Приручить дикого зверя

***

      Тупая боль в висках заставила медленно открыть слипшиеся и опухшие веки. Карие глаза, немного мутные после темной пелены забвения, немо уставились на собственную ладонь. Рука, на которой девушка лежала очень долгое время почти не шевелясь, нещадно затекла и кончики пальцев уже не чувствовали поступавшей к ней крови.       Болезненно шипя, Люси приподнялась на локтях. Голова гудела так, будто всю ночь блондинка накидывалась самым крепким вином — в висках сильно пульсировала застоявшаяся кровь, а перед глазами с периодичностью темнело, не давая полностью рассмотреть обстановку перед собой.       С минуту Люси не понимала: что же произошло? После сна разум не мог должным образом подкинуть хоть пару здравых мыслей — все смешивалось в один бессмысленный поток, из-за чего нормально думать было почти что невозможно. Она предприняла попытку осмотреться, но поняла, что от любого лишнего движения головой у нее слишком сильно стреляет в глазах. С уст сорвался рваный выдох, и девушка вновь опустилась на подстилку.       Воспоминания яростным каскадом красок стали плясать перед глазами, из-за чего все нутро пронзительно замерло, переваривая поступившую информацию. С ужасом прижав ладонь к шее, кареглазка марально готовилась к тому, что наткнется подушечками пальцев на рваные куски плоти и в будущем омерзительные шрамы. Но… Коснувшись испещренной драконьими зубами кожи, девушка удивленно выдохнула — ни следа, ни намёка на то, что когда-то в этот участок кожи так остервенело впивались клыками, заживо кромсая.       Судорожно проведя руками по телу, Люси с настоящей паникой осозновала — ничего нет. Даже бедро, которому в тот раз досталось больше всего, было абсолютно чистым.       Единственное, что осталось напоминанием о том неестественном соитии — тянущаю боль внизу живота, и неприятное жжение в самой глубине. Нежное девичье тело едва смогло принять большую плоть хищника, и теперь все жутко ныло, а любое движение сопровождалось колющими спазмами.       Но как, черт возьми, она жива то осталась?!       Она с ужасом вспоминает, как Нацу навис над ней, плавя взглядом, казалось, не только душу, но и тело. Которое, обычно, после драконьих терзаний должно было стать куском мяса без души. Ей думалось, что он съест ее заживо — он так сильно вылизывал ее языком — везде, где только ему вздумалось.       Щеки сами собой налились неуместной краской, лишь стоило мельком вспомнить о том, что дракон делал у нее между бедер своим ртом. Неужели ему… не было противно касаться… даже там?.. Да еще на его лице было настолько ярко выражено дикое удовольствие и звериное наслаждение от всего процесса. Только от этого по всему телу табунами бегали мурашки, размером с хорошую крупу.       Это лишь еще сильнее уверовало в Люси то, что Нацу — зверь, хищник, чудовище, движимое лишь властью инстинктов и не способное на человечность.       Превозмогая вновь одолевший приступ боли, скрутивший внутренности, Люси подтянула к груди собственные коленки, ткнувшись в них носом. Мрак пещеры был едва заметно пронизан нитями солнечного света, льющегося от выхода. Абсолютно не зная, сколько времени Нацу издевался над её телом, девушка даже не смела предположить, какое сейчас время суток. Но, судя по тому, что её мучитель до сих пор не показался, можно примерно определить, что уже наступил новый день.       Теперь она не знала, что с ней будет и чего опять ждать. Той боли от его укусов и жёстких движений внутри Люси больше не сможет перенести. Она уже почти сломалась. Душа выла, раздирая изнутри все до кровавых ошметков. Карие глаза вновь наполнились бессмысленными слезами, и тихо всхлипнув, девушка зажмурила припухшие веки. Вот за что ей все эти мучения?! За что Святые наказали её, что теперь её тело и душа страдали так, что и врагу не пожелать? Почему она так слаба, что не может противостоять яростному монстру, полностью взявшим над ней всю власть?! Неужели, так можно… с живыми-то людьми…       Люси шмыгнула сопливым носом, безуспешно пытаясь утереть бесконечно лившуюся из глаз влагу, но ничего не удавалось и солёные слезы продолжали обжигать пунцовые щеки и печь прикусанные губы. Все внутри дрожало, обволакиваемое жгучим холодом, шедшим откуда-то из самых глубин. Люси ощущала себя настолько жалкой и никчемной, что это душило её, не позволяя вздохнуть и заставляя в очередной раз давиться слезами. Горечь обиды сжала её, не отпуская своих давящих объятий.       Внезапно подувший откуда-то со входа ветерок, всколыхнул пару золотистых прядей, но девушка, из-за силы собственной истерики, даже не обратила внимание на это, жмурясь и утирая влажное лицо. Только когда совсем рядом раздалось тихое порыкивание, и волна тепла, исходившая от чужого тела проникла под бледную кожу, блондинка пугливо вздрогнула, убирая руки от заплаканного лица.       