***
Уилл перелистывал сборник стихов, когда снизу послышался шум и громкие голоса. Он спустился вниз. Причиной беспокойства оказались брат и Мейбл, что вернулись после очередного путешествия. Билл в руках держал два осколка. Он подошел к брату и солнечно улыбнулся. ― Смотри, Уилл, мы получили аж два осколка! Конечно, это потребовало много времени, но теперь-то наша мечта ближе еще на два шага. Уилл сдержанно улыбнулся. ― Вас долго не было. Я уже заволновался, что вы пропали или что вас съели дикие звери, ― отозвался Уилл тихим голосом. ― Ой, да ладно тебе! Что опасность, по сравнению с моим желанием и моей любовью к тебе! ― прокричал Билл, вешая куртку на вешалку. ― Или ты снова плакал? Ах, ты мой бедный, маленький братик! Не волнуйся ты так! Я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя. Уилл снова улыбнулся. ― Зато, теперь мы сможем больше проводить времени вместе, ― сказал Билл, обнимая его. Уилл не мог этого вынести. Каждый день начинался с того, что Билл садился за книгу и разгадывал загадку, пытаясь найти нового хранителя. А Уилл стоял в стороне. С появлением этого дневника Уилл стал чувствовать себя ненужным, он чувствовал себя лишь декорацией. И в те дни, что они провели в Германии, он действительно осознал это. В этот день Билл встал раньше своего брата. Открыв глаза, он услышал, как Билл о чем-то оживленно спорил с Диппером. Уилл же лежал, уставившись пустым взглядом в потолок, стараясь придумать, как он мог бы помочь. Взгляд сам зацепился за стоящую напротив кровать брата. Там лежал дневник. Уилл приподнялся, не сводя взгляда с книги. Затем посмотрел на дверь. Он откинул покрывало, уверенно ступил на пол и в два шага добрался до дневника. После взял его и раскрыл. Там лежала закладка, и поэтому сразу же открылись страницы с эскизами уже знакомого Уиллу круга. Там, помимо всего прочего, подчерком Билла были сделаны какие-то заметки, которые носили скорее шутливый характер. В них он хотел показать свое отношение к пирамиде и к тому, для кого он это все делает. На этом моменте у Уилла в груди сжалось сердце. ― Как мне все это надоело, ― сквозь зубы прошипел он, громко захлопывая дневник и делая шаг назад. Но внезапная вспышка сразу же прекратилась и заменилась твердой решимостью и каким-то равнодушием. Он сжал книгу и покинул Лачугу. Билл же даже не заметил этого. На улице стояла солнечная погода, но, несмотря на это, день был прохладным, с ветром, но не менее прекрасными. По небу плыли одинокие, косматые облака, которые то и дело цеплялись своими боками за острые верхушки деревьев. Уилл закрыл дверь и сбежал по ступеням. ― Куда собрался? ― окликнула его Мейбл, сидевшая в кресле неподалеку. ― В лес. Уилл ускорил шаг, стараясь не обращать внимания на настойчивый, прожигающий спину взгляд. Сейчас меньшее, чего он хотел, так это чтобы какой-то демон или кто-нибудь еще увязывался за ним. Когда он добрался до первых деревьев, что окружали Лачугу со всех сторон, он вздохнул спокойно. В воздухе пахло свежестью и елью. Этот приятный запаха и шум листвы под ногами успокаивал Уилла и внушал ему иллюзию безопасности и уединения. Уилл не знал, куда идти. Он, в отличие от брата, не имел карту местности и просто не знал, что его ждет за следующим поворотом. Только твердая решимость довести дело до конца управляла им. Вспоминания о Билле вызвали в теле странную волну, и Уилл сильнее сжал корешок книги, пока не побелели костяшки. Он был уверен, что эти эмоции чем-то схожи с желанием помочь, что он испытывал до сего момента, но в глубине души Уилл знал, что это чувство не что иное, как жгучая обида на брата. Он не