— Господин Пак, неужели вы совсем не хотите отомстить?
Голос одного из советников звучал довольно слащаво, из-за чего хотелось быстрее закрыть уши и больше его не слышать. Отец Пак Чимина пережил огромнейшую боль когда-то, но его совсем не интересовала месть, лучше просто сделать так, чтобы такого больше не повторилось никогда и ни с кем. К тому же, он считал, что не может опуститься до такого — лишить жизни другого, пусть и из мести. Сама девочка не была виновата в грехах родителей.
— Тебя депортируют вместе с братом в ближайшие пару дней, — господин Пак не был настроен говорить, на самом деле он очень устал и хотел бы просто встретиться с сыном, потому что не видел того уже несколько лет. — По метке вижу, что у тебя появился истинный. Как это ни прискорбно, скорее всего, он поедет за тобой.
— Я не сделала ничего плохого, почему меня высылают?
Чонха говорила еле слышно. На руки ей надели наручники, но единственное, что её волновало это прикрыть метку у основания шеи, на которую смотрели все с большим интересом, кроме отца Чимина. Девушка сразу поняла это, стоило ей услышать его фамилию. Навряд ли в этой стране найдётся ещё один Пак настолько похожий на её любимого тигра, к тому же с такими же тигриными ушами.
— За грехи родителей, — эти слова отдавались в ушах набатом. Но кто им об этом рассказал? Неужели тот самый неизвестный? — Нам доложили и подтвердили данную информацию, так что отнекиваться бесполезно.
Господин Пак помнил, как девушка опустила глаза, будто стыдясь данного порока, который даже не принадлежал ей лично. Мужчина тяжело вздохнул и, махнув рукой, сказал своему главному советнику, чтобы тот делал так, как ему заблагорассудится и вышел из кабинета.
— Это даже забавно, этот идиот потерял нюх после смерти жены и собственного сумасшествия, поэтому сейчас даже не ощущает, что метку, которая на шее у этой девчонки, ставил его сынок, — Дон Усик был человеком довольно грубым и имел куда больший вес, нежели отец Чимина, но не мог бороться с его властью, ведь большая часть поддерживали не главного советника. В кабинете остались лишь последователи Усика, поэтому он говорил спокойно. Будучи главным советником Пака, он делал всё возможное, чтобы уничтожить людей и самому встать во главе. — Господин Ку, как вы смотрите на то, чтобы показать нашей гостье перед отъездом какого было нашим согражданам во время экспериментов над ними?
— У меня есть идея лучше, отец, — через секретный ход за книжным стеллажом, в комнату зашёл Уджин, его сын. — Зачем высылать её из страны? Вышлем её братца, скажем, что и её тоже, а сами в течение многих лет сможем показывать ей шоу, да ещё и насладимся тем, как будет сходить с ума Чимин. Прямо как его папаша.
Эта идея была подхвачена моментально всеми, кто сидел в кабинете. Уджин потирал руки в предвкушении. Его план работал идеально. Чонха не убила этого придурка сама, но стала его самым большим слабым местом. Так было даже лучше.
Чимин же пятый день не мог найти себе места. Чонха не брала трубку, а когда он приехал к ней домой, Сынхён сказал, что Намджуна забрали, дабы депортировать, так что, скорее всего Чон тоже находится там. Достучаться до отца было ещё сложнее, его даже не пускали на порог головного офиса, а дома он не появлялся уже несколько дней, ночуя на работе. Паку оставалось только уповать на удачу, что сегодня вечером его отец всё же приедет в родной дом, хотя Мин мог понять, почему и он сам этого не делал. Здесь всё, абсолютно всё, напоминало о матери. Вспоминая письмо, ему хотелось кричать и выть от несправедливости, но он только сдержанно сжимал кулаки и ждал.
Вместе с Чимином в старый особняк семьи Пак приехала и чета Квон, а за ними и Хосок, который ещё недели полторы точно был привязан к Дженни крепче всего, потому что завязывалась связь. Отходить от неё далеко было довольно больно, поэтому Джиён принял решение остаться здесь ещё на это время, но максимально следить за собственной дочерью.
