Как воспитать своего Шэнь Цинцю

— Бинхэ, ты готов? На восхитительный лик его прекрасного мужа набежала тень печальной тревоги. Шэнь Цинцю не мог винить юношу — за плечами Ло Бинхэ были лишь безотчётный страх да опыт бесчисленных разочарований в самых близких людях, и его учитель не стал исключением. Даже сегодняшнее решение было результатом многодневных усилий Шэнь Цинцю, направленных на то, чтобы хоть как-то исправить ситуацию, сгладить те моменты, когда он, будь то осознанно или нет, но подводил своего ученика, а ещё — помочь Ло Бинхэ избавиться от этого безотчётного страха. Шэнь Цинцю мог подарить ему преданность возлюбленного и супруга. Однако, несмотря на то, что он долгие годы воспитывал Ло Бинхэ, как своего ученика, ему не под силу заживить шрамы, полученные, когда юноша узнал историю своих родителей. Стоило ненароком заглянуть в воспоминания Шэнь Цзю, и бессмертному открылась вся правда о Тяньлан-цзюне и всё то, что горный лорд из иного мира выяснил о детстве Ло Бинхэ. И каким бы скудным ни казался свет вспыхнувшей надежды, он всё же был. В тот же день Шэнь Цинцю отвёл Ло Бинхэ в сторону и откровенно рассказал обо всём увиденном. Он боялся, что разуму и сердцу юноши и без того причинили достаточно страданий, и постоянное чувство вины не позволит тому спокойно принять правду, не говоря уже о том, чтобы просто поверить в это. Как он и ожидал, полудемон лишь слегка улыбнулся, скрывая истинные эмоции за привычной маской. Будто Ло Бинхэ не верил в то, что ему могла улыбнуться такая удача. Безмерная усталость, сквозящая в каждой чёрточке красивого лица супруга, отозвалась невыразимой тоской в глубине сердца бессмертного. Именно по его вине ученик больше не верил в свой успех, а все добрые намерения Шэнь Цинцю, казалось, лишь частично замаскировали непредсказуемую боль и обиды. — Возможно, мне не под силу вернуть тебе отца, но, по крайней мере, я смогу помочь избавиться от цепей, сковавших твоё сердце. Если, исцеляясь, ты будешь истекать кровью, этот учитель поддержит тебя и защитит от боли. Ты мне доверяешь? Изначально Ло Бинхэ не собирался ввязываться в это. Его родители давно умерли, и с самого детства он жил с мыслью, что недостоин любви, пока не встретил Шэнь Цинцю. Любые проявления смутной тоски оказались растоптаны во время бесчеловечного разоблачения в храме Чжаохуа и после вопиющего пренебрежения со стороны Тяньлан-цзюня, и теперь лорд демонов твёрдо уверился, что нуждается только в привязанности учителя. Он просто не мог, не осмеливался поверить в тот призрачный намёк на любовь Су Сиянь, который Шэнь Цинцю сумел разглядеть в чужих воспоминаниях. Его сердце смягчилось только благодаря Шэнь Цинцю, чей глубокий взгляд заставил повелителя демонов наступить на горло своему упрямству и проявить решимость, раз и навсегда поставив точку в этом вопросе. «А–Юань так беспокоится обо мне, у этого мужа, естественно, нет причин отказываться», — тихо пробормотал он, нежно целуя учителя в висок. Даже если в результате этого открытия он превратится в один сплошной оголённый нерв, Ло Бинхэ был готов к этому, потому что Шэнь Цинцю всё ещё оставался рядом, чтобы заключить в объятия и дарить любовь, несмотря ни на что. Получив согласие Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю занялся подготовкой. Тяньлан-цзюнь в прямом смысле слова разваливался на части, он просто мог не дождаться логического конца этой истории. Повелитель пика Цинцзин заручился поддержкой Шан Цинхуа, чтобы как можно быстрее вырастить еще один растительный сосуд. Беспокоясь, что Святой Правитель, вероятно, сам не стремится к долгой жизни, Шэнь Цинцю отринул всякую жалость и тайно раздобыл образец крови Тяньлан-цзюня для того, чтобы вырастить новое тело. Чтобы всё получилось, ему пришлось попросить Му Цинфана нанести визит от его имени под предлогом осмотра умирающего сосуда Святого Правителя. Шэнь Цинцю не уточнил, зачем ему нужна кровь демона, путано объяснив, что это касается Ло Бинхэ. Му Цинфан решил не задавать лишних вопросов, со всем уважением согласившись исполнить просьбу шисюна. Когда целитель вдруг внезапно задержался на две недели, Шэнь Цинцю не мог сдержать беспокойства, опасаясь, что с лекарем что-то случилось. Но вскоре его шиди благополучно возвратился, признавшись, что отвлёкся на сбор редких лекарственных трав. Поистине, когда дело доходило до медицины, Му Цинфан становился просто одержимым. Подготовка заняла почти полгода, хотя Шан Цинхуа несомненно заслужил большую похвалу за то, что усовершенствовал своё волшебное удобрение для более быстрого и безопасного роста нового сосуда. Этого времени хватило Ло Бинхэ, чтобы постепенно примириться с возможной истиной и более не бояться взглянуть правде в глаза. Когда двойники из иного мира снова нанесли неожиданный визит, Шэнь Цинцю решил воспользоваться подвернувшейся возможностью. Хотя по мнению полудемона, Ло Бингэ всего лишь явился похвастаться заключённым браком с Шэнь Цзю. И всё же мощь ореола главного героя нельзя недооценивать — разве можно придумать момента лучше, чем этот? Ради того, чтобы помочь Ло Бинхэ Шэнь Цинцю проглотил недовольство в адрес незваных гостей и отозвал Шэнь Цзю в сторону, пока два демона взахлёб хвалились своими заслугами на супружеском поприще. — Ты о чём-то хотел поговорить? — поинтересовался Шэнь Цзю, внимательным взглядом окидывая напряжённого человека напротив. Шэнь Юань из последних сил сопротивлялся желанию прикрыться веером, не зная, какой реакции ожидать. — Цзю–гэ... Тебе известен способ примирить Ло Бинхэ с Тяньлан-цзюнем? — Тяньлан-цзюнем? Удивлён, что он ещё не рассыпался на куски в этом мире... И с чего ты решил, что этот мастер может тебе помочь? Шэнь Цзю был слишком проницателен; возможно, это был единственный человек, кого Шэнь Цинцю было не под силу перехитрить. Дабы сохранить жизнь и вымолить пощаду, Шэнь Юань поспешил признаться, что позволил себе заглянуть за полог чужих воспоминаний. Холодные глаза Шэнь Цзю не выказывали никаких эмоций, но он протянул руку и зажал чужой подбородок в крепкие тиски пальцев, достаточно, чтобы причинить боль, но всё же недостаточно, чтобы раздробить кость. — А тебе не откажешь в смелости, Юань–эр. Может быть тогда сам придумаешь, как Цзю–гэ может наказать тебя за твою дерзость? Такое обращение было весьма оскорбительным, но бессмертного можно понять — кому понравится, когда в твои воспоминания суёт свой