Театр теней

1992

Come on, come on, come on, come on Now touch me, baby Can't you see that I am not afraid? What was that promise that you made? Now, I'm gonna love you Till the heavens stop the rain I'm gonna love you Till the stars fall from the sky for you and I. The Doors "Touch me"

Она выбрала. Крутила на пальце локон, закусывала губу, ходила по кабинету. Молилась. Обнимала себя, сдерживая нервную дрожь, но решение казалось настолько простым и страшным, что от недобрых мыслей по спине бежал холодок. Отказаться от Алукарда значило бы предать все, чем она была, забыть о семейном долге, как обесценить подвиг Абрахама ван Хеллсинга. Она не посмеет. Она выбрала свое три года назад, в подвале, когда открыла заброшенную камеру. И отказаться было теперь неправильным. Как и то, что она задумала сделать. - Алукард, ты мне нужен. "Да-моя-Госпожа". Она позвала решительно, отрезая пути назад, к той разумной точке, в которой ее "никто не осудит". "Что ты можешь, что ты вообще можешь? Станешь жаловаться королеве, или сделаешь все сама? Боже, пусть это будет правильный выбор. Или последний". Главное секретное оружие Хеллсингов - и она должна уметь его применять. Если она хочет выстоять, выплыть в этом море скользской политики, ей нельзя идти на поводу у страха. Она заставит их уважать себя - Круглый стол и этого надменного вампира. Она научится понимать их и будет знать, как саму себя. "Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь я зла..." - Эта печать, Хозяйка... Вам не кажется, что она делает нас ближе? - Нет. Интегра зажмурилась, прогоняя навязчивые воспоминания. Алукард пришел, как всегда, удивительно быстро, не успела она стряхнуть пепел. - Вы позвали. Интегра ограничилась сдержанным кивком. Не спешила заговорить. Целый месяц метаний между самоуважением и угрозами Совета - и вот они здесь, присматриваются друг к другу. - Круглый стол еще настаивает на моем упокоении? - первым разбил молчание Алукард, как всегда, бесстрастно и холодно. И, как всегда, знал больше, чем бы она хотела. Интегра вскинула глаза. - Тебя это беспокоит? - Я приму любое ваше решение. Если Хозяйка вступится - хорошо, если нет, - насмешливо ухмыльнулся он, - то незавидна моя судьба. - Я бы на твоем месте прекращала все эти шутки. Интегра сделала паузу. Вампир ждал, поглядывал на нее. Он опустился в кресло и небрежно закинул ногу на ногу. - Я хотела говорить с тобой не про это. - Про что же? Интегра собрала волю, всю свою сталь внутри, все, что держало ее на ногах три года. - Я хочу говорить с тобой про награду. - Награду? - Алукард удивленно поднял брови. - Именно так. Я не заплатила тебе за убийство Ричарда. Если тебя вернут в подвал, то за мной останется долг. Я не люблю долгов. Повисла напряженная тишина. Интегра продолжила, чувствуя, как проседает голос: - Ты ведь этого хочешь? Алукард проницательно посмотрел на нее. Даже весь подобрался. "Задела тебя за живое, да? Вот и поговорим". Интегра вдруг ощутила внутри азарт, какой-то ненормальный запал. - А чего я хочу? - медленно произнес вампир. И каждое его слово было словно свинец, так что она почувствовала неуверенность. - Моей крови, - убежденно сказала Интегра. - Сполна и сколько захочется. Разве еще что-нибудь нужно? Алукард усмехнулся и качнул головой: - У вас такие интересные представления обо мне, Хозяйка. Интегра сжала губы в тонкую ниточку. Она пересела удобней, небрежно опираясь на край стола, и опять глянула на вампира, вальяжно развалившегося в ее кресле. Изогнула бровь. - А разве нет? Он выдержал многозначительную паузу. - Вы разоритесь платить мне за каждое удачное убийство. За хорошую службу действительно награждали хозяйской кровью, - веско сказал вампир. - Ваша правда. Но только в особых случаях. - Так поступал мой дед? - машинально спросила Интегра. Но Алукард не стал отвечать. Вместо этого он посмотрел на нее, очень цепко, безо всяких улыбок. В его паузах, напускном безразличии, было что-то недосказанное, что-то тревожно скрытое. И поэтому Интегра ждала. Молчала, вызывая его продолжить. - А что, если я хочу и не только этого? - хмыкнул вампир, и в этих словах звенели знакомые издевательские