Трое в лодке, не считая Оливии

Каждую ночь я вижу один и тот же сон, после которого я просыпаюсь в поту и с диким желанием закурить. В своём сне я вижу, как Ботан падает — его крылья переломаны, поэтому он не может взлететь. Я каждый чёртов раз срываюсь — но не успеваю спасти его. А он всё падает, погружается на дно — его туда затягивает, словно в вязкое болото, из которого нет спасения. И я прекрасно понимаю, почему мне снится именно этот сон. Время половина двенадцатого ночи. Оливия давно спит, а я всё стою у двери и жду. Пачка сигарет на подоконнике то и дело бросается в глаза, и я едва сдерживаюсь, чтобы не затянуться. Наконец, входная дверь неприятно скрипит, и в дом заходит Ботан. Опять с жёсткими синяками-засосами, которыми усыпана почти вся шея. Снова, чёрт побери, с помятыми крыльями и несколькими сломанными перьями. — Привет, — я, скрестив руки на груди, обвожу его строгим взглядом, отчего Ботан смущается и отворачивается. — Как поживает твой хахаль? — Это мой парень, Брайн, прекрати так говорить о нём! — взрывается Ботан, нервно прикусывая нижнюю губу. — Хреновый у тебя парень, раз я вижу каждый вечер вот это. Ботан хмурится, а на его глаза наворачиваются слёзы — парень швыряет кроссовки в угол и быстрым шагом уходит в свою комнату. Сколько это уже продолжается? Недели две, наверное. Всё началось после того, как Ботан мне признался. Запинаясь и взволнованно глядя куда угодно, только не мне в глаза, он сказал, что является геем. Я спокойно отнёсся к этому, успокоил его, но в тот момент я также узнал, что он влюблён в меня. Этого я принять не мог, ответив, что всегда буду его другом. Ботан хороший парень — умный, общительный и любознательный. Он прекрасный друг и собеседник. А ещё он вполне симпатичный. То, что особенно выделяется в нём — его крылья. Белоснежные и узкие, многие говорят: «как у девушки» — с длинными маховыми перьями, которые едва достигают колен. Прикасаться к ним — одно удовольствие, потому что они гладкие и нежные, а в районе лопаток, откуда прорастают крылья, находится небольшой и приятный на ощупь пух. Такие крылья — настоящая редкость. Даже Оливия, поглядывая на свои растрёпанные вороньи перья, в тайне завидует Ботану. После моего отказа Ботана не было в доме пару дней (и я до сих пор не знаю, где он был), а потом он появился с новостью: — У меня есть парень! Я был вроде и рад, а вроде и нет… Тогда это вызвало противоречивые чувства — ну, я подумал, что если Ботан счастлив, то и я тоже. Но сейчас я всё больше понимаю, что Ботан нихрена не счастлив. Новый парень не ценит его — каждую ночь Ботан приходит с поломанными, перепачканными чёрт знает чем перьями, с синяками на теле и слезами на глазах. — Почему ты не уйдёшь от него? — как-то спросил его я, застав в ванной, когда Ботан неуклюже пытался перевязать ссадины на запястье. — Он любит меня. По-своему, — Ботан тогда грустно улыбнулся. — И мне так проще забыть тебя. Всё в порядке — я сам выбрал этого человека, и ты тут не причём. В тот момент я почувствовал себя виноватым, несмотря на то, что Ботан сказал обратное. Именно с той ночи мне стал сниться этот кошмар, от которого я не могу избавиться до сих пор. Этой ночью я не могу уснуть. Я знаю, что мне снова приснится сон, в котором Ботан умирает, а я не успеваю его спасти. Всё, как в реальности — ведь когда-нибудь Ботан может не прийти домой. Но что я могу? — Ботан… — на следующий день я осторожно приоткрываю дверь его комнаты, думая о том, что пора положить всему этому конец. Ботан стоит возле зеркала, почти полностью обнажённый — в одних боксерах — расправив во всю длину огромные, словно лебединые, крылья. В этот момент моё сердце подскакивает и замирает, а собственные крылья шоколадного цвета начинают дрожать. Всё, о чём я могу думать сейчас: «этот парень прекрасен». Ботан похож на падшего ангела. Местами ободранная кожа на крыльях начала кровоточить, отчего из-под перьев проступают алые пятна. Несмотря на это, его крылья не выглядят жалко — наоборот, величественно и гордо, заслоняя своим размахом солнечный свет. Ботан замечает меня и тут же сконфуженно складывает крылья. — Не мог бы ты выйти — мне нужно переодеться. Молча киваю и выхожу из комнаты. За закрытой дверью пытаюсь отдышаться и прийти в себя, потому что увиденное крепко засело в голове, заставляя моё сердце биться быстрее. Господи, что это было? Ботан выходит через несколько минут, с сумкой в руках, и я понимаю, что он снова пойдёт к нему. Нет, я не могу этого допустить! — Долго ты ещё будешь жить, как птица в клетке? — хватаю его за руку, когда он, проигнорировав, проходит мимо. — Это тебя не касается. — Ошибаешься! — догоняю его у порога. Ботан начинает обуваться, а я просто молчу, не зная, какие аргументы привести, чтобы он понял — с тем отвратительным человеком ему не выжить. — Брайн, послушай, — Ботан поправляет очки, подходит ближе и неожиданно запускает руку в моё оперение. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя. От его невесомого прикосновения у меня вдоль позвоночника пробегают мурашки, а глупое сердце даёт о себе знать. Пока я, как дурак, смотрю в его глаза не моргая и не дыша, он сжимает пальцы и выдёргивает одно небольшое перо. — Ай, это больно! — резко дёргаю плечом и стискиваю зубы. — Я знаю, — Ботан улыбается, а затем целует моё перо. — Я остановлюсь, когда ты полюбишь меня. Надеюсь, мне не придётся долго ждать. Дверь закрывается, а я снова остаюсь один, наедине со своими мыслями.