любопытный нос незнакомец? Тем не менее, Шэнь Цинцю стойко выдержал все издевательства и покорно произнёс: — Этот мастер примет любое наказание Цзю–гэ, но если ты всё же можешь помочь... Выслушав чужую просьбу, Шэнь Цзю не удержался от сокрушённого вздоха. Подумать только, его альтернативное «я» воистину ни перед чем не остановится, чтобы побаловать Ло Бинхэ. И этот Шэнь Цинцю ещё имеет наглость удивляться, что его супруг недостаточно послушен! Бессознательно сжав виски, словно от головной боли, Шэнь Цзю всё же решил проявить великодушие и пощадить своего более слабого двойника. — Эти двое — два сапога пара, а ты решил их помирить? Мастер сомневается, что будет легко этого добиться. Однако я могу поделиться с тобой одним козырем. С этими словами Шэнь Цзю сообщил Шэнь Цинцю местонахождение останков Су Сиянь и рассказал немного о том, что произошло после их обнаружения. Информация могла оказаться невероятно полезной, это не только сработает в качестве рычага давления на Тяньлан-цзюня, но и, возможно, ослабит застарелую, но вездесущую душевную боль Ло Бинхэ. Кто знает, чем ещё оригинал запугал переселенца, но к тому времени, когда необычайно угрюмый Шэнь Цинцю появился из своей хижины, Шэнь Цзю выглядел весьма довольным собой. Их супруги между тем продолжали препираться. — Ты что, маленькая скотина, до сих пор тут шумишь? Мы уходим, — резкий тон положил конец нешуточной перебранке, и Ло Бингэ, недовольный тем, что ему не довелось сказать последнее слово в их детском споре, поспешил добиться справедливости. — Учитель, я ведь лучший муж, правда?! Шэнь Цинцю не знал, плакать ему или смеяться от мысли, что жестокий и мрачный главный герой изменился до такой степени, что готов был до хрипоты спорить со своим двойником, кто из них лучший супруг, совершенно позабыв, что они сделаны из одного теста. Но настоящее потрясение его ждало позже, когда он услышал ответ. — Конечно, ты лучший. Ло Бингэ потерял дар речи на несколько долгих мгновений, прежде чем на его красивом лице появилась дьявольская ухмылка. Супруг искренне и открыто хвалил его, без единого намёка на сарказм. Шэнь Цзю действительно считал, что его демон гораздо лучше, поэтому отбросил ложную скромность. Прежде чем Шэнь Цинцю успел прийти в себя от потрясения и вмешаться, на губах Шэнь Цзю заиграла поистине раздражающая усмешка. — Этот мастер укрощает волка, а Юань–эр выращивает собаку. Разве можно их вообще сравнивать? Несмотря на то, что Шэнь Цинцю чувствовал своё превосходство над оригинальным персонажем во всех отношениях, включая характер, в этот момент он почувствовал, что его гордости нанесён непоправимый урон. Шэнь Цзю явно намекал на его несостоятельность как учителя, и, видя перед собой сильного и зловещего Ло Бингэ, Шэнь Цинцю не нашёл в себе сил опровергнуть чужие слова. Стоило Ло Бинхэ услышать, как Шэнь Цзю сравнил его с собакой, в глазах задрожали капельки непролитых слёз. В душе он знал, что этот бессмертный был для него незнакомцем, но, стоило увидеть, как слова насмешки срываются с таких знакомых губ, и демон ощутил, как сердце до краёв заполняется невыразимой горечью. Но на этом Шэнь Цзю не остановился, и бессмертный приподнял подбородок Ло Бинхэ кончиком своего веера. — Но в некоторой степени собаки гораздо лучше волков. Тебя можно обучить слушаться, в отличие от этого негодяя. Жаль, что Юань–эр всегда слишком щедр на похвалу вместо того, чтобы должным образом обучать тебя. Сяо Бин, может быть, этому мастеру стоит придать огранку твоей форме ради твоего Учителя? Как педагог, Шэнь Цзю имел в виду всего лишь отношения «наставник–воспитанник», насмехаясь над некомпетентностью этого дуэта учителя и ученика: учителя — за неспособность к должной строгости, а ученика — за непослушание. Однако его утончённый сарказм удивительным образом превратился в провокационное двусмысленное приглашение, в ответ на которое Шэнь Цинцю чуть было не возмутился в полный голос, а Ло Бинхэ торопливо замотал головой, воскликнув: — М-мастер Шэнь, я не могу! Единственный наставник этого ученика — Учитель, я останусь ему верен! Отстранённый бессмертный удивлённо приподнял бровь; о какой верности бормочет этот щенок? Он и Шэнь Цинцю это один и тот же горный лорд пика Цинцзин, какое отношение преданность имела к тому, что наставник из другого мира преподаст ему несколько строгих уроков? Сполна хлебнув пресловутого уксуса отчаянной ревности, Ло Бингэ бесцеремонно притянул Шэнь Цзю к себе, на губах его застыла натянутая улыбка вместо прежней торжествующей ухмылки. — Учитель, мы женаты всего два дня и две ночи, а ты уже осмеливаешься соблазнять другого мужчину на глазах у своего супруга? Шэнь Цзю недоумённо приподнял бровь. — И что из того, что сказал этот мастер, звучало как соблазнение? Это всё твои домыслы... Теперь уже оба демона глотали слёзы нестерпимой горечи; похоже, кое в чём их Учителя полностью совпадали. Ло Бингэ не сомневался, что выиграл этот глупый спор только благодаря неожиданному вмешательству Шэнь Цзю. У него не было иного выбора, кроме как мысленно признать, что он, вероятно, как и другой Ло Бинхэ, не способен до конца завоевать своего Учителя, но он ни за что бы не признался в этом вслух. Повелитель демонов притянул Шэнь Цзю в свои объятия и твёрдо заявил: — У меня нет времени целый день возиться с избалованным щенком. Пойдём, Учитель, я хочу отвести тебя ещё в одно место. И после этого они просто ушли. Шэнь Цинцю тяжело вздохнул: словно ураган, они приходят и уходят, когда вздумается. По крайней мере, этот визит оказался плодотворным. С тех пор прошла неделя, и за это время они приняли решение переселить душу Тяньлан-цзюня в его новое растительное тело и отправиться на поиски останков Су Сиянь. Будет нелегко убедить погибающего демона, который, казалось, давно устал от тягот этого мира, особенно после того, как его наперсник, Чжучжи-лан, погиб. Этим вечером они собирались погрузиться в Царство Снов и подтолкнуть Тяньлан-цзюня к тому, чтобы он сам увидел воспоминания Учэня. Изначально старый демон воспринял это предложение в штыки, заявив, что разговор с Учэнем и без того дал ему достаточно пищи для размышлений. Пока бессмертный раздумывал, как убедить старейшину, его супруг бросил одну единственную фразу, попав по самому больному: — Ты не хочешь увидеть Су Сиянь ещё раз? Слабый свет вспыхнул в усталых потускневших глазах при упоминании возлюбленной, о судьбе которой