Коммунальное Чудо

      Он проснулся ещё затемно, почти за час до звонка будильника. Спать на удивление не хотелось, так что Андрей волей-неволей поднялся с постели.       В квартире было ещё тихо: соседи просыпались позже, поэтому можно было воспользоваться шикарной возможностью подольше побыть в душе.       Отказываться от такого подарка судьбы Андрей не стал: врубил почти на полную горячую воду (проклятые коммунальщики всё равно никогда не давали настоящий кипяток) и с полчаса бездумно наслаждался, пытаясь согреться впрок. Ржавый кран, капающий у основания, и после выключения воды тихонько постукивал капелью по порыжевшей светлой плитке. Здесь даже ванны не было — только огороженный кафельным бордюрчиком кусок пола.       Ко всему этому: и к тёплой воде, за которую платили как за горячую, и к вечному стуку крана, который собирались починить ещё до его заселения, и к убогости обстановки, — Андрей успел привыкнуть. Он жил в этой коммуналке на краю цивилизации уже почти полтора года.       Зайдя на кухню, чтобы поставить чайник, он снова вернулся в комнату. Развесил полотенце, заправил постель. Грустно посмотрел в зеркало: синяки под глазами становились всё темнее, осень дурно влияла на него. Как бы сегодня причесаться? В уличной темноте моросил мелкий противный дождь и гулял холодный ветер, задувающий в щели деревянного окна. Значит, всё равно надевать шапку.       Юноша, а Андрей выглядел чуть ли не подростком, едва окончившим школу, сгрёб светлые волосы в короткий хвост. Стали видны острые удлинённые уши — словно насмешка и определённо причина насмешек. Он старался не слишком их показывать — люди относились к таким вещам… не очень положительно, но на работе эта особенность даже шла на пользу, а на улице их будет не видно под дешёвой китайской шапочкой из ближайшего супермаркета.       Чайник закипел и начал тихонько свистеть. Андрей метнулся в кухню, пока звук никого не разбудил, и снял его с огня. В холодильнике, на его полке, можно было бы повесить взвод мышей — конец месяца не щадит никого, до зарплаты было ещё три дня. Андрей вздохнул и извлёк два яйца и пару сосисок, купленных по акции.       Когда яичница была готова, а в чашке наконец-то был заварен чай из пакетика, на кухню втащился небритый мужичок неопределённого возраста. — Андрюха, состриги патлы! — И вам доброе утро, Василий Семёнович, — это было чем-то вроде ритуала. Как-то так повелось, что с этого начиналось каждое утро. — Слышь, у тебя водичка горячая, я себе плесну? — На здоровье, за газ меньше заплатим, — улыбнулся Андрей.       Василий Семёнович хохотнул, оценив шутку, сыпанул себе прямо в чашку две ложки заварки и залил кипятком, после чего плюхнулся напротив и закурил. Курил он почти раритетный Беломор, за вонючий дым от которого его постоянно ругали и выгоняли курить на лестницу, но он раз за разом плевал на запреты и дымил прямо на общей кухне. — Нихрена денег нет, а? Вот подняли бы зарплату, а то всё то налоги, то возраст, вон, пенсионный… Эх! А я всю жизнь на страну проработал, а живу, вон, у чёрта на рогах, и жрать нечего, — ещё одна добрая традиция. Трезвым Василий Семёнович жаловался на нищету, а пьяным — на власть и Америку. Впрочем, про «у чёрта на рогах» он загнул. Завод, на котором он работал, стоял прямо перед окнами — только перейди дорогу, и уже на месте.       Андрей привычно покивал, поддакнул что-то не очень вразумительное и ретировался в другой конец кухни мыть тарелку. Его пенсионный возраст беспокоил совсем в другом ключе: ему, вообще-то, уже было почти семьдесят, а лет через десять придётся объяснять, почему он не стареет.       