нотки. - Не просто вашей крови. Он лениво прикрыл глаза. - Это чего, например? - Интегра нетерпеливо выпрямилась. - Можно ведь пить кровь, а можно кусать кого-то, - продолжил он с напускной неохотой. - Что вы на это мне скажите... Хозяйка? "Напугать решил меня. Думает, я поддамся..." Интегра нахмурилась, извлекая из пиджака портсигар. Она надеялась, что пальцы ее не выдадут. Закинула ногу на ногу, демонстрируя всем видом уверенность. Поморщилась, щелкнула зажигалкой: - А разницы? - Это совсем другое. Он усмехнулся, слегка показав клыки. - Это какие-то звериные инстинкты? - Интегра посмотрела на него свысока и самодовольно прищурилась. - Это как заниматься любовью, Хозяйка. С каждой жертвой иначе. Интегра поперхнулась дымом. - Вот как? - Вы однажды тоже поймете. Алукард тонко улыбнулся. Интегра скривилась. Она терпеть не могла эти его вольности, которые вампир бесконечно себе позволял. Она поспешно бросила: - Хорошо, - Интегра поправила очки, прижимая сигариллу к краю пепельницы. Слишком плотно. Алукард поморщился, но ничего не ответил. Между ними повисло молчание с легким, но вполне ощутимым, подтекстом. Интегра тут же словила себя на мысли, что они никогда до этого не говорили на такие... личные темы. Никогда не заходили так далеко. - Давай попробуем так. Она старше теперь и будет решать сама. Она всегда старалась делать то, чего боится больше всего. Столько замечательных слов про долг, чистоту и честь... Интегра сжала зубы, переступая через себя. Она мотнула головой, откидывая волосы. - Пусть будет так, как ты хочешь. Интегра ожидала улыбки, язвительного слова - чего-то унизительно острого, но этого не последовало. Алукард смотрел на нее в упор, холодным непроницаемым взглядом. "Думаешь, я решила с тобой играть?" Она сбросила вниз пепел, решительно расщепила запонку на манжете. Быстро, даже слишком поспешно, закатала рукав до локтя - пусть видит, что она не боится. Интегра затянулась еще разок, напоследок, а потом погасила сигариллу в пепельнице. Поднялась, обойдя стол, и прислонилась бедром к углу. Провела по деревянной поверхности, села. - Вы меня искушаете. Это очень опасно, - сказал Алукард. Он почти не изменился в лице. Почти. Интегра уже чувствовала подступающее беспокойство, ножом у горла, но идти назад было слишком поздно. Она кивнула: - Я разрешаю. Кусай меня. Интегра бодро похлопала по столу рядом с собой. Нервно сглотнула, надеясь, что вампир не заметил. Алукард медленно поднялся с кресла. Он подходил тихо, так по-кошачьи легко, но все равно каждый шаг отзывался стуком в висках. Интегра вдруг почувствовала, как пересохло в горле: она могла, конечно, врать об этом кому угодно, но ей на самом деле было сейчас страшно. "Он мне плохого не сможет сделать..." Наверное, как-то так себя чувствует загнанный в угол зверь при виде охотника. Интегру накрыла большая тень. "Он такой высокий..." Она невольно подалась назад, не отдавая себе отчета. Алукард остановился в шаге и посмотрел на нее сверху вниз. А потом усмехнулся. - Может, хотите в шею? Перед глазами сразу же встали острые, огромные - она видела - как у собаки, зубы. Клыки, впивающиеся ей в горло, разрывающие кожу. Интегра, не удержалась, вздрогнула - картина пробирала до холодного пота. - Ну и нахал же ты. Она протянула ему оголенную руку, запястьем вверх. Но Алукард дотронулся неожиданно легко, как будто приглашая партнера в танце. Медленно провел от запястья по венам. - Вас когда-нибудь кусал вампир? - мягко спросил он, но от этого голоса все внутри нее взвыло об опасности. Интегра проигнорировала. Она гневно мотнула головой. Что за глупый вопрос? "Ну, и чего он тянет?" - Вы не сможете остановить меня, когда... - сказал Алукард, прожигая ее внимательным взглядом. - Ты мне поклялся не причинять вреда. - Много стоит верность собаки, когда ей показывают кость? Интегра упрямо выдохнула: - Меня защищают Бог и моя печать. Легкая растерянность на его лице. Интегра слышала свой учащенный пульс. Алукард, наверное, тоже слышал. - Лучше бы вам передумать прямо сейчас, - процедил вампир сквозь зубы. "И никогда не дразнить меня" - она видела по глазам, что искушение его было уже велико, забирало