Трое в лодке, не считая Оливии

И слушали тихий океан, И видели города, И верили в вечную любовь, И думали — навсегда.

Максим устало выдохнул, скользя взглядом по несортированным коробкам, которые уже очень долгое время пылились в кладовой. Он постоянно находил тысячу и одну причину, чтобы отложить это нудное занятие, но теперь выхода не было — совсем скоро он переезжает. Уверенно закатав рукава, Макс вытащил тяжёлые коробки в коридор — одну за другой, пока места в узком проходе почти не осталось. Он присел на корточки, снова оглядел весь этот хлам, затем откинул голову назад и стукнулся затылком об стену. Это была даже не лень — скорее, боязнь увидеть то, что он так давно забросил. К счастью, в кармане завибрировал телефон, и Максим, улыбнувшись, принял вызов. — Привет, мам. — Привет, сынок. Как проходит сбор вещей? — Ну ка-а-ак, — протянул Брайн, пнув одну коробку. — Почти всё убрал. — Тебе помощь не нужна? А то я тебя знаю, — усмехнулась женщина. — Мам, мне двадцать шесть, я же не маленький, — наигранно цокнул Макс. — Я позвоню, как буду на новой квартире. Пока. Максим убрал телефон, сел на колени и с горечью подумал о том, что времени откладывать больше нет. Он распахнул первую коробку, вытаскивая оттуда какое-то барахло: дурацкие очки, ободок с оленьими рогами, женские дешёвые украшения и прочее. Всё это полетело в мусорные пакеты. Фигурка Джеральда, которая оказалась на самом дне, по прежнему улыбалась — только глаза, нарисованные маркером, слегка стёрлись, а одной ступни у него и вовсе не было. Брайн достал его из коробки, покрутил в руках и вдруг тепло улыбнулся. Маленький манекен для рисования отправился в пустую коробку для нужных вещей. Когда с первой кучей старья было покончено, он принялся за вторую. Рука замерла, а сердце пропустило удар, когда он наткнулся на чёрный потрёпанный парик и клетчатую рубашку. Брайн взял вещи Оливии, встряхнул, смахивая слой пыли, а затем каким-то неопределённым взглядом посмотрел на реквизиты. В коробке также лежала жёлтая толстовка, из-под которой скромно выглядывал рукав белой рубашки Ботана. Это была особая коробка, где вот уже как год ютились его персонажи. Или полтора года? Брайн и не помнил, когда на его канале выходил последний скетч. Подписчики всё требовали, умоляли, но он просто не мог себя пересилить — не мог снова надеть парик и притворяться, скажем, Оливией. Да и одежда стала уже маловатой, а в платье мамы Брайна он теперь смотрелся… ну, скажем, не особо. Он ведь взрослый мужчина, а не тощий двадцатилетний парень. Сломавшийся и немного погрубевший голос шёл в дополнении — из-за него в последних скетчах Ботан либо не появлялся, либо вообще молчал. О женских персонажах со звонким голосом и говорить не стоило. Максим попытался вспомнить, о чём был последний его скетч — и, к своему удивлению, не смог. Не сдержав любопытства, он вытащил телефон и зашёл на свой же канал, на котором уже стукнуло больше двадцати миллионов подписчиков. Последний скетч вышел ровно год и пять месяцев назад. Сюжет был немного необычным и каким-то бессвязным — он, Оливия, Ботан, ЧВЖТ и Няня отдыхали в съёмном доме на берегу океана. Макс вспомнил, что летал туда вместе с друзьями, которые и помогали снимать. На последних кадрах под тихий шум океана раздался звон стаканов и смех. Ночью на берегу было темно, поэтому Оливия притащила бенгальские огни, свечки и какие-то фонарики. Атмосфера праздника была тёплой, даже семейной. Оливия сидела на коленях Ботана, рассказывая какую-то смешную историю. Няня подливала всем алкоголь, Чувак и Брайн баловались с искрящимися палочками. И главное — все улыбались. Его персонажи счастливы. — Чёрт, — Максим поставил на паузу и отвернулся, закусив губу. — Они всего лишь мои персонажи. Это я сам. Но тогда почему… Как-то паршиво давило в груди. От осознания того, что ему на мгновение стало их жалко, хотелось выть, а лучше — долбануться головой об стену. Их ведь не существует — они отдельные личности только на плёнке, он это понимал. Понимал, но всё равно… Нет, Брайн больше не мог. Он давным-давно повзрослел, а значит — пора прощаться. Выключив видео, он снова обратил внимание на коробку, вывернул всё содержимое на пол и выдохнул. Больше не будет таких знакомых: — Хэй, урод, кто взял мои чипсы?! — Оливия, ты задолбала! — Я придумал новую формулу популярности на YouTube! — Уверяю, моё алкогольное опьянение придёт гораздо раньше. — Сынок, кушать будешь? — Я найду работу! — Ну, подумаешь пару дней трезвая походишь. — Привет, я Трикси. — Вы все тупые, в частности — ты! — Ты что, аферист?! — Тётя мама Брайна, я больше не хочу смотреть мультики… — Ты думал, что от нас так легко отвязаться? — Здесь пыль! Несмотря на то, что Брайн чувствовал пустоту и печаль, разбирая коробки, он понимал, что любимые персонажи всегда будут с ним, в его голове, ведь они — это он сам. Макс будет вспоминать о том времени, когда он снимал скетчи, с самыми приятными и светлыми чувствами. Нет, Оливия, Ботан и все остальные не умерли — они просто остались в том самом последнем скетче — вместе и навсегда — слушая тихий прибой океана. В его коробке с нужными вещами остался только Джеральд.