Переломный момент

Он понравился ей сразу, едва только завершилась их первая миссия по освобождению планеты Кристофсис. Вернее, нет, симпатия к молодому Рыцарю-джедаю появилась у тогда ещё совсем юной Асоки несколько раньше, чем их знакомство состоялось официально. В храм джедаев их привезли почти одновременно, с разницей в несколько дней, Энакину тогда было почти десять, а ей, Асоке, всего лишь около четырёх. Магистр Пло Кун доставил её, маленькую сироту, с родной Шили на сверкавший огнями, никогда не замолкающий Корусант. Привёз вечером, можно сказать, почти ночью и прямо к заседанию Совета. Там говорилось о каком-то вторжении на Набу и снятии блокады. Асока мало, что поняла из услышанного, а запомнила ещё меньше, собственно, только одно, тех двоих, что стояли посреди Зала Совета. Очень высокий мужчина с добрым, приветливым лицом, длинные волосы которого спускались вдоль спины, возле него стоял стройный молодой человек с косичкой у правого виска и маленький мальчик с бежевом комбинезоне и отросшими белокурыми волосами. Когда они с Магистром подошли к проему в двери, трое уже выходили и приветственно кивнули им обоим. Мальчик же взглянул при этом на Асоку и улыбнулся ей, приветливо и тепло, словно за ту секунду, что они стояли рядом, пытался показать ей своё дружелюбие. Эта короткая первая встреча на долгое время стала единственной, увидеть его снова Асока смогла лишь несколько лет спустя. Как она позже узнала это случилось потому, что его, Энакина, ввиду возраста и заслуг перед Орденом, сразу же произвели в падаваны, она же, Асока, бывшая в этом отношении не отличимой от других новичков Храма сделалась юнлингом и попала в тренировочную группу Мастера Йоды. Именно увидеть его, а не увидеться, так как Энакин даже не подозревал тогда о том, что на него смотрят. Ему было уже лет четырнадцать, он заметно вырос и стал выглядеть почти взрослым, Асоке в ту пору было лишь девять и она вполне могла оценить его взрослость и умения. Он находился в тренировочном зале, один и отрабатывал какое-то приёмы, Асока остановилась у двери и не смогла пойти дальше, увиденное заворожило её. Все движения подростка были так совершенны и отточены, что хотелось повторить и сделать их так, чтобы было максимально похоже. Она уже подняла было руку, чтобы открыть дверь и зайти, как её позвали и пришлось пойти на свою тренировку с группой. Но с этого дня Тано уже не просто размахивала мечом, а каждый раз при этом мысленно воскрешала увиденное и старалась подражать. Это в итоге получилось, вот только с одним никак не удавалось справиться, с привычкой применять обратный хват меча, хотя у Энакина был прямой. Но в остальном вскоре удары обоих стали неотличимы. А между тем, через пару лет их ждала новая встреча. Точнее, ждала снова только её. Тогда, поспешив во время отработки вертикального удара, пропустила касание противника и получила ожог на правой руке. Её отправили в медкорпус, где приветливая, хотя и несколько строгая, верховный целитель Вокара Че, тви’лечка немолодых лет, тотчас обработала ожог чем-то жёлто-коричневым и наложила поверх стерильную салфетку. — Вот и всё, девочка — сказала она, улыбаясь — Завтра уже пройдёт. Все бы так легко отделывались. Под этими всеми она явно имела кого-то конкретного, но врачебная этика не позволяла назвать имя. Впрочем, Асока и так его скоро узнала, столкнувшись в коридоре с Магистром Кеноби, учителем Энакина. Увидев его там, девочка не удержалась и спросила, зачем он здесь. Кеноби не стал лукавить и ответил, что идёт навещать своего ученика, проходящего лечение после отравления неизвестным ядом. Асока, робея и смущаясь, попросилась с ним, в душе не понимая, отчего сказала это и густо покраснела. Магистр несколько удивился, не припомнив этой девочки в окружении своего малообщительного ученика, но согласился и они пошли в небольшую палату в конце коридора. Внутрь их не допустили, так как пациент был в целительном трансе, после очищения крови. Кеноби позволили только приблизиться и капсуле, внутри которой был юноша и оставить то, что он принёс. Асоке велели остаться у дверей и в последний миг девочка засунула руку в карман и протянула Кеноби какой-то свёрток: — Вот, передайте ему, они вкусные. Там лежали любимые конфеты Асоки. Они были небольшие, округлой формы, покрытые белой сахарной оболочкой, а внутри имели мятный вкус. Тогрута любила их больше всего остального и искренне считала, что лучше них нет ничего на свете. Мастер Пло знал об этом и часто приносил их ей, тайком от Йоды, бывшего ярым врагом любого баловства. Конфеты были небольшие, но зато в свёртке их было много и должно было хватить ей на долгих срок, пока Магистр Пло не вернётся с миссии и не привезёт ей новые. Но сейчас она без сожаления расставалась со своим сокровищем, даже не подумав о его ценности ради этого странного юноши, к