Non timebo mala quoniam tu mecum es

— Ну чего тебе, старче? Асура поморщилась: русское «старче» в устах Риддла звучало как-то… на редкость дико. — Как тебе сказать, чебурашка, — намеренно вставляя в английскую речь великий и могучий, на манер Тома протянула она. Не дождавшись вопросов насчёт невиданных «чебурах», Стоун, поведя плечом, продолжила свои неясные наблюдения за бесстрастным лицом будущего Лорда. — Бесишь ты меня, вот, думаю, какого книззла всё ещё рядом иду. Наблюдения успехом не увенчались: как бы Асура ни пыталась постичь людскую психологию, делать это на примере Тома Риддла, видимо, дело заранее пропащее. У него там не психология, а явная психопатия; Том — клубок не морских узлов, а мёртвых петель, перевязанных сетью из неразрушимой стали, залитый бетоном и украшенный красивым бантиком из алмаза. И Асура, хоть убей, не могла понять, как к этому куску таинственности подступиться; с одной стороны, она видела и будто бы знала его — замечала малейшие изменения в лице, поведении, могла различить, когда Том под маской щерится в настоящей злости, радости или брезгливости, незаметных окружающим, но с другой… У людей, наверное, всё же непринято кидать друзей на полгода, а потом вести себя, как ни в чём не бывало — а Риддл именно так себя и вёл. Как у него голова вообще устроена? Что, подкатить с прямым «чувак, а ты никогда не замечал некоторой инвалидности в своём эмоциональном спектре?»? — Риддл, — не выдержала Асура методичного и сосредоточенного изучения каждой проплывающей мимо двери на втором этаже. — Начерта ты киданул меня аж на полгода? — Не знал, впишешься ли ты в мои будущие планы, — напрямик отозвался Том. Стукнуть, чтоль, его чем? — Окей, тогда за каким хреном я здесь, если ты и без меня свои планы составить смог? — Не смог, — сообщил слизеринец снисходительно, будто это Стоун тут в своей манере буквально обозначила, что Том ей нужен, а не наоборот. Что, кстати, шло вразрез с его же словами в начале октября. Асура глубоко задумалась; проблема ещё в том, что сама она даже отголоски гордости слышать перестала — ну кинул и кинул, она прекрасно знала, с кем провела четыре года. Желания врезать посильнее это знание, впрочем, нисколько не убавляло, и забраться бы в собственную психологию — они оба непонятные и непонятые какие-то, чёрт ногу сломит. Впрочем, некоторые выводы сделать можно: Том или не понимает, какие чувства могут возникнуть у другого человека, когда его бросают, или ему срать, что более вероятно, а Асура слишком к подобному привыкла, чтобы относиться к сложившейся ситуации без снисходительности. Волдеморт же. — Ты меня бесишь, — повторила Стоун, решив всё же обозначить свою позицию по вопросу. — Я тебе что, собачка, по первому зову прибегать? — Асура, — Риддл остановился и поймал её взгляд. Асура почувствовала странное покалывание в голове; слизеринец чуть нахмурился, но тут же продолжил: — Тебе двадцать восемь, неужели в таком зрелом возрасте ты всё ещё обращаешь внимание на подобные мелочи? Вот ведь… сука. Как у него получается так красиво выворачивать слова наизнанку, чтобы собеседник почувствовал себя дебилом? — Дело не в возрасте и «подобных мелочах», — огрызнулась Стоун. — Будешь кидать людей — они кинут тебя. Это так, на светлое будущее. В котором ты, тупица, сделал всё шиворот-навыворот. Том склонил голову к плечу, вновь ловя взгляд, и даже чуть выпятил губу, делая выражение лица почти щенячьим — у Асуры где-то на подсознанке противно зачесалось. — Асура, прости, — так проникновенно, что девочка почти поверила, попросил он. — Я… поступил плохо. Я тебя бросил. Прости, пожалуйста, я больше никогда так не сделаю! Целую минуту Асура тупо пялилась в честные-честные глаза, а затем махнула рукой: — Нахер иди, Риддл, кому-нибудь другому свой спектакль втирай. — Видишь, — слизеринец встроился в её шаг и усмехнулся. — Ты меня знаешь. И я тебя знаю — тебе не нужны сладкие речи и извинения, так чего ради ты эту чепуху пережёвываешь? Да не в этом, сволочь, дело! Знать бы ещё, в чём, ведь сама она недалеко от Риддла ушла на данном этапе, а ещё ухитрилась за две минуты разговора в край запутаться. — Знаю, — медленно, выстраивая в голове цепь рассуждений, проговорила Стоун. — Поэтому знаю, чего ты хочешь: подчинить себе факультет, заставить их прислушиваться к себе, показать им свою силу. Я тоже этого, как оказалось, хочу. Но, — он снова остановился, очень внимательно рассматривая её лицо. — Ты не должен в таком случае игнорировать их желания и чувства. И сейчас, на своём примере, я хочу сказать: не все тут взрослые и отведавшие жизнь люди, не все проигнорируют твоё наплевательское отношение. Начинаем мы с кучки детей, и о том, что это дети, забывать не стоит. Какая мерзость, господи ты боже мой. Не быть Асуре спикером, она не подходит, не подходит, не подходит на все эти роли; на роли, предполагающие исправление Тома Риддла — тоже. Девочка поняла: она боится упустить момент, когда Том твёрдо ступит на дорожку лорда Волдеморта, но она не умеет быть тем, кто мог бы перенаправить его в нужную сторону — это уже давно было ясно. Что ж совесть-то с сердцем спелись, хором приказывая долго жить? — Я учту, — только и ответил он. Учтёт он, падла. — Но мне комедию не ломай, — устало отмахнулась Асура, поняв, что психологию можно задвинуть далеко и надолго — один хрен Володя. — Ты прав: не нужны мне твои сладкие речи, просто имей в виду. — Ага, — почти что миролюбиво отозвался Том и вдруг приложил палец к губам. — Тихо. Я здесь, чтобы изучать волшебство, а не пропагандировать Риддлу светлую