***
Натали Александровна и Анна Львовна сидели на диване и беседовали, а Григорий Петрович, Петр Иванович и Александр Дорошенко стояли у шкафов. Такую картину застала Катя, когда получила разрешение войти. Она поклонилась. Её взгляд встретился со всеми в комнате, включая Гришу. Он улыбался. Сердце непонятно почему бешено стучало, и Кити опустила голову. — Крестная, когда прикажете подавать на стол? — Позже, а сейчас, раз ты здесь, сыграй нам что-нибудь. — Да, да. Кити пожалуйста! — подключилась Натали. Кити послушно села за фортепиано и, настроившись, начала исполнение. Петр Иванович раздраженно бил пальцем по бокалу в правой руке. Звон стекла привлёк внимание Григория. — Отец, ну что вы, пускай развлекает, — на что глава семейства лишь бросил злобный взгляд. Сначала на Григория, потом на Катю, и процедил сквозь зубы: — Вот же артистка нашлась… Проникшись игрой, девушка улыбалась. Ведь, как настоящий музыкант, она чувствует музыку и сейчас она исполняет веселый сонет, случайно найденный на страницах нотной книги. Все это не мог не заметить Григ. На его лице тоже появилась игривая улыбка. Его веселила не сама песня, а нежное и улыбчивое личико юной исполнительницы. Глаза искрятся, губы дрожат, стан медленно раскачивается в такт музыке. «Прекрасна». Музыка стихла. — Ах, Кити, волшебно! Папенька, скажи же, какая прелесть! — Полностью согласен с Натали. Кити смущенно улыбнулась и поклонилась. — Благодарю, — очень тихо произнесла Катя и посмотрела на Григория, который все это время не сводил взгляда с девушки. — Вы были восхитительны, Кити. Катю словно окатили водой. Все тело задрожало. Показалось, что сердце ушло в живот. — Крестная, позвольте подавать на стол? — Да, ступай, милая. Кити вышла и понеслась на кухню со всех ног. Что же это за чувство? Энергия в ней бушевала. Руки и ноги дрожат, а лицо вспотело. Это все страх перед этим человеком, но отчего такое чувство, будто произошло что-то прекрасное?***
— Григорий Петрович, какой чудный сад. — Он не сравнится с вами, Наталья Александровна. — Ох, большое вам спасибо. — Присядем? Григорий и Натали по просьбе Анны Львовны прогуливались по саду. Гриша знал, что мать хочет, чтобы их с Натали дружеские отношения закончились свадьбой. Эта материнская прихоть вовсе его не заботила, поскольку мысли были о другом. Точнее о другой. — Григорий Петрович, вы сегодня такой улыбчивый, позвольте узнать, в чем причина? — Сегодня я снова смог лицезреть девушку, столь лестную моему сердцу. Натали засмущалась и отвела взгляд. Но даже сам Григорий не знал, о ком он говорит. Адресована эта фраза Натали, вот только думает он о Кити. — А вы любите её? — Люблю? А что же в вашем понимании любовь, мадмуазель? — Как же? Это же чувства… Вам бы хотелось всегда видеть её? Вы мечтаете обнять или даже поцеловать её? — Натали приблизилась к лицу Грига. Он знал, чего она хочет. Григ видел это в её глазах. К сожалению, он не разделял ее чувств. Единственная, кем он хотел обладать, это Кити. Натали нежно коснулась его руки. — Не скрывайте своих чувств… И о каких же чувствах говорит леди Дорошенко? О желании или же о похоти? Григорий притянул её к себе и поцеловал. Её нежные губы податливо приоткрылись под напором его грубых уст. Это то, чего она хочет, но не то, чего желает он. Оказывается, достаточно проявить немного внимания, и девушка поддаётся. Запах ванили отравлял и мучал его нос. Парень отстранился. — Прошу меня извинить. Мне нужно идти. — Григ, подожди… Мужчина встал и, похрамывая, быстро удалился. Теперь он знает, что делать. Натали прижала руки к губам и опустила взгляд. Какая жалость. Григ направлялся в сторону комнаты Кити. Он настроен решительно. Что-то мучает его тело и дух. Подойдя к двери, он сразу же постучал. Но ответа не последовало. Тогда Григорий вошёл сам. От лучей садящегося солнца вся комната была в оранжевом свете, что придавало ей уюта. Здесь он и будет ждать свою Катю. Смеркалось. Екатерина поднималась по лестнице. Она хотела зажечь свечи перед темнотой. Её мысли были заняты этим новым чувством к Григорию. Она даже не предполагает, что это, страх с этим не сравнится. Кити открыла дверь и вошла в свою спальню. Только когда Катя закрыла дверь и прошла в середину комнаты, она заметила своего гостя, стоящего возле окна. — Григорий Петрович? Что вы здесь делаете? — и снова это чувство, снова сердце ускоряет темп. — Добрый вечер, Катенька. Я хотел увидеть вас. — Что? — Катя сделала шаг назад. — Не бойся, я не обижу тебя. Григорий левой рукой обхватил талию девушки, а правой взял за голову. Катя успела только пискнуть. Он легко коснулся её губ. Она испугалась и начала отталкивать его, отворачиваться и кричать. Григ взял её за подбородок и сильнее прижал девичью талию к себе. — Успокойся. Вновь он видит эти большие испуганные глаза. Григ снова прикоснулся к её губам. Медленно лаская её губы своими, он вдыхал этот прекрасный аромат масел и трав, что исходил от неё. Девушка застыла. Такое чувство близости с ним было для неё впервые. Он снова делает это против её воли, но ранее он никогда не был с ней так… Нежен. Сколько времени прошло — неизвестно. Но Катя успокоилась. Она стояла, не в силах сказать «нет». Даже не потому, что не может, а потому, что не хочет. «Григорий Петрович такой тёплый, а его губы такие мягкие и нежные…» Поймав себя на этой мысли, Катя испугалась. «Грех! Нельзя!» Она начала упираться руками и отводить лицо. — Григорий Петрович, так нельзя! В ответ парень обхватил её щеки одной рукой и устремил взор прямо в зрачки Кати. — Моя милая, оставьте это. Я решу, что нам можно, а что нельзя, — он погладил её щеку. — Разве тебе не нравится? Я не делаю ничего плохого. Он хотел получить её, как любую другую. Хотел владеть ею. Она не смеет отказать. В его голове уже созрел план. Нужно брать не силой. Достаточно проявить немного нежности, и она поддастся. Нужно лишь быть терпеливым. — Прошу вас, отпустите меня… — прошептала Катя. — Вот же бестолковая, как с тобой ни обращайся, все время недовольна. Пан к тебе милость проявил, а ты брыкаешься. Григорий отпустил Кити. От внезапного чувства легкости она пошатнулась. — На сегодня достаточно, — в каждой букве отчетливо слышалась раздраженность. Нужно ждать. — Доброй ночи, Катенька. Григ ушёл.Смущенная и вся красная, Катя натирала и без того опухшие губы. Какой стыд и позор, что она позволила себе такую вольность! Сердце все никак не угомонится. И непонятно, то ли страх, то ли что-то другое заставило его ускорить ход. Жертва начинает подчиняться.