Перелетные птицы

Тихая мелодия, напоминавшая пение южных птиц, словно мягкое покрывало окутывала и убаюкивала, забирая чувство времени и уводя от всего внешнего мира в свой чудесный мир. Тонкие девичьи пальцы, попеременно закрывавшие отверстия на глиняной фигурке птички, завораживали даже женщину, осторожно проводившую по волнам золотых кудрей деревянным гребнем и с мягкой улыбкой любовавшуюся отражением хрупкой девочки, сидевшей прямо перед ней и игравшей на столь простом, но любимом музыкальном инструменте. Наверное, если бы ей, Тише, в детстве кто-нибудь сказал, что через двадцать лет она будет жить на другом конце света, есть южные фрукты и иметь целый сундук пусть и не очень дорогих, но разных платьев, она бы рассмеялась и не поверила. Куда же дочери колесного мастера мечтать о таком? Тогда пределом её фантазий был маленький домик у водяной мельницы, любимый муж, дети и обязательно красивая лошадь. Сейчас же все это вызывало лишь грустную улыбку. Тиша, будь у неё такая возможность, с радостью отдала бы все платья, фрукты, тепло южных городов, их красоты и диковинки за возможность вернуться в просто сколоченный домик, обнять отца, поцеловать мать, которых уже, наверное, и в живых-то нет. С другой стороны, она прекрасно понимала, что если бы тогда, четырнадцать лет назад, все повернулось иначе, не было бы и Лианны, закончившей играть на своем подарке и восторженно рассказывающей о том, как мальчик-гончар вылепил для неё эту птичку. Тиша лишь добродушно улыбалась, заплетая волосы дочери в легкую косу. В их скромной комнате, которую они делили уже много лет, все горизонтальные поверхности были заставлены чашками, горшочками, кувшинчиками и различными другими произведениями юного мастера, который дарил их девочке при любой возможности. Они были друзьями с тех пор, как их маленькая семья из двух человек перебралась под крышу купеческого дома еще десять лет назад. Сама женщина не без содрогания вспоминала предшествовавшие этому четыре года скитания по улицам, портам и публичным домам с крохой на руках. Но, наверное, именно тогда она начала верить в Богов, которые все-таки были милостивы, отняв у неё человека, которого она любила, которому доверяла, но подарив возможность увидеть этот мир таким, какой он есть — мерзким, жестоким, готовым вцепиться тебе в глотку за любую ошибку, чтобы потом преподнести дар в виде того, кто примет тебя, потасканную, избитую, с чужим ребенком, под свое крыло, даст кров и хлеб, а твоему ребенку возможность учиться, расти, не зная голода и необходимости работать сутками напролет. И Тиша была за это искренне благодарна, когда ждала своего благодетеля из очередного путешествия, когда просто готовила, убирала или рассказывала Лианне о далеких странах, о которых в свою очередь ей поведал Тейлор, побывавший, кажется, во всех уголках мира. И, глядя в эти зеленые глаза, она лишь на пару секунд каждый раз замолкала, словно пытаясь прогнать наваждение. Её дочь не помнила ни ужасов первых лет жизни, ни тем более никогда не знала своего настоящего отца, но почему-то в её поворотах головы, интонациях, слишком смелых, новаторских и необычных идеях Тише мерещились черты Тириона. Она давно перестала плакать и убиваться, но не смогла перестать думать о том, что Лианна, самая красивая девочка в этом городе, за которой хвостами вились мальчишки богатых господ, не должна повторить её судьбу, и, наверное, девочке все-таки нужен был отец. Настоящий. Тот, кто бы направил её живой и пытливый ум в нужное русло и научил действительно стоящим вещам, а не разглядыванию карт других стран и чтению книжек о рыцарях. Но все эти мысли женщина гнала от себя прочь. Вот и сейчас лишь встряхнула длинными черными локонами, перекидывая их на спину, и поцеловала дочь в лоб, желая спокойной ночи. Она знала, что её солнце не ляжет, будет, как обычно, смотреть на звезды у открытого окна, думая, что матушка уже спит. Тиша не хотела отнимать этот крошечный кусочек сказки у ребенка, а потому лишь задувала свечи и забиралась под тонкое одеяло на кровати, прикрывая глаза, чтобы провалиться в сон без сновидений. Ни кошмары, ни грезы не посещали её уже много лет, что было несказанной радостью для того, кто все еще не до конца верил, что реальность, слишком благодушная в последние годы, не является лишь очередным миражом сознания. Первые лучи солнца, только выглянувшего из-за горизонта, скользили по крышам и оживляли город легкими прикосновениями. Он, конечно, и ночью никогда не засыпал, но улицы его заметно пустели, а сейчас вновь наполнялись сотнями разных голосов, скрипом телег, шаркающими шагами, смехом детворы, криками в порту, грохотом ящиков и еще множеством звуков, которые было не разобрать. И пусть в доме было тихо даже в столь ранний час — никто не осмелится будить