сторону человечности, — напомнила себе Стоун, автоматически переходя в «беззвучный режим», в котором обычно бродила по замку, когда нельзя. Шёл последний день перед рождественскими каникулами; Хогвартс укутался в волшебный нетающий снег, пестрел украшениями, сиял огнями, и Асура честно не могла понять, что они забыли на пустынном втором этаже. Студенты, начиная с четвёртого курса, и учителя находились сейчас в Большом Зале, где проводился Зимний бал, организованный Бири и Дамблдором — те, видно, считали, что ученикам было бы неплохо развеяться. Герберт со своим вдохновением вообще на каждом собрании старост и преподавателей, как слышала Асура, старался продвигать какие-то свои безумные идеи, вроде попытки в волшебный театр (слава Мерлину, в этом году его предложения отложили до лучших времён, но, как подозревала Стоун, в связи с напряжённой ситуацией и войной, Бири скоро получит отмашку к активным действиям. Дабы «развеяться»), а Дамблдор, сверкая загадочно глазами, идеи эти радостно поддерживал. Даром, что на танцы в основном ходили исключительно потому, что женская часть замка каждый декабрь сходит с ума и возражений со стороны парней не слушает. А младшие курсы, с которыми на празднестве никто возиться не хотел, судорожно собирали чемоданы — Хогвартс-экспресс отходит на следующий день в обед. Задумавшаяся Асура не заметила, как Том с лёгкой руки подтолкнул её к очередной двери, и девочка повернула ручку, аккуратно проскальзывая в помещение. Пустой класс, в котором они оказались, был холодным и тёмным, но две фигуры, замершие у одной из парт, сложно было не заметить. Ещё сложнее было не заметить, как шестикурсник-гриффиндорец, на чьей груди сверкнул алым значок старосты, отпустил зелёный с серебром галстук пятикурсника-слизеринца, которого вжимал в столешницу весьма недвусмысленно. — Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Асура, у которой губы как-то сами собой расползлись в широкой ухмылке так, что аж челюсть свело. Гриффиндорец спешно отпрыгнул от своего заклятого товарища, поправляя ворот наполовину расстёгнутой рубашки и молниеносно побурел то ли от смущения, то ли от гнева. — Пошли вон! — рявкнул наоборот побелевший слизеринец, неуклюже барахтаясь на столе. — До свидания, — так же вежливо попрощался Том, схватил вибрирующую от сдерживаемого смеха Асуру за широкий рукав мантии и степенно покинул класс. Амплитуда хорошего настроения превысила норму где-то у главных дверей Хогвартса, и Стоун, вырвав руку из пальцев Риддла, согнулась пополам. — Что смешного? — полюбопытствовал Том. — Как и для чего ты это сделал? — пытаясь выровнять дыхание, спросила Асура. — Ни за что не поверю, что мы полчаса мониторили второй этаж ради «удачно сложившихся обстоятельств»! Как ты узнал? Здрасьте вам, пожалуйста: лорд Волдеморт, магический расист, психопат и убийца, но не гомофоб. Не то чтобы в магическом мире в принципе была распространена гомофобия, но номер всё равно забавный. — Слушаю, Стоун, — самодовольно отозвался парень. — Всего лишь слушаю. Попробуй, может, тоже чего интересного обнаружишь. — Ну и зачем тебе два нежно любящих друг друга студента с факультетов, которые на дух друг друга не переносят? — поинтересовалась девочка, вновь давясь идиотским хихиканьем. — А ты подумай. Асура затолкала раздражение, вызванное нравоучительным тоном, поглубже и снова задумалась — поймать двух парней с Гриффиндора и Слизерина, целующихся в пустом классе само по себе прикольно, но вряд ли Риддл будет делать что-то только из-за того, что это «прикольно». Да и, если честно, сама она раньше пропустила бы подобное мимо сознания — и в связи с этим напрашиваются весьма неприятные выводы. Но сейчас не об этом, сейчас ей слишком смешно. — Это же был Хиггс с пятого курса, да? — бессознательно накладывая Согревающие, едва они вышли во двор, протянула девочка. — Мы застали его в весьма компрометирующем положении, и теперь он будет обязан тебе некую услугу, и даже, возможно, не одну, чтобы ты ничего никому не разболтал. — Верно, — щурясь на падающие с неба снежинки, согласился Том. — Это не верность и даже не связи, но пока и такого достаточно. — У меня нейтрально-положительные отношения с Малфой и Розье с нашего курса, кстати, — поделилась Асура охотно. — Из этого может что-то получиться. — Роули, Кэрроу и Хиггс, если брать во внимание не только «намечающееся общение». А ещё… Эйвери, возможно. — Серьёзно? — удивилась Стоун. — Хотя… Розье на меня как с неба свалился — пришёл после матча по квиддичу в Больничное крыло с этим его «я люблю смотреть глубже». Эйвери тоже глупым не выглядит… Но всё равно маловато. — Ничего, — Риддл прикрыл глаза, и на его тонкие губы скользнула неоднозначная ухмылка. — Ещё чуть-чуть, и я сменю положение дел. — Это как? — с подозрением спросила Асура. — Увидишь, — загадочно отозвался Том. — Ты, как я посмотрю, тоже времени зря не теряла. «Никогда не буду вежливой, Том, сам эти маски носи, а я грубаямерзкаяплохая», — передразнил он. — Или ты играешь так, что даже я не замечаю подвоха, или просто придуриваешься — и Слагхорн, и Мэррисот, к примеру, тебя любят. Где твоя хвалёная грубость? — Не знаю, — фыркнула Стоун, с интересом осматривая толстый слой снега там, где дорожку не чистили. — Может, я просто изначально неправильно родилась. В России двадцать первого века нет никаких «сэр», учителей «профессорами» не называют, а если ты кому поклонишься, тебя в дурку сдадут. Мне всё это нравится… И уважительное «сэр», и профессора, и «отсутствие цивилизации» вроде смартфонов. — Что такое «смартфоны»? — с