***
Страх пульсировал у нее в жилах, когда клокочущий звериным рокотом мужчина разжал пламенные «объятия», принявшись вместо этого остервенело обнюхивать ее, дергая носом. И, возможно, где-то бы это забавное движение заставило девушку беззлобно улыбнуться, потому что выглядело это совсем непривычно. Но не тогда, когда зверь абсолютно уверенно, спокойно, будто делал нечто обыденное, сжал ее груди в обеих руках, проходясь по ним носом. Ее передернуло, а всю кожу будто облило кипятком. Голова дракона лихорадочно металась то от шеи, где блондинка особенно вздрагивала, боясь укуса, ниже, к ключицам и упругим грудям, с так некстати заострившимися сосками, а затем опять к ее лицу, утыкаясь в нежную щеку с щекочущим шумом втягивая воздух. — Перестань так… обнюхивать… — дрожа пролепетала Люси, потому что горячее прикосновение его носа вновь ощущалось рядом с шеей, заставляя очередную волну липких мурашек пробежаться по нежной коже. Его грубые ладони все же отпустили мягкую плоть, реагируя на тихий девичий лепет. Такие странные действия временно притупили страх, вместо этого окунув все тело в какой-то горячий поток, заставляющий странно жмурится. Она затаила дыхание, дыша раз через раз, пока хищник яростно двигал носом, полностью проигнорировав ее слова. Лапы вновь обхватили ее тело, грубо сжав. Кареглазка смогла лишь пискнуть от этого действия, побоявшись хоть что-то сказать — поведение Нацу было очень странным. Он будто был не здесь, напротив нее, а где-то у себя в голове, думая лишь о своем. Люси совсем не знала, как должна реагировать. А его заявление, прозвучавшее будто угроза вместе с приговором, до сих пор не могло уложиться у нее в мыслях, тут же всплывая, если девушка пыталась об этом не думать, но ничего не получалось… Все вылетело в один миг, когда розовая голова опустилась к животу, подбородком упираясь в плотно сжатые бедра?! — Что ты?!.. — часть возмущенной фразу так и осталась где-то в глотке, голос казался не своим — сиплым, тихим. Связки не слушались, язык еле ворочался у нее во рту, сердце колотилось внутри, нарушая привычные ритмы беспокойным пульсом. Стук в голове отзывался в ушах, стало трудно дышать от тревоги и возмущения — все же терпеть подобные прикосновения к самому сокровенному, тому, что никому чужому нельзя было видеть и тем более касаться. А ящер шел напролом, не стесняясь ничего, полностью уверенный в том, что делает все правильно. Да, возможно у него в народе и принято так странно обнюхивать всех. Вот только Люси — девушка! Хрупкий человек со своими мыслями и чувствами. И сейчас эти чувства горели алым племенем, не зная, чему отдать предпочтение: страху, возмущению, или люто жгущему смущению, охватившему все лицо, пылающее багрянцем. Но проблема решилась сама собой. Дракон, глубоко втянувший во всю мощь лёгких женский запах у самого низа живота, удовлетворенно зарычал — протяжно, вибрируя всем телом. Прикрыл горящие хищным огнём зеленые глаза, и выдохнул, опаляя дыханием чувствительную кожу между бёдер, которые девушка, казалось, попыталась еще плотнее сжать. Почуяв это движение, Нацу застыл, открыв смеженные веки, и, сохраняя полный контроль в своих движениях, приподнялся, убирая лапы от женской поясницы, сохраняя с блондинкой прямой контакт. Глаза в глаза. Не моргая, гипнотизируя. — Пахнешь мной. Хорошо. Его хриплое удовлетворенное рычание опять погнало по телу уже как будто привычные мурашки, даже самые мелкие волоски на чутком теле встали дыбом. Люси непонимающе захлопала глазами, прижав ладони к обнаженной груди и продолжая смотреть зверю в глаза. — Что ты… Что ты делал?.. — только и удалось выдавить из себя, и то едва слышно. Хотя драконий слух прекрасно уловил каждый звук. Огненный дернул ухом, а после расслабленно выдохнул, метнув взгляд в сторону. — Ты пахнешь мной, человечишка. Я просто проверял это, — спокойной пророкотал Нацу, прожигая съежившуюся фигурку изучающим скользящим взглядом. Щеки опять вспыхнули. Этот монстр просто ее поражал: то он ведет себя, как умалишенный, то становится кровожадным зверем, а теперь спокоен, как удав. Или дракон, который получил добычу. Люси не знала, может у всех ящеров такое поведение в порядке вещей. Но ей, как человеку, такое видеть было довольно странно. Голова пошла кругом. Захотелось бежать как можно дальше, не жалея ног и спасая собственную шкуру. Но девушка тут же