Допив чай под недовольное бурчание соседа, Андрей покинул кухню, столкнувшись в коридоре с Маргаритой Степановной: молодой учительницей начальных классов, живущей тут с сыном-первоклассником. Она, к счастью, не отличалась настырностью Василия Семёновича, и диалог с ней был ограничен только дежурными приветствиями и пожеланиями доброго (ничерта не доброго) утра. — Андрей! — она окликнула его, когда он уже взялся за ручку своей двери. — Чуть не забыла: я договорилась с Валентиной. Мы скинулись, она купит продукты. Приготовишь ужин? Или ты сегодня поздно вернёшься? — Приготовлю конечно. Я к пяти уже дома буду, — он улыбнулся. Готовка — малая цена за возможность поесть, да ещё и нормально. Он-то думал, что следующие несколько дней ему придётся питаться «Дошираком» и жидким бульоном из дешёвых кубиков. — Знаете, вы с тётей Валей меня просто спасаете. — Не ерунди, Андрюш. Мы всё-таки не совсем чужие люди, да и ты тоже за это платишь. Только натурой, — чудесная женщина улыбнулась и продолжила свой путь.       У Андрея в груди потеплело.       А вот на улице было холодно: конец октября выдался ледяным, слякотно-дождливым, с внезапными снегопадами.       Сегодня погода радовала небесной серостью и мелкой частой моросью, превращавшейся на земле в тоненькую ледяную корку.       Маршрутка не шла. Андрей жил на конечной остановке нескольких маршрутов, и тут нечасто были проблемы с транспортом, однако именно сегодня жизнь ради развлечения, не иначе, подкинула ему такой сюрприз: все водители будто бы разом отказались выходить на работу.       Наконец подъехал автобус, на котором можно было добраться до работы, и Андрей, вместе с потоком других пассажиров, готовых, кажется, избить друг друга за право протиснуться первыми, забился в мигом переполнившийся салон. До своей остановки он ехал прижатым к стенке настолько, что даже дышать было непросто.       Он уже почти опаздывал, а надо было ещё подготовить торговый зал и открыть магазин. И, что ещё важнее, дочитать книгу; ему осталось всего лишь с десяток страниц.       Это была странная книга: про детей, живущих на два мира, драконов, которые не были драконами, и, в каком-то смысле, про эльфов. Сложно сказать, был ли тот мальчик эльфом, или он, как и все эти дети из странной книги, просто потерял реальность. Так или иначе, его история была интересной, но мало чем могла помочь Андрею.       Он не замечал вокруг себя ни мха, ни грибов, вырастающих на стенах его комнаты, как это было с тем, книжным эльфом. И за ним никто не гнался — что к счастью, впрочем.       Он постоянно читал книги, в которых хоть мельком говорили про эльфов. Сначала классику фентези, чтобы правдоподобно изображать чересчур увлекшегося фаната, теперь — книги, где пересекались миры. Он надеялся найти там хоть какую-то подсказку, но пока не обнаружил ничего ценного. И авторы всех этих книг, кажется, никогда в жизни не видели настоящего эльфа.       Неудивительно.       Книга закончилась странно. Сложно было понять: это счастливый финал, или нет, но грудь как будто выскребли изнутри, оставив щемящую пустоту. А про эльфов ничего путного.       Андрей вздохнул и открыл двери. День начинался.       Это был не самый популярный книжный магазин. Народу здесь бывало не то, чтобы много, и держалось это заведение скорее на энтузиазме хозяина, чем на реальных доходах. Тем не менее, магазин работал, и сотрудникам платили зарплату без задержек, и Андрею нравилось здесь. Книги, общение, какой-никакой заработок. Платили немного, не хватало толком даже на жизнь в семиметровой комнате в коммуналке на окраине города. Но у парня без образования, да ещё и с нестандартной внешностью, не такой уж богатый выбор работы. Зато он делал магазину хорошую выручку на секции фентези и фантастики.       