Друг мой, Зорро

      * * *       – Проклятье! Кажется, мы застряли, – мрачно выругался Эрнандес, швырнув на стол элегантную шляпу и сбив ею карточный домик, который вот уже полдня старательно возводил его юный напарник – сын бандолеро Лучернаги.       Парень гневно вскинул брови, но сдержался. Щелчком сдвинул шляпу к краю стола и собрал карты в колоду.       – Что еще за новости?       – Партизаны, – коротко ответил Эрнандес. Он сбросил сшитый по французской моде сюртук на кровать и раздраженно расхаживал по небольшой комнате, натыкаясь на мебель и от того раздражаясь еще больше. В конце концов, он резко отодвинул стул и уселся напротив юноши. – Да и габачи тоже. Город в двойном кольце, Туко. Изнутри французы проверяют всех выходящих и подозрительных вешают. Снаружи то же самое делают герильясы.       Эрнандес помолчал, откинувшись на спинку стула и размышляя.       – Положим, с французами я бы мог договориться… Но через скрытый партизанский заслон придется прорываться на всем скаку, рискуя схватить пулю или нож по пути.       – Но ты же не боишься какой-то пули? – насмешливо произнес Туко, устанавливая на столе нижний ярус карточной башни.       – Боюсь? Дурень! – вскипел Эрнандес. – Если тебя убьют, кто будет притворяться калифорнийцем?       – Ладно, ладно, я понял. Не кричи, – примирительно вскинул руки парень. И, передразнивая сообщника, произнес: – Положим, с партизанами я бы мог договориться. Но как, к дьяволу, ты собираешься получить пропуск у французов? Опять через эту девицу Суэрту?       Увлеченный картами, Туко не заметил, как Эрнандес оказался рядом с ним.       – Эй-эй, полегче! – завопил парень, когда тот схватил его за рубаху на груди, приподнял и пришпилил кулаком к ближайшей стене. – Ну, что уж и пошутить нельзя приятелям? Шутка, амиго, шутка!       Лоб юного, но уже побывавшего в разных переделках бандита, покрылся испариной, когда он заглянул в мертвенную глубину глаз Эрнандеса. Мужчина вернул парня на стул и, отвесив ему увесистый подзатыльник, спокойно спросил:       – Так что там с партизанами?       – У моего отца есть один или два старых знакомых в этом городе. Я могу сказать им, что поссорился с отцом и ушел из банды. Хочу вести честную жизнь. И для начала уехать куда-нибудь.       Эрнандес задумался.       – Могут не поверить. Но все же попробуем, – он подхватил сюртук и шляпу. – Я вернусь, когда стемнеет. Не забудь – без меня носа из комнаты не высовывать!       – Да помню я, – скривился Туко. – Скукотища. Мухи да карты. Даже гитары нет. Хоть девчонку какую пришли.       – Обойдешься. Скоро у тебя будут лучшие девчонки Кордовы. Если ты ушами хлопать не будешь.       – Аристократки? Это еще скучнее, – надулся парень. – Пальцем не тронь, все поклоны да реверансы.       – Не ной, мучачо, – рассмеялся Эрнандес. – Я научу тебя с ними обращаться. Тебе понравится. А пока сиди здесь. Этот маленький флигель в доме сеньориты Суэрты – для тебя сейчас самое безопасное место.       И, снова рассыпав карты взмахом шляпы, разбойник ушел.       * * *       Город Суэла-де-Сантьяго заполнил неровной пеной беленых домиков долину, которая и в самом деле напоминала след длинной, слегка искривленной ступни, оставленной неизвестным гигантом.       С тех пор, как они впервые увидели его с холма, Бернардо, и так не отличавшийся говорливостью, мрачно замкнулся. Заключив столь необычный союз с юным напарником, он сбрил бороду, сменил нищенскую одежду и снова стал похож сам на себя. Но в таком виде он отказался появляться в Монтанья-Бланке.       – Я вернусь к своим землякам, когда с Ферраном будет покончено, – объяснил он Диего. И зло усмехнулся: – Повешу его мертвое тело на своем памятнике. Чтобы любой, потерявший от его грязных рук мужа, отца или ребенка, мог в него плюнуть.       