прятала мысли о побеге глубоко внутри — воспоминания о том самом, что сотворил этот парень, блондинка застывала, не в силах пошевелить даже пальцем. Она… как бы не была истерзана, за жизнь свою будет цепляться до последнего. Ее семья наверняка волнуется за нее. Возможно… она сможет их увидеть, хотя… это было просто невозможным. Драконы — никогда не отпускают, никогда не отдают, всегда добиваются своего. Был лишь единственный способ избавиться от драконьей муки — смерть. Других путей нет. Это первоклассные убийцы, с силой зверя и человеческим умом. Карие глаза слегка потускнели, а хрупкие плечи поникли: ей не сбежать, не спрятаться, вся ее жизнь теперь зависит от этого человека, что сидит перед ней. Лишенный человеческих чувств и эмоций, он держал ее в своих руках. И лишь то, что действительно было ему нужно, не позволяло сжать их в кулак. — Теперь… — Люси поджала пухлые губы, чувствуя, как в глазах запекло в преддверии новых слез — бессмысленных, но от чего-то позволяющих чувствовать себя более-менее живой. — Что со мной будет?.. — едва слышно спросила она, затаившись внутри в ожидании ответа. — Я же сказал, что не съем тебя. Ты мне нравишься. — Спокойно прикрыл глаза мужчина, вильнув массивным хвостом у себя за спиной и встрепенул крылом, будто отогнал какую-то муху. Выглядел он как кот: немного недовольный, но расслабленный и спокойный. И только зеленые глаза с вертикальным зрачком выдавали всю его сущность. Очевидно, это его «не съем», звучало как нечто безумно положительное, едва ли не почтение, оказанное хищником. Значило оно то, что пока жизнь кареглазки в безопасности. И то, наверное, временно. Блондинка нервно сглотнула, и чуть изменила позу, потому что колени слишком сильно затекли, однако ноги все равно прижала к себе, так, для большей безопасности. Она хлопнула глазами, настороженно пожевала губу, и все же собрала все свое хрупкое мужество в кулак и тихо спросила о единственном вопросе, что пугал ее до глубины души: — А ты… уже ел кого-то?.. — вопрос дался с таким трудом, что легкие стянуло в железный кокон. Дракон от чего-то фыркнул, будто съел что-то кислое, и гаркнул слегка небрежно: — Вы, человечишки, слишком визгливые. Кровь у вас вкусная, но на большее не годитесь. Люси почему-то все равно передернулась, ощутив побежавший по спине холодок. Хотя, чего она могла ожидать от того, кто какое-то мгновение назад кромсал ее собственными клыками, с наслаждением каннибала вылизывая кровь… и не только ее. Пускай розоволосый и сказал, что вроде как никого не ел, страха от этого меньше не стал. Вот только крохотным червячком встрепенулось в душе странное любопытство — так сильно захотелось узнать, как жил он, что видел, как думает и что же твориться у него в голове. Мысли совсем неуместные, но Люси никогда и не была умной. Самая слабенькая среди своих ровесников, да еще и нелюдимая. Только и было ей за счастье, что в семье ее искренне любили и поддерживали. А сейчас… Вдруг на хрупкие плечи опустилась ткань, выдергивая девушку из своих мыслей. Люси удивленно захлопала глазами, подняв голову. Зверь смотрел на нее прямо, не прятался, однако был все такой же пугающий, дикий. — Тебе холодно, человечишка. Слышал, что у вас здоровье слишком хилое, оденься. — Негромко буркнул он, почесав затылок. Наверное, тема, касающаяся людей, была для ящера немного странной, неловкой, однако виду хищник старался не подавать. Пусть блондинка думает, что все еще в глубокой опасности. — Не у всех, — тут же торопливо заверила его Люси, прижав льняную ткань к груди — по-видимому это была немного старенькая, но вполне целехонькая рубаха, очень длинная и вполне себе красивая. — У каждого разный организм. Однако… — карие глаза с легкой грустью посмотрели на врученную драконом вещь, хотя с виду казалось, будто девушка смотрит сквозь нее, что-то вспоминая. — Ты выбрал далеко не того человека, если задумал использовать меня, как инкубатор, — хилая усмешка коснулась побледневших губ, а Нацу взрыкнул — ни тон, которым говорила жертва, ни то, о чем именно шел разговор ему сильно не понравился. — Я сделал так, как хочу! — громко рявкнул он, чем заставил Люси встрепенуться. Увидев, что рык дал нужный эффект, мужчина с прищуром буквально прошипел, почти встав на дыбы: — Я знаю что и как сделал. Мой выбор не должен тебя трогать. Тебе все равно никуда не деться. Откуда у Люси