искренним любопытством поинтересовался Риддл. — Увидишь, — в тон слизеринца передразнила Асура. Ну, или нет, ведь он со своим бессмертием и до третьего тысячелетия не дотянул. Холод пробирался под одежду и сквозь чары, но девочке уходить в тепло не хотелось — Хогвартс походил на иллюстрацию из рождественской сказки. Снег замёл площадку перед замком, надел белые шапки на готические колонны и деревья, окутал каменные проходы между разными частями школы, добавил… уюта? В груди сладко-тоскливо заныло, и Асура, уткнувшись носом в слизеринский шарф, натянула перчатки. Сейчас она, конечно, опустится ниже плинтуса, но… Брови Риддла взлетели до линии волос, когда большой ком снега впечатался в его физиономию как влитой, аж снова улыбка вылезла. …но плевать. — Асура… — бесстрастно молвил Том. — Тебе сколько лет? — Одиннадцать, — так же бесстрастно отозвалась Асура, оперативно лепя новый снежок, красиво вписавшийся Риддлу в рот. — Нет, — заметил тот, отплёвываясь и совершая стратегическое отступление в сторону арки. — Тебе почти тридцать, Асура. Какого Мерлина ты творишь? Стоун ничего сообразить не успела, как ей в голову прилетело аж три снаряда, причём Риддл, всё это время находящийся в зоне её видимости, к снегу даже не притрагивался. — Эй, какого хрена? — возмутилась Асура, скатываясь вниз по снежной горке, образовавшейся у стены. — Нечестно! — Что нечестно? — невинно спросил Том, трансфигурируя ещё пять снежков и поднимая их в воздух. — Во-первых, в этой игре нет никакого смысла, если ты херачишь снежки магией, — заметила девочка, отчаянно сгребая к себе снег, трясясь от холода и размышляя, какого Мерлина, действительно, творит. — А во-вторых… как ты это сделал? — она, лихорадочно сверкая глазами, рискнула выглянуть из-за своей баррикады и тут же получила в рыло. — Простейшая трансфигурация, Сурри, — поучительно сообщил Риддл, отправляя свои снежки в лоб девочки один за другим. — Говоришь Конвертенум и представляешь, что тебе нуж… Договорить Том не успел — получил криво-косо сделанным снежком, размером со стул, за шиворот. И даже если Том Риддл не опустился бы до снежных игр, отступить, когда тебе бросают вызов и закидывают снегом тридцатилетние идиотки, он не смог. Асура сама не очень понимала, что подтолкнуло её удариться в детство настолько наглым образом, но происходящее внезапно вдохновило и одарило отдающим странной тоской счастьем — наблюдать, как одиннадцатилетний Волдеморт скачет по сугробам и не думает о порабощении людей, было… здорово. Здорово до больного восторга, хоть Асура и знала, что им всего одиннадцать и всё ещё изменится; здорово, хоть она знала, что у неё не получится сохранить хрупкий момент детства, которого ни у одного из них не было; здорово — может, поэтому подсознательно пыталась расшевелить это детство в Томе, хоть и понимала, что на большее её вряд ли хватит. Румяное, сосредоточенное на самой обычной игре лицо Риддла хотелось сохранить в памяти так же, как и все остальные немногочисленные моменты его человечности. И только когда снежный бой превратился в нечто, подозрительно напоминающее «кто задавит оппонента снежком размером с танк», Асура решила, что магии тут места всё же нет, поднырнула под очередной Томов «снежок» и выкрикнула: — Экспеллиармус! Вообще-то она не рассчитывала, что попадёт, но палочка из светлого дерева, задорно махнув концами, приземлилась прямо ей в ладонь как раз в тот момент, когда за спиной девочки обрушилась целая снежная лавина. — Стоун, какого чёрта! Охуеть, она обезоружила Волдеморта. Бурлящий дурниной в крови адреналин не дал ей застыть надолго, и когда впереди показалась смазанная фигура, Асура, напрягая то ли заледеневшие, то ли горящие мышцы, сиганула на неё, издав охотничий клич. С каким подтекстом, тоже непонятно — либо боевым, либо означающим, что она совсем кукухой полетела… — Хоба! — Стоун, ты совсем осатанела? — вкрадчиво озвучил её мысли Том, глядя снизу-вверх. Пока настрой не сбился, Асура краем сознания отметила, что они вновь валяются в любимой позе наездницы; наклонилась, упираясь дрожащими руками в его грудь, поймала взгляд посветлевших синих глаз… …бескрайняя ледяная пустыня, звенящая тишиной. Здесь нет ничего, совсем ничего, света тоже нет, и нет чувств. Нет никаких чувств, но всё же ледяная корка, покрывшая всё, странно болезненная, отдающая физическим дискомфортом до кончиков пальцев, до самых глубин мозга, сводит с ума. Её хочется вырвать, отодрать с мясом. Откуда этот болезненный дискомфорт? Что там, под этой чёртовой коркой льда? Чувств нет, они фонят где-то на периферии фантомно, неудобно, выводяще. Как отрезанная конечность воют тупой, хронической болью, и чувств нет-нет-нет, и всё же они звенят тишиной, свистят ледяным сквозняком, лишают рассудка. Желание выдрать из себя эту червоточину, эту гниль, непреодолимо, но внезапное понимание приводит в ужас: он весь — эта звенящая, болезненная тишина. Асура склонила голову, не обращая внимания на поднявшийся ветер и снежинки, тающие на горящих от холода щеках. — Ты… — она бездумно сжала пальцы на мантии Тома. — Это чувствуешь? — формулировка показалась неправильной, и Стоун склонила голову ниже, не отрывая взгляда от потемневшего синего. — Или чувствовал? Или… — почему она не заметила, что промёрзла вся до костей? — …будешь чувствовать? Том поднял руку и отодвинул с её лица упавшую вьющуюся прядь, пока Асура смотрела-смотрела-смотрела, пытаясь снова увидеть, ощутить то, что ещё мгновение назад атомной бомбой взорвалось где-то в голове, оглушая до онемения каждой мышцы в теле. — Почему ты плачешь? Стоун судорожно подняла оледеневшие руки к лицу; слёзы бежали сами, она даже не заметила, как заплакала, и какой-то непонятный, хрупкий момент сломался, возвращая её в реальность. Что за глупость, в самом деле! Слёзы останавливаться не хотели, будто предъявляя Асуре счёт за все те моменты, когда та сдерживалась. — Асура, — позвал Том, садясь. — Кто ты? — Не знаю, Том, — прошептала девочка, прижимая ладони к глазам в тщетных попытках остановить беззвучный плач. Риддл почему-то настаивать не стал.

