Страсть души

На улице был теплый июльский день. На удивление, он выдался именно теплым, а не жарким, поэтому вся молодежь проматывала его на улице, наслаждаясь свободой и отдыхом. Пели птицы, дети играли во дворах. Все цвело и пахло, наслаждаясь жизнью… Ну, все, кроме одного молодого человека… «Меня зовут Евгений Линов. Мне 22 года, я живу в Краснодаре и учусь в КГИКе на режиссера. И недавно я встретил Семь Смертных Грехов. Не смейтесь и не думайте, что я сумасшедший. Клянусь вам, грех Чревоугодия может съесть 7 килограмм пельменей за раз, а Зависть ужасно поет в душе…» «Нет, это примут за мою фантазию или сценарий к какой-нибудь бредовой работе», — подумал я и, снова перечеркнув все написанное, скомкал лист тетради, отправив его на пол, где таких бумажек было около десятка. С тех пор, как в моей жизни появились Грехи, прошла неделя. И с тех пор жизнь ебет меня нещадно. Принять эту компанию и их историю было сложно. Наверное, я и сейчас не до конца верю в реальность происходящего. Сперва был небольшой запой. Затем желание кому-то рассказать. После этого - идея позвонить в полицию. Написать в газету. Пойти в церковь. Мыслей было много, но итог всех возможных вариантов дальнейшего развития событий вел к одному — сумасшедшему дому. И что прикажете делать? Я смирился. Но потом мне пришли счета за электричество, интернет и воду. Если вы думаете, что содержать на бедной студенческой шее Семь Грехов легко, то вы жестоко обманываетесь. А что уж говорить о том, сколько уходит на пропитание Чревоугодия! Да и жить всемером (Лень не считаю, он кот) в двухкомнатной квартире тесновато. Особенно с качком-тяжеловесом и парнем под два метра (это я про Гнев и Гордость. От их габаритов столько проблем, вы бы знали). А ведь прошла всего неделя… Я решил собрать квартирный совет, потому что моя жизнь больше не могла продолжаться в таком духе. Да и к тому же, квартира моя, и я имею полное право распоряжаться ею. И пусть только попробуют что-то сказать. Итак, в восемь часов вечера я с трудом собрал все Грехи в гостиной. Кто-то уселся на диван, насколько хватало места, а кто-то уселся на пол. Лень дремал на шкафу, но раз уж он соизволил придти, значит, тоже будет слушать. За неделю, честно сказать, я уже немного привык к этой компании. Поэтому знал, как с ними разговаривать и чем заманить на собрание. — Я собрал вас всех здесь, чтобы обсудить важную вещь. — Я обвел присутствующих подозрительным взглядом. — Жор, перестань жевать, ты меня сбиваешь. Ви, хватит подслушивать, что творится у соседей и лучше послушай меня, пожалуйста! — Я тяжело вздохнул. Разговор будет не из легких. — Вы делаете мою жизнь пиздец НЕВЫНОСИМОЙ! — Все сидевшие офигели. Ну, кроме Гнева. Наверное, он что-то такое предполагал. — И знаете, не то, что бы вы мне мешаете… Просто… Вас слишком много. И у всех из вас есть потребности. И эти потребности стоят денег. Да, Блуд, купившая эротичное нижнее белье за 4 косаря? — Я недовольно посмотрел на нее, а она лишь изящно пожала плечами. — Откуда ты, блять, вообще знаешь пароль от моей кредитки? Ну, об этом я потом с тобой поговорю. В общем. Я не могу содержать всех вас. Так что-либо помогайте, либо… вам придется съехать. После моего монолога повисла тишина. На мгновение. А потом понеслось… — А никто не виноват, что ты безработный. Вон твои сокурсники подработку на лето нашли, там еще и платят хорошо! — Ну естественно, Ви не могла обойтись без сравнения меня с кем-то еще. — На продуктах экономить нельзя, пустая ты башка, и так худой как я не знаю что! — Жор наверное забыл, что все продукты, которые он покупает, он сам же и съедает. — А ты что ожидал, что грех Похоти будет в мешке ходить что ли? — с искренним недоумением заявила Блуд. Гнев, которого в чем-то обвинили, начал закипать, и у него напряглись все мышцы. Выглядело устрашающе. Я быстро кинул ему несколько шариков-антистрессов, которые немного сбавляли его пыл. Хотя за эту неделю я использовал таких уже штук двадцать. Живут они недолго. Молчали лишь трое: Лени было слишком лень что-то отвечать (извиняюсь за тавтологию), Гор был слишком возвышен над этими «плебеями», как он иногда выражался, и не хотел пачкаться в споре, и Ал. Но вдруг последний, который все это время что-то прикидывал в голове, встал и обратился к остальным: — Дело на самом деле очень плачевно. Судя по моим подсчетам, за последнюю неделю мы… кхм, Женя потратил на нас больше, чем обычно тратил за три месяца. Я вообще не понимаю, где он достал деньги, но об этом тоже позже. Так вот, я предлагаю использовать свои таланты для того, чтобы облегчить жизнь нашему другу. С первого дня