взялись силы на спор и даже пререкания, она могла только догадываться. Однако что-то внутри кричало, вибрировало, тревожным звоном колотило. — Я могу просто не выдержать!.. — воскликнула она со слезами на глазах. — Я всегда была слабой, почти все детство болела! А ты вознамерился сделать что-то противоестественное, невозможное! Лучше отпусти меня… — голос, что вначале так и пестрил силой, резко пошел на убыль, когда чешуйчатая лапа сомкнулась на горле, а ее хозяин за доли секунды пригвоздил девичье тело к полу, испепеляя взглядом. Все произошло слишком быстро. Люси даже не поняла, как оказалась придавлена мощным телом, которое, судя по всему, резонировало горячими волнами ярости, а взгляд резал не хуже холодной стали. — Я выбрал тебя, Люси. И что бы ты мне не сказала, я решения не изменю. Смирись. Рык обжигал лицо, пальцы смыкались на гортани. Одно движение — и блондинистая голова может оказаться на другой стороне пещеры. Сердце сжалось до размеров игольного ушка, болезненно заколов. Кожу обдал холодный пот, глаза расширились. Зеленые глаза неистово пожирали ее. От макушки до пят. Полностью. Лапа сжимала не сильно, чуть ли не бережно, однако это не помешало ощутить острую нужду в кислороде. Мысли метались в голове, как рой взбешенных пчел. Все смешалось, нельзя было найти начало и конец. Страх за жизнь бил наотмашь. И Люси нашла, что нужно делать, чтобы остаться целой. — Отпусти… И я все тебе расскажу… Узкие зрачки тут же перестали дрожать, а хищник покорно отпустил шею, отстранившись на близкое расстояние. Люси тут же схватилась за шею, судорожно глотая воздух, не веря в то, что произнесла. Как?! Как она сможет рассказать зверю о человеке?! Он чуть не убил ее за простые слова, а тут вдруг сразу начнет все понимать о человеческой душе. Вот уж дудки! Не прочувствует это все так, как надо. Он просто…неспособен на это. И все же, она ляпнула это, а значит выхода другого нет. Блондинка сглотнула, пытаясь усмирить колотящееся с невероятной силой сердце, которое явно планировало выбить ей грудную клетку, и, перевела дух, опустив плечи. Под пристальным взглядом она расправила рубаху, аккуратно положив ее на голые ноги, пытаясь игнорировать голодный взор, скользивший от груди к бедрам. Некоторое время они так и остались в тишине, пока жертва шуршала приятной, но немного жестковатой на ощупь тканью, пытаясь как можно скорее спрятать почти каждый оголенный участок нежной кожи от пожирающего взгляда. И ведь действительно в этом взгляде зеленых глаз смешались уйма разных эмоций: от простой и банальной заинтересованности, до голода и желания накинутся в любой удачно подвернувшийся момент. Хищник даже хвостом слегка повиливал, в то время как его глаза игриво поблескивали, а на лице застыла удовлетворенная гримаса. — Не смотри так, будто хочешь съесть, — негромко буркнула она, надув щеки. — Люди так не делают. — Ясно поняв всю силу слов о том «что люди делает, а что нет», имевшую некую власть над розоволосым, кареглазка решила пользоваться этим как можно чаще. Что не сделаешь, чтобы спастись. Нацу не отвел взгляд ни на миг, хотя и перестал так кровожадно пялится, больше заострив внимание на начавшем приобретать румянец девичьем личике. — Я знаю, что люди смотрят примерно так, когда им что-то нравится. — Отозвался ящер, скрестив ноги по-турецки — Смотрят, а не поедают взглядом.***
Ее единственной задачей оставалось выжить. При этом попытаться максимально снизить для себя уровень опасности. Быть наедине с самым опасным существом и при этом не потерять рассудок от ежесекундного страха за собственную жизнь — было задачей не из легких. Это было сродни ходить по лезвию ножа: было неизвестно, когда дракон проявит настоящую милость, а когда в очередной раз захочет завладеть девичьим телом. Но ничего не происходило. Даже больше. За эти пару несчастных дней, Нацу относился к ней с какой-то странной осторожностью: приносил еду — уже готовую, теплую, все время наблюдал, как она ест. Думать о том, что ящер мог туда что-то подложить не хотелось. Было ясно и так, что девушка была нужна не только живой, но еще и здоровой. Еда была самой разной: от простых овощей, до зажаренного мяса. Не хватало только привычной сдобы и сладостей, но драконий юноша, скорее всего просто не знал, что такое существует, и приносил то, что считал нужным по собственным соображениям. Все, что он