***

Хогвартс без студентов оказался подарком большим даже, чем Хогвартс, походивший на ожившую сказку. На каждом факультете осталось не больше десяти человек в сумме с каждого курса, и школа застыла уютной тишиной, предоставляя оставшимся ученикам расслабиться, отдохнуть и побегать по пустым коридорам, сопровождаемые ворчанием портретов. Ворчали они так — в основном их жители были заняты своими делами, а те, кто неустанно следил за происходящим в замке, отчего-то добрели, простодушно пропуская мимо ушей визги обрадованных праздником детей. С первого курса Слизерина на Рождество в школе остались только Том и Асура, ещё в гостиной периодически мелькала пара студентов то ли с пятого, то ли с шестого курса, и Риддл со Стоун спокойно выносили свои книги к камину и изучали материал — почему-то в мягкой, тихой обстановке, с Томом рядом, девочка воспринимала информацию куда легче, чем в учебные дни, даже пресловутую Трансфигурацию. А Трансфигурация внезапно вылезла в топ нужных вещей — не потому что необходимость превратить ботинок в утку внезапно стала такой уж важной, а потому что новая, искрящая своей гениальностью идея захватила Асуру с головой. Пришлось даже вынуть из небытия блокнот — ума уже не хватало запомнить всё, что хотелось сделать. А анимагия тесно переплеталась с трансфигурацией, и так же тесно с нежеланием раскрывать подобные планы Риддлу; тот наверняка мудрил что-то в тайне от Асуры, почему бы не намудрить что-то эпичное и самой? Вот станет животным и укусит его за жопу. Чисто из спортивного интереса, раз Куро делать это отказывается. — Чего? — не выдержала Асура однажды вечером, после плотного рождественского ужина — шевелиться вообще не хотелось, и внезапно вылезшая привычка из детства спать недалеко от Риддла оказалась сюрпризом не только для неё. — Мне интересно, — ответил Том любезно, по-видимому отчаявшись спихнуть девочку со своей кровати. Принцип оказался таким же, как в книге: Том к Асуре в спальню забраться так и не смог, хоть и пытался — из вредности, — а вот Асура к Тому прошла свободно и теперь обитала исключительно у него, забив на всё, кроме собственного комфорта. Вопрос о том, почему ей так комфортно рядом с чёртовым Риддлом, оставался открытым, но не ему жаловаться — он единственный первокурсник, даже с вычетом Малфой, у которого спальня личная, и вторая кровать вообще отсутствовала. Первокурсников-мальчиков в этом году оказалось нечётное количество, а подселять третьим его почему-то не стали. А ещё было весело посмотреть, как прокатился на заднице Том, когда винтовая лестница в девичьи спальни обратилась в покатую горку. — Что ты думаешь об Окклюменции? Асура мгновенно подняла взгляд, впиваясь им в глаза Риддла, прислонившегося к изголовью кровати. Что ответить? Если соврать, что она ничего об Окклюменции не знает, он почувствует — чувствовал ещё до Хогвартса, и подобная способность больше всего подходила под определение «Интуитивной Легилименции», что Асура нашла, шарясь в библиотеке по теме. Если ответить прямо, продолжит разговор, а Стоун категорически не знала, как объяснить и свою заинтересованность, и то, что удовлетворяла она эту заинтересованность лично у Дамблдора, и свои сраные ментальные щиты. — Думаю, что это полезный навык, — нейтрально ответила Асура. Том кивнул: — Я тоже так считаю. Могу предположить, что ты тоже заинтересовалась этой темой. Знаешь, почему заинтересовался ею я? — Могу предположить, — протянула Асура на манер Тома, решив, что лучшая защита — это нападение. — Что у тебя к ней недвусмысленная предрасположенность, как и, смею заметить, ко многим другим сферам, и ты захотел удовлетворить любопытство и пополнить копилку своей тошнотворной идеальности. Том моргнул. — Ой, да брось, — отмахнулась Стоун, подтягивая к себе «Начальный курс Трансфигурации» — ради повторения, теоретику она давно вызубрила. — То, что ты творил с народом в приюте, тянет как раз-таки на базовые умения легилимента. Несмотря на то, что ты меня бесишь, меня интересуют твои возможности, и когда я наткнулась на чтиво по этой теме, то не преминула изучить. — …и найти противодействие? — подхватил Том. — Я никогда не мог воздействовать на тебя так же, как на других, Сурри. Значит, у тебя предрасположенность к Окклюменции? Ты ж моя радость, вот сам всё и объяснил. — Возможно, — пожала Асура плечами. — А что насчёт Легилименции? — настаивал Риддл. — Ты не хотела бы и её изучить? Хотела бы, конечно! Но, как подозревала девочка, изучать магию такими семимильными шагами и не взорваться мозгом в процессе могли только гении вроде Дамблдора и Риддла. — Мы могли бы заниматься вместе. Только не это! Залезть в башку Тома, конечно, идея до неприличия заманчивая, но вот давать своё сознание на растерзание этому маньяку — нет, увольте. Нет у Асуры никакой предрасположенности к Окклюменции, и если Риддл продолжит атаки на её память, он скоро это поймёт. Поймёт, что в голове Стоун просто тьма щитов, без изысков, и никаких усилий для «изучения» девочка не прикладывала. Проблема