его без остатка. Интегра вдруг поняла, что больше всего на свете хочет отдернуть руку, отодвинуться и быть как можно дальше от Алукарда. Приказать отпустить ее, если это понадобится. "Интегра, ты знаешь каких чудовищ следует бояться больше всего?" Она никогда не будет его бояться. Никогда больше. - Я хочу, чтобы ты это сделал, - решительно сказала Интегра. Сразу вспомнилось сравнение про любовь, отчего ее мгновенно бросило в краску. - Ваша воля. Интегра едва не вздрогнула при этих словах. Она прикрыла глаза, чтоб ничего не видеть. И тут его губы коснулись запястья. Мягко. Очень холодные, но ее сразу бросило в жар. А потом Интегра почувствовала... Легкое касание, будто собака лизнула руку, и все волоски на теле мгновенно поднялись дыбом. Она открыла глаз, с неудовольствием покосившись вниз, на вампира: - А можно без этого? Побыстрее. Он поднял на нее глаза - блестящие, страшные: - Можно. Но вам не понравится. - Мне и так не нравится. Интегра отвернулась, злясь скорее на себя, чем на вампира, и тут же руку пронзило внезапной болью, будто вбили с размаху гвоздь. Интегра зашипела, из груди рванулся невольный вздох. Со свистом она втянула воздух назад: было больно, чертовски больно, а потом накрыло такой волной, что если бы она осталась стоять, то наверняка подкосились бы ноги. Видимо, она и падала, по крайней мере, ощущала чью-то твердую руку на спине: наверное, Алукард подхватил ее. Интегра не почувствовала, как опускается на столешницу, только мягкий толчок, будто упала в воду. Но это было приятно, на самом деле приятно, так, что она даже выгнулась. Это правда было похоже на... От удовольствия побежали мурашки. "Вот подлец". Самонадеянность всегда была ее слабой чертой - она это давно поняла. Интегра запоздало подумала, вытворял ли что-то подобное кто-нибудь из семьи. Прикрыла глаза. Ей не хватало воздуха. Свободной рукой Интегра рванула галстук, но тот не поддался. Она попыталась снова, а потом давление вдруг пропало, и что-то заслонило свет, пробивавшийся из-за закрытых век. Интегра открыла глаза, пытаясь сфокусироваться в пульсирующей, бьющейся полутьме. Она увидела перед собой лицо Алукарда, ужасно близко. В зубах он сжимал блестящий серебряный предмет. Крестик, ее булавка. С края его сорвалась тяжелая капля, падая куда-то на лацкан. "Без страха... Я больше не буду просить помощи. Я буду требовать!" Интегра вдохнула глубже, в ушах стучало. Воинстину, это было самое безбожное, что она делала в своей жизни. Она сжала пальцы свободной руки, но тут же кто-то ненавязчиво перехватил их, прижимая крепче к столу. Новое прикосновение было горячим, таким, что Интегра негромко простонала. "Сколько вообще крови он может выпить?" - испуганно дернулось в голове. Но мысль уже рассеивалась, билась реже, как пульс. Рядом слышался звук, тихий рокот, до странного напоминавший мурлыканье. Раскинув руки, Интегра ощущала позвоночником твердую поверхность стола. Она еще раз вдохнула, порывисто, очень резко, и открыла глаза. Увидела... Красное на черном. Огонь. Голова наполнилась стонами, криками умирающих, жутким шумом, словно в ней поселился рой пчел. Чужие голоса, незнакомый язык. "Кровь - это деньги души, Хозяйка". Капает. Громко капает. Красное, сладкое - и от этого все дрожит внутри. Интегра облизнула липкие губы, чувствуя вкус: вино. Под ней загнанно заржала лошадь, заходили ходуном крепкие мускулы. Конский пот, кожаные ремни и дым. Запахи смерти. Время будто замерло, словно дало трещину, а потом Интегра подняла руку, указывая вперед, и сталь протянулась от нее к багровому горизонту. По краю клинка бежала дорожка вязкой, черной, как тушь, жидкости. Медленно, очень медленно. Рядом взревело, и с силой тысячи волн, как море, как облака, вперед рванулась дикая армия, сотни тел. Они разбивали горизонт на черную половину и красную, а на границе, у земли, пылало алое солнце, с таким жаром, что, казалось, сейчас расплавит весь мир. Ее подбросило в седле. Стук копыт в ушах становился все громче и громче, в виске звенело, будто били в огромный колокол. Пот заливал глаза, волосы облепили шею. Конь летел, как на крыльях, стремительно приближаясь к живому, жаркому сердцу