которому непонятно отчего так безотчётно стремилось вспыльчивое, импульсивное, но такое доброе и привязчивое сердце Асоки. Почему же к нему? Ведь он ни разу за всё их совместное время пребывания в Храме ни разу не приласкал её, не сказал слов дружбы или привязанности, какое там, едва ли он вообще знал, кто такая Асока и что ученица с таким именем вообще есть в Ордене. Во всяком случае он сам никогда не давал ей понять, что испытывает ответную симпатию к тогруте. Но девочка ничего не могла с собой поделать и продолжала тянуться к Энакину, такому замкнутому и нелюдимому. Конфеты Оби-Ван передал и как Асока успела заметить, сумел оценить их по достоинству, как потом она с удовольствием отметила, увидев как Энакин после тренировки угощал товарища именно ими. Знал ли он от кого они? Не ясно, да впрочем это ничего бы и не изменило, по крайней мере в ближайшие четыре года, прошедшие до посвящения Энакина в Рыцари, после его подвигов на Празитлине и достижение Асокой возраста, предполагавшего назначение в падаваны. Принято считать, что учителей не выбирают, идут к тому, которого назначит Совет, но и тут у Асоки всё было не просто так. Ввиду дружбы с Магистром Пло, фактически бывшим ей за отца, девочка знала немного больше, чем её товарищи. Он, по большому секрету, сказал Тано, что её планируют определить на обучение к Магистру Кеноби. Девочка несказанно обрадовалась. Именно он был прежде учителем Энакина, знал его с детства, общался с ним, был в курсе всех его тайн. Возможно, это обучение свяжет его с ним невидимой нитью и даже позволит приблизиться к нему, а может и видеться чаще. И Асока с нетерпением стала ждать завтрашнего дня, когда её представят учителю. Война Клонов продолжалась уже несколько месяцев и было небезопасно лететь на Кристофсис, где сейчас и находился Оби-Ван, но Йода устал ждать новостей оттуда и отправил юную тогруту в качестве гонца. Совместил два необходимых мероприятия. Однако, уже в небе её ждало новое потрясение, такое, что желание развернуть корабль обратно к храму в первый момент вытеснило все остальные. До того одолело её волнение и недоверие к услышанному только, что по голосвязи. Это был Мастер Пло. Стоял посреди голографической сферы со сложенными на груди руками и...говорил просто невероятную вещь. Планы меняются и обучение Асока будет проходить вовсе не у Кеноби, как они изначально хотели, а у другого наставника. Молодого и перспективного, хотя и неопытного, которого срочно нужно научить ответственности. И имя ему...Энакин Скайуокер. Это было столь невероятно, что даже не удивляло. Это, в сознании девочки, было сравнимо с тем, как возможность летать по космосу, не прибегая к кораблям и спидерам. Настолько невероятным, что к этому даже не стремились, зная о том, что это невозможно. Однако, теперь её помимо воли вытащили из корабля и, не надевая даже скафандра, выбросили в открытый космос. И она полетела, да, представьте себе, вопреки всем негативным прогнозам и возможным насмешками. Именно так выглядело то, что она собственными монтраллами услышала, как её назвали Падаваном Энакина Скайуокера. Она так и не поверила в это до конца, ровно до тех пор, пока ей не пришлось сказать это самой, подтверждая. И то так разволновалась, что неправильно назвала фамилию будущего наставника. — Я падаван. И именно ваш...Скайрокер — так или примерно так прозвучала первая её фраза, обращённая к нему. Впоследствии эта оговорка превратилась для него в забавное прозвище, он же в ответ наградил её своим — Шпилька, взяв за основу характер девочки и манеру её общения. Нельзя сказать, чтобы начало их совместной работы было гладким, скорее, наоборот, это были сплошные тернии, сквозь которые так непросто было разглядеть звезды. А иной раз казалось, что их и вовсе нет, а первая миссия станет последней, ведь Энакин ясно дал понять, что не собирается брать себе ученика, по крайней мере, ближайшие лет пятнадцать. Но уже к концу этого задания они неожиданно поняли друг друга и смогли принять, став в скором времени очень сплоченным тандемом, прекрасно дополнявшим друг друга и дошло до того, что их уже не воспринимали одного без другого. Так продолжалось два года, по истечению которых оба узнали, что у этой их союзнической любви есть и иная сторона. *** Утром было ясно, но вот на небо наползли тяжелые тучи и скоро по стеклу ударили первые прозрачные капли. Они были похожи на слезинки, только не солёные, как те, что проливала Асока, узнав другую сторону своей любви и свою роль в жизни учителя. — А потом случилось то, что и сделало меня такой, какой я являюсь сейчас — невесело пробормотала Асока и ещё плотнее обхватила колени, ощутив на себе порыв ветра с улицы и глядя на потоки воды, лившейся с неба, словно оплакивая эту самую любовь, девушка снова вернулась в свой мир. Такой родной и уютный. Мир прошлых воспоминаний.