Honey, are you okey?

      Сквозь пелену сна Юнги различает посторонние звуки: шум трассы за окном, размеренное похрапывание рядом с ухом и раздражающие трели будильников. Его и Джина. Парень ворчит, недовольно вытаскивая руку из тепла и хлопая по постели, в поисках телефона. Дрёма постепенно спадает и Мин досадливо вздыхает, открывая глаза и намереваясь найти этот чёртов айфон с его расчудесным «wake up, wake up».       А прямо на него смотрит так же сонно Джин из-под полуприкрытых век, широко зевает и пару раз моргает, задумчиво обводя взглядом лицо Юнги. В глазах старшего различается ленивое замешательство и тяжёлый мозговой процесс. Мин решает облегчить другу задачу: — У меня в кровати был таракан, так что я пришёл к тебе, — хрипит он. — Да?.. — удивляется Джин и приподнимает брови в недоумении, а потом резко садится на постели, в панике осматривая себя и одеяло с подушкой, — а он точно там остался? И постой, откуда у нас вообще тараканы?!       Юнги пожимает плечами и засовывает руку под подушку на ощупь отключая будильник. Хочется ещё поспать, но этой мысли мешает телефон Сокджина, заливающийся радостной мелодией. Хотя поспать им всё равно не дано — Мин вспоминает о графике, а в подтверждение его мыслей в комнату всовывается голова Тэхёна, мямлит что-то вроде «Через десять минут будет машина» и скрывается обратно. — Хён, поднимайся, нам на съёмки скоро, — бормочет Юнги, потирая глаза кулаками и сладко зевая — хороший сон определённо пошёл ему на пользу.       Джин со вздохом выключает будильник, откопанный где-то среди игрушек на стеллаже и сгребает альпаку в объятья, утыкаясь в неё напоследок. Юн вспоминает неприятное ощущение от шёрстки животного в носу и фыркает, чувствуя, как тот начинает чесаться.       В ванной на Мина смотрит усталый, но вполне выспавшийся парень с лохмами на голове и в сползшей с одного плеча серой футболке. Юнги поправляет одежду, приглаживает волосы, но вихры всё равно не унимаются, пока он не берёт в руки расчёску.       Парень медленно чистит зубы, присев на унитаз и постепенно включается в реальность. Чувства становятся ярче и чётче, а воспоминания заползают кроткими змейками в его голову. Прошлая ночь кажется странным сном и просто продуктом немного поехавшей крыши, но с психикой у Юнги всё нормально. По крайней мере, недавнее обследование у врачей не дало никаких оснований беспокоиться на этот счёт. — Просто устал, видимо… — задумчиво произносит Мин, возвращая щётку на место и закрывая кран. — Ты о чём? Случилось что? — появляется в дверном проёме чуть более бодрая физиономия Джина. — Да нет, вчера просто, похоже, перенапрягся, так что сон с реальностью не различил, — парень улыбается и пропускает старшего в ванную, спеша на выход.       Он легко похлопывает друга по плечу, на мгновение задерживая руку, чтобы подольше чувствовать тепло. — Ты смотри, аккуратнее с этим.       Мин согласно мычит в ответ и выскальзывает из комнаты. Он смотрит на номер менеджера, взвешивая своё поспешное решение, и выключает экран — не стоит волновать ребят, пока он не попробует разобраться с этим самостоятельно. Тогда ему сильно хотелось спать, мало ли, причудилось.       Съёмки прошли успешно и довольно гладко, правда Юнги не с первого раза удалось правдоподобно улыбнуться, но с этим ему в конце концов помогли Чимин с Джином, справившиеся со своей частью раньше. Эти двое прыгали и корчили рожицы за фотографом, чтобы рассмешить Мина, хотя на их месте лучше бы сохранять энергию. Насколько парень знал, у Джина после намечалась танцевальная тренировка, а у Чимина… Кажется, тоже, а может и нет. Вроде он собирался в зал.       Когда они все расходились по своим делам, Ким отозвал Юнги в сторонку и попросил не перенапрягаться. Не стоило ему тогда говорить о плохом самочувствии. — Слушай, ты и так пропадаешь в студии сутками и пишешь тексты едва ли не постоянно. Тебе надо уметь отдыхать, не перенапрягайся. — Я в порядке, и не так уж и много времени трачу на песни… — У тебя в руках блокнот прямо сейчас. И перестань чиркать там пока я с тобой разговариваю! — Тебе кажется, хён. Возможно, стоит сходить к окулисту. — Юнги, я тебя дома запру, если ты не прекратишь так наплевательски к себе относиться, — Джин хмурится и поджимает губы, грозя младшему пальцем.       Парень усмехается и кивает, обещая вернуться в общагу живым.       Да, конечно. Мин разглядывает свой рабочий стол, заваленный пустыми листами. Ни одной идеи. Если бы его ночи в студии ещё были так оправданы, как их описывают. На самом же деле около двух недель он не может ничего написать — ноты просто не выходят, не складываются в прекрасную симфонию и не поют ангельскими переливами колокольчиков… Брр. Эти колокольчики навевают на не самые приятные воспоминания.       