Сейчас Бернардо был к своей цели близок, как никогда. Но близость эта не радовала его, а отяжеляла душу. Обычно изобретательный и остроумный, теперь он не придумывал никаких планов. Он убьет Феррана. Вот и все. Будет ходить за ним тенью, пока не подвернется удобный случай. И просто убьет. С бешенными псами не заигрывают.       Чуткий Диего видел решительный и неукротимый настрой своего напарника. Он не одобрял его, опасаясь, что Бернардо может во время нападения на капитана пострадать и сам. Но как спорить с тем, кто вдвое тебя старше и в десять – опытнее? Он надеялся прежде узнать побольше о Ферране и как к нему лучше подступиться.       С первых же минут в городе, все еще оккупированном частями генерала Эрве, они почувствовали, что попали в скоро закипящий котел. Казалось, острым напряжением проникнут каждый взгляд, каждое слово. Даже простое «Ола, амиго» звучало, как тайный пароль и призыв к действию.       Бернардо бывал здесь уже не раз, ему не требовалось спрашивать дорогу. Лабиринтом узких улиц он привел Диего к трактиру, расположенному где-то у края сантьяговской «пятки». Юноша с сомнением посмотрел на покосившуюся, давно не скобленую дверь, мутные окна и подозрительного цвета лужу чуть правее порога. Вывеска облезла и не читалась.       Заметив опаску во взгляде напарника, Бернардо хмыкнул, похлопал Диего по плечу и бухнул несколько раз кулаком по двери, которая казалась хлипкой, но от его ударов даже не шелохнулась. С третьего или четвертого удара дверь со скрипом распахнулась. В первое мгновение показалось, что она это сделала сама или подчиняясь порыву ветра. Но со второго взгляда путники заметили выглядывавшего из-за двери тщедушного человечка в грязном фартуке и со всклоченными волосами.       – Что надо? – лениво пробасил трактирщик.       – Вина, еды и добрую улыбку, – не смутившись недружелюбным приемом, ответил Бернардо и, не дожидаясь приглашения, вступил в полутемную залу. Юноша вошел следом.       – Улыбки нынче подорожали, – пробурчал хозяин, доставая из-за стойки засаленную бутылку и пару сомнительной чистоты кружек.       Смахнув краем фартука пыль со стола, он водрузил на него посуду и испарился в задних комнатах, вскоре вернувшись с миской холодной тушеной фасоли и грубой краюхой хлеба. Брякнув рядом с миской две ложки, он развернулся, чтобы уйти.       – Нам нужен Санчес, – негромко произнес Бернардо, плеснув в кружку вина.       – Всем он нужен, – не оборачиваясь, но и не уходя, проворчал трактирщик. – А мне-то что за дело?       – Передай ему привет от Агудо.       Трактирщик медленно повернулся и внимательно посмотрел на Бернардо.       – С того света?       – Да хоть бы и с того, – недовольно вмешался Диего. – Ты передай.       Не препираясь больше, хозяин скрылся внутри дома. А, вернувшись, уселся за стойку и, казалось, заснул. Как ни странно, но эта сомнительного вида забегаловка, видимо, пользовалась популярностью. С утра, когда в нее заглянули Бернардо и Диего, она была пуста. Но очень скоро дверь начала хлопать, не переставая, впуская и выпуская посетителей. А к вечеру в заведении не осталось свободного места.       Напарники устроились в углу, подальше от любопытных глаз. Хозяин словно забыл о них. Но иногда Диего замечал короткий острый взгляд в их сторону. С равными промежутками на столе появлялась то еще одна бутылка вина, то миска. Каждый новый хлопок двери сообщники отмечали взглядами в ее сторону. Диего с любопытством изучая местных жителей, а Бернардо напряженно ожидая нужного ему человека.       И все-таки он пропустил его. Санчес пришел с черного хода.       – Кто вы такие? – раздался откуда-то сбоку, словно из стены хмурый голос.       – Ола, Санчес, – дружелюбно ответил ему Бернардо. – Как поживаешь?       Диего, с интересом разглядывавший неизвестно откуда появившегося чуть полноватого черноволосого мужчину, увидел, как тот побледнел и медленно опустился на скамью рядом с ним, не отрывая изумленного взгляда от Бернардо.       – Святые небеса! Агудо... – наконец смог произнести он. – Где ты был все это время? Твои люди тут весь город перерыли. И дорогу на Монтанья-Бланка заодно.       – Мы пришли за Ферраном, – словно это давало какие-то объяснения, ответил за напарника Диего.       * * *       – Капитан! Мсье капитан!       – Что такое? – Ферран очень не любил, когда прерывали его мысли. Больше этого он не любил только, если кто-то пытался прервать его загул. Но на последнее почти никто не решался.       – Вас вызывают к генералу, мсье, – вытянулся перед ним денщик.       Ферран вздохнул. Как некстати. Обстановка и так напряжена до предела. Не ожидая от внезапного вызова ничего хорошего, капитан быстро собрался и вскоре уже поднимался по ступеням генеральского особняка. В приемной его встретила вежливая, но ледяная улыбка адъютанта Жака Дайё.       – Это я просил придти вас, мсье капитан, – произнес адъютант с плохо скрываемым злорадством. Его тон очень не понравился капитану. Злобные взгляды его не пугали. Тем более, если это была злоба должника, изрядно просадившего в карты. Не он первый хотел бы избавиться от капитана, чтобы списать свои долги. Но что значит его радость? Что он задумал?       – Вы, Дайё? – капитан изобразил снисходительную улыбку, подошел к адъютантскому столу и оперся о его край кулаками, чуть наклонившись в сторону адъютанта. – Надеюсь, что дело действительно важное. Я был занят, знаете ли, – тихо и зловеще произнес он. Тщедушный Дайё отшатнулся, но быстро пришел в себя и самоуверенно выпрямился, хотя это движение и далось ему с трудом. Он до дрожи боялся капитана. Даже сейчас, когда ему в руки упал такой отличный, беспроигрышный козырь.       – Важное. Для вас, – адъютант открыл папку и достал оттуда распечатанное письмо. Он помахал им перед лицом капитана. – Интересное сообщение пришло сегодня из Парижа.       Ферран настороженно прищурился.       – Уголовный отдел Национальной жандармерии извещает генерала Эрве, что в его частях скрывается самозванец. Ими было найдено тело лейтенанта Анри Феррана, убитого полтора года назад.       – Так давно? Как же они опознали тело?       – Какие-то особые приметы, – пожал плечами адъютант. – Какая разница, мсье… Ферран?       – Я арестован? – с сомнением уточнил капитан, сжимая рукоять сабли.       Дайё медленно покачал головой.       – Генерал еще не читал сегодняшнюю почту.       – Чего вы хотите? – по лицу капитана скользнула холодная улыбка. Поняв, что ему предстоит торг, а не сражение, он почувствовал облегчение. Возможно, это даже поможет ему осуществить иные планы.       – Списания долга. Как минимум, – тут же ответил адъютант. И с сожалением добавил. – Вряд ли вы сможете предложить мне еще что-то. Я все равно должен показать письмо генералу. Но вы можете купить себе фору – для побега, капитан.       Ферран лихорадочно соображал. Просто так он сбежать не может. Его схватят патрули прямо здесь, на выезде из города.       – Считайте, что вы мне ничего не должны, Жак, – легко согласился капитан. – А если вы окажете мне еще одну небольшую услугу, то получите золотом столько же, сколько задолжали мне.       – Услугу? Надеюсь, ничего противозаконного? – насторожился Дайё.       – Не более того, что вы уже сделали, – усмехнулся Ферран, – не арестовав меня сразу. Мне нужен пропуск на выезд из города. Выпишите поручение для меня и… моего денщика – так будет менее подозрительно – в любой город. Вы же понимаете, я все равно туда не поеду, но мне нужно хотя бы выехать из Суэлы. Пропуск и сутки форы – и вы обогатитесь. Потом можете показывать письмо.       