— Чим, её просто хотят депортировать, — Джиён пытался достучаться до брата, но больше походил сейчас на ходячий труп, будто его морят голодом. — Даже если они сделают это, ты просто поедешь за ней в Европу, заберёшь и улетишь к нам в Гонконг, там с этим полегче и власть твоего отца или его совета не распространяется.
— Джи, я чувствую, что что-то не так. Это еле ощутимо, но иногда мне кажется, будто пронзает иголками в районе вен. Мне это совсем не нравится. Я не хочу ощущать себя беспомощным. А если эти ощущения говорят о том, что они причиняют ей боль? Просто пока недостаточную, чтобы я начал сходить с ума? Хотя мне кажется, я уже.
Джиён на это ничего не ответил, мысленно жалея младшего брата. Софи помогала на кухне готовить ужин, за ней убежала Дженни, а Хосок и сам был похож больше на овощ.
— Вы решили, что делать с вашей связью? — Чимин не удержался от этого вопроса.
— А тут есть что решать? — Хосок перевёл взгляд на друга. — Мне остаётся только надеяться, что я найду свою истинную в момент ослабления метки, но что тогда будет с Дженни? Я разговаривал с Юнги. Он сказал, что то, что нам рассказывал учитель Сон правда: Дженни может сойти с ума от моего отказа. Единственный выход — её собственная пара. Где ты предлагаешь его искать? А если не найдём?
— Прекрати паниковать, Хос. Не забывай, она моя дочь, это моя забота.
— Джи, она сейчас моя пара, это ближе, чем отец, — у Джиёна на лице заиграли желваки, но он смиренно принял эту информацию, понимая, что на самом деле так и есть. — Меня на части разрывает от мысли, что я могу причинить ей боль. Разве я могу, моей маленькой девочке?
— Заткнись!
— Оба прекратите!
В просторную гостиную вошла сама виновница и хмуро обвела взглядом отца и свою пару. Было невыносимо осознавать, что им обоим больно, и они переживают за неё, а виновата в этом только она сама.
В комнате повисла тишина. Джиён выдохнул, успокаиваясь, Чимин безучастно смотрел на это всё со стороны, а Хосок встал и подошёл к Дженни, захватывая в свои объятия. Так спокойно сразу становилось, словами не передать. А девочке хотелось плакать, потому что она ощущала себя на своём месте, сущности нравилось быть рядом с ним, но умом она понимала, что испортила ему жизнь.
— Прости.
Вплоть до семи вечера всё было тихо, все готовились к ужину, однако даже простой и тихой идиллии может прийти конец.
Домой наконец-то вернулся отец Чимина.
— Сын, Джиён, не ожидал увидеть вас у себя дома. Неужели решили навестить старого никому ненужного родственника?
— Дедушка Пак, вы что такое говорите? — в проходе показалась Дженни, удивлённо хлопая ресницами.
— Ох, ничего себе! Как же ты выросла! — отец Чимина подошёл к внучке и крепко обнял. Как же давно он её не видел. — Хосок, а ты чего стоишь желваками играешь? Ревнуешь, что не тебя обнимаю?
Стало тихо. Эта тема была одной из тех, которые семье не хотелось затрагивать по максимуму, но все отлично помнили, что старший Пак уже давно потерял обоняние и не чует чужих запахов.
— Дженни во время полнолуния поставила Хосоку метку под сердцем. Ему пока ещё сложно воспринимать кого-либо рядом с ней, — Джиён высказал всё, как на духу, видя, как меняется лицо старшего Пака и с какой жалостью он смотрит на Джен и Чона. — Даже меня он воспринимает довольно ревностно, но терпит.
Отец Чимина сразу выпустил из объятий младшую Квон и подошёл к Хосоку, похлопав того по плечу. Самому Мину, из-за которого здесь все и собрались, хотя об этом пока не знал отец, становилось всё хуже, с каждой секундой ему всё больше хотелось вырвать всё, что находится в желудке, не смотря на то, что уже пятые сутки он не мог ничего нормально есть.