господ, тем более, прибывших с дальней дороги еще вчера, слуги едва слышно сновали по коридорам, перешептываясь между собой. На кухне давно кипели котлы со множеством блюд, нарезались фрукты, сыры, овощи и другие закуски. В саду мирно подравнивали кусты и траву мальчишки-садовники под руководством уже седого дедушки, который постоянно ворчал на своих юных помощников. Тиша любила всю эту утреннюю суету, когда благородные спали. Это был их, слуг, мир, в котором они жили, смеялись, могли позволить себе намного больше, чем во все остальное время суток. Никому не нужно было кланяться, они тихонько напевали мотивы со всех уголков света — каждый со своей родины, — обсуждали предстоящий день, делились слухами и переживаниями, распределяли обязанности, просто спокойно завтракали, зная, что никто срочно не понадобится где-нибудь в другом крыле этого огромного дома. Вот и сейчас, мирно составляя список того, за чем нужно будет послать служанок на рынок, она с улыбкой поглядывала на Лианну в новом платье и с красивыми лентами в волосах. Девочка жевала яблоко и смеялась над рассказом кухарки о том, как вчера в городе видела выступление бродячих артистов. Дочь была сказочной принцессой на фоне всех обитателей этого континента. Здесь редко встречалась светлая кожа, а уж золотые волосы и вовсе делали её в прямом смысле очень дорогой девочкой, диковинкой, которой не стыдно похвастаться. Да и сама Лианна не упускала шанса побыть в центре внимания, несмотря на все предостережения матери. Вот и сегодня она искренне радовалась тому, что вчера её назначили прислуживать гостям за сегодняшней приветственной трапезой. Тиша лишь покачала головой, но, видя восторг и желание девочки поглазеть на богатых людей со всех городов, сдалась. Никто не обидит её дочь, не в этом доме, хозяин которого за столько лет службы еще ни разу не позволил кому-то из слуг пострадать незаслуженно. Пожалуй, он был одним из немногих людей, доверять которому женщина все-таки научилась. Ей были не интересны его деньги и положение, её устраивал кров и защита для себя и дочери, а его —отсутствие типичных женских истерик, требований подарков и просьб жениться, выделить комнаты, сделать королевой, их обоих устраивало такое соседство и вечера, которые они часто проводили вместе не только за приятными беседами. Дописав весьма внушительный список, она передала его служанке, умевшей читать, и выдала большую корзину ей и её сопровождающему — сильному конюху, который должен был защитить хрупкую девушку в случае чего. Все-таки в городе было достаточно неспокойно, хотя друг на друга горожане не кидались, тем более бывшие рабы и слуги — все слишком давно варились в одном кругу и привыкли видеть врага в чужаках, а не среди своих. Убедившись, что эти двое ушли, Тиша сама принялась за готовку. Обычно она не работала на кухне, занимаясь делами по дому, но сегодня рук совершенно не хватало, так что нужно было помогать. Например, с замешиванием теста, которым женщина и занялась, разбивая в большую миску яйца. — Мама, а правда, что сегодня приедут советники королевы? — Лианна, привлеченная к простой нарезке овощей, чтобы не запачкать платье, выжидающе смотрела на неё. — Я не знаю, дорогая, у меня же не сто ушей, чтобы слышать всё, о чем шепчутся в этом доме, — пожала плечами Тиша. Она действительно не знала ни точного списка гостей, ни их рода занятий, только количество персон, на которое нужно было все приготовить. — Но все ведь говорят, что они правда приедут! — в девичьем голосе явно слышались обида и разочарование. — А тебе-то они на кой? — выручила её пухлощекая кухарка, стоявшая рядом с такой же миской и тоже замешивающая основу для какого-то десерта. Дочь, кажется, даже растерялась от такого простого вопроса и захлопала своими позолоченными ресницами. Тиша-то знала, что ей, как и любому ребенку, было жутко любопытно взглянуть на людей, приближенных к великой королеве, которую здесь многие чуть ли не боготворили. Лианна же восхищалась её красотой, которую описывали все вокруг, сама девочка никогда не видела мать драконов, даже издалека. Но, наверное, где-то в глубине души хотела быть на неё похожей, ведь она, как говорили, тоже родилась за морем и была белокожей, как и некоторые её советники, что было несказанной редкостью. — Я хотела посмотреть, правду ли говорят, что у нашей королевы в советниках люди с другого берега моря. Я слышала, что её правая рука — это маленький человек. — И где ты берешь эти слухи? — Тиша не смогла сдержать своего удивления и вопросительно подняла бровь, разглядывая собственного ребенка. Она никогда не поощряла любви к сплетням, но упоминание «маленького человека» из уст дочери её насторожило. — В любом случае, даже если это правда, то глазеть на них не стоит. Никому не будет приятно, когда