Адъютант медлил, размышляя. Предложение было соблазнительным. В конце концов, он же не скрывает преступника, генерал все равно получит парижское сообщение. Дайё открыл другую папку и перелистал бумаги. Да, вот распоряжение генерала, которое нужно доставить в окрестности Кордовы. Но не стоит торопиться. Ферран загнан в угол и может заплатить гораздо больше.       – Пока у меня нет подходящих бумаг, капитан, – приняв решение, произнес адъютант. – Но, возможно, к вечеру я смогу что-то придумать. Приготовьте деньги.       – Хорошо, – кивнул Ферран. – Встретимся вечером у Суэрты.       Он отдал честь адъютанту и, не оглядываясь, быстрым шагом вышел из приемной. Дайё несколько мгновений смотрел на закрытую за ним дверь, поежился, достал из папки поручение в Кордову и аккуратно вписал в него имя Анри Феррана.       * * *       – Найдется у вас пара-другая крепких молодцов? – спросил Диего, вертя в руках пустую кружку. От продолжительных возлияний у него приятно шумело в голове, но пора было остановиться.       – Кто это? – кивнул Санчес в сторону юноши.       – Друг.       Глаза Санчеса встретились с открытым взглядом Диего, цепко охватили его фигуру, одежду, оружие. «Слишком молод для схватки с Ферраном», – печально подумал герильер и виновато покачал головой:       – Не могу, – он снова повернулся к Бернардо. – У нас приказ – задержать части Эрве в городе на неделю, чтобы Сульту пришлось обходиться без него. Прошло три дня, как мы окружили город. Не нападаем, но и уйти ему не даем. Генерал в раздумьях, не хочет терять людей, а время на нашей стороне. Но если он решит прорываться с боем, мне понадобится каждый человек.       Санчес вздохнул и хлебнул вина прямо из бутылки.       – Конечно, мы пощипываем иногда боровов, – продолжил он после паузы. – На моем личном счету уже пяток наберется. И Феррана пытались… Но он осторожный, дьявол. Никогда один не ходит. Даже у своей любовницы появляется с тремя-четырьмя солдатами. Пытались пристрелить. Трижды… Как заговоренный! Только оцарапали слегка.       Бернардо насупился и кивнул. Уж ему-то повадки Феррана были хорошо известны.       – Но вы знаете, где он живет, где бывает? Какой у него распорядок дня? – продолжал допытываться Диего.       – Конечно, я все покажу вам, – с охотой согласился Санчес. Хоть чем-то он мог помочь своему другу Бернардо, которого и не чаял увидеть в живых.       Шум таверны, ограждавший их тайный разговор от других посетителей, прервался. Зазвучала гитара. Заговорщики посмотрели в зал. Какой-то приятный, но не слишком трезвый голос запел о любви. На середине песни дзинькнула струна, певец выругался и бросил гитару.       – Может быть, споешь? – с улыбкой произнес, снова повернувшись к столу Санчес. Бернардо побледнел и ничего не ответил.       А Диего тихо сказал:       – Ферран украл у Бернардо голос.       Глаза Санчеса гневно сверкнули.       – Я сам пойду с вами на Феррана.       Бернардо покачал головой:       – Ты не можешь оставить своих людей. Мы справимся, друг мой. Не сомневайся.       Над столом повисло молчание, наполненное суровой неизбежностью.       * * *       Свечи изрядно оплыли. В спертом воздухе витали ароматы горьковатых духов, хмельного пота и ленивого азарта. В длинной комнате с кушетками, круглыми столами и зеркальными подсвечниками на стенах шла привычная, не слишком волнующая игра. Несколько солдатских мундиров расположились за игральным столом. Один подремывал с бокалом вина в кресле с потертой атласной обивкой и лоснящимися резными ручками.       