Трое в лодке, не считая Оливии

«Если опять что-то случится, в наказание я заставлю его учиться до конца своих дней, во что бы то ни стало!» Выцветшие шторки лениво развевались под сквозняком. В старой, но по прежнему уютной квартире, где Ботан провёл своё детство, пахло сыростью. Здесь было тихо и спокойно, будто дом находился в глубоком сне, не желая просыпаться. Парень остановился у обшарпанного подоконника, аккуратно провёл пальцами по поверхности, смахивая пыль и высохшие листья герани. Его мама любила комнатные цветы — да что там, она была настоящим садоводом, и всю жизнь мечтала перебраться поближе к деревне, или, на худой конец, купить дачу. Ботан грустно улыбнулся и поднял взгляд. За окном виднелась печальная картина, которую рисовала осень своими серыми красками, и всё это навевало меланхолию, а в голову закрадывались тихие, покорные и равнодушно-печальные мысли. Пройдя на кухню, Ботан наткнулся взглядом на потрёпанный фартук в цветочек, висевший на ржавом, неровно забитом в стену гвозде. На кухне больше не пахло свежей выпечкой с корицей и жжёным сахаром. Никто не приносил ромашки, сорванные с клумб у подъезда, не напевал во время уборки старый джаз и не разжигал ароматизированные свечи в гостиной. Всё в доме напоминало о маме. Ботан любил свой дом, любил свою семью и друзей, которые помогали ему забрать оставшиеся вещи из опустевшей квартиры. Вот только существо, которое Ботан сдерживал внутри себя, ненавидело всех. Больше они сюда не вернутся. — Ты закончил? — в проёме показалась Оливия, с небольшой коробкой в руках, которая была забита каким-то хламом. — Мы прощаемся с домом, — ответил Ботан, отворачиваясь к окну. — «Мы»? — не поняла Оливия. Простояв в полной тишине несколько минут и не дождавшись ответа, Оливия поставила коробку на стол и осторожно подошла к другу. — О чём ты думаешь? — Оливия заглянула Ботану в глаза, пытаясь понять хоть что-то. — В последнее время ты ведёшь себя странно. — Я думаю о маме. О том, какие из её слов были последние. — Ботан, уже десять лет прошло, не надо… — Оливия положила руку другу на плечо и сжала пальцы. — Мама хотела, чтобы я усердно учился. И я стараюсь, правда. Чтобы ещё кому-нибудь не навредить. — Что ты имеешь ввиду под «навредить»? — нахмурилась Оливия. Ботан посмотрел на неё пустым взглядом, прикоснулся к тёплой щеке ладонью и с нажимом провёл большим пальцем по нижней губе. Девушка опешила и застыла, словно статуя. — Я учусь не покладая рук, потому что это единственный способ сдержать монстра, что живёт внутри меня, — ответил Ботан, поглаживая чужую скулу. — Что ты несёшь? Пыли надышался? — девушка грубо сбросила его ладонь. — Оливия, в моей голове — звери, — Ботан медленно наклонился к подруге, — они бы тебя съели, если бы я разрешил. Оливия вздрогнула под пугающе-мёртвым взглядом друга и отшатнулась. Солнечный свет ударил по лицу парня, заставляя его зрачки уменьшиться. На мгновение Оливии показалось, что перед ней стоял не старый-добрый друг Ботан. Она не знала, что за двуличный человек был перед ней, и это пугало её до дрожи в коленках. Атмосфера становилась всё более удушающей, а тишина давила на барабанные перепонки. Кривые тени нервно дёргались на вздувшихся, местами ободранных обоях. Этот опустевший и потрёпанный дом, в котором Оливии было не по себе, определённо хранил какие-то тайны из прошлого. Впрочем, как и сам Ботан. Оливия поспешно отвела взгляд — внезапное осознание было подобно панической атаке, которая разносилась по коже обжигающе холодной дрожью. Собрав остатки уверенности в кулак, Оливия прохрипела: — Как умерла твоя мама? Ботан приподнял бровь и на его лице проскочило подобие улыбки. В полной тишине было слышно лишь тихое завывание ветра за окном, а спустя пару минут — скрип прогнивших досок и звук удаляющихся шагов.