- 11 -
Люди считают, что они хозяева своей жизни. Но это не так. Мы неразрывно связаны с другими: своим прошлым, настоящим и будущим. И Марку казалось, что Хёк – это некая точка сосредоточения всех трёх времён его личной вселенной. Мистика, не иначе... «Я слишком увлёкся чувствами, позволяя эмоциям контролировать мысли. Нужно прекращать...» Марку очень хотелось спать. Просто невозможно... – Слева будет деревянная дверь с ржавой табличкой. Тебе на второй этаж. В тёмном подъезде старого сооружения пахло краской, отчего журналист решил, что эта зелёная полоса на стене у пола совсем свежая. Стараясь не дотрагиваться до пыльных перил, он начал подниматься. – Хорошо, что мне нужен не третий этаж... – Почему? На втором этаже над лестничным пролётом зияло небольшое чёрное отверстие, к которому вела вертикальная, свежевыкрашенная зелёной краской, железная лестница. – Да так... Хотя, я бы не удивился. Куда дальше? Здание выглядело заброшенным, но судя по запаху ремонта, его решили реставрировать. А может просто поддерживают в нужном состоянии для обеспечения необходимых условий хранения оборудования? Марк почему-то совсем не так представлял себе эти дальние склады... – Направо и в конец коридора. Там будет ещё лестница. – Надеюсь, нормальная... – Марк бросил последний взгляд на потолок, безрезультатно пытаясь разглядеть хоть что-то в этом зловещем люке, и отправился дальше. Бороться со сном становилось всё сложнее. Было жутко холодно, и отчего-то затекли все конечности, но Хёк упорно настаивал на продолжении движения. Марку казалось, что он идёт бесконечно долго, уже не чувствуя ног, но концом и не пахло. – Слушай, может мне нужен был всё же другой этаж?.. Хотя, в любом случае, не думаю, что смогу вернуться... – Давай, Марк, прошу. Осталось чуть-чуть. Только не спи! Слышишь?! – Да не сплю я, не сплю... Почему так холодно?.. Но коридор не кончался, плавно переходя в пандус, который становился всё круче... «Вы издеваетесь?..» Холод сковывал ноги, слипались глаза... «О, Боже…» Марк вспомнил, как однажды, когда он учился ещё в средних классах, мать вдруг потащила его в горы... Это был очень утомительный подъём. – Мааааам... Ну пожалуйста... Это ненадолго. – Нет, нет. – Ну маааа... Ты и так никогда не ходишь на родительские собрания! Учитель очень просил. – Не слушай их, сынок! Они ничего не понимают! – Чего? В смысле?.. Мам, я серьезно... К одиннадцати, слышишь? Он просил, чтоб не опаздывали. – Никуда я не пойду! – Маааам... – сил идти больше не было... Они поднимались уже шестой километр, и если первые два часа Марк уговаривал мать вернуться, то последний час он потратил на уговоры пойти завтра в школу... Всю прошедшую неделю они проходили различные тесты в школе на определение наклонностей и талантов, в том числе и психологические, по результатам которых учитель проводил беседы с родителями. Обычно Марк не сильно пекся по поводу того, что мать никак не участвует в его школьной жизни. Она больна. И он привык. Но в этот раз было кое-что, что его беспокоило... Вчера учитель позвонил маме лично, к ним домой, хотя обычно старался с ней не связываться вовсе. – Что?! "Подавляет свою сексуальную натуру?! Нужен психолог?" Знаете что?.. Я прекрасно знаю, что психика моего ребенка не в порядке, ясно?! Это я виновата, да! Слышите?! Но я не позволю, чтобы вшивые собаки, вроде вас, вешали на него подобные ярлыки, не заботясь о его будущем! Он здоров, ясно вам?! – она кричала так, что в комнате Марку всё было отлично слышно. Бросив трубку, разгоряченная, она ворвалась в спальню к сыну. – Завтра не пойдёшь в школу, мы едем в горы!! Они отправились ранним утром и до сих пор ничего не ели... И Марк крупно