Шуга закусывает губу и откатывается на стуле к дивану, хватая рукой телефон со стола. Циферблат сообщает о полуночи, и брови парня несколько удивлённо ползут вверх. Уже? Совсем недавно на экране красовалось аккуратное восемь вечера, куда делись остальные четыре часа? Юнги растерянно чешет кончик носа. Когда он пришёл в студию, то первым делом включил компьютер и залез в черновик, спустя час с чем-то бесполезной перетасовки известных сэмплов и поворотов мелодии так и эдак, Мин скрепя сердце поднялся за кофе. Его не было от силы минут десять, потому что на обратном пути он заглянул к коллеге посоветоваться. А дальше? — Арх-х, я не помню?.. — Юнги поднимает взгляд к потолку, — неужели я настолько увлёкся размышлениями? Ужас. Если так продолжится дальше…       Парень замолчал, поджав губы. Продолжи он дальше тратить время на бесполезные вещи в ожидании вдохновения, точно не напишет ничего лучше колыбельной. Обидно. Обычно что ни день, то новое откровение рождается под рукой Юнги, он пачкает чернилами нотные листы и каждый раз с удовлетворением смотрит на проделанную работу: множество скомканных бумаг и лишь отобранные с тщательностью подходящие работы на его столе. Эх, две недели застоя кажутся вакуумом для сознания Шуги. Ни одна мысль не прошмыгнёт, только лениво повернётся на другой бочёк и засопит дальше.       Говорят, свежий воздух помогает. В студии нет окон, поэтому спасает только кондиционер, но жить вечно в этом искусственном холоде нехорошо для здоровья, пусть обычно это не является проблемой для Мина. Юнги поднимается, потягиваясь и разминая затёкшие шею и спину, парочка косточек похрустывает, и парень кивает сам себе. С собой уносит стаканчик от кофе и телефон, закрывая дверь студии. Довольно позднее время, чтобы гулять, но раз работа не клеится, стоит хотя бы о здоровье подумать, как ему и советовал Сокджин.       Свежесть едва не сбивает Юнги с ног, отчего тот в первый раз промахивается мимо мусорки. Стаканчик падает на дорожку и укатывается от парня в кусты. Шуга с кряхтеньем присаживается на корточки и шарит в темноте, пока не вспоминает про фонарик. Телефон освещает траву, нижнюю часть куста, бордюр, огораживающий зону растительности от места для людей, но нигде нет стаканчика. Возможно, он укатился дальше, чем Юнги предполагал. Поэтому парень припадает к земле, выискивая беглеца. — В жизни не встречал стаканчиков, что так мастерски сбегали бы от своей участи, — бормочет Мин и тут же шипит, — чёрт.       Он подносит палец с царапиной поближе к лицу. Масштаб проблемы не такой уж и большой, за день-два заживёт. Но стоит быть осторожней. Скорее всего, не заметил колючку куста, а ведь их должны подстригать как раз во избежание подобных случаев. Здешний садовник вообще выполняет свою работу?       По спине проходится холодок, волосы треплет ветер, а Юнги вылезает из-под злосчастного куста и смотрит на улицу. В шагах десяти от него мерцает фонарь, стоящий на перекрёстке, который непривычно пустует. Сейчас хотя и половина ночи, но эта оживлённая часть города практически никогда не спит. Мин оглядывается. Всё как и прежде, только залитое переливами лунных лучей и тёплого света фонарей: ларёк с мороженным на той стороне улицы, кафе позади него, чуть поодаль магазин цветов, а рядом с ним место для парковки велосипедов.       И всё-таки, что не так?       Незакрытых одеждой рук касается еле различимое касание прохлады и Юнги гулко сглатывает. На улице страшная духота, и даже листья начинают закручиваться и сушится, от земли несёт жаром — ни о какой свежести речи и быть не может. Мин касается своей правой руки и ахает от неожиданно холодной кожи. Его знобит.       Здоровье — вовсе не весёлая игра, которую можно переигрывать раз сто, чтобы добиться идеального результата. Каждому даётся один шанс и у всех разные уровни сложности изначально. Юнги каждый раз пытается избежать заботы о собственном теле и духе.       Парень чертыхается и забивает на стаканчик — он всего один, его тут же уберут уборщики утром, Юнги не виноват, что мусор сбегает он него как от огня, и вообще обычно он всё выкидывает в урну. Шуга кивает своим доводам и пишет менеджеру в надежде, что того одолела бессонница именно сейчас. Да простит Седжин своего глупого подчинённого.       «Я заберу тебя. Как раз недалеко тут» — пишет Джин, и Юнги понимает, что ошибся контактом. Он не хотел беспокоить друга, вероятно до чёртиков уставшего после насыщенного дня, но раз Джин недалеко… Почему бы и нет? Юнги усмехается сам себе, смотрит на куст, потом на свой поцарапанный палец и заходит в здание. От одного стаканчика земля не взорвётся. Возможно. Сокджин пишет, чтобы Мин сидел на мягком месте ровно и не рыпался, пока он не приедет, и Шуга подсчитывает шансы на успех этой операции от нечего делать.       