Друг мой, Зорро

La trampa - (трампа), ловушка, исп.       * * *       – Все-таки стоило дождаться ночи, – проворчал Туко, лениво отгоняя прутиком мух и поудобнее устраиваясь в укрытии из густых кустов и колкой порыжевшей травы. – Все эти ваши фокусы…       – Да? – иронично приподнял бровь Эрнандес, внимательно следивший за дорогой, – Чем ты опять недоволен, мучачо? Тебе было скучно – я нашел тебе веселое дело.       – Дело хорошее – спору нет, – согласился парень и добавил: – Мудрено только. Это доброй банде свет солнца не страшен. Грабь себе: хочешь – ночью, а хочешь – днем. Но вдвоем соваться на проезжую дорогу еще до заката?       Туко недоуменно покачал головой. Он уже пообвыкся со странной привычкой Эрнандеса что ни день переодеваться в новый наряд. И даже не особенно противился, когда напарник заставил и его напялить моряцкие штаны и куртку. Но грабить прохожих вдвоем, не дождавшись ночной тьмы, да еще в такой близости от города казалось ему верхом беспечности.       Эрнандес обеспокоено посмотрел на запад. Солнце, само изнемогшее от дневного жара, слишком быстро падало к горизонту, желая напиться теплых зеленоватых вод Гвадалквивира. Скинув знойное оцепенение, облегченно вздохнула сьерра, овевая прохладой севильский тракт, ведущий к Альмодоварским воротам. Место было удачное, пустынное и не так далеко от крепостной стены. Усталый путник не ждет здесь нападения. Вот время… времени чертовски мало. Если подходящая жертва не появится до темноты, придется искать в ночной Кордове освещенное место и грабить кого-то там.       Эрнандес нахмурился, но тут же встрепенулся. Вот он – долгожданный звук! Топот, скрип, дребезжание сбруи – карета. Туко мгновенно преобразился из расслабленного кота в настороженного хищника. Подхватив ружье, он аккуратно выглянул из кустов поверх головы Эрнандеса.       – Подходяще, – прошептал он напарнику. – Хороший экипаж – и никакой охраны. Только кучер да слуга с ним рядом.       Эрнандес кивнул, проверяя оружие и поправляя всклоченный рыжий парик. Разбойники скрыли лица платками и выскочили на дорогу.       * * *       Вечер выдался беспокойным для альгвасилов. Не успел сержант Карраско расспросить и выпроводить одних ограбленных у Альмодоварских ворот, как часовой привел ему следующих. Все еще оглушенный пронзительным голосом сеньоры Оливарес и бурным негодованием ее супруга, сержант встретил спокойного и степенного мужчину с молодым спутником почти радостно.       – Так вы говорите, сеньор, на верхней севильской дороге?       – Именно, – внушительно подтвердил потерпевший. – Именно там. Представьте, какая наглость! В двух шагах от города и заставы.       – И много они у вас украли? – сержант бросил взгляд на внушительный список похищенного у четы Оливарес.       – О, почти ничего.       Карраско удивленно посмотрел на собеседника.       – Видите ли… их спугнули. Все, что они успели схватить – мои часы и дорожный кошелек – там было немного, на мелкие расходы.       – Дорогие часы?       – Золотые, фамильные.       – Прекрасно!.. Я хотел сказать, их будет легче найти и опознать, – пояснил Карраско на удивленный взгляд сеньора Эрнандеса. – Кстати, насчет опознания. Можете описать бандитов?       – Конечно, сеньор сержант. Собственно мы и пришли за этим. Я было хотел оставить происшествие… Часов, конечно, жаль, но время… – весь напыщенный вид сеньора Эрнандеса говорил о том, что из-за такой мелочи не стоило и огород городить. – Однако мой дорогой протеже, дон Диего, – легкий кивок в сторону Туко, – хоть и весьма молод, но воспитан в строгих правилах. Он настоял, чтобы мы пришли к вам и описали преступников.       Сержант внимательно и одобрительно посмотрел на юношу, скромно потупившего взор.       – Премного вам благодарны, дон Диего, – похвалил его Карраско и снова повернулся к Эрнандесу.       – Их было двое, – принялся описывать тот. – Один постарше и покрепче. Рыжий, светлая рубаха, коричневый жилет. Второй помоложе и довольно высок. Знаете, меня удивило… он был в морской одежде.       – Так и есть, те же самые, – кивнул сержант, снова бросив взгляд на записи со слов Оливаресов.       – О, так вы их знаете?       – Увы, пока нет. Но скоро узнаю, можете не сомневаться. Их наглость граничит с безрассудством. Таких обычно нетрудно ловить, они быстро попадаются.       – Надеюсь, что вы правы, сеньор сержант. Что ж… в таком случае, – Эрнандес встал, собираясь прощаться.       – Сеньор Эрнандес, – тихо проговорил Туко, словно напоминая ему о чем-то.       – Ах, да… Сеньор сержант, это происшествие произвело такое сильное впечатление на моего подопечного… – Эрнандес притворно вздохнул. – Мы бы хотели объявить награду за их поимку. Скромную, – тут же добавил он. – Скажем, полсотни дукатов. Но все же…       – Это было бы замечательно, – искренне обрадовался сержант. – Премия весьма ускорит дело.       Без дальнейших проволочек Эрнандес достал из внутреннего кармана кошелек, крепко пожал протянутую сержантом руку и распрощался.       – Ты сам дьявол, Эрнандес, – проговорил восхищенно Туко, едва они оказались на улице. – Теперь Диего со своим приятелем точно попадут в твою ловушку.       – Да, мой друг, – злорадно усмехнувшись, подтвердил Эрнандес. – Но мы не будем торопиться – дождемся, чтобы ловушка захлопнулась.       * * *       Постоялый двор Безухого Карлоса отстоял от города лиги на две. Это было двухэтажное строение с внутренним двором, конюшней и таверной в первом этаже и полудюжиной крохотных комнат во втором. Как правило, здесь останавливались путники, не успевшие к сумеркам добраться до крепостных стен Кордовы. Нуждаясь в приюте лишь на ночь, они безропотно мирились с теснотой и скудостью обстановки. Кровать и умывальник – вот и все, что предлагал им скуповатый хозяин.       Вечерняя заря уже окрасила светлые, но давно не беленые стены посады в розово-золотистые тона, когда Диего и Бернардо постучали в ее крепкие высокие ворота. Прислужник не заставил себя долго ждать. Впустив уставших путников в патио, он помог им спешиться и отвел лошадей в конюшню.       Внутренний двор гостиницы был так же скромен на украшения, как ее комнаты на удобства. Ни плиточного пола, ни фонтана или колодца, ни роскоши цветов на стенах, что было так характерно для зданий и дворов Кордовы, да и всей Андалусии. Лишь навес у стены, оттеняющий в ясные дни длинный стол со скамьями, да каменная лестница на второй этаж хоть как-то разнообразили полупустое пространство патио.       Войдя в таверну, спутники обнаружили, что поспели как раз к ужину. Длинный стол темного дерева посреди залы был уставлен мисками, тарелками и глиняными кувшинчиками. Ночных постояльцев в тот вечер было немного. Один торец стола заняла компания из трех работяг в простой одежде и головных платках. В дальнем конце восседала пожилая семейная пара солидного достатка. Поближе к старикам устроился строго одетый горожанин, похожий на чиновника. А напротив него – молодой человек в модном темно-сером сюртуке.       Хозяин – одноухий здоровяк с бордовой физиономией и с трубкой в зубах – подремывал в высоком кресле у стойки. В дальнем конце зала располагались ничем не отделенные от него кухонный стол и плита. Там хлопотала упитанная, но проворная повариха.       Диего и Бернардо поприветствовали трактирщика и гостей и уселись между мрачным длинноусым типом в потертой кожаной жилетке и городским модником. На столе перед ними тут же появились миски с дымящейся едой, на удивление чистые стаканы и кувшин с монтильским вином.       – Номер на двоих или отдельные комнаты? – громко спросил хозяин, даже не потрудившись вылезти из-за стойки.       – На двоих, сеньор трактирщик, – столь же звонко ответил ему Диего, разливая вино по стаканам себе, Бернардо и ближайшим сотрапезникам. Мрачный тип столь же мрачно кивнул в знак благодарности. А модник обаятельно и открыто улыбнулся.       – Теодоро, – представился он. – Теодоро Гарсиа Алонсо. Недавно в наших краях, сеньоры?       – Как вы узнали? – с интересом спросил Диего.       – Одежда, – подмигнул ему модник и добавил: – Да и выговор не андалусский. Мадрид? И еще что-то…       – Колонии, – с улыбкой дополнил его Диего. – Не знал, что это настолько бросается… в уши.       – Колонии – да, конечно, – кивнул Теодоро и пояснил с улыбкой. – У меня чуткий слух. К тому же мои занятия требуют от меня быстрых и точных суждений о людях.       – Точных суждений?... А вы не похожи на ростовщика, юноша, – заметил пожилой сеньор с другого конца стола. – Адвокат, возможно?       Теодоро от души рассмеялся:       – В каком-то смысле вы правы, сеньор Сальседо, я даю в рост. Но не деньги, а идеи. Я журналист, сеньоры, корреспондент кордовской «Гасеты».       Пожилой сеньор понимающе кивнул, его чопорная супруга нахмурилась, а молчаливый чиновник бросил на Теодоро короткий острый взгляд и снова уткнулся в тарелку. Зато мрачный тип в жилетке внезапно встрепенулся и грохнул стаканом по столу.       – Писака? Алонсо, верно? Тот самый… Вот из-за кого мы остались без работы!       – Брось, Хименес, – придержал его напарник. – Журналист-то тут при чем?       – Ни при чем, говоришь? Это ведь по его статейке хозяина нашего сцапали. А потом еще и удавили на площади.       – А ваш бывший хозяин… – насторожился, прищурившись Теодоро, – не Ромеро Сантана случайно?       – Он самый!       – Сантана заслужил удавку, – сердито заметил сеньор Сальседо. – Первое, что он продал французам, это свои честь и совесть.       – Может, и так, – продолжал кипятиться Хименес. – Но нам-то что делать? Может, у нас теперь дети голодают, а?       – Хватит, Хименес! – расхохотавшись, осадил его приятель. – У тебя ни жены, ни детей нет.       – Нет – так будут! – воскликнул, все больше заводясь, мрачный задира. Он вскочил, выхватил из-за пояса нож и всадил его в столешницу. Теодоро побледнел, но не двинулся с места.       – Отличный ножичек, – присвистнул сидящий между ними Диего. Он легко вытащил его из дерева, повертел в руках, подбросил на ладони. – Я б не отказался от такого.       – Дай сюда, мальчишка! – изумился столь внезапному разоружению Хименес.       – Конечно, сеньор, – спокойно произнес Диего. – Но не раньше, чем вы сядете и выпьете со мной за здоровье всех здесь присутствующих и его величества короля Фердинанда.       – Что? – совсем оторопел от такой наглости Хименес. – Дай сюда нож, говорю!       Диего улыбнулся и засунул нож за пояс.       – Хозяин! – воскликнул он задорно. – Вина сеньору Хименесу.       Хозяин недовольный попорченной столешницей, но еще больше опасающийся возможной драки кивнул прислужнику. И тот проворно наполнил стакан задиры и его приятелей, не очень-то спешивших встревать в ссору.       – Ваше здоровье, сеньор Хименес, – с улыбкой произнес Диего, поднимая свой стакан. – Ваше и ваших будущих наследников.       – Салют, сеньор Хименес, – хрипло поддержал его Бернардо.       – Салют, – поднял стакан и Теодоро.       – За короля! – воскликнул с другого конца сеньор Сальседо.       – За короля! – согласился молчаливый чиновник.       – За здоровье короля и всех присутствующих, – подняли стаканы и приятели Хименеса.       Тот насупился, но потом тоже поднял стакан и разом опрокинул его в горло, вытерев рот рукавом. Слегка мутным взглядом он уставился на дерзкого улыбающегося парня и вдруг расхохотался.       – Ну, и ловкий ты, Пикаро! Черт с тобой, проныра. И с тобой, писака, тоже, – он махнул рукой и плюхнулся на скамью. – А ножик верни, нечего на чужое руки распускать.       Диего тут же протянул нож хозяину. На его плечо легла рука Теодоро.       – Спасибо, амиго, – с чувством произнес тот. – Я этого не забуду.       Мир за столом был восстановлен, но беседа не клеилась, и вскоре все разошлись по комнатам.       * * *       На следующее утро Диего и Бернардо проснулись довольно поздно. Солнце уже взошло, их ночные сотрапезники разъехались, а в таверне было не протолкнуться от крестьян и торговцев, спешивших на рынки Кордовы и заглянувших освежиться. Позавтракав и не задерживаясь больше, друзья оседлали лошадей и двинулись вновь по севильской дороге.       