сомневался, что его мать подготовилась, вдруг подумав о том, что им может понадобиться какая-нибудь еда в этой бредовой экспедиции. Идти становилось всё труднее, и солнце пекло, а желудок сводило от голода. «Подавляю?..» – без конца думал он, – «Она теперь волнуется... А ей нельзя волноваться... Нельзя...» Вопреки всем испытаниям в виде ненужных кругов и петель, они всё же добрались до вершины, не чувствуя ни ног, ни радости... Добрый дяденька-прохожий-альпинист, сжалившись, покормил их бутербродами, после чего они долго сидели, наблюдая открывшийся невероятный пейзаж. И Марк до сих пор искренне считает, что с тех пор он ни разу не дышал полной грудью так свободно и легко... Хотя теперь на ум приходит та ночь на лесном озере после банкета, когда Донхёк вдруг повез его смотреть светлячков... – Я люблю тебя, Марк, – мать сидела в позе лотоса, закрыв глаза и подставив лицо потоку теплого ветра. – Мам... Я просто хочу, чтобы ты сходила и поговорила с учителем. Ничего серьезного, просто я устал от их внимания и... – Сынок, я очень тебя люблю. Правда,– она говорила тихо, но Марк замер, прислушиваясь, не поэтому. Он слишком хорошо знал, что она будет говорить, когда нагрянет очередная депрессия. – И ты тоже должен любить себя. Как можно искренне... Тогда ничто не сможет напугать тебя, понимаешь? Ветер приятно пах песком и опавшей листвой, совершенно не собираясь прогонять двух странных «альпинистов», что нарушили его покой на этой высоте... – И ещё кое-что... Перестань так заботиться обо мне, пожалуйста... Я этого не заслуживаю. Своей болезнью я лишила тебя всего... И эта история с твоим отцом... – а вот это было действительно странно. В нормальном состоянии мать никогда не говорила о нём. Марк побледнел... – Когда-нибудь... Ты... Нет, ты пойми, что я правда люблю тебя! И хочу, чтобы ты был счастлив... Хотя бы ты... И однажды... Она вдруг замолчала, оборвав себя на полуслове, и открыла глаза... Марк не помнит, как они тогда добирались домой. Но с тех пор он решил, что будет прогуливать эту чёртову психологию с её идиотскими, никому не нужными тестами... Через неделю после гор мать впала в одну из самых тяжёлых депрессий за всю историю болезни... «Подавляю?.. У меня нет на это времени...» Сколько себя помнил, Марк всегда считал, что это всё просто самоконтроль, воспитание воли. У него нет права беспокоиться о подобных глупостях, сначала нужно оплатить кредит за дом, купить матери таблетки и дописать статью... И... – Здесь нет никакой лестницы, Хёк. – Ты прошёл коридор до конца? – Ты издеваешься?! Я сейчас сдохну просто... Мне холодно... Я больше не могу... – Марк сел на пол и закрыл глаза. – Нет, нет, нет! Тигрёнок, вставай! Тебе надо дойти до конца! Прошу! Давай, ну! – Надо?.. А куда я вообще иду?.. – у Марка было странное ощущение нереальности происходящего... Где-то он всё это уже видел, слышал и чувствовал... – Хёк… Куда я иду?! Карамельный голос не отвечал, и он вдруг понял, что он и не должен его слышать в своей голове... Стоп... Где он? Что это за звуки?.. – Хёк?!.. Как будто сквозь пелену, откуда-то издалека до Марка доносился строгий женский голос... – Хёк?! Ты меня слышишь? Я... – Я всегда тебя слышу, успокойся. Всё будет хорошо. Теперь постарайся открыть глаза. – Открыть? Но... Я не могу... Мне холодно... Я ничего не чувствую... Я устал... – женский голос становился ближе... – Хёк?!.. Куда ты, мать твою, опять пропал?!.. Марк вспомнил, куда он шёл. Аэропорт. Восьмой выход. ... – Зачем ты вколол ему весь шприц, идиот?! Это максимальная доза! Я же сказала, одну треть набрать! Что теперь будем делать, если он не очнётся?! – в углу комнаты Ха ЧжиНа возбуждённо жестикулируя, махала руками прямо