Season Of Fall

Кисть чертит толстую линию с изящным окончанием. Я снова макаю ее в миску с ежевичным соусом и примеряюсь к поверхности торта. Еще одна заглавная буква — яркий фиолетовый росчерк — неотрывно переходит в слово целиком. «С Днем» Я прикусываю губу. Вообще, должно поместиться. Еще немного соуса, и кисть продолжает: «рождения, мамочка». Я четко вывожу последнюю букву и критически оглядываю свое творение. Нежно-зеленый крем с серебристыми блестками и сочная, каллиграфическая надпись. Не давая себе пока насладиться успехом, я берегу его от разочарований: сначала проверю, нет ли ошибок — не поплыли ли коржи, не расслоился ли крем. Как будто бы хорошо. Все еще подозрительная, я достаю из холодильного шкафа карамельную розочку и осторожно водружаю в центр торта. Отступаю на шаг. Теперь идеально. — Как красиво, милая! — Гертруда появляется за моим плечом неожиданно — я вздрагиваю и тут же перевожу дух. — Извини, я тебя напугала. — Все нормально. Да, я тоже довольна результатом. — Какая красивая надпись, — хвалит тетя. — Ты должна научить меня этому — уверена, многие оценят подобное оформление. Польщенная, я все равно отвечаю с некоторым сожалением: — Я училась этому шесть лет. — Такое сложное заклинание? — она охает, приглядываясь внимательнее в моей работе. — Нет, это не магия, а каллиграфия. Японское искусство. — Значит, оставим это тебе — я все еще по старинке расписываю сладости Декорумом. У тебя невероятно много терпения, что ты освоила каллиграфию. Я киваю скорее автоматически. У меня теперь целый чемодан никому не нужных навыков. — Ничего особенного. Это часть обучения Махоутокоро. Развивает усидчивость, точность и предусмотрительность, — цитирую я преподавателя. Тетя уже вовсю гремит посудой, замешивая тесто. — Как интересно! Значит, у нас усидчивый, точный и предусмотрительный помощник? — она смеется, не отвлекаясь от дел. — Не особо, — хмыкаю я. — Я прошла этот курс скорее вопреки этим требованиям. — Торт для миссис Хилл? — Да, — спохватываюсь я, принимаясь за упаковку. — Ее сын просил доставить к шести, так что я уже собираюсь отнести. — Если хочешь, конечно. Мы обычно отправляем сову, — говорит Гертруда. — Нет, я… прогуляюсь. Здесь ведь недалеко, — я завязываю бечевку узлом и прикосновением палочки окрашиваю коробку в сиреневый. — Тоже поздравлю. — Хорошо. Ты сегодня идешь в «Три метлы»? — Нет, — я едва удерживаюсь от вздоха. К сожалению, нет. — Тогда отдохни, — улыбается тетя. — Я только испеку немного имбирного печенья, и, — она оглядывается на полки, заставленные свежими сладостями в разноцветных крафтовых упаковках, — думаю, завтра мы тоже можем позволить себе выходной. Я собираюсь возразить, но вижу ее добрый, железно-настойчивый взгляд, и киваю. Надо было делать все помедленнее, тогда бы и на завтра занятие осталось. Впредь буду умнее. Я забираю коробку и выхожу в коридор, чтобы надеть куртку. Приходится выйти из дома и обойти яркую, манящую витрину «Сладкого королевства», чтобы заглянуть в магазин. — Что-нибудь нужно, Джек? — я окликаю дядю, скрестив пальцы. — Нет, спасибо, — он качает головой, не отрываясь от книги. В зале нет покупателей, и он улучил момент почитать, так что я решаю больше не отвлекать его и выхожу на улицу. Последний час затишья перед чередой хлопков трансгрессии: скоро все начнут возвращаться домой с работы, и деревня немного оживет, но сейчас пусто и светло — даже не горят уютные огоньки в жилых домах. Еще через час все подтянутся в пабы и заведения, чтобы перемыть косточки коллегам и соседям, к десяти — разойдутся по постелям. С утра еще немного похлопает трансгрессия, и все снова затихнет до вечера. И так каждый день: отличаются только выходные, когда в деревне появляются гости — в основном дети и внуки местных. Даже хогвартцы не нарушили покой деревни: они выгрузились из поезда под вечер и на каретах укатили в замок. Несколько сотен детей — а Хогсмид даже глазом не повел. Гертруда сказала, что в октябре старших учеников начнут отпускать сюда по выходным, но сейчас чертов сентябрь. Дождусь ли я? Может, если найду третью работу. Я останавливаюсь возле серовато-голубого дома с милыми