он не знал абсолютно ничего вплоть до решающей битвы, когда мир чуть было не превратился в абсолютный хаос, пока Тяньлан-цзюнь подыгрывал своему сыну, притворяясь самым страшным злодеем. Вскоре знакомая тьма окутала их плотным покрывалом, из клубов тьмы возникло и медленно приблизилось к ним искалеченное тело. Тяньлан-цзюнь, исчерпав свои силы на хребте Майгу, был на последнем издыхании в своём потрёпанном растительном сосуде. Шэнь Цинцю даже испугался, что тот сейчас осыплется пылью себе под ноги. — Вижу, что всё готово. Итак, приступим? Отчего-то он больше не казался легкомысленным, несмотря на радушное приветствие, возможно, просто слишком устал от всего. Шэнь Цинцю внезапно вспомнил момент, когда Ло Бинхэ также отказался от этого мира и остро ощутил сходство между этим старым демоном и его сыном. Бессмертный схватил супруга за руку, бессознательно стараясь успокоить. Юноша в ответ крепко сжал пальцы на тонкой руке. Шэнь Цинцю видел воспоминания Шэнь Цзю; он знал, что его ждёт, и всё же оказался не готов к резкому металлическому запаху крови, ударившему в ноздри, когда в поле зрения появилась Су Сиянь, измученная и окровавленная. На красивом лице Тяньлан-цзюня застыла маска недоверия, старейшина не ожидал увидеть свою возлюбленную в таком плачевном состоянии. В отличие от Святого Правителя в альтернативном мире, который сразу же направился к своей израненной любимой женщине, Тяньлан-цзюнь словно прирос к земле, неспособный сделать ни шагу. — Учэнь никогда не говорил… Что это было так… Шэнь Цинцю сдержал тяжёлый вздох, скрывая задумчивое выражение лица за веером. — Взгляните на себя. В любой момент вы готовы обратиться в пепел; великий мастер Учэнь, скорее всего, боялся, что вы не сможете вынести груз подобного сожаления. Как ваш друг, он хотел избавить вас от подобной боли. До сердца великого демона с трудом доходил смысл высокопарных слов, глаза не могли оторваться от одинокой спины Су Сиянь. Каждый фрагмент истории разыгрывался точно по такому же сценарию, как бессмертный видел в воспоминаниях своего двойника, и он почувствовал, что Ло Бинхэ охватила крупная дрожь в тот момент, когда юноша услышал, как Су Сиянь в твёрдой убеждённости воскликнула: — И оставить моего ребенка умирать…? Эта маленькая жизнь создана из его крови и моей плоти! Никто не вправе решать, выживет ребёнок или умрёт, кроме меня! И я ... я хочу этого ребёнка. Юноша так сильно сжал руку Шэнь Цинцю, что наверняка остались синяки. Зрение Ло Бинхэ затуманилось, он чувствовал себя отвратительно слабым и жалким, проливая слёзы перед этим призраком, существующим только в чужих воспоминаниях, но Су Сиянь искренне желала его рождения. Она действительно хотела этого ребёнка, что разительно отличалось от всей той клеветы и лжи, запятнавшей её доброе имя во время собрания бессмертных. Его родная мать любила его, и это откровение оказалось настолько ошеломительным, что Ло Бинхэ рухнул бы на колени, если бы его возлюбленный не держал его за руку. Учитель рядом с ним был необычайно тихим, лишь украдкой смахивал слёзы. Потерявший дар речи Тяньлан-цзюнь был бессилен что-либо изменить, он мог только смотреть, как в воспоминаниях старого монаха Су Сиянь поднялась на борт лодки, готовясь к своему последнему путешествию. Выйдя из оцепенения, Тяньлан-цзюнь бросился к ней, но в отчаянии великий демон забыл, что он теперь калека, и трогательно споткнулся, упав плашмя лицом вниз. Демона нисколько не волновало, что он предстал таким немощным перед своим ребёнком и зятем; из последних сил он приподнялся и, словно забыв, как пользоваться своими изуродованными ногами, принялся ползти вперёд, помогая себе руками. — Сиянь, не уходи… Сиянь! Я был неправ, я был неправ, пожалуйста... Не оставляй меня... Его глаза наполнились слезами, и, прежде чем он осознал это, по щекам Тяньлан-цзюня проложили след влажные дорожки, он ничего не мог поделать, кроме как смотреть, как его любимая отплывает в полном одиночестве за туманный горизонт реки Ло. Ясное видение её образа, пусть это и был всего лишь мираж, оживило в нём их общие воспоминания, наполнив его сердце невероятной болью. Раны его давно закостеневшего сердца вновь открылись, и Святой Правитель был способен думать только об одном. Он всё ещё любил её; всем сердцем и душой он всё ещё безумно сильно любил Су Сиянь. Сердце Шэнь Цинцю преисполнилось горечью, бессмертный жалел о том, что истина о последнем разговоре Су Сиянь и хозяина дворца никогда не станет известна, поскольку старый совершенствующийся давно нашёл свою смерть в мавзолее. Полудемона, стоящего рядом, охватило необычное ощущение. Видеть своего предполагаемого отца, всегда равнодушного и отдалённого, таким разбитым было непривычно; впервые Ло Бинхэ почувствовал нечто, подобное кровному родству между ними. Тяньлан-цзюнь медленно поднялся на ноги. Его самая любимая женщина боролась до последнего вздоха, а он здесь просто бездельничал, прожигая жизнь в бессмысленных битвах, слишком напуганный, чтобы взглянуть правде в глаза. — Горный лорд Шэнь, за что ты так жесток ко мне? Теперь я хочу лишь одного — чтобы смерть забрала меня быстрее, а ты предлагаешь мне продлить свою жизнь с новым растительным сосудом? Сломленный голос и тихие бормотания отозвались в душе Шэнь Цинцю искренним сочувствием, но горный лорд не мог позволить ему умереть легко, как бы жестоко это ни было. — Вы видели решимость Девы Су. Она отдала свою жизнь за Бинхэ и желала разыскать вас; в этом заключалось её последнее желание — увидеть своего сына и любимого в целости и сохранности, даже если за это пришлось заплатить собственной жизнью. Из-за непредсказуемых поворотов судьбы, включая бездумное вмешательство этого мастера, долгое время вы и Бинхэ видели друг в друге только врагов. Этому мастеру не под силу заставить двух взрослых мужчин наладить отношения, но есть кое-что, что вы оба должны увидеть, и на этом этапе пути ваше нынешнее тело не сможет этого выдержать. Если расследование этого мастера завершится успешно... Это касается старшей Су. Совершенствующийся не стеснялся жонглировать знаниями, которые почерпнул от Шэнь Цзю. В какой-то степени он действительно был мерзавцем, лгал ради достижения собственных целей. Но если это способно подарить его супругу немного надежды и покоя, Шэнь Цинцю не сомневался, что может солгать кому угодно, лишь бы сделать Ло Бинхэ счастливым. Как он и предполагал, Тяньлан-цзюнь