Зелёные глаза напряжённо всматривались в её слезливые омуты.       Нацу сидел на корточках, его крылья были широко, насколько позволяла пещера, раскрыты, накрывая девушку мощной тенью. Узкие зрачки немного подрагивали от бешеного пульса, рокот, исходящий из глубин груди, не был угрожающим, а… будто немного настороженным и заинтересованным?..       Чёрные мокрые ресницы задрожали, и Люси прижала тонкие запястья к оголенной груди, сжавшись до размеров маленького жалостливого котенка. Нет… как же она не хотела, чтобы дракон вновь начал к ней прикасаться и делать свое грязное дело. Страх перед ним холодными иглами вонзался в самые глубокие уголки истерзанной души, парализуя тело, сжимая его в лапах ледяной дрожи.       Инстинктивно пытаясь отсранится от объекта своего страха, блондинка уперлась голыми лопатками в каменную стену, понимая, что пути бежать нет и хищник вновь набросится на нее, сотворив ужасное.       Глотку сжали раскалённые тиски, от чего не могло вырваться хоть одно слово. Лишь неясный всхлип прорвался через преграду дрожащих губ, когда Нацу, все также сохраняя пугающее молчание, в один момент преодолел так ничтожно возникшее между телами расстояние, чуть ли не касаясь своим носом покрасневшего девичьего носика.       Горячая рука осторожно коснулась округлой щеки, аккуратно, старясь не зацепить когтями, вытирая сбегающие с глаз хрустальные капли. Огненный тихо зарокотал, выдохнув носом поток воздуха, заставившим зажмурится на мгновение, а после зверь хрипло проронил:       — Не нужно рыдать.       От его голоса волна странных мурашек теплым полотном прошлась по всему телу, а внутренняя дрожь временно ослабила свои объятия. Нацу впервые обратился к ней так. За все времяпрепровождение вместе с ним, он говорил с ней, как с вещью, что не заслуживала даже того, чтобы её звали по имени. Возможно, парень просто не умел по-другому разговаривать с чужими (в особенности с человеческими девушками), но все же… Этот его тон поразил Люси до глубины души, которая, всего лишь на один жалкий короткий миг, забыла о страхе перед ним.       Кареглазка не смела проронить и слово, все также поджимая к себе руки и ноги, старательно прячась. Но, вопреки всему, от тепла его ладоней, что были у нее на лице, вскоре поток слез прекратился, оставляя после себя лишь мокроту и лёгкие красные припухлости.       Осознав, что жертва все ещё боится, Нацу неторопливо убрал когтистые лапы, сжав их в кулаки и стиснув челюсти. Услышав её плач, даже на далёком расстоянии от пещеры, он оказался рядом с ней в мгновении ока. Он совсем не знал — не умел — как кого-то успокаивать. Но внутри потаенное чутье подсказывает ему, что сейчас человечишка остро нуждается в том, чтобы её утешили.       — Ты… больше не должна меня бояться, — негромко начал он, а Люси уже в который раз боязливо затрясла плечами. Она была бледной полутенью, жавшейся спиной к пещере, будто приросла к ней и не могла отстраниться.       — Ты… чудовище… — сипло прошептала она, на секунду перестав страшиться того, что лишь одно неосторожное слово может вызвать лютый гнев ящера, и тот, выйдя из себя и потеряв контроль, может и вовсе убить её. Таковы уж были они — жестокие и яростно агрессивные драконы.       Но опасение оказались напрасны. Нацу даже бровью не повел, лишь взгляд ярких зелёных глаз чуть потускнел, а могучие крылья опустились вниз.       — Твоя злоба не напрасна, — пожал плечами дракон, сжав руки в напряжённый кулаки. Что-то давило ему в грудь, будто прямо в лёгкие вонзили кол и надавили камнем. Но драконы никогда не извинялись за содеянное. Способ загладить обиду, принесенную кому-то, они находили по-своему. Огненные существа были слишком горды и… неприучены к тому, чтобы молить о прощение. Зверь никогда не сможет выдавить его из себя, даже на смертном одре.       Вдохнув полной грудью, Нацу решительно свёл брови к переносице, намеревшись, наконец, сказать то, что гложило его с того самого момента, как запах этой девушки проникнул к нему в нос, переворачивая сознание.       — Теперь я не смогу причинить тебе вред. Мы… оказались совместимы с тобой, только поэтому ты осталась цела и невредима. — Голос его звучал спокойно и почему-то отражался у Люси в ушах, которые ловили каждое слово, позволяя девушке немного расслабиться. Он не трогал её, не стремился опять сделать больно, значит, пока она хоть на немного может отпустить напряжение.       — Ты причинил мне столько боли… А теперь говоришь не бояться тебя?.. — на выдохе, дрожа пролепетала блондинка, карие глаза которой застелила пелена гнева. — Ты монстр!.. — воскликнула она, сжимая побелевшие пальцы. — Ты просто чудовище, что ничего не знает о человечности! Я… Я просто не могу… — вся гневная тирада, вырывашаяся из нее мощным потоком, под самый конец сникла совсем, а теплые карие глаза потускнели. Бессмысленно что-то ему говорить… Что в этот раз, что в тот — ее отчаянные крики не трогали его, и даже сейчас на мужском лице почти не отражаются хоть какие-то эмоции — непробиваемая маска спокойствия, и лишь все тот же рык, прорывающийся через полотно сжатые челюсти.       — Думаешь это нормально?.. Похитить человека…насиловать его… — она уткнулась лбом в худенькие коленки, всхлипывая, ощущая режущее сердце чувство. Боль рвала все внутри на куски, покидая тело в каплях слез. Тихо шмыгнув, Люси почти прихрипела, приглушая голос из-за собственных коленей:       — Просить тебя не бояться… ты хоть понимаешь, что просишь глупость?..       Блондинка не ждала ответа на свой риторический вопрос. И поэтому удивлённо расширила глаза, когда услышала чуть ли не яростно-жалостливое рычание, когда дракон царапнул когтями каменный пол.       — Нет. Я не знаю.       Люси замерла, не смея шевельнуться.       Нацу учащённо дышал, бегая глазами по пещере. Его грудная клетка ходила ходуном, хвост беспокойно метался из стороны в сторону, а крылья поджимались к низу. Он… был будто растерян и… испуган?..       — Ничего не знаю о людях, а решился на глупость… — все продолжал отчаянно рычать зверь, схватившись за голову. Он метался, не зная куда деть себя от той бури, что поднялась в его душе так неожиданно, но эта буря рвала ему изнутри грудь, распирая ее. Его отчаянный план, что больше года вынашивался у него в голове, был настолько сильно испещрен огрехами и промахами, что лишь от этого грозный монстр чуть ли не скулил. Люди… до чего же они сложные… А если ничего не выйдет, если все его громкие речи при собратьях пойдут прахом и он — будет настоящим предателем, чуть ли не позорищем. Как же глупо…       Люси ошалело холопала ресницами, не зная, как реагировать на такую гиперэмоциональность дракона и то, что он сказал.       — Нацу… — тихо попыталась привлечь к себе внимание девушка, и тут же вздрогнула, когда от звука собственного имени, ящер поднял голову, хищно глядя ей в глаза. Сердце от чего-то вновь рухнуло к пяткам.       Нацу хищно насупился, расправив мощные плечи, ноздри быстро сужались и расширялись от быстрого дыхания, а хвост вдруг встал дыбом. Ну уж нет, он никогда никому не позволит над собой насмеятся или сказать что-то недоброе. Всем перегрызет глотки, но докажет то, к чему стремился. А человечишка…       В одно мгновение драконья лапа прятнула слабенькое тельце к себе, и зверь, даже не слушая какие-то неясные восклицания, с невероятной силой вжался в нее, без жалости к тонким косточкам сдавливая Люси в тисках. Буйное дыхание обжигало золотистую макушку, нос лихорадочно втягивал женский запах, до боли в лёгких впитывая его в себя. Все никак не получалось насытиться…       Люси кричала. Долго, пока голос не перешёл на хрип, а мощное тело даже не дрогнуло, хотя чувствительный слух остро резали девичье крики. Но руки сжимались сильнее, и вырваться было никак — одно движение, и ребра треснут.       — Н-Нет… Пожалуйста, не надо… Прошу тебя… — еле дыша шептала Люси, болезненно ткнувшись лбом в твёрдое плечо. Весь гнев ушел, испарившись под ледяными иглами страха за собственную жизнь. В карих глазах теплился крохотный огонек надежды на то, что Нацу хоть немного дорога ее жизнь… И если он до сих пор ее не убил, значит, хоть что-то ему было нужно. А еще до сих пор в сознании отражалось то, как он пришел в состояние испуга, когда четко заявил, что и понятия не имеет об отношениях между людьми и того, что ничего не знает о них… Это, как бы глупым не казалось, тронуло сердце Люси, и та, вдруг подумала: что если ящер узнает чуть больше о человческом строе, душе? Может тогда прекратится вся эта вражда и налеты на деревни? Хотя… зачем высшим, куда более превосходящим по силе существам узнавать хоть что-то о низших созданиях? И все же… что-то в сердце подсказывало… есть какой-то шанс…       — Ты никуда от меня не скроешься… Не уйдешь… Каждому глотку перегрызу… А ты моей будешь. Всем докажу, что прав был. — Его не человеческий рык вибрацией отражался от самого темечка и вниз, по обнажённой спине, вплоть до пальцев ног и опять возвращаясь обратно.       — Я не… не понимаю… — качала головой жертва, уже едва чувствуя, что может шевелиться — буквально сдави лапы чуть сильнее, и хрупкое тело переломится. А он все вдавливал ее в себя, не жалея кости, и что-то рычал в макушку. Она тряслась от страха, абсолютно не зная, что этот хищник мог еще удумать. Может, прямо сейчас это последние секунды, когда она слышит бешеные толчки своего сердца в груди?       Однако все в груди забилось лишь еще сильнее, когда Нацу, опустив свое лицо вниз, оцарапал женскую щеку своими чешуями, но взгляда не отвел, хрипло прорычав:       — Ты научишь меня жить по-человечески, Люси. И будешь моей.