто задышал. И продолжал бормотать:       – Ограбили… Как они узнали? Как?       Диего попытался выяснить, что происходит у Теодоро, но тот и сам ничего не понимал. Как и его невеста. Кажется, сбежавший грабитель что-то украл у дона Франсиско. Но что именно – добиться от пострадавшего было невозможно. Его тайный шкаф был раскрыт, бумаги валялись в беспорядке, но шкатулка с драгоценностями осталась невредимой.       – Постой, Диего, – вспомнил Теодоро. – Ты же был здесь, когда Эрнандес залез в шкаф. Ты должен был видеть, что он похитил.       Диего задумался и покачал головой.       – Мне казалось, что ничего. Он стоял ко мне спиной, когда я велел ему положить все на место, – юноша нахмурился, вспоминая. – Он и положил. А потом попытался сбежать, и мы дрались. У него ничего не было в руках.       – Что он положил? Шкатулку с ценностями?       – Нет. Она уже лежала на столе. Какой-то другой ящик.       – Лежала? Он не заинтересовался украшениями? Что могло быть в шкафу более ценное, чем они? – изумился Теодоро.       Он быстро подошел к столу и еще раз все внимательно осмотрел – шкатулку, бумаги. Потом оглядел кабинет. И заметил на полу, рядом с креслом дона Франсиско продолговатый ящик. Вот оно! Он поднял ящик и раскрыл. Тот оказался обит мягкой тканью, имел посредине узкое углубление и был совершенно пуст.       – Да, это он. Тот ящик, – подтвердил Диего, подойдя к приятелю.       – Габриэла, ты видела его раньше? – обратился к невесте Теодоро.       – Кажется… – неуверенно ответила она. – Раз или два. Но отец никогда не показывал мне, что в нем.       Это был тупик. Все переглянулись и уставились на старого дона. Только он знал ответы. Но добиться от него сейчас их было невозможно. Габриэла решительно взяла ситуацию в свои руки, выгнав всех из комнаты и позвав слуг, чтобы они помогли перевести отца в его спальню и устроить в постели.       – Завтра… То есть уже сегодня. Утром. Если отцу станет лучше, мы все узнаем. А пока нам всем лучше отправиться спать.       Тут только она сообразила, что в доме находятся двое гостей, которым некуда податься. Она с извинениями предложила им занять комнаты, в которых до этого располагались Эрнандес с Туко. Бернардо с Диего переглянулись, усмехнувшись, но были так измучены и усталы, что готовы были спать хоть на земле под открытым небом. Теодоро устроился в библиотеке.       Вскоре все разошлись по комнатам, и дом, наконец, уснул.       * * *       – Скажи, Диего, что знаешь ты о шпаге, которую привез с собой из Нового Света? – на утро дон Франсиско, и правда, ожил.       Когда Габриэла представила ему Диего и Бернардо, он с сомнением принял весть, что юноша – его настоящий родственник. Раз какие-то мошенники смогли обмануть однажды, то что стоило провернуть ловкий фокус снова? Но, задав Диего несколько вопросов о семье, старик не только проникся к нему доверием, но и оказался несказанно рад его присутствию в доме.       Вскоре эта радость объяснилась. Дон Франсиско жаждал поручить молодому, крепкому и сообразительному родичу ответственную миссию по спасению старинных семейных реликвий. Он даже решил поведать о них не только самому Диего, но и его другу, и дочери с женихом. Собрав всех в библиотеке, он начал свой рассказ. С вопроса.       Диего пожал плечами и нехотя ответил:       – Шпага, как шпага. Старинная. С гербом де ла Крусов. Моя мать привезла ее из Испании вместе с другим приданным. Когда я… покинул свой дом… то не мог взять ничего из отцовского оружия. Вот и прихватил ту, хоть она и не слишком боевая. И баланс никудышный.       – А мать тебе про нее ничего не рассказывала? – допытывался дон Франсиско.       – Какие-то сказки. Из тех, что рассказывают на ночь детям, чтобы слаще спалось. Это было давно. Я их сейчас и не упомню.       – Про древнего короля? – уточнил дон Франсиско.       – Про короля-великана, - внезапно осенило Диего.       – Он жил в непроходимых горах… – продолжил старый дон.       – Сто лет, сто и еще полсотни… – усмехнулся воспоминаниям юноша.       – И всей челяди у него было только – старый слуга и еще более старый пес сторожевой…       – А когда слуга умер и пес издох, то король-великан впервые спустился в долину.       – И стал искать себе нового слугу.       – Но никто не хотел оказаться заточенным на сто лет в неприветливых скалах.       – И только один мальчишка-сирота пожалел короля-великана. И сказал: будут тебе служить.       Дон Франсиско и Диего замолчали.       – А дальше? – нетерпеливо потребовала Габриэла.       – Неизвестно, – ответил ее отец. – Говорят, в тех горах до сих пор живет одинокий великан. Но никто не знает, король это или его преданный слуга.       – Говорят, что король устраивал своим слугам такое испытание, что пройти его мог только по-настоящему верный человек, – добавил Диего.       – А причем тут шпага? – вернул всех на землю пытливый журналист Теодоро.       – Она может привести к замку короля-великана, – пояснил дон Франсиско. – Она и три стрелы. Если их правильно соединить. Одна из этих стрел хранилась в нашей семье много лет, может быть, сотни. До сегодняшней ночи… – он горестно вздохнул. И обратил горячий взор припухших и покрасневших старческих глаз к Диего: – Ты должен найти их, Диего. И шпагу, и стрелу.       Юноша нахмурился и медленно покачал головой.       – Нет? Но почему?       – Но это же сказка, – ответил за него Теодоро. – Нет никаких королей-великанов, сеньор.       – Это легенда. А легенды не врут. Короля, может, и нет уже на свете. Но его замок остался. Стрелы и шпага существуют.       – Прошу меня простить, сеньор, – мрачновато, но твердо произнес Диего. – Но меня не интересуют семейные легенды, родовые тайны, сокровища и реликвии. Пусть ими занимаются… – он хотел сказать «старьевщики», но понял, что дон Франсиско примет это на свой счет и поправился: – …археологи. И историки.       – Но это не просто какая-то родовая тайна. Это тайна твоего рода, мой мальчик. Это, если хочешь, твой долг.       – Мой род – Испания. И у меня перед ней другие долги.       Глаза Теодоро одобрительно блеснули, а старый дон задохнулся от изумления и возмущения. Габриэла давно не видела своего отца таким рассерженным.       – Что ты знаешь о долге перед Испанией, калифорниец?..       Диего вскочил, лоб его побледнел, а скулы пылали.       – Я умру за нее, если потребуется.       И выскочил, едва не хлопнув дверью. Бернардо поклонился извинительно присутствующим и пошел за своим другом.       * * *       Он нашел его посреди гостиной, уставившимся в потолок и сжимающим и разжимающим кулаки.       – Я иду в армию, Бернардо. Я сразу должен был это сделать, а не заниматься всякими разбойниками. Это дело альгвасилов.       Бернардо ухватил Диего за плечо и развернул к себе.       – Остынь, амиго. Гнев – худший советчик. Армия от тебя никуда не денется.       – Но…       Бернардо покачал головой.       – Так что там с семейными тайнами? – проницательно спросил он.       Диего бросил на друга взгляд исподлобья и не сразу ответил:       – Семейные тайны убили мою мать. Нет, Бернардо, мне они неинтересны. Да и не то сейчас время. Разве ты не видишь? Вся страна сражается. А чем занимаюсь я?       – Ловишь опасного преступника и врага?       – Но неудачно.       – Это не твоя вина.       Диего вздохнул, но не стал спорить.       – Не торопись отказывать дону Франсиско. Тем более, что… шпага к тебе, скорее всего, сама вернется.       – Как это?       – Ферран. Он не оставит нас в покое. Я думал, как его теперь искать. Но… – Бернардо усмехнулся. – Он сам найдет нас, вот увидишь.       – Нас?       – Ты же не думаешь, что я теперь оставлю тебя одного, амиго? – пожал плечами Бернардо. – И позволю Феррану расправиться с тобой… Нет. Я не дам ему ни единого шанса.       Диего не нашелся, что сказать, но морщины на лбу разгладились и взгляд его потеплел.       – Мы поймаем Феррана, и я поступлю в армию. Только сначала еще научусь фехтовать, как он. Видел бы ты, как он владеет шпагой!       – Хм… Я видел.       – Я хочу научиться так же.       – Это не твой стиль. Сплошной обман и надувательство.       – Я не заметил, – беспечно повел плечом Диего. – Только мастерство.       Бернардо ничего не сказал, покачал головой, похлопал друга по руке и направился к двери.       – Постой, Бернардо. А чего… чего хочешь ты больше всего на свете? Сейчас.       Бернардо задумался и ответил не сразу.       – То, чего хочу я, невозможно.       – И все-таки?       – Оказаться на одном маленьком кораблике посреди океана. И встретить на нем своих старых друзей. Которых, скорее всего, никогда уже больше не увижу.       Почувствовав ком в горле, он резко развернулся и вышел из комнаты.       * * *       На похоронах присутствовали почти все участники ночного происшествия в доме де ла Крусов. Диего и Бернардо стояли с одной стороны могилы, а Габриэла с Теодоро – с другой. Дон Франсиско остался дома. Он был все еще сердит на Туко за наглый обман, хоть и признавал его геройский поступок. К тому же у него и его поверенного нашлось более интересное занятие, чем хоронить никому неизвестного бедолагу. Он пытался найти в семейных архивах следы двух других стрел.       Накануне прошел первый за полтора месяца дождь, короткий и сильный. И рядом с могилой мешался запах растущего неподалеку можжевельника и сырой земли. Падре прочитал отходную молитву и отошел в сторону, встав рядом с каким-то нищим, который еще до похорон устроился с котомкой и палкой в нескольких шагах от могилы, видимо, надеясь на подаяние от богатых сеньоров.       