перед носом какого-то паренька. Марк всё ещё не мог пошевелиться, но уже приходил в себя, вспоминая все прошедшие события. «Черт... Они всё-таки добрались до меня... Какого х..? Что же теперь делать? Они же не используют меня как приманку для Хэчана?» Комната походила на обычный среднестатистический номер отеля, вот только не было ни одного окна. Марк лежал на кровати у стены, понимая, что хоть он и не связан, пошевелиться получится не скоро. «Что они мне вкололи?..» Помимо ЧжиНы и паренька в комнате никого не было. Пахло плесенью. Где-то часы пробили полдень...или полночь... «Интересно, как долго я пробыл без сознания?..» – Хватит орать, смотри, он очнулся! – Очнулся?! – женщина резко подскочила к кровати, – Слава богам... Иди вниз, скажи, что встреча состоится. Молодой человек ушёл, и Марку совсем не понравилось это выражение, что проявилось на её лице, когда она нависла над ним, улыбаясь. – Господин журналист... Вы меня слышите?.. – она наклонилась к самому уху, а Марк наконец, после стольких усилий, смог пошевелить указательным пальцем. – На самом деле я была бы даже рада, если бы ты всё-таки сдох... Но, боюсь, кое-кому это очень не понравится... Что-то заметив, она вдруг резко отдернула воротник водолазки и, осуждающе цокая языком, осмотрела алые следы от засосов. – Хёк очень старался, чтобы мы не узнали, но... – она схватила журналиста за волосы, больно оттягивая их. – Я бы всё отдала, чтобы ты не появлялся в нашей жизни! Надо было мне самой тогда с тобой разобраться... Она хотела сказать что-то ещё, но дверь вдруг открылась, и в комнату вбежал тот паренёк: – Нуна, никто не понял, как так вышло, но... – Что такое?! – Они уже здесь... – Что?! Чёрт... – она нервно потрепала волосы и посмотрела на лежащего Марка. – Чёрт!! Иди, скажи, чтобы наши ни под каким предлогом не пускали их наверх, мы скоро спустимся... Много с ним приехало? – Это странно, но... Приехала только одна машина, черная Audi и... – Одна?! Он приехал один?! –... и... Нет, не один, но в том-то и дело... Его водитель... – Что такое? Ты можешь нормально сказать?! – Они ещё не выходили из машины, но... Внизу послышался шум, и через минуту какой-то мужчина из-за двери проговорил: – ЧжиНа, ребята нервничают... Если ты не спустишься, ещё пара минут – и они обстреляют эту чёртову машину... – Какие все стали нервные! – Если бы здесь был барон... – Заткнись! Я сейчас приду. Пусть ждут. Джисон-а, обойди округу, я не верю, что он мог приехать один... Когда комната опустела, женщина подошла к стеклянному шкафу и, достав оттуда какую-то бутылку, налила полный стакан янтарной жидкости. Кое-как усадив Марка, она приставила к его губам напиток. В нос ударило алкоголем. «Кальвадос...» – Пей! Марк сделал глоток. – До конца. Если ты не сможешь встать... Чёрт... Разве я давала ему не наркотик?.. Он был бракованный?.. Странно... Я не помню подобных симптомов... Надеюсь, ты помрёшь после того, как отца выпустят... Ты забрал у меня всё! Даже Хёка... Ты заслужил подобный конец... – она улыбалась. «Наркотик?.. Они вкололи мне образец бракованной партии?.. Я так и знал... Не нужно было тогда возвращаться в этот проклятый город...» Марк выпил ненавистный алкоголь до конца, с удивлением ощущая, как чувствительность ног и рук постепенно приходит в норму. Становилось теплее, и голова начинала потихоньку соображать. «Она будет шантажировать Хёка, чтобы он отпустил барона в обмен на мою жизнь что ли?.. Как-то это глупо... Может, стоит ей сказать, что у неё ничерта не выйдет?.. Надеюсь, ломка от этого наркотика будет не так болезненна, как она хотела бы...» Зря он тогда всё бросил и, не подумав, поехал в поле, провоцируя своего ненормально красивого