Колокольчик над дверью звякнул, и в магазин зашла женщина. Она просила сборник каких-то детских рассказов для начальной школы, и всё время украдкой косилась на юношу с нездоровым интересом сплетницы.       Он привык и вежливо помогал выбрать нужную книгу, а после так же вежливо пожелал хорошего дня, убирая деньги в кассу, пока женщина чуть ли не пятилась, стараясь, видимо, в подробностях запомнить странного продавца, чтобы пересказывать друзьям и коллегам одну и ту же историю про него вновь и вновь.       Больше до обеда посетителей не было. Андрей потратил это время на изучение учебников для выпускников школы: он надеялся в ближайшем будущем сдать государственные экзамены и поступить в какой-нибудь институт. Без высшего образования здесь, как он уяснил, устроиться было почти невозможно.       В обед в магазин, широко распахнув дверь, влетел хозяин, по-собачьи отряхнулся и перевесился через стойку. — Опять товар листаешь! Андрюха, скоро покупать заставлю! — Простите, но я ведь аккуратно, — он отложил книжку с экзаменационными заданиями и поднялся со стула. — А покупателей всё равно нет. — Ну ты! Радуйся, что ты хорошо втюхиваешь товар, пацан. Как с этим дела сегодня? — Один покупатель, больше не было. — Э-э-эх, — мужчина взъерошил волосы и задумчиво оглядел зал. — Ещё чуть-чуть и по миру пойдём. Ладно, я так заскочил, по пути. Трудись давай, зря я, что ли, столько Толкиена заказывал, — и, махнув на прощание рукой, выбежал обратно в осеннюю хмарь.       Андрей уже не удивлялся: начальник имел привычку внезапно налетать, устраивать для проформы разбор полётов, потом говорить что-нибудь хорошее и также стремительно убегать. Он редко говорил что-то по существу и толковое, редко по-настоящему ругался и редко действительно проверял работу. Многие пользовались этим.       Например, сменщик Андрея, опоздавший на пятнадцать минут, подворовывал ручки и всё время забывал протирать полы. Встав за кассу, он даже не проверил её — просто плюхнулся на стул и уткнулся в телефон. Быть может, он был одной из причин низкой зарплаты.       Андрей же, сдав смену, снова закутался в тонкую куртку и почти бегом побежал на остановку. Нужный автобус ходил раз в сорок минут, а опаздывать на подработку было нельзя.       Подработка была забавной, по крайней мере, для такого как он. В свободное от обязанностей продавца в книжном время Андрей трудился кем-то вроде грузчика в зоомагазине: таскал коробки с товарами и мешки корма, раскладывал их на складе, иногда помогал в зале с переносом тяжестей.       Когда он подошёл, у задней двери магазина уже выгрузили товары. Над ними, строгая и недовольная, стояла директор, внимательно следя за тем, чтобы ничего не пропало. — Опоздал! Ты думаешь, мы будем доплачивать, чтобы нам на складе всё разложили? Тебе к половине третьего, неужели нельзя сподобиться оторвать задницу от дивана хотя бы к середине дня? Андрей, это уму непостижимо!.. — она говорила что-то ещё, но её голос волшебным образом превращался для него в шум океана и крики чаек.       Даже не переодевшись в робу, Андрей занялся перетаскиванием выгруженного по местам.       Каким бы хлипким он ни казался, на самом деле сил ему хватало, так что, даже с учётом опоздания, работа шла почти по графику.       