резко отреагировал на упоминание имени Су Сиянь, его закоренелая броня не могла устоять перед напором подобной самоотверженной любви к нему. В конце концов, Шэнь Цинцю удалось убедить его воспользоваться новым растительным сосудом, который Шан Цинхуа так старательно выращивал. Его товарищ по несчастью ничего не знал о том, что происходит в их альтернативной вселенной, но интуитивно ему удалось уловить, что происходит нечто важное, поэтому он легко выразил свою готовность сотрудничать, несмотря на то, что почти всё время был занят своей добровольной миссией по переписыванию новеллы «Путь Гордого Бессмертного Демона» с правильным сюжетом и счастливым концом. Теперь, когда ему не приходилось идти на компромисс с собственной совестью, чтобы удовлетворить желания читателей, которые платят за чтение глав, он мог следовать велениям своего сердца. . . . . . — А–Юань. — Мм? Всё шло слишком легко, что не могло не насторожить полудемона. Застарелые шрамы ныли от привычного уже страха, и он, словно ребёнок, потёрся головой о грудь Шэнь Цинцю. — Мне страшно, — мягкий голос отозвался тянущей болью в груди бессмертного. В этот момент уязвимости Ло Бинхэ он крепко обвил сгорбленную фигуру руками. Страх юноши понятен. Самые большие надежды человека в какой-то миг могут обернуться самыми колоссальными страхами. Потеря семьи всегда оставалась ядовитой иглой в сердце Ло Бинхэ; возможно, такой подход к исцелению был не самым верным, поэтому всё, что ему оставалось, как верному супругу и человеку, который убедил Ло Бинхэ сделать первый шаг — это стоять рядом с ним и крепко держать за руку. Шэнь Цинцю тихо замурлыкал какую-то мелодию, утешая своего ученика и мужа, а после поцеловал макушку. — Я буду с тобой, Бинхэ. Всё это время я буду рядом. Они сопроводили Тяньлан-цзюня из храма Чжаохуа и помогли ему сменить растительное тело прежде, чем смогли начать переход по реке Ло. В отличие от другой реальности, Синьмо в этом мире был разрушен, поэтому они не могли просто перенестись к месту назначения. Хотя, по мнению Шэнь Цинцю, это было к лучшему — несмотря на нерадостный повод за время этого путешествия отец и сын могли лучше узнать друг друга. Оба были каждый по-своему покрыты шрамами, и в силах Шэнь Цинцю было указать им путь, но не было никакой уверенности, что они пойдут по нему. Прошло не так уж много времени с тех пор, как Шэнь Цинцю путешествовал со Святым Правителем и его племянником, а теперь отправился в дорогу с повелителем демонов и его сыном. Атмосфера в пути была исключительно тихой и тяжёлой, но неловкости не было, да и молчание повисало в основном из-за того, что оба демона были полностью погружены в свои мысли. Хозяин пика Цинцзин чувствовал, что ему не следует вмешиваться и решил придерживаться роли проводника. Ло Бинхэ уже было известно о пункте назначения и о том, что они должны были там найти, если оба мира разделяют общую историю. Именно поэтому его голову занимали мысли, что произойдёт, если они действительно обнаружат человека, которого искали. Он имел полное право бояться, потому как раз за разом его отвергал собственный отец, так и не признавший его. Пусть полудемон и говорил, что с ним всё в порядке, пока Учитель рядом, Шэнь Цинцю ясно видел сквозь пелену чужого одиночества, что по-прежнему существуют тёмные уголки сердца, безжизненные после перенесённых бесчисленных разочарований. Неуверенность убивает, а Ло Бинхэ всегда был слишком занят, раздумывая, что нужно сделать для достижения собственных целей, поэтому просто исключал из жизни людей, причиняющих ему боль, даже если этим человеком был его так называемый отец. Только Шэнь Цинцю он никогда бы не смог отпустить. И сейчас когда-то отсечённый ломоть пытался снова занять место в его сердце; юноше потребовалось всё его безграничное мужество, чтобы начать разговор. Когда они её найдут, им придётся взглянуть правде в лицо, и Ло Бинхэ хотел заранее узнать немного о Су Сиянь. — Какой… была мама?.. Вопрос прозвучал на грани слышимости, словно комариный писк, но его всё равно услышали. Это был первый раз на памяти Тяньлан-цзюня, когда Ло Бинхэ открыто признал Су Сиянь своей матерью. Старый демон внимательно посмотрел на своего сына, по-видимому, впервые осознав, насколько Ло Бинхэ похож на неё. Некоторое время он обдумывал что-то, прежде чем уголки его бескровных губ приподнялись, и на лице появилась тусклая улыбка. — Хотя она не могла похвастаться такой же непостоянностью, как горный лорд Шэнь, они похожи в своей жестокости. Приходят и уходят по собственной прихоти, невзирая на то, как мы тоскуем по ним... Ах, но стоило ледяной красавице ощутить жар любви, и морозная зима уступила место цветущей весне. Сиянь ... самая могущественная и великолепная женщина, которую я когда-либо знал. Упомянутый Шэнь Цинцю крепко поджал губы; он никого не мог обвинять в том, что его считали жестоким, ведь его собственные действия столько раз подталкивали Ло Бинхэ за грань. — Если подумать… Твоя любовь к горному лорду Шэнь лишний раз доказывает, что ты — моя плоть и кровь. Сказать по правде, бессмертный не ожидал, что демон так быстро это признает. Ло Бинхэ, похоже, полностью разделял чужое мнение, но Святой Правитель просто улыбнулся, загадочно добавив: — Одиночество — неприятная вещь. Полагаю, таких, как я, в человеческом мире принято называть стариками, а? Что бы это ни значило, Ло Бинхэ, похоже, уловил основную мысль, и уже гораздо смелее принялся расспрашивать о Су Сиянь. На этот раз Тяньлан-цзюнь с радостью ответил, рассказав драматическую историю о встрече под дождём, когда его возлюбленная героически истребляла монстров. Бессмертный скрыл свою улыбку за распахнутым веером, тихо радуясь тому, что его ученик наконец пребывал в приподнятом настроении. Шэнь Цинцю справедливо опасался, что путешествие может привести к конфликту и упорному отказу принять друг друга, но, к счастью, беспокойство оказалось напрасным. Два демона, не считая внешнего сходства, разделяли ранимую нежность своих сердец. И как только Ло Бинхэ решился продемонстрировать собственную уязвимость, Тяньлан-цзюнь последовал его примеру и тоже раскрыл собственную душу. После потери племянника у него остался только сын и его супруг, чтобы скрасить существование в этом мире. Святой Правитель вспоминал годы своего заточения и сводящего с ума одиночества. По сравнению с той разрушительной тьмой, чья-то компания, особенно