занавесочками на окнах и пару раз ударяю по двери кольцом, которое держит в клюве серебряная утка. Почти сразу внутри раздаются шаги, а потом мне открывают. — Добрый день, миссис Хилл! — улыбаюсь я. Женщина прищуривается, пытаясь понять, кто перед ней, но потом замечает в моих руках коробку, и неуверенно улыбается. — Добрый. А вы… — Я Саванна, племянница Фоксвеллов. Это вам от Майкла. — О! — женщина оживляется, принимая из моих рук подарок. — Большое спасибо, мисс. Представляя этот визит идеальным, я бы, конечно, ждала, что она вскроет коробку, оценив ее оформление и продуманность, поразится изящности букв и сочетанию цветов в декоре, а потом абсолютно счастливая предложит мне выпить с ней чаю, но я, разумеется, любезно откажусь, сославшись на безумную занятость. Мы тепло распрощаемся, и по дороге домой я буду представлять, как она показывает торт всем соседям, пробует его и поражается насыщенности ежевичного вкуса, а потом… — Я, наверное, вам что-нибудь должна, — миссис Хилл вопросительно смотрит на меня, и я спохватываюсь: я попросту застыла на ее пороге. — Нет-нет, все в порядке! Поздравляю вас! Спасибо! То есть приятного аппетита! До свидания! Я поспешно скрываюсь за углом, благодаря божеств, что ее дом стоит на перекрестке. За поворотом я сбавляю шаг и прижимаю ладони к горящему лицу. На всякий случай оглядываюсь, чтобы убедиться, что она зачем-то не последовала за мной. Первое впечатление — не мой конек. Любое впечатление, на самом деле. Каким бы триумфальным ни планировалось мое возвращение домой, делать там нечего, так что я прохожу мимо «Сладкого королевства» до самой Визжащей хижины и устраиваюсь на скамейке перед домом. Она под стать — покосившаяся и утопшая одной ногой в земле — такая же старая и нелюдимая, как сама хижина. Заколоченные окна уже давно распустили всех привидений, а сказки, которые здесь рассказывают, вряд ли пугали кого-то даже в начале. Там ведь не обитали Окамуро или Ибицу. Западные привидения человечны и безобидны — эдакие соседи, которые могут, конечно, насолить, но в основном шумят за стенкой или рассказывают о своей жизни. В Японии таких юрэй крайне мало — я думаю, это потому, что японцы успевают закончить абсолютно все дела еще при жизни, а потом нетерпеливо ждут запаздывающую смерть. Обрушивают на нее поток брани и нескончаемого укора, пока еще способны говорить. По крайней мере, когда я опаздывала, успевала наслушаться на всю жизнь вперед. Научиться пунктуальности мне, к сожалению, не удалось, поэтому, чтобы влиться в дружный коллектив, пришлось намеренно собираться за час раньше. Тогда я опаздывала к первому сроку и приходила как раз вовремя. Не уверена, что в Англии мне понадобится эта привычка. Надо от нее избавиться. Я сижу у хижины еще немного, но тишина начинает угнетать меня так сильно, что мне даже хочется, чтобы тут жили призраки. Запоздало проверив, нет ли за спиной надгробных камней и, соответственно, могил, я спускаюсь к главной улице и возвращаюсь в магазин. Джек так увлекся чтением, что не заметил покупательницу, поэтому я поспешно снимаю пальто и, поприветствовав, упаковываю ей сладости. Когда она уходит, я поворачиваюсь к дяде. — Ты можешь идти в дом, я здесь присмотрю. — Герта сказала, у тебя выходной сегодня, — он переворачивает страницу. — Какая разница, если заняться нечем, — не подумав, брякаю я. Джек удивленно отрывается от книги. — Съезди в Лондон? — Я обошла весь Лондон еще месяц назад, — отмахиваюсь я. — Мне хочется чего-то нового. Он откашливается и поправляет очки на переносице. — Мы же не заперли тебя в пригородной глуши? — Нет, разумеется, нет! — возражаю я. — Мне нравится в «Сладком королевстве» и мне нравится у вас, и в Лондоне все равно не слишком много мест, где живут волшебники… Я не знаю. Наверное, я отдохнула от школы слишком быстро. — Вот оно что, — Джек посмеивается, закрывая книгу, но я вижу, что он зажал нужную страницу пальцем. — В таком случае, полагаю, тебе не хватает компании. — Я не люблю компании, — отвечаю я. — В компании я чувствую себя так, будто от меня чего-то ждут, а я даже не знаю, чего. И что бы я ни сделала, все равно не угадаю. — Ну, — дядя встает и