Четверо прощающихся молча постояли у разрытой земли и, дождавшись, когда могилу начнут закапывать, попрощались с падре и пошли вместе по аллее к выходу. Через несколько мгновений их нагнал с трудом ковыляющий нищий. Габриэла остановилась и подала ему несколько монет.       А Теодоро протянул руку. Нищий с сомнением посмотрел на нее, но все-таки пожал осторожно.       – Так куда ты теперь отправишься, Туко? – негромко спросил у него Диего.       Тот посмотрел печально на Габриэлу, но ответил довольно спокойно:       – Не знаю пока. Хотел сначала найти отца, он ведь все еще в бегах, скрывается. Но теперь думаю, что не нужно мне это. Он ведь опять захочет из меня грабителя сделать. Но мне такое больше не по душе. Попробую… – он пожал плечами, – попробую жить честно. Работу найти.       – Мы можем помочь тебе, – тут же отреагировал Теодоро.       Но Туко покачал головой.       – Спасибо, конечно. Но мне в Кордове не место. У моей матери тетка в Арагоне жила. Туда подамся.       – Так далеко? Дойдешь ли ты? – забеспокоилась Габриэла.       Обрадованный ее участием, Туко кивнул:       – Руки есть, ноги есть. Голова пока тоже на мне. Доберусь, не сомневайтесь.       – Удачи тебе, Туко, – от всей души пожелала Габриэла. – И… спасибо.       – Вам спасибо, сеньорита, – ответил Туко. – Это вы хорошую идею с моей могилкой придумали. Теперь-то уж этот Эрнандес даже и не подумает меня искать.       – Это не я. Это Диего.       – И вам спасибо, – повернулся нищий к Диего. – Уж простите, что вами назвался. Мне казалось, это будет забавно… Но я ошибся, – мрачно закончил он.       И снова пожав поочередно всем мужчинам и Габриэле руки (поцеловать ее он не решился), поправил на плече котомку и свернул на боковую аллею. Вскоре он пропал из вида.       * * *       А на другой аллее вели неторопливый разговор два неприметных священника.       – Вот видите, падре Лучано… – Эрнандес хохотнул своей шутке, но тут же посерьезнел. – Видите, что они сделали с вашим сыном? Они убили его. Эти двое – Диего и громила с ним по имени Бернардо.       Лучернага заскрежетал зубами и гневно уставился на компанию отошедшую довольно далеко и едва видную за кустами.       – Я убью их. Обоих. Медленно. Я заставлю их страдать.       – А я помогу вам в этом, – кивнул Эрнандес. – Но не сейчас. Выберем более удобный момент. Я все узнаю и укажу вам место и время.       Лучернага молча кивнул.       * * *       Наступило время прощания. Дон Франсиско, счастливый, что Диего все-таки согласился подумать над его просьбой, вручил ему пачку полуистлевших бумаг, где было хоть какое-то упоминание о стрелах и смахнул непрошенную слезу.       – Я верю в тебя, мой мальчик. Только ты с этим делом справишься.       Диего с сомнением покачал головой, но улыбнулся и крепко обнял старика. Кто знает – доведется ли им снова увидеться?       Потом наступила очередь Теодоро и Габриэлы.       – Пиши мне, – попросил его журналист. – Пиши обо всем, что вокруг увидишь. О войне и об Испании. Будешь моим репортером. На хорошем окладе.       Диего засмеялся и обещал постараться. Если раздобудет в дороге перо и бумагу.       Он хотел поцеловать Габриэле руку, а девушка бросилась ему на шею и горячо поцеловала в щеку. Диего покачал головой, но с удовольствием ответил на объятие. Через мгновение он вернул с лукавой улыбкой невесту жениху. У Теодоро ревниво блеснули глаза, но он ничего не сказал кузенам.       Диего и Бернардо вскочили на лошадей, помахали всем на прощание и выехали за ворота.       – Он тебе нравится, – с трудом произнес Теодоро.       – Конечно! – воскликнула Габриэла. – Всегда мечтала о брате. А теперь у меня есть самый замечательный брат на свете.       Теодоро с сомнением коротко фыркнул, но на душе у него полегчало.       Когда друзья миновали крепостную стену, Бернардо вдруг решился спросить:       – Тебе нравится Габриэла?       Диего улыбнулся:       – О да! Очень нравится. Но знаешь, Бернардо, она невероятно, фантастически… похожа на мою мать. Ну, не могу же я жениться на собственной матери?       Они оба засмеялись и не заметили, как едва дрогнули густые кусты, мимо которых они проезжали.       Это Эрнандес в последнюю минуту успел отвести от них ружье, которое сжимал в руках Лучернага. И на гневный вопросительный взгляд нового сообщника ответил:       – Не сейчас. Они нам еще понадобятся… – он показал ему родовую шпагу де ла Крусов, в чей секрет так и не смог проникнуть, и добавил: – Пусть найдут сначала для нас сокровище. Это будет тебе компенсацией за погибшего сына. А потом мы с ними расправимся. Сделаешь с ними все, что захочешь…       Лучернага просверлил мошенника глазами, но ружье опустил и проводил всадников долгим взглядом.       Они двигались к сьерре. К горному хребту, за которым лежал их путь, их тайна, их новые приключения.