человека, который так сильно напоминал Су Сиянь, могла стать настоящим утешением, хотя Тяньлан-цзюнь и упорно отказывался признавать это. Если бы бессмертному пришлось выразиться на современный лад, демоны напоминали двух собак, жертв жестокого отношения бесчеловечных хозяев, которые медленно принюхиваются и узнают друг друга. Так же неторопливо Ло Бинхэ и Тяньлан-цзюнь продвигались в своём общении. Путешествие в целом прошло без приключений, и Шэнь Цинцю понимал, что за это следует поблагодарить Шэнь Цзю. Не имея за плечами этой важной информации, они могли бы блуждать годами, прежде чем смогли бы отыскать какие-то следы. Несмотря на то, что совершенствующийся знал, что их ждёт, он неосознанно напрягся, стоило им приблизиться к печально известному пресноводному болоту. В другом мире эту часть путешествия совершил сам Тяньлан-цзюнь, воспоминания Шэнь Цзю больше не могли им помочь. Ветки сомкнулись над их головой, и лесная чаща стала по-настоящему зловещей; до их слуха донеслись жуткие напевы как раз одновременно с тем, как Шэнь Цинцю ощутил потоки отрицательной энергии — явный признак присутствия зла. Тем не менее, прежде чем они успели хоть что-то заметить, с лица Тяньлан-цзюня схлынули все краски, и он с невообразимой скоростью помчался к источнику звука. Ни бессмертный, ни полудемон не понимали, что происходит, но оба бросились вслед за повелителем демонов, прибыв как раз вовремя, чтобы стать свидетелями нападения жуткого призрака. Шэнь Цинцю мгновенно ринулся в бой, посылая вперёд россыпь талисманов, чтобы прикрыть Тяньлан-цзюня от яростных когтей мстительного призрака. Огороженный барьером запечатанный дух взвыл от гнева и заметался в потоках воздуха, словно пытаясь решить, следует ли ему продолжать бесполезную атаку. — Вы собрались умереть? — нахмурившись, горный лорд повернулся к старому демону. К его удивлению, Святой Правитель в ответ огрызнулся: — Если она хочет моей жизни, я с радостью отдам её! Я лучше умру и буду сопровождать Сиянь в загробной жизни, чем снова останусь один. Ты же видел моего сына, неужели мне всё ещё надо объяснять очевидные вещи..? Наблюдая за этой редкой вспышкой гнева, Шэнь Цинцю изо всех сил сопротивлялся желанию отвесить Святому Правителю хорошую оплеуху. — Собираетесь запятнать её душу грехом убийства человека, которого она любила? Подумайте, ваша задача сейчас не умереть за неё, а спасти её от страданий! Бинхэ! Мысленно признавая, что отец и сын действительно сделаны из одного теста, он окликнул супруга, который прекрасно знал, что делать. Ло Бинхэ надкусил большой палец, собственной кровью питая талисман. Он направил лист бумаги в цель мягко, будто не хотел причинить вред призраку, облик которого был едва ли узнаваем. Это был Талисман Успокоения, специально предназначенный для ритуалов упокоения беспокойных духов. Тяньлан-цзюнь, которого всё ещё сдерживал бессмертный, почувствовал, как силы покидают его. Затаив дыхание, он наблюдал за тем, как талисман сразил тот сгусток энергии, в который превратилась Су Сиянь. Талисман не оттолкнул призрачное существо, а завис перед беспомощно протянутыми тонкими руками. Окровавленное заклинание светилось ярко-красным, словно взывая к разгневанному призраку. Трое мужчин изумлённо наблюдали за тем, как привязанный к земле дух оборвал полные горечи вопли, вцепившись хрупкими пальцами в талисман, и в этот миг они наконец почувствовали, как негативная энергия развеивается. Одновременно рассеялся обезображенный облик призрака, являя мягкий лик истинной души, красавицы, отдалённо напоминающей Ло Бинхэ. Очищенная душа распахнула глаза, и в тот момент, когда её взгляд выхватил в сумерках фигуру молодого человека, нежная улыбка осветила бледное лицо, и женщина протянула руки. — Мой малыш... Скрипучий голос превратился в мелодичный перезвон колокольчика. Очарованный голосом, который взывал к нему с такой безусловной любовью, Ло Бинхэ поспешно бросился к Су Сиянь, но её бестелесная форма прошла сквозь руки любимого сына. Тяньлан-цзюнь встал рядом и потянулся, чтобы прикоснуться ладонью к щекам бесплотного духа. — Сиянь… Прости, я опоздал… Вымученный шёпот привлёк внимание призрака, Су Сиянь почувствовала видимое облегчение от его появления, и её фигуру охватило тусклое сияние — признак того, что дух отпустил тяготы и бремя этого мира и готов отправиться в подземный мир. Святой Правитель прищурился и обратил свой взгляд к сыну и хозяину пика Цинцзин. Он сомневался, получится ли у них, но, похоже, у обоих миров оказалось гораздо больше общего, чем можно было подумать. Шэнь Цинцю безмолвно перебросил мешочек для ловли души в руки Тяньлан-цзюня, который быстро заточил дух внутрь ловушки. Его руки дрожали, и в этот момент он был искренне благодарен за то, что получил новое растительное тело. Его предыдущий сосуд гнил и мог не выдержать силы души Су Сиянь. Он обвёл взглядом лесную рощу, заметив полуразрушенную лодку, почти заросшую виноградными лозами. Не обращая внимания на потоки холодной болотной воды, заливающей сапоги, Тяньлан-цзюнь направился к останкам женщины, которую когда-то любил. На его лице застыло нечитаемое выражение, когда в поле зрения появился обветренный скелет. Как и его сын, повелитель демонов прикусил большой палец, пустив капельку крови. С помощью своей силы он мог создавать демонические формы: рубиновые капельки крови превратились в тонкие красные нити, которые рассекали воздух ажурными лозами и сплетали сеть из подобных сухожилиям суставов, удерживая части скелета вместе. Тяньлан-цзюнь бережно держал скелет в объятиях, безмолвно возвращая в сухую землю любовь всей своей жизни. Когда-то он думал, что больше никогда её не увидит, и теперь был благодарен за подаренный шанс. Всего лишь один взгляд — когда-то он думал, что ему этого хватит. Но ещё раз увидев улыбку Су Сиянь, Тяньлан-цзюнь понял, как сильно ошибался. Ему этого мало, ему всегда будет мало. Остатки души и куча костей — вот и всё, что осталось, но сейчас его возлюбленная снова находилась в его объятиях, и он сделает всё, чтобы в будущем так и было. Ло Бинхэ нечитаемым взглядом наблюдал за тем, как Тяньлан-цзюнь всё дальше углубляется в болотные топи. — Учитель… Кажется, я гораздо больше похож на него, чем мог подумать, — тихое бормотание достигло только слуха Шэнь Цинцю. Его ученик ясно расслышал слова отца, обращённые к бессмертному, и не мог не задуматься о тех моментах, когда