хлопает меня по плечу, — наши с Гертой ожидания ты уже превзошла. И раз уж ты сама вызвалась… Пойду-ка я почитаю в месте, где никто не будет мешать. Я уныло улыбаюсь и сажусь на освобожденный им стул. — Ах да, там пришел новый заказ, я не успел посмотреть… Я бросаюсь к ящику с письмами. Бессрочный. Фух. — Сейчас сделаю, — киваю я, вчитываясь в чужой почерк. Мне нужна коробка конфет, только вот не указаны ни предпочтения, ни пожелания. Я подхожу к стеклянной витрине с пирамидками сладостей всевозможных вкусов. Вот эти, с ванильной розой, мы с Гертрудой придумали всего пару недель назад, и, кажется, они всем нравятся. С пряным миндалем тоже стоит попробовать. И с карамельной лавандой! И, разумеется, трюфели с розовой солью. Да, отличная будет коробка. Я аккуратно укладываю шестнадцать конфет в ячейки, закрываю коробку и беру перо, чтобы подписать карточку. В заказе говорится, что сладости для невесты, — полагаю, от ее жениха. Странно только, что он не знает ее вкусов, но люди бывают разные: может, они обсудили все на свете, а вот до конфет как-то не дошло. Хотя он мог бы передать ей пару теплых слов — например, о том, как любит ее или ждет встречи… Еще секунду я колеблюсь, а потом изящно вывожу на кремовой карточке: «Жду дня, когда ты станешь моей» — то, что надо. Емко и чувственно. Взглянув на адрес, я медлю, но потом все же подхожу к Вафельке — красивой пятнисто-рыжей сове «Сладкого королевства». Она цепляет клювом перевязь на коробке и выжидающе смотрит на меня. — Хогвартс, гостиная Слизерина, — отвечаю я. — Для Мелани Нотт. Птица вылетает в приоткрытое мной окно, и я неторопливо запираю его обратно. Надеюсь, с приходом холодов здесь не станет совсем тоскливо. Не спорю, в умирании природы есть свое очарование, но я не могу наслаждаться этим эмоционально-эстетическим опытом так же глубоко, как волшебники-японцы. На еженедельных занятиях по созерцанию меня всегда неумолимо клонило в сон. Вернувшись на место за кассой, я уже чувствую усталость, которая, я знаю, больше от скуки. «Сладкое королевство» надо закрыть в восемь, то есть через двадцать минут у меня не останется последнего занятия, хоть сколько-нибудь занимающего меня. Даже несмотря на то, что в магазине я практически сижу на месте, это все равно кажется полезным. Куда лучше, чем шататься без дела. Я начинаю неспеша наводить порядок на полках и заполнять пустоту на витринах, так что колокольчик окончания смены звенит даже раньше, чем я справляюсь. Выключаю освещение на окне, запираю дверь изнутри и иду в кухню, которая напрямую соединяется с жилой частью дома. В темном коридоре слышно, как работает радио, где диктор читает лекцию о культуре других стран — это любимый канал Гертруды. — Милая, сделай мне, пожалуйста, чаю? — зовет она из гостиной, и я послушно бреду обратно в кухню, думая, что чай не помешает и мне. Может, даже лучше какао. С кайенским перцем и апельсиновым ликером. — Хорошо. Щепотка зеленого, щепотка черного, корень имбиря, цветок жасмина — я смешиваю все в чайнике, заливаю не слишком горячей водой и выплескиваю в раковину. Снова заливаю, жду положенные полминуты и снова все опустошаю. На третий раз решаю, что церемония в целом соблюдена и, наполнив чайник на треть, оставляю его в покое, переходя к своему какао. Порошок, перец, корица, сахар, ложка молока. Перемешать, долить молока пополам с водой, на огонь, довести до кипения. Процедить в подогретую кружку, снять пенку, добавить апельсиновый ликер, перемешать. Выбрать чашку для тети, наполнить молочник, взять сахарник, ложку, долить в чайник воды на три четверти. В гостиной оставлен свет только от торшера. Гертруда полулежит на диване, прикрыв глаза, и с моим появлением садится, намереваясь помочь мне с подносом. Я взглядом останавливаю ее и опускаю его на столик перед ней. — Милая, не стоило так утруждаться, — вздыхает тетя. — Но спасибо. Мне очень нравится твой рецепт. Я только улыбаюсь, возвращаясь на кухню за какао. Может, сейчас найду в библиотеке Джека какую-нибудь занимательную книгу, под которые у него выделен целый шкаф, и хоть где-то у меня будет приключение. Осторожно взяв кружку, я пробую на баланс вкусов