Ал показал себя как самый смышленый и благоразумный из всех 7СГ, поэтому я был ему безмерно благодарен. Но особенно в его речи меня поразило последнее слово. Неужели они все считают меня своим другом? Дожили, я стал другом Семи Смертным Грехам. — И что же ты предлагаешь, Ал? — подал свой холодный голос Гор. — Только не говори, что нам придется работать и якшаться с этими… людьми. — Слово «работать» Гор произнес с отвращением и состроил максимально кислую мину, на которую было способно его лицо. — Именно это я и предлагаю, Гор, именно это, — сказал Ал, коварно усмехнувшись. *** Как оказалось, работу Ал подобрал почти всем. Здесь следует обозначить, что ни один из них не проходил собеседование или что-то подобное. Наверное, какие-то их демонские штучки. Начнем с очевидного. Блуд была занята в проституции. Сутенершей. Я сильно не вдавался, чтобы не получить психическую травму, но у нее вроде неплохой бизнес получился. Ви стала журналисткой и теперь ведет свою колонку сплетен в какой-то газете про мировых звезд. Кажется, ее колонка называется «Где ты, а где они». Если бы я встретил Ви на улице, то никогда бы не подумал, что в этой хорошенькой маленькой девушке столько зависти. Гнев пошел в бои без правил. Он получил работу по силам, да еще и есть где пар спустить. И, надо признать, на него делают хорошие ставки. Сам Ал устроился менеджером начинающей рок-группы и, как мне кажется, он был полностью этим доволен. Дела у этой группы пошли в гору (еще бы, с таким-то менеджером), потому что Ал всегда выбирал самые выгодные пути и предложения. Стоит сказать, что и сам я в стороне стоять не стал. Конечно, работа официантом в обычном кафе много денег принести не могла, но лучше, чем ничего. Как не удивительно, без работы остались только трое — Жор, Гор и Лень. Если с Ленью и Жором все еще было понятно — кто возьмет на работу кота или ребенка? — то Гор отказывался чисто принципиально. Но если Жор и Лень приносили хоть какую-то пользу: Жор оказался неплохим поваром, а Лень всегда знал как расслабить после тяжелого дня товарищей, то Гор не делал ничего. Он ходил гулять, спал, ворчал о том, что он «слишком хорош для работы». Мне даже стало жалко его. Все нашли себе дело, а он, по сути, остался один. Я решил поговорить с Алом, чтобы он помог мне что-то придумать. И мы придумали. Мы стали следить за Гором. Благо, у Ала был гибкий график и мы без проблем провели три моих выходных дня в слежке. Большее количество времени он проводил в квартире. Тогда мы сидели во дворе, ведь дома он вряд ли может что-то сделать, а выход из подъезда был один - мы не могли его упустить. Но иногда он выходил. И мы заметили одну странную вещь: около трех часов дня Гор выходил из дома и куда-то отправлялся. Конечным пунктом было трехэтажное здание, где было много магазинов, каких-то студий и ярких вывесок. Два дня мы не решались проследовать в это здание, но на третий деваться было некуда. И мы пошли за Гором дальше. Вы не поверите, чем он там занимался. Он рисовал. Гор, этот высокомерный здоровяк, который считал себя лучше любой работы, рисовал. И его картины были реально прям... вау. Мы засмотрелись на его работы так, что не заметили, что он повернулся и смотрел на нас почти в упор. — Какого ебаного шашлыка вы тут забыли?! — Это был не тон Гора, которого я знал. Голос был не холодным, а эмоциональным и взволнованным. Когда я перевел взгляд с картин на него, то заметил, что на его лице отсутствовали очки. У него были пронзительные янтарные глаза, которые излучали тревогу и страх. Его маска отчужденности и холодности треснула и со звоном разбилась. Все его лицо выражало своеобразный испуг и злость, будто мы посягнули на что-то сокровенное. — Гор, мы… — начал было я, но Ал меня перебил: — Я не знал, что ты настоящий художник. Мы знаем друг друга много веков, но ты меня поразил. Почему ты не говорил, что так хорошо владеешь кистью? — Потому что рисование — это только мое. Никто на него не посягает. Я в этом хорош. И я люблю этим заниматься. И мои картины — подлинные шедевры, на которые никто не имеет права смотреть, кроме меня. Ослепнут от уровня прекрасного. — Но ты можешь срубить на них миллионы или даже миллиарды долларов, — попытался убедить его Ал. — Могу. И я знал, что ты сразу это предложишь. Поэтому и не говорил. — Гор с сожалением вздохнул. — Я лишь об одном прошу: не говорите остальным. Раз уж вы узнали об этом, то дальше скрывать смысла нет. Но я сам скажу, когда буду готов. Спустя несколько дней Гор принес в квартиру картину и повесил ее на стену в гостиную. На вопрос Жора, кто это нарисовал, Гор просто ответил: - Я.