его разглядывают, словно глиняную игрушку. Уж кому как не Лианне это знать. В детстве она жутко смущалась от повышенного внимания к своей внешности и только потом осознала преимущества такого положения дел. Но то красивая и юная девчушка, а взрослые люди редко любят, когда на них глазеют, даже дети. К счастью, дальнейшая беседа повелась о привезенных из-за моря тканях и других вещицах, что Тайлер уже щедро выставлял на рынках. Тиша краем уха слушала о новых специях и винах, в которых собирались запечь птицу, сама же уже мешала тесто, чтобы позже накрыть его полотенцем и поставить поближе в печи, где оно поднимется. За разговорами время летело быстро; Лианна, поцеловав мать в щеку, упорхнула наводить последние приготовления к одной из больших гостиных, где должны были трапезничать гости. Сама женщина еще помогла с начинкой для выпечки, проверила корзины пришедших с рынка слуг и удовлетворенно отметила, что все сейчас идет как по маслу, и лучше бы не спугнуть эту удачу, так как ей еще самой надо было переодеться. Она обещала не оставлять дочь одну, да и прислуживать за столом было одной из её основных обязанностей, для которых платье в муке совершенно не годилось. Благо по её подсчетам у неё оставалось время сменить одежду, что Тиша и поспешила сделать. Днем в коридорах почти никого не было, все готовились к прибытию самых важных гостей. Во всяком случае, проходя мимо сада, женщина с улыбкой заметила на детей-слуг, толпящихся у служебной калитки и разглядывающих улицу, явно ждущих чего-то. Все-таки ребятня остается собой на любом конце света — такой же любопытной и непосредственной, жадной до всего нового и неизведанного. Переодевшись в более легкое и изящное платье из струящейся ткани и без рукавов, Тиша заколола волосы, оставив лишь две вьющиеся пряди у лица. Она никогда не наряжалась специально, но сейчас было прямое указание — одеться в самое лучшее, что у них было. Тайлер любил роскошь даже в мелочах, даже в нарядах прислуги, которая, по его же собственным словам, должна была быть приятна глазу и органично дополнять своих господ. И, конечно, ему хотелось продемонстрировать перед гостями свое влияние и богатство, которое он не утратил даже с отменой рабовладельческого строя, ведь почти все здесь были свободными людьми, платившими ему своей верностью за то, что каждого из них он вытащил из самых низов, грязи и отвратительной жизни. У некоторых уже даже успели вырасти дети, которым с рождения прививались уважение и любовь к благодетелю, — у Тайлера всегда было все схвачено. Иногда Тише казалось, что он знает будущее и готов ко всему, поэтому неудивительно, что именно ему выпала честь встречать всех этих богатых и влиятельных людей. Тем не менее нужно было спешить, так как, судя по служанкам, толпившимся у анфилады перед садом, последние гости уже прибыли и о чем-то беседовали с хозяином дома. Ускорив шаг, женщина все же успела зайти в гостиную и встать рядом с дочерью, которая переговаривалась с еще парой служанок у стены, ожидая прихода гостей и открыто гадая, кто же это будет. Все эти девчушки были немногим старше Лианны, и Тиша чувствовала себя среди них лишней, но помнила о том, что она здесь в отличие от них не украшает обстановку, а должна за ними присматривать в качестве взрослой и одной из управляющих дома. На ней действительно лежала ответственность примерно за четверть слуг этого дома, которыми она руководила и распределяла между ними обязанности. В коридоре послышались шаги и приглушенные голоса. Девушки тут же встрепенулись и отошли друг от друга, присев в почтительных реверансах — здесь предпочитали этикет, близкий к родному самой Тише. Гости вошли, даже не обращая внимания на прислугу, а сама женщина лишь укоризненно посмотрела на дочь, которая попыталась из-под опущенных ресниц разглядывать гостей. Вот неугомонная, насмотрится еще. Правда, собственный взгляд на секунду замер на человеке, вошедшем вслед за Тейлором. Тиша тут же слегка качнула головой, отгоняя наваждение и давая знак девушкам, чтобы те наполнили кубки рассевшихся на диванчиках гостей водой с лимоном — для вина слишком рано, а этот напиток отлично утоляет жажду и прекрасно спасает от жары. В голове тревожной мыслью билось, что ей точно показалось. Не может человек, с которым она виделась почти пятнадцать лет назад, оказаться здесь, на другом конце света, да еще и в советниках матери драконов. Ей не хотелось поднимать голову и смотреть, чтобы не потерять хрупкую иллюзию, рожденную в полной забот голове. Тиша старательно не вслушивалась в разговоры гостей и лишь наблюдала, чтобы кубки были полны, а также, увидев жест Тейлора, послушно вышла на несколько секунд, отдавая распоряжением слугам, дежурившим у дверей, чтобы те сходили на кухню и велели принести первые закуски и фрукты.