и, оставшись довольна, переступаю порог кухни, когда слышу резкий, визгливый звук. Он приглушен, и потому мне не сразу удается понять, откуда он исходит, но потом я вспоминаю, что это петли подвальной двери, которую Джек никак не удосужится смазать. Разрываясь между желанием допить какао и сделать полезное дело, я, не оставляя кружки, пересекаю кухню до второго входа, который ведет в магазин. В темноте, освещаемой только уличным фонарем, я уже неплохо ориентируюсь, но через секунду свет почему-то гаснет, и я едва не спотыкаюсь на ровном месте. Нашариваю рукой стол, опускаю какао и хватаюсь за палочку. Огонек вспыхивает, успев ухватить чью-то фигуру, которая уже скрывается за дверью на улицу. Я бросаюсь вслед за ней, выскакиваю на крыльцо, потом за угол и вижу, как двое быстрым шагом уходят дальше по улице. Наплевав на пальто, я бегу за ними, даже не проверив, украли ли они что-нибудь: так или иначе они вторглись в частную собственность, а потом… потом преспокойно зашли в «Три метлы»! Чувствуя в этом событии невероятную абсурдность и при том приключенческий потенциал, я захожу в паб вслед за ними и не отстаю до тех пор, пока они ищут свободный столик. — Ну и Сато ни разу не говорил, что у них есть тренер. — А я слышал, что в прошлом году им преподавал Акихиро Ватанабэ. — Я сомневаюсь, что чемпион мира учил школьников квиддичу. — Смотря, сколько ему заплатили. Они останавливаются у шестого столика в конце зала и садятся, разворачиваясь ко мне, но совершенно не замечая моего присутствия. — Вообще-то, — не выдерживаю я, — Махоутокоро приглашает квиддичистов, которые когда-то учились там, для студенческих мастер-классов. И деньги тут ни при чем: вернуться в школу для преподавания очень почетно. По лицам парней видно, что они едва ли уловили мою мысль: только впали в ступор от того, что кто-то оказался рядом. — А тебя не учили, что влезать в чужие разговоры неприлично? — темноволосый и хмурый парень остается невозмутимым, если не считать откровенного презрения, которое источает его голос. — А вас не учили, что влезать в чужие дома тоже не огонь? — мне удается совладать с собой и парировать с таким хладнокровием, что хочется сделать какой-нибудь до неприличия вызывающий жест или хотя бы добавить «выкуси», но не буду же я сама себя закапывать, да? Парень закатывает глаза с таким раздражением, что у меня не находится слов. Поверить не могу, что ты сейчас умудрился выставить сукой меня. Его блондинистый приятель сдавленно фыркает, и я кошусь на него, не сразу понимая, что здесь веселого. Или погодите. Я это вслух сказала? — Ты живешь в… «Сладком королевстве»? — спрашивает тот, что еще не выставил меня «сама-виноватой». При этом он как-то странно на меня смотрит, будто пытаясь вспомнить, где раньше видел. — Да, и я видела, как вы выходили из магазина уже после того, как я заперла дверь изнутри, — я решаю сразу прижать их к стенке. — И, судя по скрипу, вы каким-то образом очутились у нас в подвале. Вы что, спрятались там, когда было полно покупателей, чтобы… Я даже не понимаю, зачем. Кассу вы не тронули, иначе шум бы поднялся на всю деревню. — Мы ничего не крали, — примирительно и как-то очень убедительно произносит блондин. — Что же вы там забыли? Они оба молчат: темноволосый даже головы от меню не поднимает, оставляя разборки своему приятелю. Тот вздыхает. — Я бы не хотел рассказывать. Я поднимаю брови. — Ты не в том положении. — Конечно. И все-таки. — Да ничего она не сделает, Скорп, — неожиданно отмахивается грубиян, даже не взглянув в мою сторону. — Это ты предлагаешь ей рассказать или послать подальше? — Все в порядке? — к нам подходит Веста — местная официантка. — Что будете, мальчики? — Виски, — отвечает блондин. — Два. Спасибо. — А тебе, милая? — Веста вопросительно смотрит на меня. — Красный эль? Я киваю, даже не сообразив, что вообще-то пришла сюда не пить. Парни явно того же мнения. Ах, если бы только их кто-то спрашивал. Я сажусь на противоположную от них сторону стола, всем видом показывая, что без объяснений никуда не уйду. Мы молчим до самого возвращения Весты, и я благодарно улыбаюсь за трубочку, которую она кладет рядом с моей