в том, что в этом мире нет человека, которому Асура могла бы довериться полностью, и, наверное, легилиментом ей не стать из-за этого никогда. Героям книг лучше не знать, что они являются героями книг. Но плюсы всё же есть, как и минусы: Том подозревает, что Асура знает больше, чем говорит, но не может пробраться в её голову и доказать это. Может, её щиты и правда будут крепнуть соразмерно его умениям. — В этом мире столько всего, — Том откинулся головой назад, прикрывая глаза, и его губы растянулись в одной из тех полубезумных улыбок, от которых мурашки по коже бежали. Асура в который раз убедилась, что немножечко ненормальная, потому что от этой жуткой улыбки вдохновлённого психопата вдохновение накатило и на неё. — Не могу поверить, что мне пришлось одиннадцать лет просидеть в вонючем мире магглов, когда всегда была магия! — он поднял палочку, и с её конца сорвались серебристые огни, плавно перетекающие в очертания замка, расплывчатого кресла, похожего на трон, змеи, людей… — Ты тоже это чувствуешь? Чувствуешь магию? Чувствуешь, что можешь? — Да, — Асура тоже взмахнула палочкой, создавая огни; они растеклись луной, звёздным небом, каким-то потусторонним свечением и непонятным образом человека. — Я могу. Я хочу это всё, — воздух в спальне вибрировал; свет от факелов преломлялся в серебристом магическом свечении, дрожал и мерцал, как мираж в пустыне. Магия действительно была тем, к чему Асура, кажется, стремилась всю жизнь, даже не зная об этом. — Мне нравится окунаться в магию, но я совсем не чувствую такого же наслаждения от других. Интересно, почему?.. — Они ничего не понимают, — отрезал Том, заставляя своих серебристых человечков танцевать под звёздным небом Асуры. — Магия стала для них обыденностью, — змея вилась вокруг расплывчатого образа человека. — И страхом, ведь их заставляют прятаться, заставляют… опасаться проявлений силы, что по рождению им принадлежит. Мне это не нравится, — змея раскрыла пасть, ощерив клыки. — Не нравится, что мы почти что заткнуты, задвинуты на задний план ничего не умеющими, ничтожными человечишками, ведущими свои бесполезные, ничего незначащие войны, — Риддл скривился в страшной, гневной гротескной маске. — И мы, пытаясь подлизаться, пытаясь сосуществовать, — выплюнул он с ненавистью. — Забываем нашу историю, игнорируем тайны, преподносимые магией… — Тайны, — повторила Асура, и её туманный образ человека поймал серебристую змею на руки, неожиданно прижав к груди. Девочка плохо видела, но, похоже, он продолжал обнимать её, получая всё новые и новые укусы в грудь и шею. — О тайнах… — она была и не была согласна с Томом, но сейчас переубеждать его — всё равно, что просить гадюку перестать быть гадюкой. — Я тут кое-что нашла, — она улыбнулась, заметив, как вспыхнули глаза Тома. Значит, так рано? Он так рано загорелся идеей превосходства волшебников над магглами? — Об этом месте, возможно, почти никто не знает. Хочешь посмотреть? — С днём рождения! Том с подозрением уставился на неё, а потом на голую каменную стену, возле которой Асура стояла с таким выражением, будто изобрела новое заклинание минимум. — Ты даришь мне стену? — осведомился Риддл с преувеличенным вниманием. — Нет, я, конечно, буду рад, если ты высечешь в ней мой светлый образ, но рад я буду только тогда, когда образ этот в ней появится. — Будешь ёрничать — ограничусь стеной, названной в твою честь, — фыркнула Стоун. — …хотя, зная твои подарки, за стеной наверняка прячется какой-то великий смысл, — слизеринец показательно приложил пальцы к губам и прошёлся туда-сюда, понимающе кивая. — Откроешь ли ты мне его? — А вот хрен тогда, — расплылась в отталкивающей улыбке Асура и неторопливо устроилась под факелом, расправляя мантию и подзывая Куро понаблюдать. — Вот тебе стена, в ней Смысл, сам теперь думай. Полчаса принявший вызов Риддл маялся под заинтересованными взглядами троллей с картины напротив, то тыча в кирпичи пальцем, то гладя их, то шепча что-то отдельно выбранным участкам чуть ли не на змеином, вызывая у Асуры гомерический хохот; в общем, проделывал всё то, что действовало на лестницы, картины и двери, не желавшие пропускать нерадивых студентов. — Давай подсказку, — потребовал Том на сороковой минуте, маниакально сверкая глазами. — Тебе? Подсказку? — подняла брови Асура со всем достоинством, которое смогла наскрести. — И кто из нас змея подколодная? — чуть ли не утыкаясь носом в её лицо, прошипел Риддл. — Признаю: заинтриговала. Давай подсказку! — А самому никак, — сладко поинтересовалась девочка. — Ладно уж, — она поднялась, отряхивая брюки. — Так уж и быть, не буду тебя мучить. — Стерва, — свистящим шёпотом донеслось сзади. Гадливую ухмылку подавить не удалось. Нет, Том Риддл не стал бы просить помощи и сам открыл бы тайну пресловутой голой стены, не изводи его Асура обещаниями Великого с самого вечера. Надо признать, она просто тренировалась — самой открывать что-то новое Тому было чем-то непривычным и захватывающим; в магии, сколько бы книг Стоун ни читала, он всегда оказывался впереди, — но, видно, женская хитринка и лукавство неожиданно подействовали: Риддл извёлся и долго ждать не пожелал. Аж гордость берёт, ё-моё. Сосредоточившись, Асура пустилась в путь у замаскированной двери в Выручай-комнату, представляя себе место, подходящее для тренировок. Самостоятельно проверить теорию не довелось, потому что с самого начала каникул Том каким-то хреном, как и в приюте, всегда оказывался рядом, так что и у неё это был первый раз — она правда надеялась, что свинью комната ей не подложит, и Барон не