— О, да, я возвращаюсь во тьмуууууу, — воет Дэвид увеличивая громкость в наушниках и продолжая вырисовывать узоры на небольшом клочке бумаги, который собирался приклеить где-нибудь на стене в том же поместье. Он отстукивает в такт мелодии и кричит вместе с Брайаном, поднимая настроение на новый уровень.
Питер стоит в дверях комнаты, облокотившись о косяк и сложив на груди руки. Питер просто глядит с лёгкой улыбкой, мысли плавно перетекают к мутанту-телепату, упокой господь его душу, чтобы принять мрачный оборот от встречи с отцом после пятилетней разлуки. Питер не хотел срываться, обвинять и выдворять прочь, но в сердце до сих пор был жив тот испуганный шепот профессора, а после разлившаяся в сознании боль от пустоты вместо невидимого телепатического присутствия, что обнимало пуховым одеялом и защищало ото всех проблем. Питер ужасно устал казаться сильным лидером, поддерживающим всех и вся, всегда готовым прикрыть спину и пожертвовать собой ради блага окружающих; Питер устал быть тем, на кого равняются, кого ждут, чтобы спас, о ком перешептываются где-то в подворотнях среди мутантов; Питер устал быть
Ртутью, Питер мечтает вернуться в беззаботную жизнь с матерью и сестрой, споры о преподавании с профессором и мирной жизни среди мутантов и людей. Питеру не хочется мстить, хочется лишь прожить спокойно век и отойти на ту сторону окружённым близкими людьми. Ещё Питеру хочется, чтобы профессор воскрес и решил все их проблемы, но когда судьба потворствовала их желаниям? Ладно он, уже старый тридцатилетний чувак с кризисом среднего возраста, лелеющий надежду через пару лет встретить кого-нибудь, чтобы влюбиться раз и навсегда, а Джин? Загонять себя на двух работах в двадцать один, не давать малейшим способностям проявить себя, находясь в зоне постоянного напряжения и ожидания, когда за ними придут... чем она заслужила
это? Неужели всему этому дерьму так
обязательно появляться в их жизни? Мало этого, так ещё отец с иллюзорными мечтами нарисовался.
— Чувак, какого хрена?
Питер поднимает голову от паркета, посмотрев в испуганные голубые глаза. Ухмыляется весело, разглядывая, как его младший братец недовольно ворчит. Неспешно подходит и отвешивает подзатыльник, вновь возвращаясь на прошлое место. Дэвид потирает недовольно затылок, хмуря брови.
— Не смешно. Чего ты ржешь?
— Да вот размышляю, что у меня горе луковое, а не брат. Где был три часа?
— Гулял, — бурчит Дэвид отворачиваясь и намереваясь натянуть наушники, но Питер вовремя отбирает те. Нет, так просто от него не избавиться, он ещё не совсем старый, чтобы не знать, какие трюки используют подростки, уходя от серьезных разговоров. В особенности подростки-мутанты.
— Где гулял?
— На улице.
Питер снова отвешивает подзатыльник. — Нормально отвечай, когда тебя спрашивают.
— Да я нормально... ай! Питер, твою мать, обязательно портить мне настроение?
— Говори где был.
— В кафешке здесь недалеко тусил.
— С кем тусил?
— С друзьями.
— Дэвид...
— Да, Дейви Джонс, — Джин появляется рядом с Питером так же внезапно, как и всегда, смотря на насупившегося Дэвида с лёгкой улыбкой. — Мы не станем тебя ругать, если ты скажешь, что встречался с Магнето.
— Его зовут Эрик, — поправляет мрачно Дэвид. — И он хочет все исправить.
— Исправлять уже нечего, Дейви, — Питер присаживается на стол рядом с младшим братом, трепля того по волосам. — Ты же знаешь.
— Будь у нас такая возможность, разве бы мы её не использовали? — Джин крепко обнимает Дэвида, садясь с другой стороны. — Просто... будь осторожен, ладно? Мы не хотим, чтобы тебе причинили вред.
— И мы все ещё ларблим тебя, — усмехается Питер под обречённый стон Дэвида. Он похлопывает утешительно брата по спине и встаёт. — А теперь, когда мы всё выяснили, идём на кухню, нам ещё лазанью готовить.
— А без меня вы не могли сделать её?
— Нет, ты же у нас главный шеф-повар.
— Ещё не поздно заказать пиццу?