Вместе с Юнги через стеклянные двери заплывает и холодок, бегущий по его телу.       Ночной обитатель студии сидит на первом этаже и рассматривает стойку администратора. За ней тоже никого как и на улице. Но это не столь удивительно — новенькая сотрудница постоянно куда-то ускользает со своего рабочего места и возвращается с широкой улыбкой на лице и чуть встрёпанными волосами. Юнги рассказывал Намджун, видевший эту картину пару раз, пока ждал девчушку. С таким отношением к работе долго не проработаешь. Мин задумчиво хмыкает себе под нос и вздрагивает от резкого стука каблуков по кафелю. Вот и она.       Юнги включает телефон, открывая блокнот и зависая на некоторое время. Экран не поддаётся его внушению и не печатает бесподобные идеи сам по себе, поэтому парень разочарованно выдыхает. Он поднимает взгляд на стойку, что по-прежнему пустует, и хмурится. Он отчётливо слышал этот цокот — ни с чем не спутаешь. Наверное, зашла по пути в туалет или ещё куда. Вот уж и правда наплевательское отношение к должности, люди ведь могут ждать. Хотя сейчас полночь, наверное, можно и не торопиться.       Хотя сейчас как раз-таки полночь. Юнги отрывает взгляд от телефона и оглядывается. В это время в здании только ночные мыслители вроде Мина да охрана. Тогда, возможно, каблуки принадлежали кому-то другому, кто работает здесь? Похоже, что так.       Блокнот не настраивает на мысли о вечном, новые идеи также не подкидывает, так что Юнги его благополучно закрывает, вместо этого набирая Джину «Ты скоро?». Ему всё ещё холодно, а в безлюдном холле ощущения только усиливаются. Тело понемногу начинает дрожать, парень похлопывает себя по рукам и ногам и вертит головой из стороны в сторону.       По коридору возобновляется цокот.       Юнги слабо улыбается — ну хоть кто-то к нему сейчас придёт. В одиночестве сидеть и дрожать от несуществующего мороза совсем не весело. Парень даже оборачивается к коридору. Звук становится всё громче, и когда из-за угла мелькает аккуратная рука с ярким маникюром, прекращается.       Мин ждёт с пару секунд, однако шагов не слышно, а руки, которую он видел яснее своего вдохновения, и след простыл. Комок в горле приходится сглатывать несколько раз, только после этого тело соглашается принимать воздух. Вы: Давай быстрее Вы: Пожалуйста       Юнги путается в пальцах, но набирает правильно благодаря встроенной коррекции слов. Назад не смотрит, предпочитая разглядывать потрёпанный временем чехол телефона. Голова гудит от вороха разбуженных адреналином мыслей. Парень сгибается пополам, прячась под руками. Он закрывает глаза, считает про себя и время от времени облизывает пересохшие губы.       Знакомый перезвон колокольчиков прошивает его тело судорогой.       Парень крупно вздрагивает и подскакивает, отнимая защиту от головы. Перед взором непоколебимая его внутренними метаниями стойка регистрации, а вокруг, как и прежде, ни души.       Чёрт побери, это уже не усталость. Вы: Джин! Джин-хён: Да еду я, тихо!       В звенящей тишине, с проблесками незатейливой мелодии голос Сокджина звучит оглушающе и одновременно подобно будильнику с утра. Юнги моргает ошеломлённо и осматривается: стойка, ряды стульев, вьющаяся у дверей на улице кошка и, наконец, уставшая девушка, недавно устроившаяся к ним помощником, выходящая из-за угла.       Что?       Мин глубоко вдыхает и некоторое время сидит так, выпуская воздух, когда начинает болеть голова. С ним… точно не всё в порядке. Ради профилактики, можно поспать. Вдруг что-то изменится. — Юнги! — стеклянная дверь отворяется и вбегает взволнованный Джин, — ты в порядке? — Относительно. — Выглядишь словно несколько дней не ел и не спал, — кривится старший, — завтра у тебя выходной, и только попробуй выйти из дома. — Организму нужен свежий воздух, хён, — ухмыляется Юнги, напоминая другу слова врача и покачивая указательным пальцем перед его носом. — Будешь дышать через окошко. — Неплохой вариант. — И где ты только подхватил простуду, — Сокджин кивает сотруднице и выводит Мина из здания, направляя к припаркованной рядом машине агенства.       Юнги не отвечает. На переднем сидении машины он позволяет себе расслабиться и растекается по креслу, слыша смешок со стороны. Джин ворчит на слабые мозги своего младшенького и его чересчур губительную для самого Мина любовь к работе. Шуга пропускает ручей слов мимо ушей, погружаясь в спокойную дрёму. Сокджин подождёт до завтра.