знал, сколько и в какую сторону идти. Из-за крон деревьев он не мог определить положение солнца, а часов у него не было. Но, тем не менее, Уилл продолжал настойчиво идти вперед, даже когда деревья стали расти слишком близко друг к другу, крепко сплетаясь корнями и ветвями, и когда почти на каждом шагу попадались колючие кусты, которые будто норовили его сбросить в первую канаву. Впереди показался просвет, и Уилл вышел на обширную поляну, окруженную со всех сторон непроходимой, темной стеной леса. Он решил передохнуть здесь, а затем продолжить путь. Он присел, прислонившись спиной к ели. Подняв взгляд, Уилл понял, что день уже перевалил за полдень, в воздухе ощущалось приближения зноя. А он ничего не ел с самого утра, и желудок учтиво ему об этом напомнил. Но отказывать от задуманного из-за таких мелочей он не собирался, поэтому рука сама сжала корешок книги и открыла ее на нужной странице. ― В конце концов, он должен понимать, что нужно больше отдыхать. А то совсем помешался на этом дневнике, ― тихо сказал Уилл, приглаживая страницы и опуская взгляд. « В штате, что плачет почти круглый год, Тот, сердце чье бьется лишь для семьи, Равного сердцем уже давно ждет, Символ его ― это фазы луны» Взгляд сам зацепился за это четверостишие. Уилл перечитал его снова. Затем отложил книгу. ― Думаю, ему будет интересно поговорить с человеком, «чье сердце бьется лишь для семьи», ― тихо проговорил Уилл, смотря на небо. ― Может, тогда он что-то поймет. Может этот человек его чему-нибудь научит. Научит ценить семью. Он говорил это не думая, слова сами собой возникали у него в голове. Сразу, словно в подтверждения, в горле запершило, а щеки запылали. Уилл склонил голову, и губы его задрожали. Перед глазами внезапно всплыли все те дни, что они провели с семьей. Как они дурачились, когда пекли пироги на Рождество; то, как Билл чудом не свалился с лестницы, пытаясь поставить звезду на макушку пушистого рождественского дерева; то, как они праздновали день рождения мамы, умудрившись при этом спалить пол квартиры, когда они вместе с отцом хотели устроить ей сюрприз. Уилл впился пальцами в края майки. ― Мама, ― прошептал он дрожащими губами. ― Мамочка. Прости. Прости меня. Мама. Я… я не хотел… Уилл позволил первой слезинке упасть на ладонь. ― Я не хотел, чтобы все так получилось, ― шептал он, но его губы дрожали, а голос срывался, переходя в хрип. ― Прости, мама. Он впился пальцами в волосы, тянул за них. Слезы медленно стекали по щекам, падали на траву. ― Я не хочу! Мама, я не хочу! Пожалуйста, забери меня! Мама! Мамочка! Он сорвался на крик. Его плечи дрожали, все тело сковало слабость, позволявшая ему разве что делать рваный вздохи. Теперь слабые отголоски обиды, переходили в чувство крайнего отчаянья и разочарования в самом себе. Уилл чувствовал, будто он стоит на краю обрыва, и у него больше нет выбора, шанса на спасения. Словно что-то другое, что-то свыше его понимания стояло за его спиной и толкало в пропасть. Уилл чувствовал, что его разум, словно противясь этой раздирающей на куски боли, старалсь спастись в кромешной тьме. Но внезапно послышался шорох кустов, и на поляну вышла Мейбл, которая не позволила Уиллу упасть в беспамятство. Он поднял на нее красные глаза и с трудом, сквозь пелену слез рассмотрел ее приближающуюся фигуру. ― Уилл, прекрати реветь. Тебя от самой Лачуги слышно, ― проворчала она, подходя ближе. Уилл уткнулся лицом в ладони. ― Прошу тебя, оставь меня. Я хочу побыть один, ― прохрипел Уилл, не поднимая головы. Мейбл промолчала. Она сделала пару шагов, шурша травой, и присела рядом. Затем, протянула руку, взяла Уилла за предплечье, притягивая к себе. ― Прости нас, Уилл. Я понимаю, что ты чувствуешь. Но в этом случае я не могу помочь тебе, ― тихо ответила Мейбл, проводя ладонью по его спине. Слезы давили на глаза и, уткнувшись в плечо, Уилл снова разрыдался.***