Через полчаса все сидели за столом. Господин Пак заметил, что Чимин так и не притронулся к еде, что не хило его взволновало, поэтому всё же решился задать вопрос:
— Что, чёрт возьми, происходит в нашей семье? — он положил вилку рядом с тарелкой и перевёл взгляд на сына. — Чимин, ты не знаешь, как сообщить мне о том, что нашёл себе пару? Или боишься, что я её не приму?
Тигр только сейчас вспомнил, что у него на шее красовалась метка, которой он гордился и даже не думал скрывать её от кого-то, но от осознания того, что его отец заметил, но не может даже почуять запаха, Чимина разрывало на части.
— Я знаю, что не примешь, — отец невольно поднял в удивлённом жесте брови. — Ты уже это сделал. Пап, ответь честно: тебе важно, чтобы я находился в Корее?
— Ты планируешь улететь в Японию? Или в Китай? Надолго?
— В Гонконг.
Весь этот день казался Мину одной большой неловкой ситуацией. Его отец сейчас хмурил брови, начиная подозревать неладное в вопросе сына. Остальные же просто смиренно ждали приговора.
— Мне сказали, что я даже увидеться с ней не могу, так же как и с её братом. Зато сообщили, что планируют депортировать их до конца недели, то есть максимум послезавтра. Поэтому завтра утром я завершу дела в компании, сложу полномочия и улечу за своей истинной в Европу, после чего мы отправимся в Гонконг. Я хочу жить спокойной жизнью, отец. Мне надоело строить из себя непонятно кого и непонятно зачем. Моя женщина не виновата в грехах её родителей, не виновата в её смерти и смерти Сунмина. Прошу, оставь в покое её и её брата. Если хочешь, я просто заберу её завтра, и мы улетим в Гонконг сразу же, чтобы не мозолить тебе глаза своим присутствием. Пожалуйста, верни мне мою Чонху.
— Как ты сказал, её зовут?
В голове Пака старшего проносился ворох мыслей, пока он пытался понять, что только что услышал, как это может быть правдой и почему. Спрашивать у сына приворожила ли его эта девушка или может, сделала с ним то же самое, что Дженни с Хосоком, ему не хотелось. Он знал и видел, что его Чимин всегда был сильным и ни за что не пошёл бы на поводу у какой-то девчонки, даже если бы очень захотел завести семью.
Господин Пак встал со своего места, вытаскивая из домашних штанов, в которые переоделся перед ужином, телефон и набирая своего секретаря.
— Секретарь Чхве, подготовьте завтра на три часа дня самолёт до Гонконга. Также распорядитесь, чтобы Ким Чонху и Ким Намджуна привезли к этому самолёту в срок.
— Вас понял, сэр. Однако есть небольшая проблема, — секретарь замешкался, из-за чего старший Пак хмурил брови всё сильнее. — Главный советник Дон взял на себя управление делом госпожи Ким, поскольку вы дали разрешения делать всё, что может потребоваться.
— Чёрт…
Старший Пак не удержался от высказывания, чем удивил своего секретаря, привыкшего видеть и слышать только сдержанного и уравновешенного начальника.
— Что тебе известно об этом?
— Не так много, сэр, однако основное известно и вам. Как вы знаете, его жена также подвергалась экспериментам, попав туда на последних неделях беременности, из-за чего его сын родился не ягуаром, как он, а гиеной. Я не знаю подробностей экспериментов, что проводились, однако сына удалось спасти, когда началась война. Ребёнка ещё долго лечили у лучших психиатров, поскольку он страдал неподконтрольным желанием убивать. Кстати, именно он сообщил о том, чьей дочерью является Ким Чонха.
Чимин всё слышал, каждое слово.
Дыхание учащалось, сердце билось всё чаще, а ком, стоявший в горле, лез наружу.