сталкера встретиться с ним... Зря он делал Джуне предложение, надеясь как можно скорее за всё расплатиться и начать жить... Зря он тогда не настоял на том, чтобы мать сходила к учителю и записала сына на курс психотерапии... Зря... Но разве всё это имеет смысл? Особенно сейчас... Надо было продать весь тот дорогущий автопарк, что стоит во дворе, и открыть счёт на имя матери... «Черт... Не успел... Я опять во всём облажался... Я бесполезен...» – Это невозможно... – ЧжиНа кипела от злости... Когда Марк пришёл в себя настолько, что смог подняться, она потащила его вниз. Они спустились в непонятный огромный амбар, выглядевший заброшенным, но пахнущий свежей краской. Ворота были открыты настежь, и в широкой полоске света стоял чёрный автомобиль. Когда журналиста усадили на сомнительный стул, заблаговременно наставив на всё ещё полудохлого заложника пару пушек, дверцы Audi наконец открылись и из машины вышли двое... – Это невозможно... Какого черта?.. «Гнусный предатель!» слышалось со всех сторон, но Марк не понимал, почему ЧжиНа, как и все остальные, так удивлена тому, что один из вышедших был Ли Донхёк... «Разве они не его тут все ждали?..» – Привет, нуна. Давно не виделись... – наглый парень крутил на пальце ключи, улыбаясь, и сел на капот. Они были против света, поэтому Марк никак не мог разглядеть второго человека, пока тот ни подошёл совсем близко к бывшей замначальнице по охране пусанского филиала... – Почему этот предатель здесь? Откуда он вас знает? Неужели... Он молча смерил её взглядом и, брезгливо отодвинув пальцем, подошёл к сидящему журналисту, не обращая ни малейшего внимания на окружающих со всех сторон вооруженных личностей... Что-то в этом пожилом мужчине показалось Марку до жути знакомым, но он закрыл глаза, не выдержав испытующий взгляд. – Что с ним? – и этот низкий голос он где-то слышал, но где?.. У Марка болела голова и хотелось спать. Увидев Хёка, он почему-то расслабился, позволив себе больше ни о чём не волноваться, и глаза стали слипаться... Казалось, что это снова бредовый сон и он наверняка скоро очнётся. В другом месте... Желательно, в другой жизни... Хоть всё и было, как в тумане, от Марка не ускользнула царящая здесь атмосфера. Все были напряжены, если не напуганы... – Я спросил, что с ним? – мужчина выпрямился, перестав рассматривать заложника, и повернулся к ЧжиНе. – Значит он действительно ваш сын, если сам заместитель руководителя центра по борьбе с наркотиками приехал к нам лично, – она улыбалась какой-то неестественной, жестокой ухмылкой. «Зачем Хёк притащил с собой этого заместителя?.. » Мужчина ухмыльнулся. – Если вы думали, что сможете манипулировать мной, то я даже не знаю, что сказать... – Тем не менее, вы здесь. Лично. А это уже достижение... Разве не так? Господин «"главный поставщик»... Марк резко открыл глаза... Все его внутренности вдруг сжались, лёгкие опустели, а по спине покатился холодный пот. В груди что-то застряло, не давая сглотнуть, а мысли никак не желали собраться в кучу. Ребенок внутри него бил тревогу, страшным звоном оглушая, и Марк уже не видел ничего... «Что происходит?.. Это действует наркотик?..» Психика из последних сил пыталась защититься, отвлекая сознание от услышанных слов. Но заслон давал трещину... – Вы перешли границы. Не стоило трогать то, с чем справиться вам не по силам... Это глупо. Хёк! Забирай его, мы уезжаем... – Нет! – ЧжиНа расставила руки, преградив путь мужчине. – Я дала ему наркотик! Если вы сейчас же не распорядитесь отменить приговор Ха ДонУну, мы оставим всё как есть, и ваш сын умрёт! Заместитель руководителя поднял брови, затем нахмурился. Он молчал... На самом деле, всё чего сейчас хотел сам Марк – это умереть... «Ваш сын?.. О ком они всё время говорят?.. Давай, Хёк, скажи мне проснуться, прошу...» Он боялся, что не выдержит... – Идиотка... Ты правда думаешь, что я бы позволил такому случиться? Хёк, ты оглох?! Мы уезжаем, – он собирался уйти, когда она схватила его за руку. – Ха ДонУн поплатился за свою жадность, ЧжиНа. И я не могу уже ничего сделать. – Но... – заместитель брезгливо дёрнул руку, отстраняясь, и она замолкла. – А за этот бардак ты ещё ответишь! – он пошел к машине и не видел, как она достала пистолет, направляя ему в спину... Но выстрел так и не прозвучал, потому что непонятно откуда выскочивший Хёк успел схватить её за руки: – Нет, нуна! Успокойся, прошу! – Отпусти, жалкий предатель! Врун! Я тебя ненавижу! Я убью твоего чёртова питомца, сына этого урода, слышишь?! Я... – но она вдруг замолчала, стоило Хёку обнять её, и заплакала. Он что-то сказал ей на ухо и женщина резко побледнела... – ЧжиНа?! Но она молчала, и никто не остановил своего бывшего собрата, когда тот подхватил Марка за талию, чтобы увести. «Я хочу проснуться, Хёк...» У журналиста не было сил и он чуть не отключился, стоило его голове коснуться холодной кожи заднего сиденья. Даже сквозь закрытые веки, Марк чувствовал этот тяжёлый чужой взгляд на себе... – Я просил тебя присматривать за ним, а не спать с ним. Теплая рука быстро поправила воротник, прикрыв кожу и весёлый голос, смеясь, ответил: – С чего вы взяли, что это мои следы? – Не прикидывайся. Ты прекрасно знаешь, что наши парни понаставили везде камер в его доме. – Оооо... Конечно! – этот тон был дерзковат даже для Хёка. – Ты... Только не говори, что специально отымел моего сына, надеясь, что я увижу... – Нет, что вы, разве я похож на извращенца? – Марку не было необходимости видеть, чтобы знать, что сейчас за выражение на этом лице. – Я просто не сдержался. Уж больно хотелось, чтобы все знали, что он мой. – Что за?.. Больше не смей подходить к нему, понял?! Я отстраняю тебя от задания! – Боюсь, вы больше не имеете подобных полномочий, господин заместитель руководителя центра... – Что?... Как раз, когда Марк решил попытаться выбраться из этой машины во что бы то ни стало, умирая от той гнилой боли, что сейчас переполняла душу, послышался гул сирен... – Вы ведь не зря ни разу не выезжали на встречу с дилерами лично, господин главный поставщик. Может, не такая уж вы и тварь?.. Раз рискнули ради сына... Гул слышался со всех сторон: склады окружили. Судя по звукам, над территорией сгоревшего завода летал вертолёт, и Марку опять казалось, что он снимается в каком-то глупом криминальном боевике, где ни режиссёр ни сценарист понятия не имеют, как всё так вышло и что же будет дальше... Сплошная самодеятельность... – ДонУн говорил, что ты ещё покажешь себя. Но думаю, даже он не знал, что ты настолько продажный... – Тссс... Осторожно. Всё, что вы скажете может быть использовано против вас в суде... Марк не помнил, но решил, что его всё же вырвало... Ведь как иначе объяснить эту жуткую вонь, что он ощутил всем телом, проваливаясь в глубокий сон?.. Это вся тупая боль, копившаяся годами, вырвалась, наконец, наружу. ... Что-то тихо однообразно пищало, и, открыв глаза, Марк увидел, что лежит в белоснежной одноместной палате... В окно било солнце, пытаясь пробраться сквозь жалюзи, и отдельные лучи, пронзая комнату, красиво подсвечивали пар из мирно гудящего увлажнителя. Ощутив, что за ним наблюдают, Марк резко приподнялся. На белом диване у стены в окружении цветов и корзин с фруктами сидел красивый начальник сектора спецагентов фсб, заложив нога на ногу. – Как вы? Марк осторожно сел и почесал затылок. – Отвратительно... Джемин улыбнулся. – Мы сказали вашей