приключения мистера Магнето и Дэвида

      Оказаться в прошлом было странно. Это, конечно, не было прошлое настолько, чтобы беспокоиться о собственном внешнем виде (за пять лет там изменилось ровно н и ч е г о), но глядеть на мир с понимаем, что их всех ждёт, кажется… странным. Эрик бродит по улицам Парижа, пытаясь осознать, для чего Дэвид — Эрик никогда не признает факта, что облажался — отправил его именно сюда. Дэвид казался интересным малым, достаточно сильным мутантом с ещё неизведанным потенциалом, отчего Эрик не мог не спрашивать себя: а что бы из себя представляла Нина в свои четырнадцать? Также общалась с животными или пробудился телекинез? Эрик трясет головой. Не время думать о прошлом, надо исправить будущее, а уже после он отыщет время на тяжёлые думы.       Он заворачивает за угол и резко тормозит, смотря во все глаза на пацана лет десяти, увлеченно оглядывающегося по сторонам. Было в его чертах лица что-то знакомое, и Эрик с удивлением осознал, что перед ним Дэвид пятилетней давности. Но откуда он здесь? И что, черт возьми, тут творится?       — Ты — Эрик, да? — пацан резко оборачивается, по-птичьи склоняет вправо голову и заинтересованно хлопает длинными ресницами. — Я тебя ждал.       — Откуда ты узнал, что я приду? — Эрик подходит ближе, присаживаясь перед мальчишкой на корточки. Дэвид бьёт указательным и средним пальцами по виску.       — Проекция. Я отправился перед тобой в прошлое и предупредил сам себя.       — Что?       — Чувак, — Дэвид вздыхает. — Я не ради прикола считаю себя мутантом омега-уровня. Моя мутация… там много всякого. Внутри меня… ну, личности, разные, у которых есть свои силы. Папа научил создавать для каждого свой мир и запирать их на замок, жить в согласии с ними, чтобы они… могли меня защитить?       — И одна из них, — начинает Эрик. — Путешествовать во времени.       Дэвид только кивает, а затем широко улыбается, маша рукой кому-то за спиной Эрика. Стоит ему обернуться, как единственное, что замечает, — вспышка света, знакомая фигура Дэвида-подростка с пятилетней девочкой на руках.       — Нина в порядке, — заверяет Дэвид из восемьдесят третьего. — Когда ты все исправишь, мы будем почти одного возраста. Ну что, начнем?       — Ты знаешь, куда нам? — хмыкает Эрик автоматически, пребывая в состоянии шока не столько от спасения дочери и облегчения, сколько от осознания, что существует мутант, чьи способности и впрямь безграничны. и что он — сын Чарльза. Чарльза, который при первой их встрече и мухи не обидел, который верил в добро в людях и находил свет в самой темной из душ. Если дети рождались сильнее родителей, насколько могущественным был Чарльз? Впервые Эрик хотел отыскать ответ на свой вопрос.       — Нам надо угнать машину, — на полном серьезе объявляет Дэвид, кутаясь в громадную красную куртку.       — Прости, что?       — Машину. Отправимся за Алексом, потом — в семьдесят третий.       — Зачем нам в семьдесят третий?       — Потому что там все пошло по… в общем, — запинается Дэвид. — С тех пор папа начал говорить, что полюбил идиота.       — Ты уверен, что мне следовало это знать?       Дэвид полностью игнорирует ироничное высказывание, тыкая пальцем в горизонт позади Эрика.       — Давай эту угоним? — голубые глаза загораются предвкушением и озорством, и, господи — ладно, хорошо, он признает это прямо сейчас, — он так напоминает своего отца, отчего по ребрам будто кувалдой ударили, а грудь сдавили в кулаке, что становится трудно дышать. Он просто не может отказать этому ребенку.       — А твой отец не станет читать тебе мораль?       — Если мы сделаем все правильно, он и не узнает, — Дэвид подмигивает. — Так мы едем?       Эрик с минуту раздумывает над словами пацана, мимолётно восхищаясь его хитрожопостью, а после коротко кивает, шевелит пальцами и двери в автомобиль распахиваются приветственно, пропуская в дорогой салон. Эрик мысленно фыркает. В шестьдесят втором эта любовь к дорогому и изысканному, казалось, могла свести его с ума. Дэвид забирается на переднее сиденье пассажира, примерно пристёгивается и смотрит на Эрика большими любопытными глазами, заставляя Эрика закатить свои и тронуться с места, не притрагиваясь к ключу зажигания. Дэвид присвистывает.       — Фига себе. Научишь?       — А ты владеешь металлокинезом?       — Не совсем, телекинез в общем, ещё там типо энергетические шары, телепатия…       — Я понял, — Эрик отмахивается, проезжая поворот. — Нам нужно в Штаты, денег я не взял.       — А переправка машины через океан много времени занимает? — глаза Дэвида загораются сумасшедшим блеском ученого с гениальной идеей эксперимента. — А если ускорить время? Я, конечно, не пробовал, но все случается в жизни впервые. Ты согласен? Согласен? Нет или да? Эрик?       — Шкет, — терпеливо начинает Эрик, поворачивая голову к Дэвиду. — Не части, я не успеваю.       — О, — Дэвид медленно моргает. — Эм, Je suis désolée? Bon sang!       Эрик фыркает на испуг Дэвида, когда автомобиль взмывает ввысь и устремляется через океан, с каждой секундой все ускоряясь.       — Французский?       — А? Это папа пытался приучить меня к аристократическому этикету и всей этой d'enfer о знании языков.       — Он знает, что ты ругаешься на французском?       — Алекс говорит, что главное в изучении языков — ругательства.       — Поэтому ты хочешь спасти его?       — Он — часть нашей семьи, а Ксавье не бросают своих, — уверенно заявляет Дэвид и тут же взвизгивает, хватаясь за Эрика. Эрик трясет головой, отгоняя шок и заставляя автомобиль выпрямиться и не трястись.       Они плывут по воздуху без происшествий всего несколько часов, когда Дэвид решает, что поныть — отличная идея.       — Здесь есть бургер?       — Нет.       — А ты сможешь сварганить бургер?       — Нет.       — Как думаешь, я смогу сварганить бургер?       — У тебя есть для этого способности?       — У меня есть телекинез.       Эрик вскидывает бровь, подавляя тяжёлый вздох. Дэвид смотрит невинным взглядом, честным-пречестным, чуть умоляющим, как будто давно просек, что это отлично на Эрика действует. Эрик всё-таки не сдерживается и едва слышно вздыхает, размышляя, расплющит ли их, если он ускорится, или они выдержат. Пока он стоит на перепутье, Дэвид успевает потерять к происходящему интерес, утыкается лицом в стекло и закрывает глаза.       — Ладно. Разбуди, когда на земле будем.       Эрик только головой качает. Когда они ездили в поисках мутантов, Чарльз скупал пончики в округе и всю дорогу только и делал, что жевал. Эрику он обыкновенно покупал жареную курицу или какой-нибудь бургер, потому как в первый же день просек, что Эрик одними пончиками не наедается. Чарльз, Чарльз, Чарльз. И с каких пор он ностальгирует?       — Mein Gott.       — А? — Дэвид сонно морщится не то от резкого толчка с землёй — Эрик честно пытался «поцеловать» асфальт, а не на полной скорости в него врезаться, — не то от слишком громкого высказывания Эрика, не то от всего вместе. — Чувак, уже приехали?       — Бургер или пончик?       — Издеваешься? — Дэвид кривится. — Я часов пятнадцать не ел, и ты говоришь о пончике? За что папа тебя полюбил?       — За то, что я скупал все пончики в округе и приносил ему, — ухмыляется Эрик, открывая дверь. — Сиди здесь, я принесу. Чай зелёный или черный?       — Капучино, — вздыхает Дэвид. — Чай у меня уже в печенках сидит.       Эрик возвращается через двадцать минут с полными пакетами еды и двумя стаканчиками кофе — американо для себя и капучино для Дэвида. У Дэвида в глазах — предвкушение скорейшего захвата еды, и он набрасывается на неё с прытью льва, учуявшего лёгкую добычу. Эрик несколько секунд размышляет, что бы сказал по поводу манер — вернее, отсутствия таковых — собственного сына Чарльз, и решает, что тот сам с этим разберется. Разбирался же как-то эти… года. Некстати вспомнился ужасно болтливый Ртуть, и Эрика передёрнуло от воображения чересчур любопытного Дэвида, влезающего куда не надо по поводу и без. Прояснить это точно не помешало бы.       — То, что ты помогаешь мне попасть в прошлое и консультируешь, что делать, а что нет, ещё не значит, что ты можешь вести себя, как тебе заблагорассудится, — сурово говорит Эрик, следя параллельно за дорогой. — Каким бы ты ни был мутантом, я все ещё старше тебя и опытней. Слушаешься меня и не влезаешь в разговор, если я тебя об этом не попрошу. Все ясно?       — Да, сэр, — Дэвид с набитым ртом только закатывает глаза и себе под нос бормочет. — Кайфолом.       — Я все слышу.       — Не сомневаюсь.       Эрик отвешивает мальчишке лёгкий подзатыльник, заставляя того поморщиться, а затем взъерошивает более светлые волосы, нежели в будущем, чем вызывает бурю негодования, проецируемую ему в сознание.       — Ты уже умеешь пользоваться телепатией?       — Мои способности начали проявляться в год, — гордо заявляет Дэвид. — Папа не мог понять, каким образом у меня получается использовать столько сил одновременно, но потом начал меня обучать. Мне было пять, когда я научился абс-тра-ги-ро-ва-ться от других голосов и подружился с несколькими в своей голове. Когда папа занят школой, мне не так скучно.       — И ты… не общаешься со сверстниками? — осторожно спрашивает Эрик. Дэвид удивлённо вскидывает бровь (тоже левую, неосознанно замечает Эрик).       — Почему? Общаюсь. С Джонни и Бобби, ещё с Китти. Сью к нам иногда присоединяется, но не всегда, она же старше и общается только из своего потока. Ещё Джин и Джубили, иногда к нам заглядывает Пит, и с Алексом тоже классно, Хэнк немного зануда, но делает классные штуки. И папа.       — А твоя… мама? — Эрику должно быть стыдно за жгучую ревность, но на деле нисколько. У мужчины, которого он любит, есть сын неизвестно от кого, он должен знать, изменился ли типаж.       — Мама умерла при родах, — легко пожимает плечами Дэвид. — Я её никогда не знал.       — И не хотел бы?       — Не знаю, — Дэвид устало вздыхает. — Я иногда думаю о ней, но у меня есть папа, и его бы я ни на что не обменял.       — Справедливо.       — А ещё у меня будешь ты, — Дэвид широко улыбается. Эрик сглатывает, но старается вернуть улыбку.       — Давай просто сделаем это.       И у них получается успеть вовремя (Эрик не говорит вслух, но он абсолютно уверен, что Дэвид всё же замедлил время в особняке ради перестраховки), получается выдернуть едва дышащего, жутко бледного Алекса прямо из разрастающегося пекла, получается убедить, что все в порядке, нет, Дэвиду не нужна помощь с всемирно известным террористом, он и сам справится, ты можешь перестать так громко думать о том, что поджаришь на медленном огне Эрика, если он меня обидит? Спасибо большое, я ещё слишком молод, чтобы умирать, и ты слишком молод, нет, это не обсуждается, ты не можешь просто заявиться и помочь им с Апокалипсисом, ты разрушишь временную ветку, нет, мы её исправляем, будь добр, иди в задницу.       В итоге они возвращаются от отеля, в котором оставили еле успокоившегося Алекса восстанавливаться и наказали не лезть на рожон, к Уэстчестеру. Дэвид выглядит уставшим, но жутко довольным собой. Эрик тоже, хоть и не признается в этом никогда. Осознание, что у них так легко вышло спасти Алекса, помогает надежде на лучший исход укрепиться в сознании и пустить корни, и теперь уже идея не кажется настолько невозможной.       — Ты сможешь нас телепортировать во времени? — интересуется Эрик, когда они находят небольшой пустырь недалеко от Уэстчестера, что довольно забавно, учитывая, как в семьдесят третьем относился к нему Чарльз.       — Телепортировать во времени? — кривится Дэвид. — Чувак, ты это только что сам придумал?       — Что-то не нравится?       — Ты как старый дед, решивший, что ему снова восемнадцать, — Дэвид сделал вид, что не замечает угрожающего взгляда Эрика. — Но, вообще… путешествие во времени отнимает много энергии и нужна большая концентрация обоих сознаний. Думаю, прямо сейчас отправить нас я могу, но нам стоит повременить с исполнением нашего плана, если ты не хочешь возить повсюду трупик девятилетнего ребенка и остаться в семидесятых повторно.       — Ладно, мы что-нибудь придумаем, а пока сконцентрируйся, — кивает Эрик, крепче сжимая руль в ладонях и заставляя монету в кармане изогнуться в немыслимую форму.       — Не нервничай, — просит Дэвид, прижимая указательный и средний пальцы обоих рук к своим вискам. — Из-за тебя я начинаю нервничать.       — Извини, я…       Фраза испаряется, суживается до милиметрической точки и расширяется после до вселенной знакомым ощущением. Когда Эрик открывает глаза, они всё ещё сидят в машине, что интересно, ведь в прошлый раз нехило так приложило к асфальту, Дэвид приходит в себя через долю секунды и не мигая глядит перед собой, пискнув короткое «ой!», прежде чем провалиться в беспамятство. Эрику хватает одного взгляда вперёд, чтобы понять — что-то пошло не так, и ему приходится разрываться между отчаянным желанием удариться в панику от беспокойства за Дэвида и позорно слинять.       Потому что машина ЦРУ Мойры, которую он запомнил на долгие годы, только что высадила саму хозяйку и шестерых мутантов следом.       О Господи.       О ГОСПОДИ.       Вместо семьдесят третьего, Пентагона и Вашингтонского выступления они попали в шестьдесят второй, Шоу и слишком далёкий от реальности мир, где все они были счастливы.       Они в полной, беспросветной заднице.