Дженни и Софи громко взвизгнули, увидев, как Чимин вырвало на пол, из-за чего все сразу кинулись к нему, а старший Пак отключился от разговора, подбегая к сыну и спрашивая, что с ним.
— Я не знаю, меня просто тошнит.
Резкая боль в спине заставила истошно кричать. У Чимина было чувство, будто его хлестают кнутом, да потяжелее и это точно были не его собственные ощущения.
— Маргаритка.
***
В течение пяти дней её не то чтобы морили голодом, но ничего съестного ей не давали. Чонха не была большой любительницей мяса, однако сейчас хотелось именно его, будто ничего другого ей в жизни есть и не хотелось. Рис и вода, которую ей давали не сильно помогала ей наедаться, поэтому девушка постоянно ощущала нестерпимый голод, который так хотелось утолить. Два раза в день они брали у неё кровь на анализ из вены, что делали довольно больно и неаккуратно.
Но сегодня вечером всё стало в разы хуже. Девушке показалось, что они решили подсыпать ей что-то в кашу, потому что её вырвало моментально, стоило съесть всего одну ложку. Мужчина, который принёс еду, взялся за кнут, что торчал у него из-за пояса, и не прошло и минуты, как он конец этой верёвки прошёлся по её спине.
— Ты, шваль, ещё и перебирать едой будешь! — Чонха все эти дни молчала, старалась не издавать и звука, но видно это и не требовалось. — Я ударю тебя десять раз, чтоб знала, какого это перебирать едой, уж тогда ты точно запоёшь по-другому и будешь жрать всё, что тебе дают.
Пока говорил, он уже успел отхлестать её по спине около пяти раз, однако отчёт начал только тогда, когда произнёс последние слова. Было нестерпимо больно, но Чонха старалась терпеть и не проронить и звука.
Когда всё закончилось, он просто вышел из комнаты, в которую её поместили, и закрыл за собой дверь. Внутри помещение больше походило на палату вроде тех, что были в видео, где проводились эксперименты над оборотнями.
Чонхе хотелось верить, что отец Чимина не мог так поступить с ней, ведь сказал, что её должны депортировать, но на подготовку к депортации это абсолютно не походило, из-за чего ей хотелось плакать и выть волком от осознания, что она здесь совсем одна.
Спина дико болела, и Чонха подозревала, что ещё и кровоточила, потому что чувствовала, как что-то горячее стекает вниз. Стало страшно от мысли, что это мог чувствовать Чимин и, возможно, они этого и добивались. Но разве это не странно, что собственный отец поступает так с сыном? Разве он не должен был почуять запах Чимина на ней, как когда-то Юнги?
Примерно через полчаса, по скромным подсчётам самой Чон, которые ей и самой казались неточными, потому что прошло явно больше времени, дверь в комнату открылась, впуская двух человек. Хотя нет, человеком был только один из них, тот, что моложе.
— Наконец-то мы встретились, Чонха. Нравятся условия?
До Чон окончательно дошло то, что это он стоял за теми сообщениями, за показом роликов, за раскрытием правды о её родителях. К горлу верно подступала истерика, но девушка решила держать себя в руках, поэтому просто отвернулась к окну.
— Какого хера? Кто сделал это с её спиной?
Голос мужчины, что был старше, чётко отображал его властный характер. У младшего же был более мерзким, давящим на уши, из-за чего хотелось их закрыть и больше никогда этот голос не слышать.
— Это не важно, отец. Зато малыш Чимин-и получил встряску. Разве не замечательно? — парень подошёл ближе, хватая Чонху за волосы, оттягивая вниз, чтобы она смотрела на него. — Когда с тобой разговаривают не вежливо отворачиваться, тварь.
Чонха зажмурила глаза, ощущая, что он сейчас просто пустит её голову вниз резким ударом, но сил поднять даже руку у неё просто не было.
Ей бы сейчас домой.
Где Намджун крушит квартиру, а Сынхён постоянно ворчит, рассматривая новые стулья в интернет-магазинах. Где Чимин сидит на кухне и лучезарно улыбается, стоит только Чонхе зайти внутрь.