делал, не содержало в себе тех ужасающих мотивов, а было похоже на какие-то… ухаживания?.. Верилось в это с большим с трудом, учитывая тот ужас, что перенесла Люси. Однако блондинка пыталась отгонять от себя все те воспоминания, понимая, что в тот момент времени не могла сделать хоть что-то и постоянно прокручивать в голове эти фрагменты — только душу зря травить. Нужно позаботиться о том, чтобы больше он не причинил ей вреда. Тем более сам хищник явно не хотел сделать все таким уж плохим. В первую ночь было немного холодно. До этого девушка не замечала этого, ведь первые дни пребывания здесь она была в полуобморочном состоянии, а когда же ее здоровье после ранения пошло на поправку, случился еще один… инцидент. И поэтому Люси ощутила холод местных ночей лишь сейчас. Уже давно на небе горел кислый месяц, который сопровождали несколько маленьких красавиц звездочек. Ветер неторопливо прогуливался по верхушкам деревья, шелестя листвой, и где-то издали доносилось шуршание водопада — того самого сказочно-красивого места, что поразило кареглазку до глубины души в тот самый раз, и девушка определенно бы хотела попасть туда снова. Пещера потихоньку снова становилась прохладной, ведь теплое солнышко давно скрылось за скалистыми горами. Нацу на время куда-то исчез. Люси думала, что он летает на охоту или что-то вроде того, ведь как никак, а драконы — хищники, и должны есть куда больше волков или тигров, чтобы поддерживать свой организм в здоровом состоянии и всегда быть готовым к схватке с сородичами или недругами. Девушка поежилась, плотнее вжимаясь спиной в дальний угол пещеры, в котором располагалась ее своеобразная кровать — множество самых разных мягких тканей и даже умело выделанных меховых шкур, которые были плотно скреплены друг с другом, создавая впечатление мягкой перины. И Люси было мягко, но в той одежде, в которой она сейчас была, все девичье тело неумолимо тряслось от холода, и чтобы она не делала: и руками по плечам водила, в попытках разогреться, и ворочалась из стороны в сторону — все было без толку и закончив не имеющие смысл метания, кареглазка просто свернулась крохотным калачиком у самой стенки — там еще чувствовалось какое-то тепло, ведь камни нагрелись на солнце и отдавали свое тепло очень медленно — прижали прохладные пальчики к лицу, пытаясь согреть их собственным дыханием. Плотно сомкнув веки она пыталась погрузиться в сон, до последнего пытаясь отогнать от себя навязчивые мысли поразмышлять о том, что же сейчас вообще происходит с ней и ее жизнью. Ей правда хотелось спать. За считанные часы вся ее энергия будто утекала, как вода сквозь пальцы, и единственное, чего сейчас действительно хотелось всей душой — погрузится в забвение и пустоту, хоть на немного отвлечься от той несуразицы, которая с ней творится. Но сон все не шел, а холод становился лишь агрессивнее. Сознание было уже готово провалиться в темную пучину, как вдруг что-то очень горячее очутилось на хрупком плече — мгновение — и сильные руки кольцом обхватывают тонкую талию, а спустя пару секунд все девичье тело лежит на спокойно вздымавшейся широкой груди, а массивные кожистые крылья обвили ее коконом, обволакивая горячительной волной тепла, тут же проникшим теплыми волнами под озябшую кожу, из-за чего пошли крохотные приятные мурашки. Некоторое время Люси не могла понять, что все-таки произошло. Не успела она опомниться — как уже лежала на прикрывшим свои раскосые зеленые глаза хищнике, что положил одну свою лапу на ее плечо, а вторую в районе ее бедра — разница в их размерах была значительно велика, и поэтому ящер своими лапами мог дотянуться без проблем до любой точки на ее теле, даже не потрудившись сильно. — Я не могу спокойно спать под это клацанье зубов, — буркнул откуда-то сверху, словно чувствуя немые вопросы кареглазки, что немо подняла взгляд на лицо Нацу, но увидела лишь линию челюсти, слегка покрытую чешуйками, часть мощной шеи и ключицы — все же она была очень маленькой и своими крыльями он полностью укрыл ее, как одеялом, и она потеряла возможность полностью увидеть его лицо. — Ты же… ушел куда-то… — неуверенно начала девушка, ощущая странную тяжесть на веках, будто еще мгновение и они захлопнуться без ее контроля — от поступившего тепла желание провалится в сон усилилось вдвое. — Думал окрестности проверить, но ты колотилась так, что я подумал