Билл вышел на крыльцо, чтобы забрать книгу, валяющуюся на диване. И сделал он это в тот момент, когда на поляне появилась Мейбл вместе с Уиллом. ― О, Уилл. А я хотел тебя уже искать. Где это ты… Билл выронил книгу и бросился к брату. ― Уилл, что произошло? Почему ты плакал? ― сказал он, проводя ладонями по его щекам, стирая следы грязи и мокрые дорожки и стараясь заглянуть в глаза. Уилл отводил взгляд. ― Да так. Как всегда, ― ответил Уилл, мягко отстраняя ладони. ― Не волнуйся. Билл отошел и осмотрел брата. Затем перевел взгляд на Мейбл. ― Хорошо. Но если что, зови, ― сказал он, внимательно смотря на него, словно сомневаюсь в подлинности его слов. Уилл выдавил из себя улыбку. Когда Билл скрылся за дверью, Уилл развернулся к Мейбл. ― Не будешь ему говорить? ― спросила она. ― Не сейчас, ― покачал головой Уилл. ― Когда придет время, он сам обо всем узнает. Но не сейчас. Мейбл поджала губы. ― Зато у меня есть идея получше, ― сказал Уилл, переводя взгляд на дорогу. ― Меня очень злит то, что я стал обузой для брата. Он просто не знает, что со мной делать. Временами мне кажется, что если бы я сел и уехал домой, то он даже не заметил бы моего отсутствия. ― Не стоит так говорить, ― несколько укоризненно сказала Мейбл. ― Ты просто не представляешь, на что он идет ради тебя. ― Нет, я как раз-таки все понимаю. Но он не замечает меня. И это началось уже давно. Он стремится собрать пирамиду для меня, но он не замечает, что пирамида мне не нужна подавно. Он этого просто не видит, ― сказав это, Уилл рвано выдохнул. ― Мой брат самый настоящий эгоист! ― Но я его не хочу винить, ― продолжил Уилл. ― Наоборот, я хочу помочь ему, чтобы его мечта исполнилась. Мейбл промолчала.***
На Зеро Гравити стремительно опускались сумерки. В лицо дул прохладный ветер. На небе стали появляться первые звезды. Уилл не спеша спустился на кухню, накинул рубашку и вышел. Его отсутствия никто не заметил. Билл уже второй день подряд посвящал все свое свободное время разговорам с Диппером. О чем они разговаривали, Уилл не знал. Но все это сейчас было ему на руку. Около дороги его уже ждала Мейбл. Он подошел к ней и виновато улыбнулся. ― Надеюсь, что ты не передумаешь, ― мрачно заметила она. ― Я не собираюсь с тобой нянчиться, поэтому дальше пойдешь сам. ― Да, спасибо. Мне будет достаточно и того, что ты меня перенесешь. Мейбл щелкнула пальцами. Уилл закрыл глаза, а когда открыл их вновь, то оказался уже на другой дороге, что шла, петляя через кукурузное поле и негустой лес. Здесь высоко в небе светила луна, и поэтому весь окружающий пейзаж казался опутанным паутиной, магическим, словно из другого мира. Уилл огляделся. Рядом с ним были лишь кусты, что тихо перешептывались между собой при малейшем дуновении ветра, и низкие, почти безлистные деревья, странной, изогнутой формы. Уилл медленно побрел по дороге. Он не стал спрашивать у Мейбл, как она узнала, где находится новый хранитель. Он даже не стал спрашивать, знает ли Мейбл о том, что у них с Диппером и этим хранителем одинаковая фамилия. ― Ну, насчет места я еще могу понять, ― рассуждал себе под нос Уилл. ― Возможно, Мейбл знала этого хранителя. А фамилия? Ну, возможно, они однофамильцы. Ветер унес его слова, и никто их не смог расслышать. Уилл миновал кукурузное поле. Теперь ему нужно было пройти небольшой лесок и подняться на холм. С той стороны холма должен