На седьмом, предпоследнем на сегодня, двадцатикилограммовом мешке собачьего корма, дверь, ведущая в торговый зал, приоткрылась, и в щель просунулась голова с небрежно завязанными в пучок иссиня-чёрными волосами. — Денёчка тебе, чего Светка такая злая? — Привет, — он поставил мешок и выдохнул. — Я опоздал на десять минут, потому что на проспекте столкнулись поперёк дороги два гения. — У-у-у, — Олеся, молодая продавщица, наконец-то полностью зашла в помещение и прикрыла дверь. — Нет тебе прощения, засранец. Телепортироваться не научился до сих пор? Нахрена только тебе это фентези тогда! — и она тут же рассмеялась. — Давай помогу, что ли, сегодня вышли все, так что мы там втроём трёмся, да ещё Светка выползла, — девушка, не прекращая говорить, пробежала мимо него и подхватила коробку, в которой тут же что-то зазвенело. — Ты не обязана это делать. — Ага, но там уже тесновато, с тобой поспокойнее.       Она, правда, благоразумно отказывалась носить тяжёлые коробки, но с лёгкими помогла, рассказывая попутно о том, что происходит в магазине и как её это всё достало. Олеся любила поговорить, особенно если речь шла о каких-то неурядицах или можно было на кого-нибудь поругаться, хотя злой или желчной она не была, наоборот: брала на передержку щенков, котят и даже попугайчика однажды. Просто так получалось, что о плохом можно было сказать больше, чем о хорошем. — Ну что, всё, что ли? — Она отряхнула руки и проверила, всё ли на месте. — Эх, жалко даже. Позвать Светку?       Андрей рассеянно кивнул.       Директор, Светлана, придирчиво изучила расположение всего привезённого и целостность упаковки, поцокала языком, напомнив об опоздании, и сделала у себя отметку.       На самом деле, Андрей толком и не работал в течение дня: пустая трата времени в книжном, полчаса работы в зоомагазине, да три часа дороги, если считать все перемещения. Но он каждый день уставал так, будто впахивал на рудниках с рассвета и до заката. Что хуже всего, так продолжалось изо дня в день, с редкими выходными, менялось разве что только время: то с утра на разгрузку, то днём, то в первую смену в магазине, то во вторую. Иногда праздники. Ничего не менялось, и время текло медленно-медленно, будто смола.       Сначала, когда он только попал в этот странный мир, было иначе: постоянно что-то случалось, и всё было внове, и ещё была надежда вернуться на родину. Но теперь он привычно жил в коммунальной квартире, и день за днём ездил на плохо оплачиваемую скучную работу. А дома ждала бытовая рутина.       Сегодня, вот, надо было готовить, хотя это и к лучшему: пока другие скинулись на продукты, предоставив ему их приготовление, он мог претендовать на приготовленную еду, а значит, не страдать от голода.       Впрочем, с продуктами в итоге тоже было негусто: килограмм картошки, немного других овощей, какое-то мясо на костях, да обнаружившийся дома полежавший лук.       То есть, на ужин было рагу, и за столом, когда Андрей заканчивал, собралась вся квартира: Василий Семёнович, успевший, судя по слегка осоловевшему взгляду, пропустить чекушку по пути с работы, Маргарита Степановна с сыном-первоклассником, тётя Валя, подозрительно посматривающая на огромную посудину на плите, исходившую паром, и Саша — побитая жизнью женщина неопределённого возраста и неясной профессии, притащившая большой пакет сока и деньги со словами: «я всё пропустила, но я хочу жрать и готова платить». Против никто, в общем-то, не был.       Андрей разложил еду по щербатым тарелочкам, заставшим, наверное, ещё Брежнева, и протиснулся в угол на своё место.       Это была какая-то странная разновидность семейного уюта: чужие, вроде, люди, ничего друг другу не должные, но как-то сроднившиеся. Такая вот неправильная семья, где эльф из чужого мира готовит рагу из притащенных бывшей вахтёршей продуктов, рабочий с завода травит шутки на грани, а его ругает за это учительница младших классов. Под вечер приползает женщина неопределённой профессии с пакетом сока, а за окном дождь перерастает в мелкий колкий снежок.       Раньше он и не подумал бы, что нечто подобное возможно. Но теперь такова уж была для Андрея реальность.