Питер, смеясь, обнимает Джин и недовольного Дэвида за плечи, ведет семью на небольшую кухню, к уже приготовленным ингредиентам и довольно улыбается. Есть всё же своя романтика в том, чтобы собираться всем вечером и готовить нечто новое, общаться, улыбаться, обсуждать прошедший день, ужинать вместе и смеяться. Есть своя романтика в том, чтобы сближаться с семьёй и доверять тем, с кем живёшь под одной крышей. Питер за пять лет успел привыкнуть к шуму и кавардаку, находившемуся в их небольшой квартире с шестью жильцами внутри. Питер успел привыкнуть жить в замедленной съёмке и не бежать впереди паровоза, опасаясь не успеть. Удивительно, как люди и мутанты легко привыкают к тяжёлой жизни, способные находить радость в мелочах и не жаловаться, если рядом кто-то есть. Удивительно и одновременно горько, ведь слушать не хочет никто, а тот, кого могли услышать, покоится в земле вот как пять лет, не в силах помочь своим детям пережить груз ненависти и гнева, сыплющийся со всех сторон. Может, и правда стоит дать отцу шанс исправить все? Может, у него получится то, что не вышло у них? Следует поговорить об этом на семейном собрании, когда остальные вернуться с работы.
Ороро приходит с Куртом и Скоттом на буксире, Саммерс неловко улыбается счастливой Джин, пока вошедшие Джейс и Лора страдальчески переглядываются. Питер только хмыкает и машет вошедшим Джонни, Бобби и Китти, коих отыскал Джейс.
— У нас что, День Благодарения? — вскидывает бровь Дэвид, морщась от подзатыльника Джин. — Ауч, у рыжих что, всех рука тяжёлая?
— Туше, — смеётся Джин, стреляя глазками в сторону то и дело ерошившего волосы Саммерса. — Давайте за стол, у нас лазанья.
— Надеюсь, Дейви не готовил? — ноет Джонни. — Не хочу проваляться у вас неделю с отравлением. Сью мне голову открутит.
— Я тоже в тебя верю, Шторм, — мрачно вздыхает Дэвид под дружеское похлопывание по спине от Бобби.
— Не переживай, он так шутит.
— У него всегда такие тупые шутки, или только в моем присутствии?
— Всегда, — Китти разваливается на стуле, едва ноги на стол не кладет. — Поверь человеку, живущему в одном доме со Штормами. Это ужасно.
— Не сомневаюсь, — фыркает Дэвид. — Эй! Можно быстрее, или нам придется ждать медовый месяц, чтобы поужинать?
Питер подходит занавешать шторы, как взгляд падает вниз, на улицу, где одиноко расположилась внушительная отцовская фигура в черном пальто. Он не изменился почти за пять лет, что они не виделись, только морщины стали чуть глубже да несколько седых волосков весело поблескивали на солнце, мешаясь с рыжими прядями. Питер вздыхает только и скрывает их от проницательных серых глаз. Нет, они ещё не готовы принять его, ещё свежи воспоминания, ещё ненадежна вера в лучший исход. Нужно ещё времени. Определенно, чуть больше, нежели они могут себе позволить.
А пока можно насладиться лёгким общением и смехом, уютом, в котором так верится, что все наладится, что люди забудут и примут, что станут терпимее и умнее, что пойдут на контакт. Пока можно только переглядываться с остальными из людей Икс, ожидая подробного отчёта обо всем, что случилось в этом месяце, о новых потерях, о жертвах лабораторных экспериментов, о пришедших в их ряды, о вспышках ненависти и забастовках и, конечно, о нежданно-негаданно явившемся Магнето, которого правительство Америки на пару со Страйкером так отчаянно ищут вот уже пятнадцать лет.
***
Эрик расположился позавтракать в том же самом кафе недалеко от мотеля, в котором жил, как и все прошедшие пять дней. Никто ничего не говорил ему, не приходил, не искал, лишь изредка Эрик мог видеть, как шторы скрывали квартиру от любопытных глаз обычных людей из Куинса, пока те, кто находились внутри, жили своей неинтересной,
людской жизнью. Часть Эрика, всё ещё рвавшаяся покарать неверных и дать мир всем мутантам, какого те по праву заслуживали, презирала этот расклад, но другая часть, что отвечала за тепло от десятилетней жизни в Польше, мечтала о подобном и тихо хотела наступить на несгибаемую гордость и прийти на ужин с тортиком в жесте примирения. Быть может, после, когда страсти улягутся, а он сумеет переписать прошлое.
Центральный парк, на который указал переданный через Псайлок изрисованный клочок бумаги, казался слишком шумным и наполненным враждебными людьми, чтобы здесь проводить встречу, но Эрик решил довериться пацану, справедливо полагая, что рациональность мышления Чарльза перешла к его сыну и тот не станет рисковать всем ради щекотания нервов. На входе он ощущает странное покалывание по всему телу, в луже же на него смотрит совершенно другой человек, бумага в кармане нагревается и, стоит её вытащить, меняет рисунок на подробный маршрут с алой мигающей стрелкой. Эрик хмыкает.
Подросток.
Тропинка приводит его в неизведанную часть парка, где то тут, то там располагаются, не таясь, мутанты с самыми невероятными физическими проявлениями. Эрик совсем немного хмурится, пытаясь понять, как давно здесь располагается эта «мутантская зона» и почему о н о ней даже не подозревал. Отправив вопрос в копилку с теми, где ответ обязателен, он идёт дальше, пока не останавливается, наблюдая за исчезновением карты и теперь чистой бумагой.
— Круто, скажи?
