***
Татьяна, вернувшись домой, села в гостиной и стала вышивать, слушая как читает Катя. Вербицкую очень беспокоило состояние Анны Львовны. Последние дни женщина ходила хмурая и без настроения. — Татьяна! Вот ты где! Я уже весь дом обыскал! — воскликнул Григ. войдя в комнату. — Я всегда здесь, братец. Это ты у нас последнее время с отцом то здесь, то там бываешь, — ответила брюнетка отложив вышивку. — Говори, что ты хочешь? — Помощь твоя нужна. Мы с Катериной уедем ненадолго, — Червинский с любовью посмотрел на крепостную которая закрыла книгу. — Прикрой нас перед матушкой. — Позволь спросить, — Татьяна уставилась на брата. — Как я это сделаю? — Татьяна, но ты же умная. Ты все можешь, — Григорий поцеловал сестринскую руку. — Боже, впервые я слышу от тебя комплимент в мой адрес! — панна поднялась. — Ладно, только Григорий. — Спасибо, — Григ поцеловал Татьяну, в щеку и, взяв за руку зардевшуюся Катерину, покинул гостиную.***
Подготовления к свадьбе - дела слишком хлопотные. Наталья Александровна не находила себе места. Скоро должна была приехать швея, чтобы снять мерки для свадебного платья, и ещё нужно было сложить список гостей. — Панночко, к Вам мадам Червинская, — заглянула в комнату Орыся. Наталья, услышав о том, что приехала подруга, облегченно выдохнула. Татьяна, войдя в комнату, усмехнулась. Волнения будущей невесте скрыть не удалось. — Татьяна, я так рада, что ты здесь, — Дорошенко усадила подругу на софу. — Натали, успокойся, — попросила Татьяна. — Ты не понимаешь, — легко возразила Натали. — Это ведь так волнительно! Татьяна молча кивнула. Когда-то она тоже мечтала о свадьбе, счастливой жизни, любимом мужчине, а все что у неё было на данный момент — болючие моменты прошлого. Вскоре пришла швея, и девушки увлеклись подбором тканей для свадебного наряда панны Дорошенко.***
Кобылка Мрийка остановилась около речки и Катерина, легко спрыгнув, засмеялась, когда её поймал Григ. Над рекой стояла тишина, где-то, спрятавшись от людских глаз, пели птицы. Девушка подошла к краю деревянного мостика и залюбовалась этой красотой. Григорий подошёл к ней и обнял. — Сколько мы ещё будем вот так прятаться? — спросил паныч, целуя любимую в макушку. — Тебе надоело? — без радости поинтересовалась Китти, боясь услышать самое худшее. — Не смей никогда так говорить! — прорычал брюнет ещё крепче её обнимая. — Я хочу видеть тебя своей женой. Ты мне нужна навек! Пожалуйста, подожди ещё немного. Я найду выход из этой ситуации. Обязательно! Катерина грелась в его объятьях, мечтая хотя бы на миг оказаться вольной.***
Проводив швею, Дорошенко и Червинская решили выпить чаю. Орыся, поставив чашки на столик ушла, а Наталья продолжала делится своими страхами по поводу торжества. — Кстати, — вспомнила Дорошенко. — Татьяна, ты будешь моей дружкой на венчании? Татьяна поставила чашечку обратно и нервно сглотнула. — Хорошо, я согласна. Я, собственно, приехала не просто так, — брюнетка посмотрела в окно и увидела Николая, который отдавал коня в руки конюха. — Моя милая матушка приглашает вас завтра к нам. — Я с удовольствием, — сразу согласилась девушку. — Натали, я… — Николай вошёл в комнату и замер увидев Татьяну. — У нас гости? — Здравствуйте, Николай Александрович, — кивнула Червинская и поднялась. Натали также сделала тоже самое — Мы обязательно приедем! — заверила Дорошенко. — Натали, я провожу нашу гостью, — Николя лучезарно улыбнулся сестре и, открыв дверь, пропустил Червинскую впереди себя.***
