Переломный момент

Чашка опустела, Асока поставила её в раковину и открыла кран. Вода с шумом стекала вниз, унося с собой остатки заварки, становясь тоже коричневой, до этого бывшая прозрачной. — Вот так же и с людьми, — произнесла Тано, убрав чашку в сушилку — От рождения мы все девственно чистые и невинные, это уже потом, в процессе жизни, к нам цепляется разная грязь и далеко не ото всей нам удаётся отмыться, какая-то останется с нами навечно. Да если и отмоешься, то всё равно никогда уже не станешь таким, как был. Опыт позволит вернуть чистоту, но не стирает память о сделанном, чтобы мы навсегда запомнили, как нам не нужно поступать. И благо если урок пошёл впрок, а если нет... Эх, как же тогда быть в этом случае? Как убедить Лакса стать прежним? Неужели моей любви для этого мало? Девушка тяжело вздохнула. Её любовь к Лаксу была именно такой, какой её показывали в мелодрамах: чистой, возвышенной, от которой хотелось петь, а за спиной вырастали крылья. И даже теперь, когда от неё остались лишь пустота, боль и тонны сладко-горьких воспоминаний, Асока не могла не думать о том времени, когда всё было в порядке и подсознательно цеплялась за него, отчасти не желая признавать того, что там давно уже всё кончено. Гораздо раньше, чем Лакс об этом сказал. Намного раньше, чем он узнал тяжелое известие. Раньше, чем полгода назад. А ведь начиналось так хорошо, нет, надо брать выше, прекрасно, лучше всего на свете. И ведь тогда, около года назад, Асока уже совсем отчаялась добиться любви Бонтери, решив, что теперь, после гибели Стиллы, он будет хранить ей верность и уж точно не обратит внимания на новое чувство. Тано хорошо поняла горе любимого и стоя с ним вместе возле гроба молодой Герреро, твёрдо дала себе слово прекратить все попытки завоевать его любовь. Глубина горя его утраты, отразившаяся в больших серьёзных глазах поразила девушку в самое сердце и она поняла всю безнадёжность своего чувства. Асока ничего ему не сказала, просто стояла рядом, поддерживая морально, хотя, не чувствуя Силы, он вряд ли мог это оценить, за то самому Лаксу нашлось, что сказать тогруте, то, о чем должен был ещё перед началом восстания, но не мог, время было другое. И Стилла...она вряд ли поняла бы это. — Асока, Денгоб назначил меня новым сенатором от Ондерона — разорвал Бонтери возникшую между ними паузу — И в скором времени я заявлю в сенате о присоединении моей планеты к Республике. Теперь я понял, что это правильный выбор. Спасибо тебе. Возможно первая часть фразы звучала немного не так, но зато вторая, обращённая непосредственно к Асоке, навсегда врезалась ей в память. Ведь это был первый раз за долгое время, когда Бонтери выказывал ей признательность. Ей, несмотря на трагичность момента. А потом она улетела, ведь битва закончилась, восстание победило и джедаям нечего было больше делать на Ондероне. Асока и Лакс тепло попрощались друг с другом и весь обратный путь тогрута смотрела в окно светлым взглядом праведной грусти. Она отпускала его, но отпускала любя, давая ему лучшую жизнь и ей не было от этого больно. Она и дальше будет его любить, очень долго, всегда, ведь когда любовь идёт от сердца, взаимность не обязательна. И Тано сдержала своё обещание, оставив с этого дня все попытки добиться Лакса, она даже не звонила ему сама и ходила в здание сената только по делу, не оставаясь там ни одной лишней минуты. Так прошло чуть больше месяца, в течении которых они всё-таки несколько раз встретились, просто так, как друзья. Сходили погулять, посидели в кафе на Среднем уровне, при этом разговаривая о чем-угодно, кроме их отношений. Тем более, что после вступления Ондерона в состав Республики поговорить им было о чем. И как ни странно, несмотря на это Асока чувствовала себя на этих встречах почти счастливой, ведь, очевидно, поняв, что Тано больше не намерена пытаться навязать ему себя в невесты, Лакс перестал стесняться её присутствия и окончательно доверился ей. Он часто звонил ей сам и первым приглашал встретится, сам оплачивал заказы в кафе и мороженное, потом провожал до спидера. Жаль, не до Храма, но ведь это было не принято, так как могло вызвать ненужные разговоры у некстати встреченных товарищей, но Асока радовалась и этому, даже не думая о том, чтобы возжелать большего. Ей и так казалось, что на её долю выпадает слишком много счастья. Лакс сам ей звонит, сам желает встреч, часто поддерживает её темы разговора, заботиться о ней, даже звонит потом, спрашивая как она долетела до Храма. Но вот когда вся галактика собралась праздновать день, когда старый год сменяется на новый, Асока, испытывая большое волнение, решилась на отчаянный шаг, идущий вразрез с её твёрдым обещанием не