Сеньорита Суэрта проводила Феррана и Дайё внутрь дома, в комнату громко названной библиотекой, в которой не насчиталось бы и десятка книг, и, вернувшись в салон, отчаянно скучала. Она подошла к изящному зеркалу и с укоризной посмотрела на себя, поведя округлым смуглым плечом, едва скрытым коротким рукавом-фонариком. Столько мужчин, но у всех находятся более интересные занятия, чем развлекать ее.       Впрочем, это уже неважно. Говорят, скоро французы уйдут. И тогда у нее будут совсем другие проблемы. В который раз Суэрта задумалась, не податься ли и ей к французской границе. Конечно, ей довелось оказывать существенные услуги партизанам. Передавать деньги, еду или информацию. Но что если ее знакомство с французскими офицерами перевесит, и ее гладкую шею обовьет не сверкающее ожерелье, а грубая веревка? Суэрта поежилась, отчего полупрозрачная верхняя ткань платья волнующе колыхнулась. Вся жизнь ее также двойственна. Сверху красота и элегантность, а внутри тревога и страх. Надо будет снова поговорить с Ферраном. Пусть он возьмет ее с собой. Париж… Там все женщины ходят в таких же платьях. А мужчины не носят платков на голове и навах за поясом.       Что это? Ей показалось? Она внимательнее присмотрелась к отражению окна в зеркале. Тяжелая штора была неподвижна, но в душу прокрался неожиданный холодок. Медленно она повернулась и оглядела комнату. Все спокойно. Солдаты ничего не заметили. Да было ли, что замечать? Суэрта вздохнула и оперлась на кушетку, почувствовав слабость в ногах.       * * *       Бернардо ощупью сквозь непроглядную тьму вернулся от окна к ограде. Где в густых пахучих кустах, с трудом сдерживая чих, ждал его Диего.       – Четыре солдата и Суэрта. Феррана в комнате нет, – прошептал он на ухо юноше.       – Если сеньорита в комнате, то чем Ферран-то занят? – пробормотал Диего, старательно растирая переносицу, чтобы перебить чихательный позыв.       Бернардо мрачно помолчал, потом ответил:       – В этом доме глубокий подвал. Может быть, у Феррана завелся новый пленник.       Он содрогнулся всем телом, поняв, что ему придется снова спуститься под землю. Но взял себя в руки.       – Один раз ты уже выбрался оттуда, – попытался поддержать его чуткий юноша. Он нащупал в темноте руку Бернардо и пожал ее. – Теперь ты не один, амиго. И, если что, я знаю, где тебя искать.       Бернардо невидимо в темноте улыбнулся и ответил на рукопожатие.       – Я покараулю у окна, – прошептал Диего. – Если Ферран вернется, подам знак, – и добавил: – По крайней мере, там нет этих ужасных цветов.       И все-таки, не сдержавшись, получихнул-полуфыркнул. Они замерли, но все было тихо. Через мгновение в конце улицы раздались шаги. Ночной караул. Дождавшись, пока солдаты пройдут по улице и скроются за поворотом, Бернардо похлопал Диего по плечу и растворился в темноте. Юноша кошкой нырнул под ветки куста и прокрался к дому.       Бернардо вернулся очень быстро – подвал был заперт снаружи, значит, Ферран не там. Диего подтвердил, что и в общей зале капитан не появлялся.       – Он где-то в доме, – задумчиво пробормотал Бернардо. – Но почему один?       «Четыре солдата», – подумал Диего, – «Но на нашей стороне внезапность».       А вслух произнес:       – Пойдем, спросим у сеньориты?       Бернардо пристально посмотрел на парня. Да, он не трус, это точно. Но как бы такая отвага не оказалась глупой бравадой и бесшабашностью. Он еще так молод. Доводилось ли ему убивать?       Диего не торопил напарника, по-прежнему следя в щелку меж плотных штор за комнатой и солдатами. Он понимал сомнения Бернардо. Четыре солдата. Пока Бернардо будет разбираться с Ферраном, солдатами должен заняться он. Если они будут сражаться с солдатами вдвоем, капитан успеет сбежать.       