кружкой эля. — Хорошего вечера, — желает она, уходя. Я перевожу взгляд на странную компанию. Блондин как будто еще сомневается, но потом сдается. — Меня зовут Скорпиус, это Альбус, — говорит он тихо. — Мы студенты Хогвартса. — Что-то я не помню вас в Хогвартс-экспрессе, — тут же заявляю я, не давая обдурить себя шепотом и доверительным тоном. — Вот где я тебя видел! — вдруг спохватывается Скорпиус. — Ты продавала сладости в поезде. Я киваю, присматриваясь к нему внимательнее. Все еще не могу вспомнить, но я в тот день видела три сотни подростков, так что неудивительно. — Студентов еще не отпускают в Хогсмид, да и сегодня не выходной, — говорю я. — Мы здесь тайно, — Скорпиус пожимает плечами, отпивая виски с таким видом, будто это привычное для них дело — сбегать из школы, чтобы напиться в пабе. В Махоутокоро сакэ прятали прямо в комнатах, в лейках для полива бонсай. — Но как вы оказались в нашем подвале? — настаиваю я. Он вздыхает, бросает взгляд на приятеля, а потом снова оборачивается ко мне. — Тайный ход. Он ведет из Хогвартса в Хогсмид через ваш… подвал. Я хмыкаю. Эта новость кажется мне возмутительно-забавной, особенно, если Гертруда и Джек понятия об этом не имеют. Хотя, если знают, все вдвойне абсурдно. — И что же, теперь вся школа будет ночами вылезать из-под пола? — я опускаю трубочку в тяжелую стеклянную кружку и делаю несколько глотков. — Нет, — Скорпиус качает головой. — Знает всего пара человек. — Вы — это уже пара человек, — возражаю я. — И раз уж я должна хранить ваш секрет… — Просто забудь, что видела нас, — говорит тот, чье имя я даже вспоминать не буду. Мне хочется парировать или просто огрызнуться, но вид у него не просто недовольный — злой и болезненный, а я не так жестока, чтобы пинать лежачего. Поэтому только отпиваю еще эля и обращаюсь к Скорпиусу: — Кстати, я Саванна, — сдержанно улыбаюсь я, понимая, что ему, как и его приятелю, не особо интересно мое имя. — Очень приятно, — дежурно отвечает Скорпиус. — Так значит, ты знаешь, как обучают квиддичу в Махоутокоро? Я слегка смущаюсь. — В общих чертах. В школе я не играла в квиддич, и, хотя никто ничего не скрывает, вам нужно спросить о тонкостях у кого-то из команды. — Возможно, мы будем играть против них в этом году, — поясняет Скорпиус. — Чемпионат школ. — О, — понимающе киваю я. — Тогда, надеюсь, вы хорошо играете. — Ну, японцев-то мы научили, — хмыкает он, и я улыбаюсь. — Кстати об этом. Ты явно не японка. Тогда откуда? — В Махоутокоро учатся волшебники со всей Азии, так что там не только японцы. Но я англичанка, — как бы они ни пытались исправить это в течение десяти лет. — Твои родители владеют «Сладким королевством»? — Тетя с дядей. Родители сейчас в Японии. Папа там работает, — уклончиво добавляю я. Хоть в Махоутокоро все знали, что я дочь посла, я понимаю, насколько это небезопасная информация. Особенно, учитывая, что я здесь практически одна. — А вы, ребята, семикурсники? — По виски догадалась? — хмыкает Скорпиус и кивает. Я улыбаюсь. — По налету тяжести бытия. И что, в Хогвартсе есть выход за территорию школы, который никто не охраняет? Скорпиус молчит, покачивая в стакане алкоголь. — Это секрет, который знают лишь избранные. Преподаватели в это число не входят. Вернее, есть несколько закрытых ходов, про которые им известно, но не про все. — И что же сделало вас такими избранными? Скорпиус почему-то смеется. — Ну, видимо, сам Избранный. Ал унаследовал от него самую полезную информацию, — он смотрит на друга. До меня не доходит суть шутки. Каким образом школьный тайный ход может быть связан с Гарри?.. — Подожди, ты что, Поттер? — забыв о своем нежелании разговаривать с Альбусом, спрашиваю я. — Да, — он скучающе поднимает бровь. — Автографы не раздаю. Мда… Не повезло герою войны с сыном. — Обойдусь, — говорю я и перевожу взгляд на Скорпиуса. — И что, ход открыт в обе стороны? Он прищуривается: — А что, хочешь тайком пробраться в школу? — спрашивает он, тоже решив проигнорировать невежливость друга. — О, спасибо, что идейку подкинул! — с энтузиазмом восклицаю я. — Мне тут как раз заняться нечем. Лицо Скорпиуса становится крайне настороженным: — Там преподаватели