Катастрофа

      Легасов смотрел в окно и докуривал уже вторую за этот вечер сигарету. Перед ним открывался прекрас… нет Валерий Алексеевич не мог назвать его таким. По крайней мере сейчас. Желтовато-фиолетовое свечение над реактором на фоне чистого ночного неба. Если бы академик был юнцом, ничего не смыслящим ни в химии, ни в физике, то вероятно счел бы этот пейзаж невероятно красивым и романтичным. Он пошел бы к мосту над железной дорогой со своей возлюбленной и наслаждался бы, даже не подозревая о смертельной опасности. Но Легасов не был влюбленным и наивным юношей. Он — 50-летний химик-ядерщик, прекрасно осознававший весь ужас этой красоты. Затушив сигарету, Легасов посмотрел на часы. Уже было около 12 ночи.       В отличие от общежития в гостинице «Полесье» все было чистым и нетронутым. Не было вещей, забытых в спешке бывшими жильцами. Легасов расстелил постель и лег отдыхать. Академик знал, что ему нужно хорошенько выспаться. Только вот ему никак не удавалось уснуть. Поначалу Легасов снова думал о реакторе, о судьбах тысяч эвакуированных людей. Думал о летчиках. Винил себя за то, что пришлось искалечить им жизни, ведь другого выхода не было. Постепенно все дурные мысли стали отходить на второй план. Академик вспоминал больницу, ординаторскую и медсестру… Да, ту самую. «Как же ее звали? Настя? Нет, не совсем так. А вот Надя, да, точно, — рассуждал Легасов. Он лежал и вспоминал ее пушистые рыжие волосы, милое личико и сосредоточенный умный взгляд. Легасов рассказывал ей что-то из науки, а она внимательно слушала, не отрывая от него своих ярких зеленых глаз. А главное, она была такой легкой в общении. «Как она смогла разговорить такого необщительного старика, как я? Да я ведь и не особо волновался беседуя с ней», — размышлял про себя Валерий.       И вот она перед ним. Нет и не было никакого Чернобыля. В воздухе не прячется невидимый враг — радиация. Обычный майский денек. Она прижимается к нему и нежно шепчет на ухо: «Я люблю тебя, Валера». Легасов наслаждается прикосновениями ее мягких и теплых рук и вдыхает приятный запах ромашки от ее волос. Они были одни в этом мире. В поле вокруг ни души. Лишь успокаивающее жужжание насекомых и прекрасное пение птиц.       Но постепенно приятное видение стало испаряться. Легасов пытался поймать его снова, но ничего не получалось. Открыв глаза, он сразу же их зажмурил. Ослепило солнце. «Черт побери, ещё и окна на солнечную сторону», — выругался про себя учёный. Легасов подумал, что надо бы задернуть занавеску, но он совершенно не хотел снова смотреть на АЭС. Не хотел портить себе настроение с самого утра. Тем более после такого хорошего сна. Легасов чувствовал приятное тепло, пронизывающее его душу. В этот момент мужчина понял, что снова хочет видеть Надю. Конечно можно опять наведаться в больницу, но там он точно растеряется и почувствует себя неловко… Звон будильника прервал размышления ученого.