ради прикола о троллях ляпнул, а то будет неловко. Даже представление, что Барон может ляпнуть что-то «ради прикола», казалось смешным — после третьего поворота в стене появилась дверь, и слизеринцы замерли, гипнотизируя её взглядом. — Ну, я пошла, — взяла флаг первенства Асура и решительно потянула за ручку. Комната оказалась просторным, полным воздуха залом, больше походившим на тренировочный зал с препятствиями. Стоун видела нечто подобное в прошлой жизни, хотя тот зал был, конечно, на маггловский манер и имел заоблачную для Ады цену. Здесь «препятствия» имитировали в общей сложности деревья, кое-где виднелись манекены в чёрных мантиях с прицелом на груди; встречались кочки и кусты, затрудняющие бег, упавшие ветки, а в дальнем конце была достаточно широкая площадка и сваленные друг на друга подушки — для изучения заклинаний, наверное. В общем, всё, чтобы тренировать бой на местности, модель чего комната взяла из «пожеланий» Асуры. «Голодные игры» чем-то напоминает… — Ого… — выдохнула она негромко и подняла брови, напоровшись на взгляд Риддла. — Что? — Что это за место? — почему-то тоже шёпотом спросил он. — Я слышала о нём от домовиков, когда залезала на кухню, — сообщила Асура давно придуманную историю. — Это Выручай-комната. Она принимает вид того места, которое тебе нужно. То есть, может стать каморкой, чтобы спрятаться, твоей комнатой, спорт-залом — да чем угодно. Как я поняла, почти никто о ней не знает — напарываются случайно, когда очень нужно. Точное её расположение я не знала, Барон помог. — Барон? — повторил Том слегка ошарашенно. — Кровавый Барон? Помог? — Ну да, — пожала девочка плечами. — Я иногда у него в башне сижу. Кажется, она только что заработала несколько очков уважения от юного лорда Волдеморта. — Слушай, — вспомнив азарт, возникший у неё во время боя в снежки, предложила вдруг Асура. — Давай драться? — Что? — и ещё одно очко в копилку Асуры Стоун за сегодняшний день: Том вновь удивился. — Драться? Сейчас? — Ну, дуэль, — подначила девочка. — Ты же тоже хочешь меня стукнуть, я знаю. — Тебе не кажется, что сейчас не… Асура!.. Подножку Том отбил щитом. — Стоун, ты мне только что показала одну из самых интересных комнат Хогвартса, попридержи свою шизофрению! — Кто бы говорил! — крикнула Асура. — Ступефай! Давай, Том! — Мы первокурсники, Асура, — напомнил Риддл, исподтишка посылая в неё Щекочущим. — Какие дуэли? — Ой, не прикидывайся белым и пушистым мальчиком, сражайся! Это было лучше, в сотни раз лучше дурацких игр! Асура прыгала меж деревьев, посылая в Тома заклинания, которые успела выписать из надлежащих книг — их было не так уж и много, не так уж и много она успела изучить, но адреналин ударил в кровь с первых вспышек, и Стоун почти сумасшедше хохотала, принимая ответные чары на щит или уклоняясь, когда заклинания чирикали по находящимся рядом стволам. — Стоун, ты ненормальная! — рявкнул Риддл, когда Асура красиво закружилась между двумя лучами от его заклятий. — Возможно! — засмеялась она в ответ, посылая в источник звука Оглушающим. У Тома была своя, особая манера двигаться — скользяще, как змея перед броском, Асура заметила это ещё на первых уроках Заклинаний, когда Риддл демонстрировал свою гениальность, накладывая одни чары за другими, чего на тот момент не мог сделать никто на курсе — нужно больше сосредоточенности. Также он двигался и сейчас; будто переливался из одного места в другое, экономя силы, поразительно чётко и разумно используя свои ресурсы и пока не такой большой запас заклятий. Асура же прыгала, как чёрт, и чуть ли по деревьям не бегала — затраты энергии окупались физической подготовкой, в которую она вкладывалась больше, чем Том, но в разумных пределах: когда Риддл послал в лёт несколько Оглушающих подряд, Стоун пригнулась, перекатилась и тоже заскользила, пропуская заклинания над головой и понимая, что на щит у неё не хватит дыхания — невербальные бы изучить, но пока это вряд ли удастся. — Импедимента! — Экспеллиармус! Как жаль, что он не понимает всей иронии! Асура захохотала, едва заклятия ударились друг о друга, и детей смело откатом — оба не успели выставить защиту. — Ненормальная, — выдохнул красный, задыхающийся Том, безуспешно пряча разгорячённую улыбку. — Ага, — легко согласилась Асура, разглядывая тёмный потолок. Куро, с визгом носившийся по комнате во время «дуэли», осторожно подобрался к девочке и сел рядом, всем своим видом показывая, насколько дети неразумные и дурные существа. Стоун ему криво улыбнулась, поднялась на четвереньки и подползла к дёрнувшемуся в другую сторону Тому — видно, опасался её новых внезапных идей. Но Асура показательно положила палочку на пол и бухнулась параллельно Риддлу, испытывая смутное дежавю по какому-то фильму из прошлой жизни, где главные герои лежали так же, голова к голове. Получилось бы даже романтично, не будь Том — Томом, а она — Асурой. Бой вышел недолгим, но насыщенным. — Читал книги Мэррисот? — Да, — Риддл наконец справился с дыханием и тяжело выдохнул. — Тоже все правила проигнорировала? — Не думаю, что они так уж важны, когда дело касается настоящих дуэлей, — отозвалась Асура. — Настоящий противник не будет ждать, что ты станешь соблюдать все правила дуэлинга — если у тебя хватает ума на интуитивном уровне отклонять и посылать заклятья, то и подгадать твои действия будет сложнее. — Правила скорее для тех, кто не может макакой скакать по деревьям и в момент решать, что «отсюда лучше уйти, потому что сюда в следующую секунду ударит противник», — с ядовитой иронией согласился Том. — Я в прошлой жизни