всех студентов в лицо знают. Что ты скажешь, если тебя поймают? — Придумаю что-нибудь, — я пожимаю плечами. — Например, что мне поручили доставить заказ лично до комнаты. — А как ты для этого попала в замок? — Что, боишься, что я вас сдам и больше не получится нелегально сбегать из школы и пить виски? — хмыкаю я. — Расслабься. Очевидно, что одному из вас это категорически необходимо. Скорпиус сдерживает смешок, а внезапный Поттер жестом подзывает официантку, чтобы заказать еще виски и подтвердить мое умозаключение. Как тривиально: придурок и очаровашка — Вселенная специально создает такие пары. Я задерживаю взгляд на Скорпиусе, отмечая, что он довольно красив, а его манеры практически не сопоставимы со всеми парнями, которых я встречала прежде. — Попробую угадать: в Махоутокоро ты была образцовой ученицей, — улыбается он. — Ага, — я допиваю эль из кружки, с шумом всасывая остатки через трубочку. — Я вляпывалась в каждую историю, в которую только можно было вписаться. И нарушала все негласные правила, потому что кто вообще придумал эти неукоснительные восточные традиции, без которых мир рухнет, а магия иссякнет?.. Нет, я была бунтарем в рамках системы, который не может не быть бунтарем. Веста?.. Она ловит мой взгляд, снимая с подноса две порции виски для парней, и с улыбкой кивает. — Тебя здесь хорошо знают, — замечает Скорпиус, проводив Весту взглядом. Я пытаюсь переключить его внимание на себя, поправляя волосы, но не сразу отдаю себе в этом отчет. — Ты давно в Хогсмиде? — Два месяца, — отвечаю я. — Сразу после выпуска вернулась в Англию, хотя родители остались там. Но я пока не могу разобраться, скучно здесь или ничего. Скорпиус хмыкает, снова бросая косой взгляд на Поттера. Я следую за ним, но не нахожу в этом зрелище ничего приятного, поэтому возобновляю диалог: — В Хогвартсе трудно учиться? Он задумывается, но почти сразу пожимает плечами. — Смотря для кого. Но на самом деле, нет, я думаю, как и везде. Если ты хочешь получать знания и вкладываться в будущее, то все возможности есть. Если ты хочешь просто получить школьный диплом… Ну, не думаю, что из Хогвартса выгоняют… — А из Махоутокоро выгоняют, — фыркаю я. — Меня очень хотели выгнать. — Что же ты натворила? — прищуривается Скорпиус. — Сделала татуировку. — Себе? Я смеюсь. — Разумеется. Просто в Махоутокоро это совсем не приветствуется. Маги там очень серьезно относятся к символам, но одно дело, если китайский фонарик упал под твоим окном, а другое — когда ты рисуешь на себе неопределенные знаки, которые ты абсолютно точно не знаешь, как расшифровываются и какие проблемы они тебе принесут. То есть, на самом деле, это все для них одинаково плохо и страшно — увидеть или нанести какую-то отметину, которая выделит тебя среди остальных. Ты сразу типа «меченый» и жди беды. И все вокруг тебя ждут. Старшее поколение особенно — подростки и молодежь как-то попроще к этому относится, но администрация школы категорически против таких вот выкрутасов. В общем, я сделала татуировку летом, перед последним курсом. По закону я уже была совершеннолетней, и мне не нужно было ничье разрешение, кроме благословения наставников, которого я почему-то спросить забыла, и кое-кто психанул. В общем… — я оттягиваю ворот тонкого свитера, демонстрируя тату под левой ключицей. — У вас правда могут за такое выгнать? — Скорпиус явно пытается разобрать, что изображают несколько завитков и линий, складывающихся в незнакомый ему узор. — Или она означает что-нибудь непотребное? — он ухмыляется, откидываясь на спинку дивана. Я расплываюсь в улыбке. — Она означает, что это дело принципа — сделать запрещенную татуировку на теле, которое не принадлежит школе, в которой я по воле случая вынуждена учиться. Он смеется, отпивая еще виски. — Может быть, хватит флиртовать со случайной девушкой, когда ты вообще-то встречаешься с моей сестрой? — раздается неожиданный голос Поттера. Опешив, я перевожу на него взгляд, а потом так же недоуменно смотрю на Скорпиуса. Ему как будто бы стало неловко. Значит, у него есть девушка? Еще и сестра этого… этого самого. И почему именно классные парни всегда заняты? Но нет, второй раз я