матери, что вы улетели в Ванкувер, так что можете оставаться здесь пока не почувствуете себя лучше. – Не нужно было врать ей... – Что? Но... – А работа? Кто объяснит главному редактору, почему я ещё не начал собирать информацию для статьи и вдобавок просрал второй билет? – Я лично переговорю с ней по этому поводу, так что... – А Джено? Может хватит втягивать его во всё это дерьмо? Нана закрыл глаза и зажал пальцами переносицу. Он не виноват, но Марк ничего не мог с собой поделать... Внутри кипел гнев и обида. Хотелось то ли плакать, то ли кричать, но по факту...просто сдохнуть, чтобы как-то очиститься... – Прошу вас, успокойтесь, Марк. Я знаю, что вы сейчас чувствуете. Поверьте, я был против всего этого с самого начала, но в том, что случилось... Никто не виноват. «Никто?! Совсем что ли "никто"?! Вашу ж мать... Засуньте себе свои чёртовы нравоучения в... Я прекрасно знаю, ктоименно во всём виноват...» С каждой секундой он закипал всё больше, пугаясь сам себя и той проволоки, что лопалась, сжимая сердце. – Как давно вы знали?.. Джемин поднял голову. – Что главный поставщик ваш отец? Когда Хёка вызвали в центр для секретного поручения... На тот момент мы как раз планировали операцию по разоблачению заместителя руководителя центра, – он встал и подошёл к окну, выглядывая на улицу сквозь железные створки. – Хёк подстроил ошибку, благодаря которой бракованные машины поступили в продажу, привлекая интерес СМИ и местной полиции. Всё шло по плану, пока главный подозреваемый не вызвал вдруг агента, поручив ему тщательно следить за одним журналистом... Я не знаю, когда Хёк понял, что вы сын этого человека, но проблема в том, что ещё раньше он... Хмммм... Хэчи провалил задание, выдав себя... Ребята считают, это из-за вас... И я, если честно, готов с ними согласиться. Он вдруг повернулся и посмотрел в глаза. – Но зачем говорить о том, чего не исправить, верно? Пришлось откорректировать план, подорвав поезд, и нам почти удалось выманить главного поставщика из своей крепости, но барон не остался в стороне. Узнав, что Хёк больше не его "агент", он сделал свой ход, спалив все улики... В ту ночь должен был приехать заместитель... И мне кажется, он приезжал и встречался с ДонУном. Но что там было и о чём они договорились, мы никогда не узнаем... Ведь наш агент там не присутствовал, помните, господин журналист? – Хватит на меня давить. Вы сами всё испортили и провалили, я тут ни при чем. И мне кажется, вы что-то недоговариваете. – Оооо, ну что вы! Я предельно откровенен. Настолько, насколько это возможно. Учитывая мою должность, конечно, – он сладко улыбнулся и вернулся на диван. – На самом деле, вы уже тогда решили, что используете меня в своих играх. – Вы так думаете? Но ведь... Хммм... Сама судьба прислала вас в тот город. Это была идея Хёка, Марк. После того, как стало известно об утечки информации, и на вас начали охоту люди барона, он решил, что это глупо, без конца оберегать вас, когда можно воспользоваться ситуацией... – Я ничего не понимаю... И знаете?.. Мне плевать. Мне уже совершенно всё равно, что вы там думали или собирались подумать. Я хочу лишь одного... Больше никогда. Никогда не показывайтесь мн-... – Хён!! Ты жив!! Здорово! – дельфиний визг ворвался в палату, покушаясь на здоровье ушных перепонок, и Чэнлэ плюхнулся на диван, довольно улыбаясь, попутно задевая недовольного Джемина ногой. – Марк? Как ты? – Джено держал в руках огромную корзину, из-за которой выглядывали встревоженные глаза. – Джено-я! – Марк действительно был рад его видеть. – Я в порядке. Как ты? Как живот? – О, я отлично, не переживай даже, – не найдя подходящего места донсен поставил фрукты на пол, и Марк увидел за