будет стоять коттедж. На протяжении всего пути Уилл думал о том, что он скажет хранителю. Он не имел представления о том, как Билл с ними разговаривает, и что он потом делает. К тому же, рядом с его братом обязательно был кто-то из близнецов, и Уилл считал, что это дает ему преимущество. Но Уилл один. И он останется один на один с хранителем. ― Господи, какой же я дурак, ― сказал Уилл, касаясь рукой лба. ― Отправился искать осколок, ничего не зная и не умея. Как же мне быть? А что если меня вышвырнут или вызовут в полицию? Что тогда? Он глубоко вздохнул, и побрел дальше. ― Будем надеяться на лучшее. Вскоре впереди показался холм. Уилл ускорил шаг. Как бы мрачны не были его мысли, он мечтал поскорее управиться со всем и обрадовать брата. Уилл поднялся на холм и осмотрелся. Перед ним раскинулось очередное поле, по краям обрамленное полоской черного леса. По правую же сторону первое, что он заметил, было одинокое раскидистое дерево, густой кроной прикрывающее небольшой дом. Дорога, по которой шел Уилл, змейкой петляя дальше, временами утопая в зелени здешних лесов и дальше исчезая за линией горизонта. Уилл медленно спустился с холма и побрел к дому. Ни в одном окне не было видно света. Он начал нервничать. ― Глупо было отправляться сюда ночью, ― причитал он, поднося руку к звонку. Уилл трижды нажал на звонок, потом постучал. Его удары глухо отозвались с той стороны. Потом стихли, и Уилл снова остался наедине с ночным ветром. Подождав, Уилл позвонил еще раз, потом хотел постучать, но дверь резко распахнулась. ― Ты кто такой? ― хрипло спросил мужской голос из темноты дома. В лоб Уилла смотрело дуло ружья. ― Эмм, ну, я, как бы, хотел, это, с вами, как бы, поговорить, ― пролепетал Уилл, вжимая голову в плечи и не сводя взгляд с двух темных отверстий. ― А я, как бы, не принимаю гостей в час ночи, ― ответил ему голос, тыкая оружием в лоб. Уилл обомлел. ― Я насчет осколка, ― снова попытался Уилл, чувствуя, как колени начинают подгибаться, а голос предательски дрожать. ― Осколка от пирамиды. Повисла тишина. Ветер легким порывом сдунул со лба Уилла голубые пряди, освежая своей прохладой. Но на Уилла это подействовало слабо, поэтому он по-прежнему стоял на грани обморока и реальности. Мужчина промолчал, но ружье убрал. Потом протянул руку и включил свет. Уилл поморщился, и бегло осмотрел хозяина дома. Им оказался довольно высокий мужчина, в растянутой белой майке и серых трусах. Лицо выглядело безобидным, но хмурым. ― Осколка? ― он хмыкнул. ― И как же ты меня нашел? ― Загадку разгадал, ― ответил Уилл, прокашлявшись. ― Которая в дневнике была написана. ― А поподробнее? ― начал терять терпение мужчина. ― Ну, ― начал Уилл, при этом стараясь особо не дрожать, чтобы не нервировать хозяина еще больше. ― В первой строчке говорится о штате, что плачет почти круглый год. Я предположил, что речь идет о штате Вашингтон, ибо здесь очень часто идут дожди. В последней строчке говорилось о знаке, который носит каждый хранитель. Фазы луны отдаленно были похожи на ваш знак. Тогда я поискал в дневнике имена каждого хранителя, и выяснил, что хранителя этого странного знака зовут Стэнли Пайнс. Я пробил всех Стенли Пайнсов, что проживают в штате Вашингтон. Их оказалось около десятка. Я обошел почти половину. Но везде смотрели на меня, как на умалишенного. Ну, и потом я нашел вас. ― Но как ты нашел мой дом? Там же должен быть указан номер другого дома! ― воскликнул Стенли. ― Я спросил у соседей, ― сказал Уилл, съеживаясь. ― Они сказали, что вы переехали. ― Вот крысы! Пусть им пусто было! ― выругался Стенли, ударяя ладонь по косяку. ― Заходи, парень. Поговорим. Уилл