***
Если у Куро спросят про самый страшный день в его жизни, он расскажет историю, как ему на лицо упали трусы Хайда, а потом и их хозяин. Сегодняшний же день, его уже ничуть не удивляет. — Потом надо узнать у Шухея, войдёт ли попадание в плен индейцам в дополнительные проценты к зарплате. Мне теперь нужно новые штаны покупать. Хайд давится от смеха, начиная кашлять вперемешку с хохотом, но его быстро приводит в себя пинок в спину. Куро от этого приподнимает уголки губ и хмыкает, отворачивая голову в сторону. — Махиру, ну что опять случилось? Почему я снова должен судить невинных людей? — Дядя Тоору, они влезли на нашу территорию! Они — враги! Реши что с ними делать! Мужчина устало вздыхает, поднимая правую руку, от чего Махиру тут же замолкает. Хочет ещё что-то сказать, но поджимает нижнюю губу и недовольно отворачивает голову. — Махиру, пойми. Люди не наши враги. Ты хотя бы узнал, что им тут нужно? Паренёк дуется и складывает руки на груди. Конечно же, он не спрашивал! У них могло быть оружие! А Махиру, как никак, будущий наследник целого племени. В его обязанности уже сейчас входит защита своего народа, своих людей и своих друзей. Он, честное слово, не обязан спрашивать у людей хоть что-то. — Так я и думал. Развяжите этих парней. Чужие руки слишком ловко распутывают тугие верёвки на запястьях, и Куро протирает кожу на руках, стараясь как можно быстрее вернуть кровоток в них. Пальцы почти посинели, что немного печалит. — Так зачем Вы сюда забрели? Наша деревня находится довольно далеко от ближайшего населения. Куро лишь пихает Хайда в бок, садясь на колени и смотря куда-то в пол. Старший брат явно не намерен говорить. В голове пока крутится приличное количество мыслей. Пусть говорит младший. И Хайд, слава богу, всё понимает. — Видите ли, мы работники-золотоискатели. Наш начальник приказал идти в сторону Вашего племени, чтобы узнать у Вас, есть ли тут поблизости, какие-либо водоёмы? Мы не хотели тревожить Ваше мирное существование, так что, убивать нас нету нужды! — У нас нету водоёмов…***
— Как это «нету водоёмов»?! У Хайда истерика какая-то. Он, правда и честно не может понять, как так «нету путей для получения воды»? Как же тогда воду получать? — Мы хоть и племя индейцев, но всё равно давным-давно сделали колодец с водой из земли. Она холодная и в меру полезная. Очередной крик разносится по их временному жилищу в виде глиняного дома, и парочка блондинистых волос падает на землю. Куро и правда не может понять, почему его брат такой драматичный. Ну, нету и нету рек, в чём, собственно, проблема. — Проблема, старший братец, в том, что у нас было одно, одно задание! А если нету путей добычи золота, значит задание провалено! Нам не заплатят, и мы зря сюда ехали! Куро кажется, что Хайд переигрывает. — Хотя у нас и есть колодец, в нескольких километрах отсюда есть горы, а за ними — река. Огромная, но она слишком далеко от племени. Ездить туда на лошадях каждый день — сущий ад. Парни синхронно оборачиваются на уже знакомый голос со стороны дверей и крики Хайда тут же прекращаются. Махиру упирается плечом о косяк входа, скрестив руки на груди. — Не смотрите на меня так. Я своё дело знаю. Моё дело — это следовать указаниям моего дяди, а так же защита того, что я должен буду оберегать в будущем. Ваша же — это тихо и мирно сидеть в тряпочку, и ехать со мной к горам. Дядя Тоору дал добро на выезд за территорию народа. — Ну уж нет! Брат Куро, скажи ему «нет»! Куро пожимает плечами и медленно встаёт с пола, отряхивая с колен прилипшую пыль. — Мы всё равно не знаем, где находится вышесказанная река. Он нам поможет, а мы в ответ предложим свои услуги в виде «подвезти и отвезти». Когда Хайд дуется от того, что что-то идёт не по его планам, он похож на ужасно красный томат. Такой смешной, негодующий и злющий, что иногда кажется, будто из его головы польётся томатная паста, а волосы автоматически превратятся в спагетти. Он не может как-то противиться словам брата, вот и бычится, как дурак. — Затеваешь бунт с этими отбросами, Махиру? Я за любую вечеринку, ты же знаешь. Лихт появляется слишком неожиданно за спиной Махиру, складывая ладонь на его плечо и улыбаясь, как думает Куро, слишком ядовито. Он не знаком с ней или с Махиру слишком лично, или хоть как-то поверхностно, чтобы хотя бы иметь какое-то представление о их мыслях. — Лихт, нет. — Лихт, да.***
Мысли, как решил Куро, у них не слишком яркие. По сути, ситуация с выпивкой на поезде, в компании с какими-то незнакомцами, и попадание в плен индейцам, когда ты сделал ровное ничего, это ещё цветочки того, чего Куро не понимал. Вот то, что решив разделить двоих новых пассажиров по лошадям, Куро достался Махиру, и сейчас к нему со спины прижимался неизвестный ему человек, было вершиной неясности и негодования. Пустыня, хоть и не такая большая, чтобы убить своей бесконечностью, может убить своей огромной плюсовой температурой и ярким солнцем. Братьям даже пришлось нацепить на свои головы шляпы, чтобы не словить солнечный удар. На самом деле хорошо, что их покормили на чужой территории. Фаршированный картошкой баран, с соусом, по вкусу напоминающий кукурузный сок, был слишком сытным обедом для парней. Парочка часов отдыха пошла им на пользу. А вот парочка часов в седле — не особо. — Солнце уже начинает садиться. Нужно разбить лагерь. Нам ещё далеко до реки? — Ещё парочка часов — и прибудем. Но мне кажется, лошади более чем недовольны положением дел. Животные на эти слова фырчат слишком активно, мотая головой и заметно замедляя свой бег. Куро лишь кивает, и тянет повод на себя, теперь заставляя лошадь полностью остановиться. Их привал — рядом с какой-то скалой. Палатки, котелки и дополнительная еда с питьевой водой теперь лежат на тёплом песке, готовые начать свою изначальную цель.