предпочёл бы пострадать от рук Шэнь Цинцю, если это порадует Учителя. Горный лорд, казалось, прочитал его мысли, и постарался выбить подобную ерунду из чужой головы быстрым ударом веера по макушке. Он смерил супруга неодобрительным взглядом. — Ло Бинхэ, ты целый месяц будешь спать в боковой комнате, если не отбросишь эти глупости. От проявленной заботы супруга на сердце растеклось привычное тепло, и довольный Ло Бинхэ кивнул с мягкой улыбкой. Улыбка исчезла с его лица, когда на поляне снова появился Тяньлан-цзюнь с целостным скелетом Су Сиянь в руках. Юноша действительно с лёгкостью мог поставить себя на его место. Он бы сделал то же самое, если бы эти белые кости принадлежали Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ однажды уже приходилось держать в руках его мёртвое тело. Мириады эмоций, переполнявшие сейчас душу Святого Правителя, были ему хорошо знакомы. Именно поэтому он решил оставить отца наедине со своими мыслями, пока они направлялись к ближайшему селению. Тяньлан-цзюнь бережно нёс останки любимой женщины; он с тоской погладил череп, всё ещё не желая расставаться с тем, что от неё осталось. Однако меньше всего он хотел и дальше мучить Су Сиянь, поэтому сложил погребальный костёр, чтобы предать очищающему огню то немногое, что осталось от тела, трепетно храня в небольшом мешочке чужую душу до тех пор, пока не подберёт для неё лучшего вместилища. — Бинхэ… — тихо произнёс он, и без подсказок полудемон понял, чего хотел от него отец. Вернувшись под крышу скромного постоялого двора, они погрузились в сон, вскоре вновь встретившись в Царстве Снов старейшины. Вдалеке два демона и один бессмертный разглядели силуэт женщины, горделивая осанка выдавала непреклонность и внутреннюю силу. Неожиданно рядом с ней оказался Демон Снов, на лице которого застыло мрачное выражение. Они обменялись парой фраз, и старейшина бросил взгляд за спину женщины, заставив ту обернуться. Она была по-настоящему красива; ничего удивительного, что Ло Бинхэ родился с такими правильными чертами лица. Су Сиянь была поистине прекрасной женщиной с лёгким оттенком отчуждённой резкости, придававшей её облику уникальное великолепие. Тяньлан-цзюнь потерял дар речи, увидев свою возлюбленную именно такой, какой она была при жизни. Больше всего на свете демон хотел заключить её в свои объятия и бросился к ней в тот же миг, когда Су Сиянь сделала шаг к ним навстречу. Это выглядело, словно сцена из романтического романа, пара встретилась на полпути, но в тот момент, когда Шэнь Цинцю ожидал сердечное воссоединение влюблённых, Су Сиянь внезапно размахнулась и со всей силы врезала Тяньлан-цзюню кулаком в живот. Это стало для него полной неожиданностью, и демон практически согнулся пополам. Ло Бинхэ пришёл в такое замешательство от увиденного, что даже не решился подойти. — С-Сиянь?.. Предположительно трогательная сцена закончилась, так и не начавшись, когда Су Сиянь схватила своего возлюбленного за грудки и рывком подняла на ноги, её красиво очерченные брови нахмурились. — Тяньлан-цзюнь, и у тебя хватило наглости запугать нашего сына? А сейчас осмелился показаться мне на глаза с этим глупым выражением лица после того, как причинил ему столько боли? Гневная отповедь женщины заставила всех присутствующих потерять дар речи. Откуда Су Сиянь узнала об этом? Демон Снов невинно пожал плечами. — Она хотела знать, как вы жили всё это время, поэтому для начала я показал ей воспоминания старшего отродья. «Старшее отродье», как Мэнмо окрестил Тяньлан-цзюня, внезапно почувствовал, что Демон Снов чем-то напоминает свёкра, души не чаявшего в своей невестке. Су Сиянь была духом, и, само собой, она находилась под контролем Демона Снов в его Царстве; в этом и заключалась природа способностей старейшины. Демон Снов с лёгкостью мог заглянуть за покровы воспоминаний людей, ему не составляло труда извлечь и воспроизвести память Тяньлан-цзюня для Су Сиянь. Испытанная душевная боль, вызванная страданиями возлюбленного, отошла на второй план, стоило женщине увидеть воссоединение отца и ребёнка, а вскоре переросла в праведный гнев, стоило ей узнать, как бездушно Тяньлан-цзюнь потакал безумию Ло Бинхэ. Принимая во внимание, какую жертву пришлось принести Су Сиянь, чтобы подарить жизнь своему сыну, будет невероятно сложно убедить её сменить гнев на милость. Шэнь Цинцю не изменился в лице, но мысленно подбадривал девушку, а Ло Бинхэ, весьма сбитый с толку, даже попытался защитить своего немного бесполезного отца перед матерью. — П-папа вёл себя не очень хорошо, но он просто… Он действительно потерял рассудок, лишившись тебя. Он просто... Очень любил тебя... мама... Под конец фразы его голос стал еле слышен, внезапно полудемона охватил страх, не перешагнул ли он невидимую грань, назвав Су Сиянь матерью. Вот только выговор, которого он так боялся, не последовал. Вместо этого женщина схватила Тяньлан-цзюня за ухо, словно непослушного ребёнка, выговаривая: — Нет нужды вступаться за этого дурака. Если бы он действительно любил меня, разве смог бы обидеть тебя? Мой сын появился на свет из моего чрева, а Тяньлан-цзюнь всё равно осмелился причинить тебе боль! Разве поймёт он, в чём был неправ, если я не преподам ему урок? Сказав это, заклинательница повернулась к своему окончательно запутавшемуся любовнику, приготовившись исполнить собственную угрозу. Что бы ни уготовила ему Су Сиянь в качестве наказания, Тяньлан-цзюнь был искренне готов это принять. Она снова дёрнула его за ухо, притянув к себе, чтобы прошептать: — Меня больше нет среди живых… Ты должен прожить до конца своих дней и позаботиться о нашем сыне. Сердце Тяньлан-цзюня, казалось, пропустило удар. Он мог видеть её, обнимать, чувствовать, но её не было среди живых. Су Сиянь никогда не сможет вернуться с того света, в отличие от Шэнь Цинцю, и лучшее, на что он мог надеяться — это редкие встречи, которые мог подарить ему Демон Снов, да и те не могли происходить слишком часто, поскольку души в Царстве Снов тратили слишком много энергии, а Су Сиянь, и без того ослабевшая после превращения в мстительного призрака, была слишком истощена, несмотря на то, что при жизни считалась известной заклинательницей. Реальность внезапно неподъёмной горой обрушилась на его плечи, и Святой Правитель не смог сдержать слёз, рыдая от настигшего его неотвратимого горя. Он заключил Су Сиянь в свои объятия и дал волю чувствам, вспоминая всё, чего