на это не попадусь: хватило мне разборок с истеричной Косуми. И почему виноватой оказалась я, когда абсолютно очевидно, что это Хиро встречался с двумя девушками сразу?.. — Я возвращаюсь, — Поттер встает и, оставив на столе пару монет, идет на выход. — Ал, подожди… — Да, не торопись бежать в «Сладкое королевство», потому что я уже включила охранные чары, — достаточно громко, но даже не обернувшись в его сторону, произношу я. Веста очень вовремя ставит передо мной свежую кружку эля, и я как ни в чем ни бывало опускаю туда трубочку. — Превосходно, — невозмутимо отвечает Поттер. — Увидимся утром, Скорп. Мы молчим еще несколько секунд — до тех пор, пока он не покидает паб, а потом я спрашиваю: — Я же не отправила его ночевать под воротами Хогвартса? — Нет, — не слишком весело усмехнувшись, отвечает Скорпиус, — Альбус знает другой ход до школы, просто он менее… скажем так, комфортный. — О, — удивляюсь я. — Да вы, ребята, не промах. — Обещай, что ты не полезешь через подвал искать дорогу в школу, — предостерегает он, и я вздергиваю брови, отрываясь от кружки. — Я же уже сказала, что мне очень скучно! — Ход охраняет злой трехголовый пес. — И что, твой друг знает, что ты его так называешь? Скорпиус с улыбкой качает головой. — Не обижайся на Альбуса, он переживает не лучшие времена. Я пожимаю плечами. — Я и не думала обижаться. Вообще-то, это я, похоже, испортила вам посиделки. Но и вы тоже вторглись в наш подвал! — Не бери в голову. И я все еще надеюсь, что ты нас не сдашь, — примирительно произносит он. Изобразив муки сомнений, я вздыхаю и протягиваю ему кружку, чтобы чокнуться. — За знакомство. — За умение хранить секреты. — Сделаю вид, что это почти не обидно. К слову, это вы попались и подвергли опасности раскрытия тайну, которую ученики Хогвартса хранили годами… — Все, ладно, я понял, — смеется Скорпиус. — Просто спасибо. — Просто пожалуйста, — я делаю глоток эля. — А как тебя занесло в Махоутокоро? У меня внутри будто курок взводится или поджигается фитиль: я никому еще не рассказывала, как попала в Японию, потому что все мои однокурсники и так знали, кто я, но уже в Англии я так часто мысленно проговаривала эту историю, что теперь слова сами просятся на язык. — Мкхм, — я откашливаюсь. — Моего отца отправили туда по работе, когда мне было шесть. До этого мы все время жили в Брайтоне, а… Да уж, в моей мысленной истории я легко сообщала о том, что я дочь английского посла в Японии, а теперь мне отчего-то хочется держать это в тайне, просто чтобы… чтобы это не имело никакой роли. — Маме пришлось оставить работу здесь, и мы все переехали в Осаку. У папы долгосрочный контракт, и… компания предложила ему устроить меня в школу прямо в Японии. К тому же, в Махоутокоро учеба начинается с семи лет, и родители подумали, что мне не помешает компания ровесников, а магию я уже проявила, так что… В общем, всем было бы проще, если бы я училась там. Поэтому, когда мне исполнилось одиннадцать, и я мечтала вылететь из Махоутокоро, чтобы пойти в Хогвартс, я промолчала. Просто продолжила попытки вписаться. — А… А, ну да, — тянет Скорпиус, но поясняет свою реакцию, когда я вопросительно смотрю на него. — Я хотел спросить, где тебе понравилось больше, в Махоутокоро или Хогвартсе, но потом сообразил. Я киваю с немного натянутой улыбкой. — Какой он, Хогвартс? — спрашиваю я. — Ммм, — он задумчиво хмурится. — Это старый шотландский замок. Он каменный снаружи и внутри. Там есть Большой зал, подземелья и привидения. Еще четыре гостиных — по одной на каждый факультет. Гриффиндор, Слизерин, Хаффлпаф и Равенкло — на первом курсе всех учеников делит по ним Распределяющая шляпа… Но, если твои родители англичане, они должны знать это. Они ведь не магглы? Ты сказала, твоему отцу предложили устроить тебя в школу… — Нет, они волшебники, — поспешно киваю я. — Просто… да, мне рассказывали о Хогвартсе, и я знаю, как там все устроено, просто… Не знаю, зачем я это спросила. Иногда такое бывает, что я прошу рассказать о чем-то что уже знаю или, может, представляю, как могла бы учиться там, и тогда вся моя жизнь пошла бы иначе… Это как два противоположных выбора, понимаешь? — Понимаю, — как-то