Но реальность такова, что она ощущает натяжение волос на голове, чувствует взгляд, который её хочет сожрать живьём и ничего после себя не оставить.
— Уджин, оставь её, — в этот момент у Усика зазвонил телефон, что вызвало у него гадкую ухмылку на лице. — Какие люди нам звонят. Да, господин Пак?
***
Чонгук и Мия прилетели самым быстрым ходом в больницу. Ми не могла дозвониться до Чонхи по началу, однако связавшись с Дэсоном услышала, что ту собираются депортировать вместе с Намджуном. Её такая новость не утешила, однако это всё же лучше, чем если бы с ней произошло что-то ужасное. Смысла скрывать это от Дахе и Тэхёна она не видела, поэтому рассказала им об этом.
Больше всего в этой ситуации ей было жаль Сынхёна и Чимина. Первого потому, что он привязался к ним и выразил желание вернуться в Европу, если они сами того захотят, на что Намджун, как ей сказали, ответил положительно. Второго же по причине того, что Чонха являлась его истинной, а значит он точно поедет за ней.
В ужасный мир, где таких как он ненавидят.
Дахе и Тэ тоже уже подъехали, и они пересеклись прямо на стоянке больницы, быстро обмениваясь рукопожатиями и поцелуями в щёки. Перед палатой Чимина стояли все, кто находился в тот момент в комнате и даже сейчас не могли найти себе места.
— Хён! Как он?
Тэхён удивлённо хлопал ресницами, смотря то на Хосока, то на малышку Дженни. Чонгук, конечно, рассказал ему что произошло, но тот всё равно не верил до конца, пока прямо сейчас не почуял, как сходятся их запахи. Это было довольно вкусно, они подходили друг другу, так что чисто исходя из этого, Тэхён сделал для себя вывод, что они будут отличной парой, им нужно только притереться, да и скоро Хосок перестанет видеть в Джен маленькую девочку. Пара-тройка лет не так уж и много.
— Нормально, но на его спине синяки в виде полос, Юнги и его отец подозревают, что это связь с истинной. Кажется, ей сейчас очень тяжело. К тому же, перед этим его вырвало, что многих навело на определённые мысли.
Чонгук закивал головой, понимая о чём говорит его брат.
В этот момент из палаты вышли сами врачи Мин, сообщая, что можно заходить.
— Сын, тебе уже лучше?
Чимин лежал бледный на больничной кровати, перебирая в голове все возможные варианты, почему ему было настолько больно.
— Ты узнал, где она?
— Да, но, как оказалось, главный советник Дон устроил экстренное собрание, на котором они сократили меня и поставили во главе его. Сейчас самый верный способ спасти мою невестку — пойти и согласиться на его условия, что я и сделаю, но сначала я должен был узнать, всё ли с тобой хорошо.
— Не хорошо, пока её нет рядом.
Старший Пак опустился в кресло рядом с сыном и опустил взор, он помнил что это такое и ему было бесконечно жаль, что он сотворил такое с собственным сыном. Если бы он не потерял обоняние, сразу бы поехал разбираться сначала с Чимином, а не действовать на эмоциях и подсказках Дон Усика.
— В любом случае, самым главным фактором является то, что это всё произошло после полнолуния, после первой ночи, — голос Юнги был твёрдым, он был тем единственным, кто максимально старался сохранить спокойствие в данной ситуации. — Сейчас очень важно понять, что именно ты ощущал всё это время. Тебе хотелось мяса?
— Я просто хотел есть, постоянно, но не мог даже притронуться к еде, будто что-то мешает.
— Ты подозреваешь, что она беременна?
Вопрос Джиёна поверг всех присутствующих в шок, кроме врачей. Господин Пак схватился за голову, понимая, что натворил, а сам Чимин просто смотрел не верящим взглядом то на брата, то на Юнги.