они лишились и всё, что могли бы иметь. Су Сиянь растерянно распахнула глаза, а потом нерешительно приподняла руки, обнимая возлюбленного в ответ. Наблюдая за тем, как его родители наконец-то честны друг с другом, Ло Бинхэ не смог сдержать рыдания. Настала очередь Шэнь Цинцю сполна почувствовать собственную беспомощность, пока он нежно обнимал своего мужа и чувствовал, как ханьфу на плече намокает от пролитых слёз. — Посмотрите на себя, рыдаете из-за ерунды. Наш сын похож на меня внешне, но характером пошёл в тебя, — с упрёком произнесла Су Сиянь, но её жесты расходились со словами, когда она мягко обхватила лицо Тяньлан-цзюня ладонями, смахивая чужие слёзы. Ло Бинхэ только громче завыл в объятиях Шэнь Цинцю, растроганный словами Су Сиянь. Она без колебаний признала своего сына, ни на мгновение не подвергая сомнению его обращение к ней как к матери. Горный лорд давно привык к слезам Ло Бинхэ, но в этой ситуации юноша имел полное право не сдерживать эмоции. Тяньлан-цзюнь взял руки Су Сиянь в свои и прижал к груди. В глазах его застыл полубезумный взгляд, который напомнил Шэнь Цинцю о тех временах, когда Ло Бинхэ собирался предложить нечто из ряда вон выходящее, и в этот момент Святой Правитель выпалил: — Не отчаивайся, Сиянь. Я никогда не оставлю тебя одну, с этого момента мы никогда не расстанемся. Жди меня, и мы вместе отправимся в подземный мир, когда придёт время. Выходи за меня замуж, Су Сиянь, чтобы мы могли разделить ещё три жизни после этой! Предложение прозвучало, словно гром среди ясного неба. Су Сиянь не скрывала своего удивления, а после прищурилась. — Что за чушь ты несёшь! Я мертва, кого ты собрался брать в жёны? Урну с прахом? — Если потребуется, я каждую ночь буду спать в обнимку с твоим прахом! При жизни я ничего не смог тебе дать, но в этом мире, каким бы мимолётным он ни был, я могу подарить тебе всё. Что сложного в том, чтобы провести свадьбу во сне? Принести клятвы быть вместе всю жизнь, пусть даже в этом иллюзорном пространстве. Неужели оно того не стоит? Какая разница, что это иллюзия, если это приносит счастье? Демон Снов обиженно подумал, что повзрослевший щенок рассуждает так, будто сам собирается всё устроить, хотя на самом деле ему придётся просить помощи у старого демона. Старейшина надменно фыркнул, решив не спорить. Провести свадьбу для него и в самом деле было проще простого. Шэнь Цинцю наконец нарушил молчание и обратился к женщине. — Дева Су, если позволите, замечу, что свадьбы с призраком — не такая уж редкость. Несмотря на ваши опасения... Я считаю, что Бинхэ пойдёт на пользу, если вы оба испытаете счастье в браке. Полудемон бросил робкий взгляд на Су Сиянь, его глаза покраснели и опухли от пролитых слёз. Она, как и любая любящая мать, чувствовала, что не в силах отказать своему ребёнку. Хотя Су Сиянь хотела многое высказать Шэнь Цинцю, в душе она была благодарна за его заботу о своём сыне. Такая гордая заклинательница, как Су Сиянь, естественно, не потерпит, если Ло Бинхэ заклеймят внебрачным ублюдком. Он был желанным плодом большой любви. И хотя, по её мнению, вступать в брак после смерти было довольно бессмысленным занятием, она очень хотела подарить своему сыну полноценную семью. В конце концов, она кивнула. Демон Снов тонко почувствовал изменившуюся атмосферу и в один миг украсил обстановку вокруг в яркие праздничные цвета, одновременно облачив жениха с невестой в роскошные красные свадебные наряды. Вокруг них зазвучали шумные барабаны и музыка, но старейшина оказался достаточно тактичен, чтобы не привлекать безликих марионеток к этому радостному событию. Весьма довольный собой старец сменил собственное облачение на изящные нарядные одежды и двинулся к алтарю, взяв на себя роль духовника. Ло Бинхэ второй раз присутствовал на свадьбе, и, несмотря на скромность церемонии, его глаза светились детским нетерпением. Он казался таким красивым и таким радостным, что Шэнь Цинцю не смог удержаться и поднёс руку мужа к своим губам, целуя тонкие пальцы. Бессмертный сдержал тихий смешок, наблюдая за тем, как Ло Бинхэ заливается краской от этого нежного жеста, и мягко подтолкнул к паре перед ними. Тяньлан-цзюнь просиял и опустился на колени, когда Демон Снов торжественно объявил: — Первый поклон — Небесам и Земле! — Второй поклон — родителям! Родители пары, конечно же, не могли присутствовать на празднике, старейшина сказал это скорее формально, следуя ритуалу церемонии. Он никак не ожидал, что Су Сиянь и Тяньлан-цзюнь повернутся и поклонятся ему в ноги. Демон шмыгнул носом, растроганный тем, что в нём видят родителя, но быстро взял себя в руки, помня об образе, который всё ещё нужно поддерживать. Демон Снов украдкой смахнул влагу с ресниц и выкрикнул: — Третий поклон жениха и невесты — друг другу! Склонившись в поклоне, Тяньлан-цзюнь протянул руку, чтобы стянуть вуаль с Су Сиянь. Никогда ещё она не казалась ему прекраснее, чем сегодня, её улыбка, напоминающая свежие весенние цветы, наполняла её захватывающую красоту нестерпимым сиянием. Вся боль, непонимание, страдания, их несчастья и препятствия между ними оказались забыты, и в этот момент они поняли, что всё это не имело никакого значения. Сила, которой он обладал, власть, которую ей пообещали — всё это потеряло всякий смысл перед лицом их любви. Всё, чего они хотели на самом деле — это быть друг у друга. Сердце Су Сиянь дрогнуло, стоило ей увидеть эту глупую улыбку на лице своего любимого. Она снова схватила его за ворот свадебного халата и потянула вниз, но на этот раз, чтобы поцеловать. Ло Бинхэ, не привыкший видеть проявления любви других людей, залился стыдливым румянцем, поражённый смелостью собственной матери. Невольно он с надеждой взглянул на своего супруга, но Шэнь Цинцю непреклонно закрылся веером. Он определённо не собирался вытворять нечто столь предосудительное перед лицом собственной свекрови, к тому же во время их свадебной церемонии! Как оказалось, горный лорд не ошибся, в следующую минуту их поманила Су Сиянь. Пара послушно приблизилась. Все события последних дней остались позади, и Су Сиянь смогла хорошенько взглянуть на своего сына. Её взгляд лучился нежностью, а прикосновение руки к щекам юноши было мягким, словно прикосновение крыльев бабочки. — Бинхэ… Ты совсем вырос. Я не смогла тебе ничего дать, но ты вырос таким большим. Несмотря на её суровый вид, голос Су Сиянь выдавал обуревающие её эмоции, отчего на глазах Ло