очень серьезно кивает Скорпиус, и я приободряюсь: — А еще ведь есть четыре факультета — это еще куча вариантов выбора! Хотя, вроде, всех распределяет шляпа, но все равно… Я иногда представляла, что учусь на Гриффиндоре или Хаффлпафе, или Равенкло… Но, так или иначе, я не думаю, что я очень храбрая или особенно умная, или добрая или расчетливая сука… А ты, кстати, где учишься? Скорпиус, как раз делающий глоток из стакана, давится, и громко и продолжительно кашляет в салфетку. Я собираюсь уже подняться, чтобы постучать ему по спине, но тут он перестает. — Я, видимо, расчетливая сука, — ухмыляется он, отпивая уже спокойно. — Ой, я… — я теряюсь. — Это… это вроде как… ну… знаешь… стереотип. Я не собиралась тебя обижать, я… — Все нормально, — смеется Скорпиус. — Не то чтобы я обиделся. — Не то чтобы или не обиделся? — вкрадчиво спрашиваю я, внимательно следя за его лицом. — Не обиделся. — Ну, хорошо, — я выдыхаю. — Больше никогда не буду верить в стереотипы. Хотя твой друг вроде похож на слизеринца. — А Ал как раз не слизеринец, — фыркает Скорпиус. Я мрачнею. — Не говори, что он с Хаффлпафа. — Нет, — он качает головой. — Гриффиндор. — Слабоумие и отвага, — бормочу я себе под нос, и Скорпиус то ли и правда не слышит, то ли умело делает вид. — Это интересно. Когда мои родители учились в Хогвартсе, Слизерин и Гриффиндор враждовали, поэтому ваша дружба кажется чем-то необычным. — Мм, так и есть, — помедлив, соглашается он. — Хотя факультеты сейчас общаются нормально. — А как вы сошлись? Безумно интересно! — Это долгая история, — отвечает Скорпиус. — А мне уже тоже пора идти. — О, — я понимающе улыбаюсь. — Конечно. Вы часто появляетесь в Хогсмиде? — Иногда, может, пару раз в месяц, — он достает из кармана деньги и оставляет рядом с теми, что положил Поттер. — Ясно. Ну, предупреди меня, когда снова полезешь через наш подвал. — Мы больше не будем тебя тревожить, — обещает Скорпиус. — Я имела в виду, что лучше вам наткнуться на меня, чем на дядю с тетей. Он хмыкает и улыбается. — Договорились. — Ты можешь вернуться через «Сладкое королевство», — говорю я. — Ты же сказала, что поставила охранные чары. — Я соврала, — пожимаю плечами я. Скорпиус закатывает глаза и выходит из-за стола. — Спасибо. Как-нибудь увидимся, — он прощается и выходит из «Трех метел», а тянусь к недопитому элю. — Что это за ребята? — Веста забирает их стаканы и пересчитывает деньги. — Щедрые чаевые, даже если они оплатили твой эль. — Мы только познакомились, — увиливаю я. — Просто поболтали о том, о сем. — Понятно, — она уже собирается уйти, но вдруг спрашивает: — А когда твоя смена? — Завтра, — отвечаю я. — Тогда до завтра! Я киваю, допиваю эль и отношу кружку на мойку. Потом прощаюсь с барменом и выхожу на улицу, уже чувствуя, как похолодало. Выскочить без пальто было плохой идеей, но тогда бы я не поймала Скорпиуса и Альбуса, а это, пусть и наполовину, было очень приятное знакомство. Мимо витрины «Сладкого королевства» я иду медленно, пытаясь разглядеть внутри какое-то движение, но потом вспоминаю, что оставила на прилавке какао, и захожу внутрь. Запираю дверь, беру остывшую кружку и уже иду в кухню, но дверь в подвал сама притягивает взгляд. Я останавливаюсь и нерешительно смотрю на нее. Конечно, нет на том конце никакого трехголового пса. Это глупо. Поэтому я могу одним глазком взглянуть на Хогвартс и сразу же вернуться. Меня не успеют хватиться, а там я буду очень осторожна. Не отойду далеко от тайного хода и просто постою пару минут в одном из коридоров. Я оставляю какао на полу и открываю скрипучую дверь в подвал. Подсвечивая лестницу палочкой, осторожно спускаюсь и оглядываюсь. Как они попадают в ход? Надо было спросить! Я морщусь от собственной непредусмотрительности и внимательно изучаю каждую стену, даже те, что скрыты шкафами и полками, но через двадцать минут у меня кончаются и силы, и надежда. Я сажусь на лестнице, снимаю сверху холодное какао и подогреваю его палочкой. Может, поставить здесь большую магическую мышеловку, которая сработает в следующий раз, когда кто-то прибудет сюда из Хогвартса? Какая глупость лезет мне в голову. Так друзей не заводят.