оставить это до утра. Люси притихла. Ей не находилось слов, чтобы сказать что-то еще. Но сердце предательски дрогнуло: ему все же не безразлично, хоть чуть-чуть. Драконье тепло окутало ее со всех сторон, и размеренный стук большого сердца под сильной грудиной, подействовало успокаивающей колыбелью, и девушка не заметила, как провалилась в сон, не увидев мягкую сонную улыбку, что расплылась на хищном лице. После той ночи впервые начало что-то меняться. Тревога в душе скрутилась маленьким клубочком где-то возле сердца и совсем сникла. Страх, ледяным коконом пленивший все внутри, медленно таял, периодически то усиливаясь, то ослабляя свои щемящие объятия. Нацу оказался странным. Слушал внимательно, тихо, даже вопросы задавал слишком редко, будто иногда и вовсе боялся одним своим словом прервать все ее рассказы или и вовсе спугнуть свою жертву. Люси рассказывала о человеческой жизни. О том, что они делают, как живут, что хорошо для них, людей, а что плохо. И что люди не едят себе подобных, и такое поведение считается болезнью и абсолютно неприемлемо. — А потомство? Как его заводите? — тень любопытства налегла на зеленые глаза, а их хозяин вытянул шею, словно черепаха выглядывающая из панциря. В голосе слышалась неподдельная заинтересованность и искренний блеск поскорее узнать подобную тайну даже позабавил кареглазку, и та, сжав пальчиками принесенное хищником кушанье — в этот раз это были три сочных и спелых фрукта, она опустила черные ресницы, задумавшись о его вопросе. Женские губы дрогнули в улыбке, однако щеки все равно запылали. Выглядел ее пленитель довольно забавно, однако задававшиеся с наивным интересом вопросы были весьма нешуточные. — Не потомство, а семья, — осторожно поправила она, комкая в ладонях слишком широкие и длинные рукава рубахи, отложив так и не тронутый фрукт в сторону. Из пещеры она пока так и не вышла, ведь стоило ей сделать всего лишь одну попытку двинуться в сторону выхода, как зверь тут же хищно супился, раскрывая мощные крылья, преграждая всякие пути, а его хвост агрессивно дергался. По позе было все ясно. Она никуда не сможет уйти, пока дракон не разрешит. Оставалось лишь печально вздохнуть и продолжить рассказывать. — Семьи в нашей деревне всегда создавались по любви, — прикрыла глаза девушка, от чего-то заулыбавшись, вызывая странное недоумение со стороны своего слушателя. Чего это она так улыбается? — Девушек брали в жены, чаще всего те, кого они искренне любили. Они стали жить вместе и… — тут Люси слегка замялась, не зная что сказать. Пускай жестоко надругавшийся над ней дракон знал о том самом, что делают мужчина и женщина, кареглазка, все равно робела, ведь была приличной девушкой из воспитанной семьи, в которой о соитие до свадьбы не было даже речи. Нервно кусая губы, блондинка старательно перебирала слова, пока Нацу внимательно и настороженно ожидал продолжения ее слов, хотя его хвост и уши нетерпеливо дергались. Пухлые губы выпустили тихий протяжный выдох, и Люси тихо пролепетала, пытаясь не смотреть в глаза хищника: — Люди… никогда не делают это насильно, всегда осторожны и думают друг о друге. В основном близостью занимаются те, кто испытывает чувства к своей паре, боятся причинить боль и… — она замялась, не находя слов, всеми силами отгоняя мрачные мысли, что охватили ее, когда она заговорила о запретном. В воспоминаниях мелькало разное… Как Нацу кусал ее. Как въедался под кожу. Как слизывал кровь. Как толкался внутри бешено и дико… Она пыталась уговорить себя не думать об этом, не вспоминать, но стоило начать эту острую тему, как водоворот ужасных воспоминаний затянул ее в пучину болезненных чувств. Невольно бледная ладошка коснулась низа живота, который от всего пережитого саднил. Там, внутри, все сжималось и неприятно стягивалось: одно лишь упоминание о той животной близости вскрывало все полученные, хоть уже и зажившие, раны. От всего это ее отвлекла шершавая, все такая же горячая ладонь, что накрыла ее руку, находящуюся у нее на животе. Люси вздрогнула, не ожидая прикосновения, но противиться не стала, спрятав испуганный растерянный взгляд за тенью золотистой неровной челки. — В тот раз… я сделал слишком больно, да? — голос Нацу был спокойным, немного тише чем обычно, что и удивило ее еще больше, однако прикосновение к ее животу было лишь сильнее и ощущалось куда явственнее, чем минуту назад. Когда