навязывать Лаксу свои чувства. «Но я же не собираюсь ничего ему навязывать. Я просто хочу быть с ним в такой важный день» — подумала Тано утром этого дня, когда все вокруг суетились в предвкушении праздничной ночи, украшая комнаты и покупая подарки друзьям и родным. То, что она задумала, неожиданно для самой себя, было во всех смыслах рискованно и требовало большой хитрости, но девушка не привыкла отступать. Но сперва требовалось во что бы то ни стало убедить учителя отпустить её на всю ночь из Храма, ведь пока она была падаваном, тогрута не имела права отлучаться без ведома наставника, отвечавшего за неё. А Энакин вряд ли одобрит то, что она придумала на самом деле, значит, нужно было срочно придумывать что-то поверх этого и попросить товарищей прикрыть её. Скайуокер, как показалось тогруте, когда она, смиренно опустив глаза и сложив руки перед собой, попросилась отпустить её праздновать к друзьям, остался несколько недоволен этим, считая, что было бы лучше, останься она в Храме, в то время как он сам, конечно же будет с женой. Но этого Тано предпочла не заметить, радуясь первой победе, говорившей о том, что она задумала правое дело. И до конца дня девушка была как на иголках, думая одновременно о куче вещей. Как ей лучше будет одеться? Стоит ли накладывать макияж? Стоит ли приходить с пустыми руками или нужно взять что-то с собой? Но самое главное, как сделать так, чтобы ей не пришлось встречать праздник на улице? В итоге, когда на хроноиндикаторах всего Храма было чуть больше десяти вечера, Асока вышла из чёрного входа в храм, одетая в голубую кофточку без рукавов с вышивкой из стразов на груди, обтягивающих синих брюках и чёрных сапогах на высоком тонком каблуке, по иронии судьбы называемом шпилькой. Сверху надела лёгкую накидку, ведь там, куда она собралась, могло быть прохладно, лицо её покрывал самый минимум косметики: немного туши на ресницах, губы подведены помадой и совсем мало пудры. В руках девушка несла довольно тяжёлый пакет с салатом, фруктами и бутылкой сока. Выйдя за пределы двора Храма, тогрута позволила себе немного возликовать, ведь одно препятствие было позади, но оставались ещё и другие. Для начала следовало поймать спидер и долететь до космопорта, это оказалось нетрудно, возле ближайшего торгового центра постоянно толклись водители, подрабатывавшие извозом. И праздничная ночь не была исключением, хотя бы для одного из них, стоявшего возле своей потрёпанной машины, освещённый фонарями среди темнеющей парковки. Асока направилась к нему и не поскупилась оплатить двойной тариф. До космопорта было недалеко, но ведь и времени было уже немало и потому прибыла она туда уже в сумерках и с трудом могла прочесть названия маршрутов стоявших там кораблей. И только сейчас, только в этот момент Асока поняла, что именно задумала и почти осуществила и её существо вздрогнуло и задрожало от волнения. Сердце собралось в комок и опустившись куда-то в живот, тревожно выстукивало какой-то рваный ритм. Но вскоре эта дрожь приобрела уже совсем иной характер. Среди кораблей, бывших там, не было ни одного, который летел бы туда, куда надо Асоке. А время, между тем, подбиралось к одиннадцати вечера. Стало страшно, ведь ещё немного и Новый год придёт для неё прямо тут, в мрачном здании космопорта. — Пожалуйста, прошу тебя, позволь мне попасть туда, где моё сердце. Поверь это для меня сейчас самое важное. Потом я готова понести любое искупление. Я исправлюсь, я стану лучше, я не буду больше расстраивать своего учителя и цепляться к своим товарищам. Даже Корки шпынять перестану. Правда, только позволь отметить праздник так, как я хочу! — взмолилась Асока от всей души, веря, что вправду исполнит всё это. И видимо праздник касался всех, даже самих его создателей, так как Великая Сила тоже пожелала его отметить, подарив всем, кого видит, новогодние чудеса, и первой на очереди оказалась юная Тано. Иначе как же ещё объяснить тот факт, что не успела она произнести последних слов своей импровизированной, но такой искренней и горячей молитвы, Асока увидела новый корабль, совершивший посадку в космопорте Корусанта и одними губами прочла название планеты-конечной точки. А ещё через секунду уже неслась к трапу, чтобы затем, будучи уже в небе, понять, что точка невозврата пройдена и пути назад точно не было. Оставалось теперь надеяться, что хмурая планета и в этот раз примет неугомонную тогруту приветливо. Хотя, ведь как известно, незваный гость хуже гандарка. Но тем не менее, говорят под Новый год, что не пожелается, всё всегда произойдёт, всё всегда сбывается. Интересно, а что думает на этот счёт Лакс Бонтери и какую из этих истин приемлет больше. И вообще и в этот необычный вечер?