его спиной того самого паренька... – Давай, Джисон! – Чэнлэ махнул рукой в сторону Марка, будто подбадривая, и неловко топчась, парень приблизился к койке. «Какой он высокий... Тоже агент? Я уже ничему не удивляюсь…» – Марк Ли?.. Я... Я Джисон. Понимаете, я... Я не специально! Это было задание! Хёк сказал подменить лекарство и не колоть то что даст нуна, но он не сказал дозу! Я не знал, что это анестезия! Я... – Хватит, – Марк не желал ничего слышать. Не сейчас. В голове и так всё перемешалось, а гнев и боль не проходили, и он не знал, способно ли хоть что-то в этой вселенной ему помочь... Взгляд упал на Чэнлэ, и в голове сами собой всплыли слова: «Это всё зашло слишком далеко. Для вас обоих...» «Это правда... Слишком далеко...» Этот мальчик, что всю ночь ошарашенно метался в его голове, до сих пор ждал ответа, но Марк не знал, что ему сказать... Он никогда не спрашивал мать про отца. Ему сполна хватало проклятий, что она посылала в адрес этого человека, когда напивалась в период депрессии... Он слишком переживал за её состояние, чтобы позволить себе удовлетворить глупое любопытство. «Какая разница? В этом всё равно нет никакого смысла...» Маленький мальчик придумал себе цель, спрятав чувства от всего мира. «Подавляю сексуальную натуру? Ха!» Если б эти люди знали, сколько всего ему приходилось подавлять, наблюдая суицидальные попытки матери... «Я куплю огромный светлый дом, как в том кино. Напишу книгу. Создам прекрасную семью и вылечу маму...» «Я не бесполезен... Я не жалок... Я всем помогу... У меня получится! Только…» Но этот мальчик всё же ждал. Ждал, когда ему ответят... «Почему?.. Расскажи... За что?» – Марк! Ты слышишь? – Джено потрепал его за плечо. – Ты в порядке? Журналист глубоко вздохнул, но кислорода не прибавилось... Он всю жизнь писал гневные разоблачающие статьи, восхваляя правду. И даже добился успеха, заслужив уважение коллег и главного редактора. А его отцом оказался отвратительный человек, убивающий и обманывающий полстраны. Заместитель руководителя центра по борьбе с наркотиками, который поставлял сырьё для производства страшной отравы, не кичась ни методами, ни средствами... У психически больной актрисы театра мог быть только такой ухажёр. И чего это он так шокирован?.. И единственный человек, которому он решился довериться, использовал его в качестве наживки для поимки этого монстра, обманывая весь свет. «Продажный?? Какая разница?.. Он отымел меня, зная что за нами наблюдают, только для того, чтобы насолить... Стоп... Неужели это правда?.. Но ведь...» Пора бы уже спросить... – Джемин-щи... – Да? Марк только сейчас понял, что все его окружили, встревоженно всматриваясь в лицо. – Кто убил Ким Соныля?.. – он провел ладонью по щеке. Так вот почему так щекотно. Он плачет. – Его никто не убивал. Хэчан сказал, что он, как и тот несчастный, несправедливо обвинённый парень, умер от наркотика, своровав бракованную партию. – Но на Донхёке была его кровь... – Он пытался спасти его, два дня проухаживав за этой крысой в своём убежище, но... Он не успел подобрать противоядие... Мне кажется, это всё барон подстроил, узнав, что главный инженер собирается увольняться... Марк, с вами точно всё в порядке? Может... – Всё отлично… – слезы текли, будто отчаянно пытаясь принести облегчение, решив, что смогут помочь… – Я позвоню Хэчи! – Марку не понравилось то, как Джено покраснел, когда услышал это от Чэнлэ. «Как много они успели ему рассказать...» Марку было стыдно... Ведь Джуна – двоюродная сестра Джено... – Я забыл, он просил связаться с ним, когда Марк очнётся, – Джемин как-то странно ухмыльнулся, наблюдая за внимательно разглядывающим палату Джено. – Кстати, где он?! – Джисон