Эрик поднимает голову, встречаясь взглядом с голубыми глазами Дэвида. Он в сиреневой поло и джинсах, стоит, убрав руки в карманы, перекатываясь с пятки на носок и слишком взволнованно рассматривая Эрика. Несколько секунд спустя Эрик осознает, что так и не ответил.
— Интересно.
— Эт я придумал, — тут же гордо заявляет пацан. — Мутанты здесь собираются давно, ещё с шестидесятых, но адрес знают только избранные, поэтому их ещё никто не нашел. Папа входил в число создателей этой части парка, — Дэвид обводит рукой пространство вокруг, разворачивается и бодро шагает куда-то вправо, кивнув Эрику следовать за ним. — Мы с Джин и Питом долго думали, как сделать так, чтобы больше мутантов узнали об этом месте, но чтобы другие люди вроде Страйкера ничего не заподозрили. И... вот, карточки. Как только заходишь с ней в Центральный парк, она сразу рисует маршрут, а потом исчезает. И никто ничего узнает.
— А как быть с теми, у кого фотографическая память? — вскидывает бровь Эрик. Дэвид с секунду хмурится.
— Я об этом не думал.
— Не переживай, разберемся после возвращения, — улыбается Эрик. — Как тебя отпустили одного?
— Пит довёз, он работает неподалеку, — признается Дэвид. — Они решили, что лучше помогут и проследят, чтобы со мной ничего не случилось, чем будут запрещать. Они считают, что я все равно сделаю по-своему.
— Правильно считают, — соглашается Эрик.
Они подходят к обвитой плющом беседке, заходят внутрь и садятся. Эрик оглядывается по сторонам, подмечая, что забрели они в неведомую глушь, подальше от посторонних любопытных глаз, подальше от любого, кто бы мог им помешать. Эрик с легким прищуром поглядывает на сосредоточенно выводящего в воздухе странные символы Дэвида, не без улыбки замечая, как много в этом мальчишке от Чарльза; так же закушенная нижняя губа, сведённые к переносице брови, сосредоточенный взгляд и тянущиеся к лёгким каштановым вихрам с периодичностью руки. Эрика так и подмывает спросить о матери, но он сдерживает нежданные порывы, зная, что лучше в такие моменты от работы не отвлекать. Наконец, на столе образуется из мелких букв пентаграмма, в середину которой Дэвид левитирует энергетический шар.
— Так, а теперь дай мне руку, — приказывает Дэвид, и Эрик подчиняется, всё же не удержавшись:
— Зачем это?
— Мне нужно взять у тебя образец ДНК, чтобы поместить в центр шара, — серьезно отзывается пацан. — Только благодаря этому я смогу отправить тебя в прошлое, — он несколько раз странно изгибает пальцы, чтобы после с довольным видом заявить. — Готово! Теперь подумай о чем-нибудь хорошем, о жене там, ребенке, моем папе... чем сильнее будет привязанность к человеку, о котором думаешь, тем легче мне будет отправить тебя. Готов?
— Готов, — Эрик кивает, сосредотачиваясь на белозубой улыбке, мягких каштановых прядях и голубых глазах, прикрывает свои и жмурится, когда странное, неприятное ощущение распространяется по всему телу, вызывая дискомфорт.
— Будет немного неприятно, — слышит Эрик последнее, прежде чем мир сжимается в милиметрическую точку, сдавливая со всех сторон, чтобы после разростись до размеров вселенной и со всей нехилой силы швырнуть на мокрый от дождя асфальт.
Эрик морщится от боли в спине, сгинает ногу в колене и садится, осматриваясь. Не Центральный парк, что слегка настораживает, скорее Марсово поле, но зачем ему Париж? Разве что у пацана не совсем налажен контроль способностей.
А ведь его предупреждали.
И когда он научится прислушиваться, а не отмахиваться от надоедливого жужжания?
И что теперь ему делать? Ч е р т
в о з ь м и.
***
— Выпендрежник, — Питер выходит из тени с самым беззаботным видом. — Зачем тебе нужно было это представление?
— Чтобы он доверился, — просто пожимает плечами Дэвид. — Он до самого конца мне не верил.
— И правильно.
— Пит!
— Хорошо-хорошо, — поднимает ладони вверх Питер, садясь рядом с Дэвидом. — Куда ты отправил его?
— Восемьдесят третий, Париж, Франция, — отчеканивает Дэвид. — Все будет хорошо.
— Думаешь, справишься?
— Понятия не имею, — Дэвид неожиданно весело фыркает. — По крайней мере, если станет совсем худо, он сможет вырубить Нура и спасти папу.
Питер вздыхает и тут же смеётся, мысленно желая отцу удачи. Только господь бог ведает, как всесильному Магнето будет тяжело с ещё мелким, любопытным и совершенно непослушным девятилетним Дэвидом Магнусом Ксавье, и единственное, что Питер может, — скрестить пальцы и понадеяться, что Дэвид знал, что делает.
Если нет... что ж, они обречены.