он поднял на нее свой взгляд, блондинка ощутила прокатившуюся по позвоночнику дрожь — глаза его впервые были такими человечными, не просившими прощения, а сожалевшими о содеянном. Люси не стала врать и лишь кивнула головой. Голос будто пропал, горло все стянуло и сил сказать еще что-то попросту не было. Что за чертовщина?! Выражение лица ящера стало чуть потемневшим, будто он разозлился. Глаза перестали гореть игривой хищной зеленью, а подернулись сероватым туманом. Нацу был зол на себя самого, ведь мог навредить этой человечишке еще больше. И из-за этого весь его чертов план мог пойти сразу же в пропасть!.. Он осознавал риски, которые могли возникнуть. Все таки человеческие самки слишком хрупкие, слишком нежные и маленькие — неверное движение, потеря контроля — и перед тобой может уже лежать труп. И все же дракон знал, что случаи похищения огненными созданиями обычных людских женщин — далеко не единичны. Не с целью обрести потомство, которую так отчаянно он преследовал, а просто на забаву. Среди его сородичей было много тех, кто любил во время соития откусывать от орущей во всю глотку женщины куски нежной плоти, вылизывать кровь, а потом играть с телом, как с игрушкой. Например, повесить его на скале с выпотрошенными внутренностями. Или по запаху найти семью человечки и позабавиться еще с кем-то. Драконы — воистину кровожадны. И Нацу тоже был одним из них. Вот только на потеху сородичам он не относился к людям, как к игрушкам. частенько он мог смотреть издали на какую-нибудь тихую деревушку, как кот, что выслеживает мышей. Ему было интересно смотреть на их жизнь, поведение, и, самое приятное — как они создают семью. Ведь когда-то было лишь 2 человека, а потом, как щелчок пальцев, и в руках у двух счастливых людей сверток с маленьким хрупким существом. И они это существо любят. Возятся с ним, дарят бесконечные нежность и ласку, выхаживают. Любят. И Нацу хотелось понять — что же это все такое? Семья, то маленькое существо — после он наконец догадался, что это ребенок, то, что мужчина и женщина создавали вместе — и наконец, главное — свет в глазах тех пар, та нежность, те непонятные искорки и запахи, что витали вокруг них и были схожи почти до самых мелочей. Эти люди казались частичками чего-то целого, целого, которое получалось только тогда, когда они были вместе. А потом Нацу понял, почему драконы так играют с людьми. Потому что люди были опасны. И нет, не силой, своим оружием, или беспричинной агрессией. Они просто могли заставить влюбиться, сами того не осознавая, что как только драконье сердце попадет к ним в руки, то грозные и свирепые ящеры, станут самыми слабыми существами на планете. Ведь сила и мощь теперь будут принадлежать людям. Которые, по обыкновению своему, не могут справится с этим так, как это нужно. Драконам опасно любить. А Нацу решил, что если помереть от горя, то уж так, чтобы не оставалось никаких сожалений. Нацу очень хотел кого-то полюбить и надеяться на то счастье, что есть у людей. И когда он стал думать об этом всерьез — и появилась эта блондинка, со сладким нежным запахом, нагонявшим пелену забвения на мозг, и большими карими глазами. Хватило всего мгновения, чтобы принять решение. А совсем остальным будет разбираться уже походу событий. — Я не буду врать, что пытался сдерживаться тогда, — пророкотал хищник, сведя к центру брови. Под своей лапой ощущая мягкую кожу живота, скрытую хлопковой рубахой, он пытался немного успокоится, не подозревая, что такими действиями может пугать свою жертву. Но Люси все еще молчала, не находя слов, все еще чувствуя саднящие спазмы внизу живота и легкое, едва разгоравшееся ощущение в самой глубине — близость дракона смутила ее, стало невероятно тяжело дышать, а от прикосновения было немного непривычно, ведь оно было аккуратно и не содержало в себе цели навредить. — Я не хотел делать тебе больно… — Нацу пытался подобрать слова, хмурился, щурил глаза, а его челюсти плотно стискивались, от чего на покрытом алыми чешуйками лице, играли желваки. Воспоминания о том приятном спаривании погнали по телу хищника огненные разряды — внутри все заскреблось, свербило, стягивалось в узел: захотелось снова очутиться в теплом женском лоне, сжимая хрупкое тело в своих руках, ощутить на языке сладость девичьей плоти, пота, крови… Последнее конечно нежелательно, но… вкусно… Очевидно то, что мелькнуло в