Вскоре впереди показались зубчатые крепостные стены и строгая, прямоугольная башня Альмодоварских ворот. У входа дежурила пара стражников с пиками, а за воротами, в низком, прилепленном к городской стене здании располагалась застава.       У самых ворот их нагнала еще пара всадников, и арку они проехали вместе. Стражники поприветствовали тех двоих и, очевидно, решили, что Диего и Бернардо с ними заодно. Они пропустили путников без вопросов.       Город начинался за воротами прямо от крепостной стены, словно вырастая из нее. Одно и двухэтажные белые здания, увитые и увешанные цветами, теснились и толкались, едва раздаваясь, чтобы дать место прохожему. Узкие улочки хаотично разбегались в разные стороны. Не ожидавший такой тесноты Диего, осадил лошадь и изумленно огляделся. Бернардо подъехал к нему вплотную и, засмеявшись, похлопал по плечу:       – Не очень похоже на прерии, амиго?       – Это вообще ни на что не похоже! – воскликнул ошарашенный и очарованный Диего.       – Представляю, что ты скажешь, когда познакомишься с городом поближе…       – Эй, вы! А ну – слезайте! – услышали они резкий окрик от ворот и обернулись.       У заставы стояли трое солдат, направивших на них мушкеты. Рядом с ними – сержант, вытянувший в их сторону руку.       – Вы-вы, слезайте, кому говорю!       Диего и Бернардо тревожно переглянулись, но, не зная за собой никаких прегрешений, повиновались. Их лошадей тут же забрали и отвели куда-то вглубь ближайшей улочки. Сержант кивнул одному солдату, проворно обыскавшему и разоружившему приятелей.       – Скажи Санчесу, пусть пришлет двоих для сопровождения, – отдал он приказ другому солдату. – Это точно те самые. Хоть картину с них пиши.       – В чем дело, сеньор сержант? – недоуменно поинтересовался Бернардо. – Что значит «те самые»?       – И ты еще спрашиваешь? Ну, и наглец же ты, братец. Вы оба. Давно я не встречал таких отчаянных бандитов. Вечером грабят, а на утро в город пожаловали. Неужто думали, что мы вас испугаемся?       Сержант грубо захохотал, а друзья снова переглянулись.       – Грабили? Мы? Сержант, это ошибка! – возмущенно воскликнул Диего. – Мы не бандиты. Нет!       – Да? Читать умеешь? А ну-ка, посмотри, – сержант кивнул на стену заставы, на которой среди еще парочки других объявлений Диего с упавшим сердцем прочитал описание двух бандитов, точь-в-точь походивших на них с Бернардо. С побледневшим лицом повернулся он к другу, тоже уже пробежавшему глазами по бумаге.       Диего хотел что-то сказать, но тут краем глаза заметил движение в переулке. Бросив быстрый взгляд в ту сторону, он изумленно, но негромко выдохнул:       – Эрнандес!       – Что? – повернулся туда же Бернардо. Переулок был пуст.       – Я видел Эрнандеса.       – Так вот оно что… Это точно его рук дело. Устроил нам ловушку, мерзавец.       – А ну, хватит болтать! – одернул их сержант. – Сейчас придет охрана, и отправитесь в городскую тюрьму. Там наболтаетесь, сколько влезет.       Бернардо подошел совсем близко к Диего и в самое ухо прошептал:       – Беги, амиго. Найди родственников. Тогда и меня вытащишь.       Диего кинул возмущенный взгляд, но потом медленно кивнул. Бернардо прав. Так будет лучше. Он обернулся к солдатам и заметил в руках у одного свой кнут.       Страшно захрипев, Бернардо бросился на сержанта, загородившись им от мушкетов. Солдаты нацелили ружья на него, но выстрелить не решались. Между сержантом и Бернардо завязалась короткая борьба.       Этих нескольких мгновений Диего хватило, чтобы выхватить у солдата свой кнут и кинуться в переулок.       – За ним! Схватить! – услышал он вопль следом. И топот двух или трех пар ног. Но выстрелов не последовало.       В переулке были еще люди. Они шарахались, прижимаясь к стенам, и солдаты не решались стрелять, чтобы не попасть в прохожих. Пробежав половину улицы, Диего свернул в другую. И внезапно оказался в тупике. Времени на раздумья не было. Язык кнута лизнул, обвиваясь, красивую решетку ближайшего балкона. Еще мгновение – и юноша на балконе. А там и на крыше. Снизу послышались проклятья и выстрелы. Диего рассмеялся, помахал солдатам рукой:       – Адьос, мучачос!       И бросился прочь по крышам.