— Не факт. Первая беременность проявляется чуть ли не на второй день, но Чимина не было рядом с ней, чтобы это ощутить. Да и это может быть обычной перестройкой организма, чтобы подготовить его к будущему зачатию. Ты ведь не ставил ей предварительно метку на бедре?
Чимин покачал головой с уже потухшим взором. В его голове уже успела разыграться картина, как перед ним стоит беременная Чонха, из-за чего внутри становилось так тепло. Сущность уже хотела это состояние побыстрее.
Стоящий рядом с Юнги Тэхён нервно обнял Дахе, вдыхая запах её волос. Хосок присвистнул, осознавая, как много он не знал о подобном, и что стоило бы ему это изучить, потому что его такое тоже ждёт в скором времени. Он мельком поглядывал на Дженни, которую держал за руку и ощущал, как на этих словах она сильнее сжала его руку.
Мия застеснялась, осознавая ещё один приятный факт почему Чонгук поставил сначала метку на бедре и почему ей после этого хотелось кушать в два раза больше. Обидным было только осознание того, что в их первую ночь он использовал презерватив, поэтому процент беременности был довольно низок. Сам же Гук ловил себя на мысли, что сделал это зря, но не жалел, потому что уверенно считал, что сначала нужно сыграть свадьбу, а там если Мия захочет, он с радостью насладиться вместе с ней всеми прелестями токсикоза и повышенного уровня эмоциональности.
Отец Чимина достал из кармана брюк телефон и стал набирать того, кто затеял всю эту кашу. Он сразу должен был понять, что задумал Усик, но почему так долго закрывал глаза?
— Да, господин Пак?
— Говори прямо, чего ты хочешь? Моё место ты уже получил.
— Хочу мести, — на этих словах у Чимина заиграли желваки, он ощущал, будто кто-то тянет его за волосы, а ещё странное раздражение и злость. — Хочу, чтобы страдали вы и ваш сын… Но так и быть, я пойду на уступки. От вас требуется лишь приехать вместе с сыном завтра в место, которое я перешлю вам сообщением. Я хочу ваш полный отказ от своей должности и помощь в будущей войне против людей.
В повисшей тишине можно было услышать, как капает вода в умывальнике в конце коридора, как тикают часы.
Пойти на людей войной.
Это безумие.
В трубке послышался вскрик, а Чимина дёрнуло в сторону, как от сильного удара в виде пощёчины.
— Смотри на меня, сука!
— Мы приедем, — стоило Дон Усику услышать заветные слова, он приказным тоном обратился к сыну, чтобы тот оставил девочку в покое и, пожелав старшему Паку до скорой встречи, отключился. — Джиён, мне нужна будет твоя помощь. Японии и Китаю придётся вмешаться, однако я не могу действовать напрямую.
— Хорошо, сейчас же этим займусь.
— У нас всё равно не достаточно ресурсов в виде того же оружия, отец.
Старший Пак поджал губы и покивал. Он старался всегда обходиться без этого, поэтому даже не задумывался о таком, даже не подозревал, что может быть такой исход.
— Зато его достаточно у нас, — это больше походило на кадр из фильма, потому что в палату довольно вальяжно зашли Намджун вместе с Сынхёном и Дэсоном. — У папы с дядей получилось вытащить меня под залог в крупную сумму, но зато теперь я смогу нормально защитить свою сестру.
— План у нас тоже имеется, — в разговор вступил Сынхён. — Господин Квон, ваша работа сделана уже наполовину. У нас есть связи с Японией, поэтому узнав про сложившуюся ситуацию, они согласились помочь, на вас остаётся только Китай. Завтра будет долгий день, но самое главное, чтобы с моей доченькой всё было в порядке. Так что давайте вытащим её, а этих ублюдков посадим надолго. Убивать не предлагаю, а то меня ещё посчитают убийцей оборотней.
— Зато предлагаю я, — Чимин играл желваками, уже представляя, как ломает позвонки тому, кто посмел тронуть его Чонху. — Отец, он уже прислал тебе адрес?