зеленых глазах, насторожило Люси, и та попыталась поскорее прервать этот контакт, чтобы не дай бог это не обернулось еще чем-то… Девушка попыталась осторожно отстранить от себя лапу дракона, робко ухватившись обеими ручками за большие когтистые пальцы, пытаясь убрать с критического места поражения так и не удалось. Ее прервали следующие слова: — Больше тебе не будет больно со мной. Ты примешь меня и я больше не причиню тебе вреда. — Ч-Что.? — не вопрос, а неясный выдох, мгновение — и горячие сухие губы оказались у самого уха, прихватывая мочку, а талию сжали в пламенные тиски. Нацу шумно задышал прямо в женское ушко, лизнув нежную мочку, пополз шершавыми ладонями по тонкой талии — его руки были настолько большими, что прикосновение распространялось до самых ребер, и скользнули к полным бедрам, настойчиво притягивая ошалевшую девушку как можно плотнее к себе. Две руки властно сжали мягкие ягодицы, а голодный рот путешествовал по тонкой бледной шейке, упрямо все там исследуя. Ее запах в считанные минуты стал таким сладким, таким… дразнящим, что стало буквально не выносимо сдерживаться — хотелось еще и еще, всего и сразу, но дракон растаял лишь от простого касания к скрытому тканью телу. Он снова хотел взять ее. — Н-Нет!.. Нацу, погоди… — уклоняясь от голодных прикосновений и вездесущих губ, Люси морщилась и с мурашками на кожу чувствовала, как обжигающие прикосновения зверя проникают в самую глубь, вызывая внутри странное ощущение: мышцы под животом немного напряглись, а промежность будто обдало огнем — там приятно жгло, от чего становилось, неловко, стыдно, и в который раз страшно. — Н-Нацу, ну, пожалуйста!.. — голос был визгливым, смущенным, и немного подрагивал от подкатывающей истерики — снова ощутить то болезненное чувство ей никак не хотелось. Но блондинка изначально представляла, что милосердие дракона будет не долгим и он продолжит свой изначальный план — детеныш. Ему от нее было нужно лишь это. И, очевидно, она сама, чтобы этот детеныш выжил. Вот только сейчас вопрос состоял в том, что выживет на этот раз она сама, или, все-таки нет. Ее руки оставались свободными и она тут же торопливо обхватила похолодевшими ладонями лицо Нацу, прикладывая огромные усилия, чтобы он все же оторвался от ее ключиц и посмотрел ей в глаза. — Отнеси меня к водопаду, Нацу… — тихим шепотом попросила она, а зрачки в ее глазах расширились от поступившего в кровь адреналина. Провернуть обманный маневр и временно отсрочить новую случку. Уж лучше так, чем опять боль. — Зачем? — в голосе сквозили рычащие недовольные нотки — огненный был недоволен, что его оторвали от дел. Он, между прочим, уж весь готов, а в паху болезненно давит. И Люси чувствует это, ведь сидит на его бедрах плотно прижавшись к нему — не по своей воле — и из-за это страх стал куда больше. Она не знала, что нужно сказать, что бы он ей поверил. И девушка пошла на хитрость. — Мне очень туда нужно… Отведи, и получишь, — блондинка опустила черные ресницы, щеки побагровели, когда она приспустила ткань рубахи со своих плеч, слегка оголяя пышные полушария мягких грудей. — Меня… Дракон голодно сглотнул. — Так все человеческие самки делают?.. — хрипло обронил он, но, мертвой хваткой сжав женские бедра, быстро встал с хрупким телом в руках и довольно быстрыми шагами направился в нужное место. Люси действительно ощущала себя такой легкой, будто перышко. Нацу поднял ее в воздух с такой легкостью, даже не напрягаясь — внутри все встрепенулось от мысли, чтобы с ней было, если бы по отношению к ней он проявлял чуть больше своей силы. До сказочного места они добрались очень быстро, даже в прошлый раз дорога была гораздо длиннее. — И что тебе здесь нужно? — прорычал Нацу, когда поставил ее на прохладную траву, но руки с талии не убрал, вцепившись в женское тело настоящим капканом. Люси молча направилась к воде. В ее голове был гениальный план: девушка прекрасно помнила о легкой неприязни хищника к воде — он явно ее не любил. И поэтому блондинка просто попросить, чтобы она искупалась, и проведет в воде как можно больше времени. Лето ведь, солнечное, жаркое, вода наверняка теплая, освежающая. Люси точно будет не против провести там часок другой. — Я очень хочу искупаться, — тихо пролепетала она, когда до заветного спуска в воды водопада оставался жалкий метр. — Пожалуйста, Нацу… — кареглазая опустила черные