битвы. Свист - и стрела рванула плечо, но боли совсем не было. Только свобода и пылкое желание бить. Интегра закричала, вскинула взгляд в сияющее огненное небо. Она увидела темный крест. Как змея, обвивая поперечную перекладину, по нему струилась вязкая кровь, падая с одного конца на землю. Это было похоже... Интегра сдержала крик. Онемев, смотрела на распростертые руки, запрокинутую голову, белые слюдяные волосы, и на тело, распятое на столе. Она задыхалась от жара, от боли, от запаха гари. Интегра втянула воздух и дернулась изо всех сил, снова и снова. А потом открыла глаза. Еще раз. Ее ослепил раздражающе яркий свет. - Ох... - протянула Интегра. Приподнялась, нетвердо опираясь на локоть. Сердце билось, как загнанное, в голове все еще невыносимо звенело и, как в похмелье, все плыло перед глазами. Выждав немного, пока картина мира не прекратит вращаться, Интегра подтянулась выше и села. Запрокинула голову к потолку: тело не слушалось, словно ватное, будто совсем чужое, дрожало предательской слабостью. - Что это было? - прошептала Интегра, пытаясь осознать, где она - очков на носу почему-то не оказалось. И тут же что-то кинулось к ней, прижалось, уткнулось носом в живот, чуть не заваливая обратно. Интегра близоруко сощурилась, опустила руку, нащупывая растрепанные волосы, погладила. Запястье ощутимо саднило, но было уже терпимо. Она еще раз прикоснулась к вампиру, и Алукард задрожал. Он сжал ее, очень бережно, и порывисто зашептал: - Хозяйка моя, хозяйка... *** - Господа! - Интегра положила на столешницу руки. В зале совета никто не дрогнул, и все взгляды были прикованы только к ней. Алукард стоял за спиной высокой и мрачной тенью. Она чувствовала, как рыцари, сидевшие к ней ближе, медленно отодвинулись в своих креслах. По виску Хьюго Айлендза катилась блестящая капля пота. - Господа! - Интегра усмехнулась, стараясь, чтоб прозвучало как можно четче: - Я с прискорбием сообщаю вам, что мы получили задание. Вокруг прокатился тихий ропот, разнося смысл ее дерзких слов по кольцу собравшихся. Она видела в их глазах промелькнувший страх, опасение, неуверенность в своих же решениях. Все, что они увидели в ней в прошлый раз, чем они так наслаждались. Интегре хотелось жмуриться от удовольствия. И она продолжила: - Хотя если вы все так же считаете, что в Англии нет вампиров, и что в услугах "Хеллсинга" не нуждаетесь, - она сделала паузу: - я готова принять. И великодушно предоставить возможность самим сказать об этом Алукарду. Ну, а теперь... Кто за то, чтобы оставить меня и его в покое? От ее змеиного тихого шепота, казалось, побледнели даже те, кому некуда уже было бледнеть. Интегра опустилась на место и недобро сощурилась. - Голосуем? Секунду в зале еще стояла звонкая тишина. А потом Интегра увидела первую робко поднявшуюся руку. *** - Леди Хеллсинг! Они встретились перед залом собрания. Чуть не столкнулись снова, как в прошлый раз: Интегра шла, терзая чересчур тугую манжету. Квинси мягко улыбнулся: - Давно не видел вас. Позволите проводить? Интегра позволила. Они скрывали свое молчание шагами по мягким бесконечным коврам. Спустились по лестнице в гардероб, к полированным вешалкам у входа. Интегра кусала губы. - Признаться, я по вам так скучал. - Я... Интегра потянулась за плащом, но Квинси сказал: - Я поухаживаю за вами, позвольте... Но он не двинулся. Они встретились взглядами. И тут Интегра почувствовала, как ей на плечи опускается плащ. Она вздрогнула, обернувшись, и увидела Алукарда. Интегра подняла руку, продевая ее в рукав. На запястье открылась свежая перевязка: всего на миг, но Квинси заметил. Интегра поняла по глазам. Растерянность и страх - точно так же, как те, другие. - Простите. Он отступил назад. Подхватил пальто и, не отрывая глаз от нее, медленно надел шляпу. А потом метнулся за двери. Интегра беспомощно смотрела ему вслед. Над ухом раздался вкрадчивый сладкий шепот: - Так приятно чувствовать вашу силу, Хозяйка. Вы сегодня были великолепны. Интегра повернулась к вампиру, окидывая его пустым взглядом. - А в чем по-твоему сила? - рассеянно спросила она. - В страхе, конечно, - ответил Алукард без тени сомнения. И счастливо улыбнулся.