на всё своё существование зарабатывала драками, Риддл, я их люблю и не преуспела бы достаточно, если б действовала исключительно по правилам, — вздёрнула нос Стоун. — Но, как бы мне ни хотелось этого признавать, у тебя интуиции не меньше. — Что уж поделать с тем, что я непозволительно хорош, — хмыкнул Том и повернул голову, рассматривая Асуру. — Я бы сказал, что ты зря тратишь столько сил на беготню по всему помещению, но, вижу, ты устала не больше меня. В будущем ты наверняка станешь хорошей боевой единицей. Сумасшедшей слегка и двинутой на драках, возможно… Асура с некоторым унынием поняла, что Риддл описал сейчас Беллатрикс Лестрейндж. — …но я бы хотел видеть тебя в своей группе, — закончил слизеринец. Девочка скосила глаза, разглядывая его лицо. Волнистые чёрные волосы растрепались, перестав делать своего обладателя идеальной моделью с обложки глянцевого журнала, тонкие губы кривились в улыбке, точёные скулы горели, а синие глаза увлечённо сверкали. От него шёл жар — такого живого, горящего не безумием, а жизнью Тома, Асура могла бы даже любить. В какой-нибудь другой жизни. — Какой группе, Том? — Стоун перевернулась, хитро прищурившись. — Уже задумался о группировке имени себя? — Всем нужны последователи, если хочешь что-то изменить, — негромко отозвался Том. Некоторое время они лежали, неотрывно глядя друг другу в глаза. — Ладно, — Асура села, понимая, что позорно сбегает от тем, которые, она знала, обсудить придётся, и не раз. Она не предполагала, что Риддл задумается о них так скоро, и малодушно хотела оттянуть всю эту дрянь настолько далеко, насколько возможно. Ему двенадцать только исполнилось, чёрт подери, и одно дело хотеть обрести влияние на факультете, другое — замахиваться на долгоиграющие разборки с волшебными законами и многолетними правилами. — Можешь рассчитывать на меня, но, как я уже однажды сказала, слугой я не стану, — и, не давая Тому вставить вполне законное замечание, добавила, — во всяком случае, оценку со стороны мы ещё долго получить не сможем, Мэррисот нам головы оторвёт, если узнает, что мы дуэли начали самостоятельно практиковать. У нас же даже нет чистокровных родственничков, которые наверняка своих детей успели знаниями снабдить… — она скривилась. — Как насчёт проверить возможности комнаты? Они потратили целый день, пропустив завтрак и обед, на изучение Выручай-комнаты. По их желанию она превращалась в бассейн, концертный зал, комнату, где всё спрятано (на её исследование дети решили потратить отдельные сутки, потому что многие предметы ощутимо отдавали Тёмной магией и могли быть опасны), амфитеатры и квартиры. Опытным путём Асура и Том узнали, что, находясь в комнате, можно просить её изменяться в процессе частично или полностью — так её очертания плыли, искажаясь, и нередко не приобретали никаких видимых границ, потому что они думали о разном; или получался своеобразный микс из того, что представляли себе Риддл и Стоун. Или, например, можно было попросить комнату нарисовать стул — и стул тут же появлялся. Какие-то кардинальные изменения, вроде превращения спорт-зала в комнату-где-всё-спрятано, происходили только тогда, когда из комнаты выйдешь, но вот превратить уютную квартиру в не менее уютную библиотеку можно было и не покидая её стен. Где-то к вечеру, когда Том с Асурой в очередной раз пожелали увидеть новую локацию, комната, видимо, устала, и дверь в стене не появилась. — Почему считается, что об этой комнате почти никому неизвестно, если там столько вещей, спрятанных учениками на протяжении столетий, что существует Хогвартс? — задумалась Асура над извечным вопросом, когда они направились в Зал на ужин. — Потому что, скорее всего, о ней действительно ничего неизвестно, — ответил Том, с интересом рассматривая книгу о вампирах, что они нашли в одной из появившихся квартир. — То, что студенты находили её случайно, когда им очень нужно было что-то спрятать, не делает комнату общедоступной. Они навсегда прощались с запрещённым предметом и не имели понятия, где и как его спрятали. Так что, могу предположить, — Риддл аж зажёгся восторгом. — Что мы — чуть ли не единственные, кто знает о Выручай-комнате. — И домовики, которых кто-то тоже может подслушать, — ради справедливости слукавила Стоун. — И домовики, — кивнул слизеринец. — Но они не в счёт. — Не буду лгать, что я страсть как хочу выступать за эльфов, — вспомнив Гермиону Грейнджер, буркнула девочка. — Но сбрасывать их со счетов я бы не стала. Они чрезвычайно полезны и могут хорошенько нагадить, даже будучи в связи с хозяином. — Ага, — отмахнулся Том. Зря павлиний хвост распускаешь, Риддл, ох, зря. — Смотри, там Дэвис. — И что? — Мне нужно с ним поговорить. Делай, как я. Эдриана Дэвиса Асура за все каникулы ни разу не встречала — наверняка на пару со Слагхорном в подземельях задницу просиживал. Сейчас он в гордом одиночестве ужинал, сидя на приличном расстоянии от оставшихся на каникулы в замке рейвенкловцев, и Стоун поспешила вслед за Риддлом. — Здравствуй, Эдриан! — в один голос поздоровались дети, садясь по обе стороны от Дэвиса. Асура цыкнула — опять эта их дурацкая… что, привычка? Вряд ли говорить одновременно и порой заканчивать друг за другом предложения было привычкой. — Привет, змеиная мелкотня, — скучающим голосом ответил Эдриан, поглощая кашу. — Помирились? — Не понимаю, о чём ты, — пропела Стоун, забирая из тарелки рейвенкловца кусочек бекона. — Какие ссоры? — натурально удивился Том, пододвигая к себе кувшин с тыквенным соком. — Мы всего лишь хотели поговорить с тобой по делу. — Да неужели, — нисколечко