***

      Весь медперсонал и ликвидаторы обедали в одной столовой на ЧАЭС. Надя простояла в очереди и получила свой поднос с едой. За столиком у стены она заметила Легасова и решила к нему подсесть.  — Добрый день, товарищ Легасов. Как ваше самочувствие? — поинтересовалась девушка.       Легасов оторвался от тарелки и почувствовал на себе пристальный взгляд изумрудных очей.  — Здравствуйте, Надя. Сойдёт. А вы как?        Наде было что рассказать печальном вчерашнем вечере, но она воздержалась. Не хотела грузить своими проблемами малознакомого человека, тем более видного ученого.  — Не жалуюсь. Много работы. Она неприятная и тяжёлая. Но прямо сейчас замечательно. Вы — интереснейший человек. Мне приятно с вами общаться, — Надя улыбнулась, обнажив белые ровные зубки.       Легасов засмущался и отвернулся. Но Надя тут же взяла разговор в свои руки.  — Как вам здешнее питание, Валерий Алексеевич? Лично я вот скучаю по домашней еде: по маминому борщу, бабушкиному рагу…        Легасову нравилось, как его имя звучало на ее губах. Конечно ему больше хотелось, чтобы Надя звала его просто Валерой. Но позволить такого он ей не мог. Пока не мог. Он опять погрузился в свои мысли, так что прослушал все, что она говорила, кроме своего имени.  — Товарищ Легасов, а? — переспросила девушка.  — Что? Прости…те, Надя, я вас не расслышал.  — Я поинтересовалась, как вам питание в местной столовой?  — А здесь неплохая еда по сравнению с той, что я готовлю дома себе.  — Так вы один живёте? — искренне удивилась Надя.  — Ну да. Один.  — Я то думала, вас дома ждёт заботливая жена, дети…  — А всё-таки не совсем один. Я забыл про своего кота Василия, — усмехнулся Валерий.        Надя хотела было ещё что-то спросить, но когда подняла голову, почувствовала на себе строгий взгляд Бориса Евдокимовича Щербины. Чиновник демонстративно поперхнулся. Девушка молча встала и и пересела на два столика левее.  — Товарищ Легасов, что ОНА, — Щербина показал рукой на Надю, — делает около Вас? — с насмешкой спросил он.  — А… это товарищ Кузнецова, медсестра. Мы с ней ее работу обсуждали.  — И что же конкретно вы обсуждали? — продолжал издеваться Щербина.  — Ну там разные методики лечения лучевой болезни, какую предпочитает она. Спросил, справляются ли они с больными, нужно ли больше медперсонала, — оправдывался Легасов.  — Ты это Валера, поаккуратнее там с молодым поколением, — Борис перешел на дружеский тон и похлопал по плечу академика, — не стань посмешищем. И вообще, ешьте быстрее, мы с Хомюк устали Вас ждать.       Легасов пошел на выход. Ему снова придется пролетать над реактором, дабы оценить обстановку. Да к тому же после этого обеда он чувствовал себя таким идиотом. Если уж Щербина поглумился над ним из-за общения с юной медсестрой, то и остальной зал столовой наверное тоже. А вдруг и Надя смеется над ученым тоже. Считает ли его старым придурком, заинтересованным ею? Вдруг она специально подсела к нему, чтобы поиздеваться над одиноким стариком? Нет, эта рыжеволосая девчонка, она совсем не такая. Валерий Алексеевич все-таки надеялся, что Надя хотя бы уважает его.

***

      Надя взбивала свою подушку в тот момент, когда в комнату вошла Ксюшка и начала разговор.  — Ты сидела за столиком с Легасовым. Можешь не отнекиваться, Леша тоже тебя видел. И вообще вся столовая видела, как вы мило болтали и улыбались.  — Ксюшка, это правда не то, о чем ты сейчас думаешь. Мы просто обсуждали нашу работу. Я ему про больных своих рассказывала, он мне — про реактор, излучение.  — Да конечно, это реактор на тебя так положительно действовал, что ты прямо-таки «светилась» от счастья.       Ксюшка уверенно прошла в центр комнаты и заявила:  — Подружка, не ври мне, я по глазам твоим всё понимаю.  — Ну ладно. Мы болтали о жизни. И все. Ничего такого вопиющего. Правда он выглядел таким милым и растерянным, когда смутился, — Надя заулыбалась.  — Так он тебе нравится или как? — оживилась Ксюшка.  — Ну я даже не знаю… Но от прогулки с ним я бы точно не отказалась. Валерий Алексеевич — натура весьма интересная, но стеснительная и необщительная. Так что вряд ли у нас что-то получится, — с грустной ноткой в голосе ответила Надя.       Надя явно не хотела продолжать этот разговор, поэтому сказала подруге, что очень устала и хочет поскорее уснуть. Тогда девушки пожелали друг другу хороших снов и Ксюшка выключила свет.       Но Надя совершенно не хотела спать. Она отвернулась к стене и стала размышлять над словами подруги. «А что, если Валерий Алексеевич и правда мне небезразличен, — задумалась девушка, — нет, ну наглость моей подружки все равно переходит все границы!»