Бинхэ снова выступили слёзы. Он нерешительно протянул руки, точно так же, как совсем недавно, когда пытался поймать душу Су Сиянь, поддавшуюся безотчётному страху и боли. Женщина отринула любые сомнения, раскрывая объятия и крепко прижимая к себе сына. Она держала Ло Бинхэ на своих руках только один раз в жизни, и то лишь для того, чтобы опустить новорождённого малыша в таз для стирки, не в силах запеленать ребёнка ничем, кроме тряпок. Слишком опасно было закутывать мальчика в окровавленные одежды из-за страха, что одежда её школы может выдать личность ребёнка и навлечь на него беду. Но её малышу, наследнику небесных демонов, была уготована нелёгкая судьба. Су Сиянь не просила ничего, кроме счастливого и благополучного будущего для своего ребёнка. На долю Ло Бинхэ выпало много невзгод, но сейчас он наконец был в безопасности. И теперь, когда она наставила Тяньлан-цзюня на путь истинный, она надеялась, что её сын станет счастливее в будущем. Женщина позволила своему драгоценному ребёнку с рыданиями повиснуть на ней, утешающе поглаживая того по спине. Тяньлан-цзюнь взирал на это глазами брошенного щенка, невольно сравнивая и чувствуя разницу в отношении, но принял мудрое решение оставить своё возмущение при себе, стоило Су Сиянь бросить на него короткий взгляд. Когда Ло Бинхэ наконец успокоился, Су Сиянь отстранилась и вытерла следы слёз с его лица. Даже немного смешно: отец и сын никогда не встречались до недавнего времени, но в глаза в первую очередь бросалось их сходство. Она нежно погладила юношу по щекам, а затем со всей серьёзностью произнесла: — Однажды я должна выразить свою благодарность человеку, который дал тебе имя и вырастил тебя. Возможно, если ей повезёт, она встретит в загробной жизни женщину, которая подарила её ребенку материнскую любовь, заменив родную мать. Ло Бинхэ кивнул, глотая слёзы, беззащитный перед искренними словами матери. Его вторая мама заслуживала всяческого обожания; он был счастлив и благодарен за то, что Су Сиянь приняла и оценила её роль в жизни сына. Тяньлан-цзюнь наконец не выдержал и вмешался в разговор, обвивая руками талию Су Сиянь со спины. Он немного дулся из-за того, что его отодвинули на второй план сразу после свадьбы, и больше всего не хотел, чтобы его жена грустила. Вместо этого Святой Правитель предложил: — Ты можешь наречь нашего сына вторым именем или титулом. Его влияние в Царстве Демонов неуклонно растёт, а «Бинхэ Цзюнь» звучит не так элегантно, как «Тяньлан-цзюнь». Су Сиянь слегка шлёпнула его по губам в наказание за хвастовство. — Если ты не возражаешь, Бинхэ… Я оставлю это решение за тобой. Больше всего на свете она хотела бы оставить своему ребёнку хоть что-то, что он смог бы пронести с собой на протяжении этого длинного пути, но Су Сиянь исчезла из его жизни сразу после рождения и теперь оправданно опасалась преувеличивать собственное положение в сердце Ло Бинхэ. Глаза её сына изумлённо распахнулись, после чего он пылко замотал головой. Юноша встал перед женщиной на колени и обхватил её маленькие ладони своими руками, улыбаясь самой милой улыбкой, на которую только был способен. — Мам, этот сын очень хочет получить от тебя такой подарок, — кокетливо проворковал он, словно разговаривал с Шэнь Цинцю. Су Сиянь по натуре была суровым человеком, её было нелегко смягчить подобными уловками, но этот ребёнок улыбался настолько очаровательно, что она не устояла перед желанием его немного побаловать, дабы немного возместить своё отсутствие в его жизни. Она кивнула, и палочкой для благовоний начертила несколько символов на песке. — «Хань», а следующий символ — «Лан» от имени твоего отца. Шэнь Цинцю с любопытством прочёл получившееся имя. — «Хань» означает время перед рассветом? Су Сиянь кивнула. Она нежно погладила Ло Бинхэ по макушке, тепло улыбнувшись, когда её сын недоумённо моргнул широко распахнутыми глазами. — Ханьлан, твоя жизнь до сих пор, несомненно, была полна страданий. Пусть это имя напоминает тебе, что даже в самой непроглядной мгле всегда остаётся всего лишь шаг до полосы света. Никогда не отказывайся от будущего, которого ты хочешь достичь, даже если на пути к нему ты можешь споткнуться и упасть. Темнее всего перед рассветом, и если ты когда-нибудь заблудишься, то, возможно, встретишь в этом мраке кого-то, кто поведёт тебя за собой. Сказав это, она бросила многозначительный взгляд на Шэнь Цинцю, и бессмертный церемонно кивнул. Он опустился на колени рядом с Ло Бинхэ, чтобы принести клятву перед лицом родителей своего супруга. — Пока я жив, я не позволю никому обидеть Ло Бинхэ. Юноша почувствовал, как на глазах снова наворачиваются горячие слёзы, но сумел взять себя в руки, смело улыбнулся и взял учителя за руку. Его любящий муж и его родители сейчас рядом с ним, благословляли их и присматривали за ними. Ло Бинхэ давно миновал тот возраст, когда забота и внимание родителей жизненно необходимы, но, ощущая на себе полные гордости взгляды родителей, почувствовал, что на свете не существует ничего, теплее семьи. И всё это он смог обрести благодаря своему возлюбленному Учителю. Прекрасный юноша слегка наклонился и прошептал: — Этот супруг никогда не сомневался, что А–Юань создан именно для меня. Горный лорд на некоторое время задумался, прежде чем закрыть глаза и степенно кивнуть, давая понять своему ученику, что он придерживается того же мнения. Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ. Шэнь Цзю и Сяолан. Шэнь Юань и Ханьлан. Всё это ветви одного и того же дерева, которые пережили неистовые бури и шторм, явив миру великолепные цветы. Шэнь Цинцю тепло улыбнулся. Не такой уж плохой финал для запутанного сюжета. =========================== [Послесловие] — Итак, вижу, вы обратились за помощью к горному лорду Му, чтобы заполучить мою кровь для нового растительного сосуда. Думаю, мне следует нанести ему визит, чтобы выразить благодарность. Тяньлан-цзюнь теперь проживал на пике Цинцзин, но, хотя он и мог свободно бродить где угодно в пределах хребта Цанцюн, ему всё ещё требовалось разрешение, чтобы отправиться на другие вершины. Шэнь Цинцю пообещал сделать всё возможное, чтобы демон смог побывать на вершине Цяньцао. Однако Ло Бинхэ, услышав эту новость от Учителя, не смог скрыть удивления. — Папа ещё не был в гостях у Му-шишу? Странно... Тогда что это была за слабая демоническая аура, которую он смог почувствовать от Му Цинфана, когда они недавно встретились?