Трое в лодке, не считая Оливии

Тёплый и влажный язык медленно проходится от щеки до виска, оставляя мокрую дорожку на солоноватой коже. Мистер Сакс не сдерживает слёз, жмурится от неожиданного прикосновения и уже даже не пытается вырваться. Запястья саднит от тугих верёвок, а наглая усмешка на ухо, вызывающая волну мурашек, только показывает его беспомощность. Даша издевается, дразнит, делает что-то очень… странное — других слов у мальчика просто нет. Она приходит к нему каждую ночь, связывает, ложится рядом и рассказывает сказки. Это, конечно, намного лучше, чем десятичасовая версия «карты», но после этих ночных посиделок мальчик половину дня ходит в прострации, чем вызывает беспокойство у мамы Брайна. Даже если всё рассказать — никто не поверит, а Даша станет только злее и придумает для него самую изощрённую сказочку на ночь. — Ты думал, что от меня так легко отвязаться? — Даша кусает Сакса за ухо — не сильно, только чтобы испугать, а затем заливается смехом и наслаждается реакцией вздрогнувшей жертвы. Это напоминает игру между кошкой и пойманной ей мышью — перед тем, как съесть добычу, нужно как можно дольше наиграться, измучить, а уже потом приступить к трапезе. И Мистер Сакс раз за разом задавал Даше вопрос, когда же она наиграется. — Не дорос ещё, придурок. Когда станешь старше — я обязательно тебя съем. В эту ночь Даша снова рассказывает сказку — на этот раз про Волка и Красную Шапочку. Это была любимая история маленького Сакса — до того момента, как Даша вывернула её наизнанку. — Я не хочу слушать эту сказку! Не буду! — Сакс отворачивается и стискивает зубы, чувствуя, как девочка, лежащая под боком, прожигает его недовольным взглядом. — Я тебе сейчас снова ремня всыплю, так что заткнись, — в противовес словам, она нежно дотрагивается до его радужной шапочки, проводит рукой к лицу и поворачивает голову к себе. У Сакса дёргается сердце, а по телу неожиданно разливается приятное тепло. Когда это Даша успела стать такой дружелюбной? — Даша?.. На её милом личике проскакивает ухмылка, которая не предвещает ничего хорошего. Она подскакивает и садится на Сакса, затем проводит ногтями по его щеке, оставляя красные полоски на нежной коже. Сакс молчит и глотает слёзы, а внутри него загорается неподдельный страх вперемешку с чем-то неизвестным… Новые чувства, которые с каждой ночью он стал ощущать всё более отчётливо, одновременно пугают и интересуют — Сакс пока не разобрался, что больше. Будто в груди из маленького уголька разгорается пламя — от этого странного чувства не сбежать, не спастись и не скрыться. А Даша, тем временем, продолжает нашёптывать Мистеру Саксу совсем не детские сказки, не пряча садистской и нервной улыбки. Она предвкушает, что когда-нибудь выпустит когти по-настоящему и игра в «кошки-мышки» закончится. Даша ещё не знает, что через много лет жертвой окажется именно она.