Вернувшись домой, Катерина отправилась к крестной, а Григорий к Якову. Анна Львовна без интереса листала книгу, все её мысли занимал муж. Сколько измен она терпела на своём веку? Женщина не знала, есть ли в душе её мужа то чувство, которое было раньше - чувство любви. Панна помнила самые счастливые моменты их жизни. Знакомство, свадьба, рождение детей... Оказывается, их было не так уж и много. После первой измены, она пыталась как-то образумить Петра, но все оказалось зря. Потом в имении начали появляться новые девушки, которых из деревни приводил Яков, чтобы пан «не скучал». В те моменты панна находила силы жить в детях, но сердце хотело любви. — Крестная, — позвала Катерина, остановившись около диванчика. — Китти, — Анна Львовна посмотрела на крестницу. — Где ты пропала? Татьяна говорила, что ты хотела покататься верхом? — Да, — Вербицкая мысленно поблагодарила панночку. — Я просила Татьяну пригласить к нам завтра на обед чету Дорошенко, — рассказала женщина, - поможешь Павле с рецептами. — Хорошо, — Китти поклонилась и поспешила к Павлине.***
Николай шёл рядом с Татьяной к экипажу и украдкой смотрел на неё. — Татьяна… Петровна, я хотел поговорить, — чиновник остановился и кивнул кучеру. Мужчина отошёл от них и сейчас говорил с садовником Дорошенко — Тарасом. — Вы узнали то, о чем мы говорили? — обрадовалась Червинская. — Нет, — мужчина осмелился коснуться её руки, желая чтобы все было как прежде. Татьяна не одернула руку. Она смотрела прямо ему в глаза. Это невинное, на первый взгляд, прикосновение вызвало бурю чувств. Женщина отошла от него и опустила глаза. — Я хотел поговорить о нас! — О нас? — она деланно расхохоталась, — Никаких «нас» нет! Нет! Нет! — повторила она и, сев в коляску, приказала кучеру трогать. Николай так и стоял, пока экипаж не исчез. Дорошенко казалось, что он в ее глазах видел всю боль, которая только есть на земле.***
На панской кухне тоже кипели свои страсти. Василинка рыдала, уткнувшись в плечо доброй Павлины. Кухарка только гладила бедную девушку, в душе проклиная пана. Столько судеб девичьих погубил, а все как с гуся вода. Знал, шо крепачка и слова не пикнет. —Нет! — Василинка шмыгнула носом. — Не хочу я так! Тётка Павла, помогите мне! — Девка, та ты шо, с печи шо ли упала? — кухарка поднялась и подошла к столу. — Как я тебе помогу? — Я знаю, шо у Вас мать знахарка. Пожалуйста, помогите мне избавиться от этого ребёнка, — девушка вновь заходилась в рыданиях. Крепачка знала, что идёт на грех, но и участи крепостной доли для ребёнка, которого никак иначе как панский байстрюк называть не будут, не хотела. — Не реви! — попросила Павла глядя на девушку. — Завтра рано утром пойдём в село. А пани… — кухарка тяжело вздохнула. — Пани я совру что-нибудь. Иди! Василинка поднялась с лавочки и, вытерев передником слезы, вышла из кухни. Павлина вернулась к работе, думая сколько же ещё судеб сломает пан ради своей прихоти.***
Ранним утром, когда ещё не успел прокукарекать петух, Павлина и Василинка шли в село. Девка шла за кухаркой и, глотая слезы, просила прощения у невинной души, за то, что она собирается сделать. Павлина только бросала на неё взгляды, но ничего не говорила, ведь у неё на душе было также горько. — Може передумаешь? — ещё раз спросила женщина, когда они подошли к дому. Крепостная отрицательно покачала головой и переступила порог хаты, в которой жила мать Павлины.***
— Здравствуй, мама... — кухарка смолкла, а на её лице появился ужас, когда она увидела того, кто сидел на лавочке возле печки. — Григорий Петрович? — День добрый, Павлина, — Червинский поднялся, глядя в упор на ту, которая стояла позади Павлы. Василинка подняла на младшего паныча испуганный взгля, желая провалиться сквозь землю…