Где-то чуть повыше живота разгорался знакомый огонь, пока еще мягко разливаясь по телу.       Так было уже два или три раза. Давно – в Калифорнии, когда он поспорил с мальчишками, что спрыгнет с Вороньей горы в океан. Он прыгнул, каким-то чудом не разбившись о скалы. И потом, когда схватился с ватагой Болотного Хосе, где все подростки были лет на пять его старше. И еще раз, когда, собрав вещи, ушел из дома и целые сутки уговаривал капитана контрабандистов взять его с собой, в Нижние земли.       Он чувствовал пламя внутри, чувствовал, как наливается тяжестью рука, обхватившая рукоять навахи. Мышцы замерли, словно натянутые струны, но готовы в любую минуту кинуть его в бой.       Наконец, юноша оторвался от окна и посмотрел на Бернардо. Тонкий лучик из щели очертил контур напряженно-беззаботного лица Диего.       – Я не могу пожертвовать тобой ради своей мести, – сглотнув ком, проговорил Бернардо. – Будем ждать.       – Нельзя. Здесь что-то происходит. Не может же он просто где-то спать! Я чувствую – нам надо торопиться. И, Бернардо… это не твоя месть. Ферран – не только твой враг, он враг всего испанского народа.       Не видя сообщника в темноте, Диего услышал долгий вздох.       * * *       Они ворвались в комнату из двух разных окон.       Мгновенно пристрелив солдата в кресле, бросив пистолет и выхватив наваху, Бернардо кинулся к Суэрте.       Трое солдат за столом вскочили, хватаясь за сабли и пистолеты.       Раздался громкий протяжный хлопок и еще один. Комната погрузилась во тьму.       «Неплохо», – мысленно похвалил Диего кнут, который по его просьбе раздобыл ему Санчес. Чужой кнут – как чужая шпага. Не всякий ложится в руку и слушается тебя. Но с этим, кажется, повезло. Свечи сбиты всего с двух ударов.       Бернардо обхватил женщину за талию:       – Где Ферран? Веди меня к нему!       От страха у Суэрты отнялся язык, с трудом она кивнула. И сделала шаг в сторону внутренних помещений. Бернардо распахнул дверь, на мгновение выдав себя и Суэрту светом из коридора. Просвистела пуля, угодив в косяк. Он быстро протолкнул в коридор женщину и захлопнул дверь. Из залы послышался грохот.       Диего не слишком хорошо владел ножом – как оружием. Но в темноте комнаты, набитой мебелью, он ему и не нужен. Главное – уворачиваться от солдат, боровшихся со столами, кушетками и друг с другом. И не дать им подойти к дверям – ни к наружней, ни к внутренней. Уж с этим-то он сумеет справиться.       Снова раздался свист кнута и гром проклятий от подвернувшегося под него солдата. Не удержавшись, Диего расхохотался и чуть не нарвался на пулю. Закрыв рот, он бросился на пол и, ящерицей скользнув под столами, вскочил на ноги в другом конце комнаты.       Откуда-то изнутри дома послышался выстрел и женский крик. Диего насторожился. У Бернардо был только один пистолет, и он разрядил его в солдата. Значит… стрелял Ферран.       – Надеюсь, ты промахнулся, проклятый, – пробормотал, скрипнув зубами Диего.       * * *       Ворвавшись в библиотеку с ножом в одной руке и едва стоящей на ногах женщиной в другой, Бернардо застал там не одного офицера, а двоих.       Дайё изумленно вскочил с кресла, опрокинув бокал с отличным коньяком, которым он и Ферран скрепили свою тайную сделку.       Это было поистине дьявольское наитие – так мгновенно оценить ситуацию к своей пользе. Ферран, стоящий посреди комнаты, сразу узнал Агудо. Проклятый герильер снова добрался до него. Ну, что ж. Сейчас это кстати. Выхватив пистолет, Ферран в упор застрелил адъютанта – пусть думают, что он пал от рук герильера. В следующий миг его шпага пронзила прекрасное тело Суэрты. Женщина закричала. Изумленный Бернардо выпустил ее из рук.       – Прости, любимая, – прорычал капитан, отскакивая вглубь комнаты, – мне не нужны свидетели.       Ферран увидел, что у Агудо в руках только наваха. О мастерстве владения этим ножом испанцами ходили легенды. Но если ему удастся удержать расстояние, то против французской сабли никакому ножу не устоять.       Бернардо тоже понял, что находится в невыигрышной позиции. Он попытался приблизиться к Феррану, но раз за разом натыкался на длинный клинок. Капитан злорадно засмеялся, бросаясь в атаку. Бернардо отшатнулся и уперся в стену. Ногами он задел все еще каким-то чудом живую, но истекающую кровью Суэрту. Надо позвать ей на помощь Диего. Но как? Закричать он не может. Проклятье!       Бернардо бросился резко в сторону, на бегу убрал за пояс нож и принялся методично и громко швыряться мебелью. В пол, в стены, в Феррана. Куда попало.       Не ожидавший такой смены оружия, Ферран озверело зарычал, Бернардо усмехнулся. Что ж, такой шум тоже сойдет. Если сбегутся солдаты, то все равно у Суэрты появится малюсенький шанс на выживание.       В какой-то момент Бернардо чуть не угодил тяжелым витым табуретом Феррану в голову. К несчастью, капитан в тот момент стоял у запертого ставнями окна и сумел увернуться. Табурет врезался в ставни, разнеся их в щепки.       Все еще ведомый чертовым чутьем, Ферран выскочил в окно в тот момент, когда в комнату ворвался Диего.       – Помоги ей! – крикнул Бернардо и скрылся в ночи вслед за Ферраном.       * * *       Диего бросил кнут и склонился над женщиной.       – Сеньорита… Сеньорита Суэрта, вы слышите меня?       Суэрта хрипела, стонала и вздрагивала. Смуглая кожа пожелтела, жизнь уходила из нее с каждой каплей вытекающей крови. Диего понял, что никакой врач к ней уже не успеет. Она пошевелила враз постаревшими губами, пытаясь что-то сказать. Диего упал рядом на колени и приподнял ее голову.       – Что, сеньорита, что?       – Ферран… – прохрипела Суэрта. – Ферран... Кордова... Отомстите… прошу вас…       И закашлялась, задыхаясь.       Гнев тяжелым молотом ударил Диего в голову. С трудом расцепив зубы, он поймал ее ускользающий взгляд глазами и произнес отрывисто:       – Клянусь вам, сеньорита. Мы найдем его. Я и мой друг. Если он не сможет, то я убью его. Вы слышите меня, Суэрта, слышите? – но женщина уже не вздрагивала и не дышала.       В комнату снова через окно ввалился Бернардо.       – Сбежал, – бросил он на вопросительный взгляд Диего. – Что с Суэртой?       Диего промолчал. Бернардо понял и со стоном сполз по стене рядом с ними.       – Она помогла мне бежать от Феррана. Сеньорита Удача. Ее многие ненавидели за то, что она якшалась с французами. Но скольким она помогла…       Бернардо бессильно ударил затылком о стену и закрыл глаза.       * * *       Совсем стемнело, и Туко решил, что сегодня Эрнандес уже не придет, когда дверь во флигель распахнулась, и его сообщник ворвался в комнату.       – Что такое? – изумленно воскликнул парень. – Почему вы?..       – Некогда объяснять, – прервал его Эрнандес, мечась по комнате и без разбора бросая в дорожную сумку вещи. – Здесь Диего де ла Крус. Мы чудом разминулись.       Он запахнул сумку и оглядел комнату, проверяя, не забыл ли чего ценного.       – С ним еще какой-то головорез. Наверно, они нас как-то выследили, но напоролись на французов. Уходим немедленно, пока они заняты солдатами.       Туко не стал спорить, схватил куртку, нож, ссыпал в карман карты и выскочил из дома вслед за Эрнандесом.       * * *       Генерал Эрве узнал о гибели адъютанта почти одновременно с тем, как обнаружил в своей приемной форменный хаос. Шкафы и тумбы были раскрыты, бумаги разбросаны. Похищен ли какой-то документ, установить не удалось. Ведь всем здесь заведовал павший от рук проклятых герильясов Жак Дайё.