неуверенно шагнул вглубь дома. Несмотря на внешний вид хозяина, дом был довольно уютный и чистый. Пройдя немного вперед по коридорчику, Уилл уперся на лестницу, ведущую на второй этаж. С левой стороны, пройдя сквозь арку, можно было попасть в обширную кухню. Уилл не смог все хорошо рассмотреть в слабом свете, но увидел огромное окно в пол, открывающее вид на залитый лунным светом сад с цветущими деревьями. Стенли повернул вправо, и они оказались в гостиной. Гостиная представляла собой яркую комнату с камином. По обе его стороны располагались длинные узкие окна с жалюзи шоколадного цвета. Стенли прошел в комнату и сел на кресло, что стояло около камина. ― Присаживайся, парень, и рассказывай, что тебя сюда привело. Уилл прошел и сел на диван, бросая взгляд на прозрачный журнальный столик. На нем лежали журналы для стариков. ― Я пришел для того, чтобы пройти испытания и забрать осколок пирамиды, ― тихо сказал Уилл, ерзая на диване. ― Пройти испытания? ― Стенли расхохотался. Уилл покраснел. ― Не обижайся, но ты не очень уж и подходишь для испытаний, ― ответил Стенли, откидываясь на спину и не сводя взгляда с его лица. ― Если бы ты не рассказал мне, как ты сюда попал, я бы не поверил, что ты собираешь пирамиду. Обычно пирамиду собирали алчные или высокомерные типы, но не такие как ты. ― Что со мной не так? ― нахмурился Уилл. ― Да ты просто готов умереть от скромности. Тебя окликни в толпе, и ты замертво упадешь, ― Стенли снова рассмеялся. Уилл вспыхнул и отвернулся. ― Вообще-то вы правы, ― сказал Уилл, когда Стенли стал заходиться в кашле. ― Я не тот, кто вам нужен. Просто, пирамиду собирает мой брат, а я все время просто был рядом. ― А, значит, решил показать ему, что ты чего-то стоишь? ― спросил Стенли хриплым голосом. ― Он никогда не давил на меня, ничем не нагружал, просто говорил, чтобы я стоял в стороне, ― сказал он, сцепляя пальцы в замок. ― Но мне это уже надоело. Стенли промолчал. Он смотрел в окно, качая головой, будто припоминая. ― Хороший ты брат, если рвешься ему помогать, ― как-то грустно заметил Стенли. Уилл поднял голову. Он немного удивился такой резкой смене настроения и интонации. ― Я сказал что-то не так? ― Нет, все так. Просто, твои слова кое-кого мне напомнили. Вот я и задумался, ― отмахнулся Стенли. ― Лучше расскажи мне, как ты до такого добрался, ― сказал Стенли после долгой паузы. ― Я же уже рассказал. ― Я не об этом. Расскажи мне все, с самого начала. Как ты узнал о пирамиде, ну и так далее. Уилл несколько опешил. Он осмотрелся по сторонам, словно решая проверить, а не шутка ли это. Но он встретил лишь задумчивые темные глаза мистера Пайнса. Уилл вздохнул и начал рассказывать. Сначала он часто сбивался, путался, прерывался, вспоминая детали, но потом, когда увидел, с каким выражением на него смотрит Стенли, он начал рассказывать плавно. В глазах напротив Уилл видел теплый огонек, понимание и заботы. Внезапно он почувствовал сильную симпатию к старику, и это подстрекнуло его рассказать обо всем, даже о чувствах, что Уилл испытывал, когда они собирали эту пирамиду. Стенли не перебивал. Он слушал внимательно, иногда уходя в свои мысли и теряя нить повествования. Но потом снова возвращался, поднимая взгляд на мальчишеское лицо. Уилл закончил. Стенли молчал. ― Вот значит как, ― проронил он, когда тишина стала невыносимой. ― Билл собирает пирамиду, и уже почти собрал ее. ― Да. ― А эти близнецы, Диппер и Мейбл, они кто такие? ― спросил неожиданно Стенли, поддаваясь корпусом вперед. ― Не знаю. Билл просто познакомил нас, сказав, что они будут помогать нам в поисках осколков. Но кто они, я