Трое в лодке, не считая Оливии

Знаешь, Оливия, я никогда бы не подумал, что мой пульс может так быстро биться из-за кого-то. Мои мысли рядом с тобой — словно спутавшийся клубок нитей, а сердце — как взбунтовавшийся мотор, который вместе с кровью разгоняет по телу электрический ток, когда ты, будто бы случайно, касаешься меня или смотришь с улыбкой. Каждый день рядом с тобой — как десяток лет, и, вместе с тем, как одно мгновение. И я боюсь, что когда-нибудь это прекрасное время, когда мы вместе, закончится, как самый яркий и запоминающийся, но непродолжительный фейерверк. Мне нравится гладить тебя по голове, расчёсывая твои гладкие локоны пальцами, и слушать твоё привычное бурчание: «Брайн, отвали». Ну да, ты же не любишь нежности — но, прости, я не могу иначе. Ты сама вызываешь во мне это желание. — Снова ты за своё… — ворчишь, когда я обнимаю тебя со спины, целуя в висок. Знаешь, под одеялом не так тепло, когда тебя нет рядом. И даже твои вечно ледяные руки не помеха — мне нравится прикасаться губами к фалангам, согревать своим дыханием и наблюдать, как ты фыркаешь, краснеешь и неловко отводишь взгляд. Я выпускаю тебя из объятий, а когда ты непонимающе поворачиваешь голову — наклоняюсь ближе. Я целую тебя так, словно твои губы — кислород. Они сухие, и мне это не нравится — я провожу языком по нижней губе, а ты лишь хрипло вздыхаешь и отвечаешь смелее. По телу будто пробегает слабый электрический разряд, и у меня окончательно срывает крышу. Опрокидываю тебя на спину и нависаю сверху — ты смотришь на меня как-то слишком спокойно, а затем в твоём взгляде проскальзывают нотки дерзости. Я оставляю мокрые поцелуи на твоей шее и пытаюсь спуститься ниже, но одежда нам явно мешает. Стягиваю с тебя твою любимую рубашку и футболку, нетерпеливо целуя выступающие ключицы. Оливия, твоё тело просто идеально. Я схожу с ума от твоих плавных изгибов и нежной кожи, которая пахнет ванилью и каким-то цитрусовым гелем. Ты стала для меня своеобразным произведением искусства, подобно прекрасному Давиду, которого великий Микеланджело высек из мёртвого мрамора. Возможно, я слишком влюблён в тебя — но имеет ли это значение? Мы полностью избавились от одежды, вдоволь насладились поцелуями и кипящими чувствами друг друга. Сейчас мы с тобой словно один клубок оголённых эмоций. Ты стискиваешь зубы, когда я вхожу в тебя — я знаю, что поначалу это неприятно, поэтому я успокаиваю тебя, целуя покрасневшую щёку, нос и губы. Ты тяжёло дышишь и запрокидываешь голову назад, оголяя тонкую шею, а я не могу удержаться от того, чтобы не оставить на бархатной коже свою метку. Начинаю двигаться чуть увереннее, и ты не сдерживаешь первого стона, сильно царапая мою спину. Нам некуда спешить — кажется, будто впереди ещё целая вечность. Вдвоём. Знаешь, Оливия, эта близость самая сильная. Это наше с тобой признание, которое никто и ничто не разрушит.