единственный, кто похоже был не в курсе отношений двойного агента с сыном главного поставщика, продолжая сочувственно смотреть на непонятно почему рыдающего пациента. Ему никто не ответил, а через секунду Чэнлэ заорал в трубку: – Ты чего так долго не берёшь?! Я уже подумал, что ты опять номер сме-... Йя!! Не бросай, подожди!! Марк очнулся, и знаешь... Мне кажется, что он немного... Но журналист не дал договорить... Он выхватил трубку... И плевать, что все эти люди сейчас услышат его надломленный голос... Что они увидят его лицо... И возможно... Отгадают эту боль. Марк устал прятать. Он устал "подавлять"... – Ли Донхёк… – Оооо! Мой малыш пришёл в себя! Как ты себя чувствуешь? М?.. Марк?.. В горле вдруг застряла тысяча слов, но в сердце стало пусто... Он слушал этот карамельный голос... Скорее всего Хёк едет сейчас в машине, говоря через гарнитуру... – Марк? Ты... – Ли Донхёк, у меня есть к вам просьба. Было слышно, как заработала аварийка, видимо он остановился, встав на обочине. Интересно, куда он едет?.. Перед глазами вдруг нарисовался образ красного мотоцикла, а руки, будто крепко обнимающие талию, почувствовали тепло... После той ночи, когда он чуть не умер от жаркой близости с этим наглым красавчиком, Марк понял, насколько был беспощаден и строг к себе, ненавидя и стыдясь...не позволяя ни себе любить, ни себя... по-настоящему... так, как это делал этот парень... Без лишних слов и разрешений... Марк не позволял себе быть просто счастливым...просто...быть... Он ненавидел то, как ребенок внутри него боялся жалости... И в тот момент, когда он увидел дикое желание в кариих глазах напротив, когда почувствовал страсть и нежность через прикосновения этих рук, его накрыла эйфория от осознания того, что кто-то настолько невероятный и красивый, настолько живой и опасный, к кому так тянет, любит и целует его... Этот восторг смешался со страхом... Хёк может не принять его, разглядев всю эту гнусность и никчемность внутри... Может разочароваться, устать, остыть... Не захотеть... И отвернуться... Ведь всё, чего Марк достоин – это жалости. Всё, чем он занимался до этого – это скрывал это. Это глупо... Нужно подавить эти чувства. «Я надеюсь, они смогут посадить этого отвратительного человека, который отчего-то считает себя моим отцом...» – Марк? Ты меня слышишь? Ты там не вырубился?.. Всё в порядке? Дай трубку Чэнлэ... Хёк получил абсолютную власть над его чувствами, забравшись не только в голову... Этот парень обманывал, манипулировал и вел двойную игру, рискуя всем, чем только можно, но всегда помня о том, кто отец этого глупого журналиста... Он непростительно много знал. И его было слишком много. Везде. – Марк, твою ж мать! Ты доведешь меня до инфаркта... Я сейчас... – Донхёк, я прошу вас больше никогда не показываться мне на глаза. Я хочу, чтобы вы исчезли из моей жизни. Навсегда. Вы слышите? Я не желаю больше участвовать во всём этом. Никогда. Пару секунд с остановившимся сердцем он слушал, как на том конце провода работает аварийка... – Хорошо, Марк Ли. Мне жаль, что я заставил вас пройти через всё это. Я вас понял. Можете не переживать по этому поводу. Мы больше не увидимся. Этот мигающий однотонный звук врежется в память Марка надолго. Но он всё же надеется, что не на всю жизнь... Ещё пару минут они молча слушают дыхание друг друга, после чего журналист сбрасывает и отдаёт телефон хозяину. В палате тишина. Лишь увлажнитель продолжает мирно гудеть. Но если прислушаться, то можно услышать, как где-то нежно стучит ветряной колокольчик. Но Марк не слышит. Его сердце разбилось, как пустой, грязный стакан... оглушив хозяина. И он всё же надеется, что не на всю жизнь...-11-
15 сентября 2019 г. в 23:31