не знаю. ― Ясно. Стенли посмотрел на Уилла и грустно усмехнулся. ― Скажи, Уилл, а для чего ты все это делаешь? Зачем ты мучаешь, почему просто не вернешься домой к семье? Уилл молча поднял взгляд на Стенли. Тот сидел с грустной улыбкой на лице, с теплым блеском в глазах. Лунный свет падал на его седые волосы. ― Просто, ― начал Уилл, сцепляя пальцы. ― Просто я люблю его. Люблю Билла. И маму с папой я тоже люблю. Но это не такая любовь. Я люблю их скорее как своих спасителей. Я знаю, что должен их любить, как ребенок любит родителей, но не могу. Просто не могу. А Билл… Билл всегда был рядом, он защищает меня и я защищаю его. И… и он мой брат. И я… Уилл поджал губы. ― Понимаю, ― остановил его Стенли. ― Но скажи, ты готов идти с ним до конца? Сможешь ли ты уберечь его, когда над ним нависнет опасность? Уилл поднял на него удивленный взгляд. ― Вы что-то знаете? Знаете о пирамиде? ― Уилл не мог понять, где кроется опасность, как не в пирамиде. ― Сможешь ли ты, Уилл Сайфер, остановить это зло, что вот-вот поглотит твоего брата? ― выкрикнул Стенли, поднимаясь с кресла. Уилл опасливо вжался в спинку дивана. ― С-смогу? ― пролепетал он. ― Сможешь?!― кричал Стенли, нависая над ним. ― Смогу! ― выкрикнул Уилл, зажмуривая глаза. Стенли промолчал. Он плюхнулся на свое кресло и снова уставился в окно. ― Знаешь, Уилл, если бы на твоем месте был бы твой брат или кто-то другой, то я бы оттянулся на нем и вытащил бы минимум несколько лямов за эту безделушку. Но, вижу, что ты хороший парень. Поэтому забирай свой осколок и проваливай, а то я спать хочу. Уилл приоткрыл глаза. Стенли по-прежнему сидел в кресле. ― Это все? Не будет никаких испытаний? Никаких загадок? ― пролепетал Уилл. ― Если ты сейчас не свалишь, я дам тебе таких испытаний, что потом сидеть толком не сможешь! ― прорычал Стенли, вставая из кресла. Уилл вскочил на столик, схватил осколок, что Стенли положил перед ним, и вылетел за дверь. Дверь громко хлопнула. Уилла трясло. ― Спасибо, ― прошептал он. ― Не за что! ―рявкнули с другой стороны, из-за чего Уилл за пару секунд оказался у подножия холма.***
Уилл оказался дома. Мейбл поджидала его на том же месте, где они распрощались. Она посмотрела на осколок, и ухмыльнулась. Уилл промолчал. Он прокрался в Лачугу, надеясь пройти незамеченным, но как только дверь тихо щелкнула, на лестнице послышались шаги. Загорелся свет. ― Уилл! Уилл, где тебя черти носили? Я чуть инфаркт не схватил, ища тебя, ― запричитал Билл, бросаясь на брата. ― Я был у хранителя, ― отозвался Уилл, показывая осколок. ― К черту хранителей! Ты как? Ничего не сломал? Тебя не избивали? ― сказал Билл, осматривая его, а затем прижимая к себе. Уилл не успел ничего ответить, как брат начал обнимать его, шепча на ухо. Уилл растерялся, а затем обнял его в ответ. ― Прости, я не хотел тебя пугать, ― сказал он. ― Просто хотел обрадовать, принеся осколок. ― Глупый-глупый брат! Как же ты не поймешь, что пирамиду я собираю лишь только для тебя. Как я могу ее собирать, если ты уйдешь и больше не вернешь? Уилл сглотнул. Слезы начали давить на глаза, в горле застрял ком. Неизбежность и отчаянье снова накатили на него, и он прижал к себе брата так сильно, как только мог.***
Мейбл продолжала стоять на середине дороги, запрокинув голову и рассматривая ночное небо. Ветер развивал ее каштановые волосы и подол юбки. Послышались шаги, и к ней подошел Диппер. ― Как все прошло? ― спросил он, становясь рядом и запрокидывая голову. ― Все прекрасно. Я бы сказала, что даже очень, ― ответила она. ― Признаться, я удивлен. Он очень хорош, ― прошептал Диппер, скалясь.― Очень хорош для марионетки.