Трое в лодке, не считая Оливии

— А это неплохая идея, чёрт подери. Я бы сказала — лучшая, что приходила мне в голову, — рассуждала Оливия, плетясь между обшарпанными, местами обоссаными стенами переулка. В основном здесь ошивались наркоманы и бездомные, что, конечно же, не относилось к Стар. Ну как… почти. До недавнего времени. «Пошла отсюда!» Смеркалось как-то слишком быстро. Оливия не имела ни малейшего представления, куда идти и к кому. Когда она ограбила ларёк с шаурмой, чтобы поесть, в голове возникла одна безумная мысль — пойти в клуб, потратить там косарь, который она стащила перед уходом у Ботана, и нажраться в стельку. Чтобы просто не думать ни о чём. Ни о том ебанутом друге из Самары, о том, как её изящно подставили, о Ботане-предателе… и уж тем более не думать о чмошнике Брайне, который повёлся на весь этот цирк. — Да, пойду в клуб и выпью… — уже не так воодушевлённо выдохнула Лив, опустив голову. — Может, найду там себе мужика богатого и проведу время с ним. Нахер мне этот дебил наивный не нужен… Да, так и сделаю… А дальше — будь что будет. «Вон!» После пятой рюмки шота сознание уже рисовало образ ненавистного «друга». Воспоминания даже под действием алкоголя не желали пропадать. Они смотрят с Брайном какой-то третьесортный сериал (и как он на это согласился?). Брайн застаёт её и Ботана в ванной, и Стар не придумала ничего лучше, чем смущённо бросить «не твоя, вот ты и бесишься!». Вместе завтракают — без Ботана, который с утра сбегал на учёбу. Наряжают ёлку, случайно разбивая стеклянные шарики, потому что оба те ещё рукожопы. Снимают видео для канала Брайна и в процессе как-то случайно касаются пальцами. Брайн оттаскивает её от Ботана во время очередной ссоры и крепко прижимает к своей груди. У Оливии впервые перехватывает дыхание. Парень, в которого она втрескалась по уши, выгоняет её из дома. Лив опрокинула в себя шестой шот и спрятала лицо в ладонях. Из-за громкой музыки никто не сможет понять, что одна единственная девушка в этом блядском клубе ревела от обиды и разочарования. Так хотелось выговориться или кого-нибудь обнять. Звонить было не кому, потому что подруг у Стар не было, а парням не будет интересно её нытьё о невзаимной любви к сожителю. Ах, да, бывшему сожителю, теперь и ночевать даже негде. Вокруг было море людей: пьяных, полуголых, под кайфом, и казалось, будто целый город был в пьяном угаре. Но сколько бы людей не окружало Стар, она всё равно будет одинока. Захотелось выпить ещё, но деньги кончились, поэтому Оливия вышла на воздух. Алкоголь совершенно не помог — на душе всё ещё было паршиво. Может быть, стоило вернуться домой и врезать придурку Брайну? Почему лишь она должна страдать? Нужно как можно больнее избить его, даже сильнее, чем Ботана и сумасшедшего друга. — Кого я блять обманываю, не смогу ведь, — тяжело выдохнула Лив. — Из-за Брайна я стала слишком слабой. — Не сможешь что? — голос за спиной заставил в панике дёрнуться и обернуться. «Чёрт, чёрт, чёрт подери!» Брайн неловко мялся на месте, словно не решаясь подойти ближе, и смотрел на подругу обеспокоенным взглядом. Стар стиснула зубы. — Ты что тут забыл? — Искал тебя… Оливия, прости меня, я погорячился. — Да что ты такое говоришь, — саркастично хмыкнула Лив. — Для тебя важнее твой дружок из Самары, чем я! — Это не правда! — выпалил Брайн. — Когда ты ушла, я понял, что боюсь потерять тебя. Он ещё что-то долго говорил, оправдывался или слезливо просил прощения, Стар не могла разобрать — в голове всё перемешалось в кашу. Перед глазами поплыло. Опьянение накатило вместе с лихорадкой, и было что-то ещё — странное жгучее ощущение в горле и желудке. Встряхнув головой, Лив остановила внимание на Брайне, который вдруг замолк, и спустя пару минут молчания послышалось сиплое: — Я тебя люблю. Сердце отозвалось гулким стуком. Лив находилась на грани сознания, но всё прекрасно слышала. Брайн только что признался ей… Брайн сделал что?.. Закрыв глаза, Стар погрузилась в темноту. Казалось, будто её снесло ледяной волной, медленно унося на илистое дно. Пока пьяный город веселился в ночи, в нескольких метрах от клуба на сыром асфальте лежала девушка. Очнулась Оливия в больнице. Врач объяснил, что в крови у неё нашли не только алкоголь, но и экстази. Захотелось пойти и разнести блядский клуб к херам, но сейчас даже повернуть голову было больно. — Оливия, ты как? — в палату вошёл Ботан с пакетом фруктов и чипсов, а за ним — виновник всей этой чертовщины. — Жива, — отмахнулась Лив, устремив взгляд на Брайна. — Ну привет. — Привет, — коротко ответил друг. — Всё хорошо? — Лучше не бывает. Если бы ты не выгнал меня, я бы не оказалась в больнице, придурок. — Да, я уже понял… прости. — Да ты вчера уже извинился, забей. Мне больше интересно то, что ты сказал перед моим обмороком. Ты правда… — Стар заметила недопонимание в глазах Брайна, поэтому не смогла продолжить. — Я не понимаю… Вчера? О чём ты? — нахмурился Мапс. Лив разозлилась, грубо выкрикнув: — Делаешь вид, будто ничего не было?! Ты ведь нашёл меня и… сказал… — голос постепенно утихал. Было ощущение, словно внутри всё перевернулось к херам. Снова захотелось заплакать. Или выпить. Или всё вместе. — Оливия, я вчера весь вечер был дома, Ботан подтвердит, — и Ботан уверенно кивнул следом. Оливия опустила взгляд, дрожа от разочарования, затем отвернулась к окну, безразлично отвечая: — Конечно, это не мог быть ты. Конечно, я просто идиотка. Она в тот момент так мечтала увидеть его — чтобы Брайн поддержал, извинился, хотела услышать это чёртово признание… Фантазия и наркотики услужливо подбросили эту возможность. Друзья какое-то время пробыли с ней, пытаясь разговорить, но Лив не отвечала, поэтому вскоре в палате стало пусто. Перед уходом Брайн всё же выплюнул своё жалкое, никому не нужное «прости», и добавил, что после выписки она может возвращаться домой. Желание вновь увидеть того Брайна кольнуло в груди. Да, это будет дорого ей стоить, но всё лучше, чем унижаться перед настоящим Мапсом, смотреть исподлобья на того, кто никогда не будет с тобой. Она вернётся. Куда — уже другая история. — А это всё же неплохая идея, — хмыкнула Лив, наблюдая, как за окном постепенно загорались огни ночного города. — Я бы сказала — лучшая, что приходила мне в голову.