ресницы, сделав взгляд очень умоляющим, и аккуратно коснулась плеча дракона, будто прикосновением пытаясь смягчить решение. Но из легких одним хлопком выбило весь воздух, когда она услышала вгоняющий в дрожь рык: — Раздевайся. Изначально Люси не поверила своим ушам, ведь это вполне могло быть какое-то недоразумение, но когда же Нацу убрал свои сильные руки с ее талии и потянулся к ткани рубахи у самых бедер, девушка тут же опомнилась. — С-Сама!.. Я… разденусь сама… Тихо, опустив пылающее лицо в землю, Люси попыталась немного развернуться корпусом в сторону, ведь под рубахой не было больше ничего, а показывать себя полностью нагой она жутко стеснялась и стыдилась. Завораживающе аппетитный вид открывался постепенно: стройные ножки, худенькие коленки, округлые бедра, лишенная всякого белья женская сущность с влекущими розовыми складочками, тонкая талия с мягкой нежной кожей, округлая плоть с бусинками сосков, хрупкая шейка со следами уже оставленных поцелуев, тонкие изящные ручки, солнечные локоны… Человечишка, по его меркам, была безумно привлекательной и аппетитной. И если бы не его желание наладить с ней хоть какие-то отношения, то плевал он на этот водопад и взял бы ее прямо здесь и сейчас. Но ведь она попросила. Впервые все-таки. А значит контакт хоть немного начинает налаживаться. Долго наслаждаться открывшимся видом он не смог — настолько был поглощен зрелищем, что попросту не уследил и упустил жертву, которая, смущенно закрывшись, с разбегу плюхнулась в кристально чистую воду бомбочкой. Всплыв на поверхность и отплевываясь от чистой воды, Люси улыбнулась: те долгие секунды ее стыда стоили этой временной свободы. Как и ожидалось, Нацу был изумлен, слегка недоволен, но в воду лезть не стал, обхаживая водоем со всех сторон и что-то бурча, но все это перекрывал шумный бой водопада. Она плавала чуть больше часа, ныряя, делая вид, что моет свои волосы или долго-долго смотрит на воду, и при этом такое место выбрала — не глубокое, но грудь закрывало полностью от голодного взгляда. — Эй! Довольно, хватит уже.! — рычал дракон, скалясь — он догадался, что эта чертовка решила его одурачить, и он даже допускал мысль о том, что попросту позволил ей это сделать — Нацу не любил воду, но плавал отменно и даже в воде у нее нет шансов скрыться от него или вознамерится уплыть — нагонит, покусает, конечно, не сможет попробовать повязаться с ней в воде, но кто отменял тот факт, что он не притащит ее обратно в пещеру. Люси подняла взгляд из полуопущенных ресниц и прижала ручки к груди — в воде она еще более менее чувствовала себя в безопасности, а там, на суше — не спрятаться, не скрыться. Мокрые, потемневшие от воды золотистые волосы плотной мокрой паутиной прилипли к ее плечам и лбу, и девушка одним движением отправила их все за спину, сделав один шаг назад. И тут же вздрогнула. — Если ты правда думаешь, что я не умею плавать или еще что-то, — грозно донеслось с берега, и блондинка попыталась унять забившееся в легком испуге сердце, — то ты глубоко заблуждаешься, человечишка. Лучше выходи по-хорошему, и я выполню свое обещание, и больше никогда не сделаю тебе больно. Дракон говорил уверенно и твердо, а его глаза уже немного отблескивали сталью — он был напряжен, серьезен, и по прежнему в заведенном состоянии, ведь даже его свободные темные штаны, значительно натянулись от увеличившейся в размерах плоти. Он хотел ее. Но в первые хотел добровольно… Ну, относительно конечно. Люси смухортила нос, по которому стекала прозрачная капелька, и нерешительно сделала шаг вперед. — Ты это обещаешь?.. — она честно хотела произнести эту фразу твердым голосом, но получилось так жалостливо и даже напугано, что девушка и сама этому удивилась. — Драконы всегда сдерживают свои обещания, Люси. Даже несмотря на то, кому они его дают. Выходи. Один шаг давался тяжелее другого, и когда уровень воды уже достигал ей где-то до пупка — грудь она естественно закрыла рукой — живот странно свело, сдавило, а внутри появилась до боли знакомые пульсации. Далеко не приятное, а тянущие, болезненные. О, Боги, нет… Только не это… Люси остановилась и повернулась спиной к хищнику, тут же прикладывая ладонь к своей промежности. И обомлела, когда поднесла пальцы к лицу — они были в кровавых разводах. Стала ясна причина такого спонтанного поведения Нацу. Что же… теперь будет? У нее что… пошли месячные?..