не удивился Дэвис. — Да, — кивнул Риддл. — Помнишь те два грамма толчённого когтя Огненного Шара, что я для тебя достал? — охуеть, он уже когтями драконов барыжит. Интересно, каким образом он их надыбал? — Нам нужно Копирующее зелье. Асура подняла голову и ввинтилась вопросительным взглядом в скулу Риддла. — Копирующее зелье, — протянул Эдриан, и девочка заметила искру азарта в его глазах. — Зелье, с капли которого можно полностью скопировать предмет, — скорее для Асуры, чем в уточнение Дэвису, пояснил Том. — Действует гораздо лучше аналогичного заклятья Джеминио. Чары могут развеяться, а вот то, как действует зелье… — слизеринец весомо кивнул. — Если консистенция идеальна, то оно вполне способно скопировать даже свойства предмета. — Переоценено, — отрезал Дэвис. — Если скопировать проклятый на смерть артефакт, максимум, что сможет скопировать зелье — затяжную форму гриппа, да и то не факт. Но вот, например, книги, до самой последней помарки, или зачарованный предмет, способный, к примеру, избавлять от всё того же гриппа… Словом, простые артефакты, да, оно скопирует. — …но это выше уровня ТРИТОНа, — продолжил Том. — Я не уверен, что у меня на данном этапе получится. А вот ты, Дэвис… — Приятно слышать от тебя такую похвалу, — с гигантским намёком на иронию отозвался Эдриан. Ясно. Такое зелье явно полезно, например, чтобы натаскать из библиотеки книг побольше, ведь денег, чтобы сходить летом в Косой переулок и закупиться там, у них с Томом в обрез. Вряд ли Риддл вознамерился копировать какие-то артефакты, будучи на первом курсе — не настолько уже оманьячился, как подозревала Асура. — Ну так что? — прервала неторопливый обмен колкостями она. — Эдриан, ты же сможешь сделать это? Парень перевёл взгляд на неё и вроде бы о чём-то задумался. — Да ладно тебе, — улыбнулась Стоун остро — скорее предупреждающе, чем мило. — Мы прекрасно знаем, какой ты умник в зельях. Подсоби одношкольникам? Понимаю, мы слишком мелкая сошка для тебя, но всегда есть что-то, о чём ты можешь нас попросить... — А ладно, — внезапно согласился он, прошив Асуру испытующим взглядом. — Я ещё не пробовал зелья такого уровня, будет интересно, — лукавит. — Но за одну небольшую услугу, — он повернулся к Асуре полностью и расплылся в широкой, абсолютно неискренней улыбке. — Мне нужны волосы из хвоста фестрала, Асура. На пару минут на их участке стола повисла абсолютная тишина. — То есть, — неторопливо подвела итог Асура. — Ты сделаешь нам чёртово зелье… Если мы наведаемся в Запретный лес и потаскаем за хвосты невидимых лошадей? — Именно, — сверкнул глазами Дэвис. — И для тебя, Асура, они не невидимые. Именно поэтому я и прошу тебя сделать это — ты встречала Смерть, ты можешь достать волосы. Довольно сложно найти в школе студента, кто уже способен увидеть фестралов, знаешь ли, если подобный ингредиент тебе нужен на не совсем законных обстоятельствах и учителей привлекать нельзя, — его улыбка стала почти довольной. — А на правила школы тебе плевать, — хмыкнул Том. — Брось, Риддл, меня тебе не провести, — отмахнулся Эдриан. — Будто бы ты ради смеха это зелье хочешь. Рыбак рыбака. Асура молчала, пытаясь понять, чего в ней больше — уважения, опасения или веселья. — По рукам, — внезапно выдал Том, вставая из-за стола и утягивая за собой Асуру. — Жди максимум через две недели. — Почему аж целых две недели? — рассеянно поинтересовалась Стоун, размышляя, как к лесу лучше подступиться. Сходить туда давно хотелось, но вот чёткое ощущение, что в книгах тамошнюю фауну описали по минимуму, не покидало — не сгинуть бы по риддловской прихоти. — Можем сходить хоть сегодня. — Предпочитаю перестраховаться, — отозвался Том, когда они сели за свой стол и потянулись кто за сосисками, кто за курицей. — Я нашёл один проход — он ведёт прямо от подземелий к опушке. Я покажу потом, — заметив горящий взгляд, пообещал парень. — Проблема в том, что проход этот открывается в последних и первых числах месяца, в остальное время он закрыт, я проверял. Надо было отыскать Дэвиса раньше, — Риддл мрачно уставился в тарелку. — Тогда бы успели, сейчас проход заперт. А Огг патрулирует территорию; перед каникулами какие-то бездари с Гриффиндора сунулись в лес и нарвались на кентавров, ты что, не слышала? Асура не ответила, задумчиво пялясь в волшебный потолок с соусницей в руках. Снег падал, не долетая до голов немногочисленных студентов и преподавателей, переговаривающихся за своими столами. Падал медленно и гипнотизирующе; тихие разговоры убаюкивали, и Стоун негромко напела: — Silent night, holy night, — Риддл как-то подозрительно быстро затих, но девочка это проигнорировала, продолжая наблюдать за снегопадом. Было что-то до безумия волшебное в этом самом обычном вихре снежинок. — All is calm, all is bright. 'Round yon virgin Mother and Child, Holy infant so tender and mild, — почему же в этом мире ей так нравится петь? Как это вообще возможно — она не учила тексты специально, да и не слушала намеренно какие-то песни, почему же они так ярко проступают в голове буквально из ничего? И почему от этого так грустно? — Sleep in heavenly peace, Sleep in heavenly peace… — Асура резко умолкла, сообразив, что тишина повисла во всём Зале, а на неё направлены взгляды всех присутствующих. Бля-я-ять. — Мисс Стоун, — защебетал со своего места за преподавательским столом Бири. Надо сказать, что после того, как Асура свалила с Хаффлпаффа, Герберт начал относиться к ней с ощутимой прохладцей, ибо как бы учителя ни пыжились, предвзятость и личные мотивы имелись во всех, к чему бы их профессия ни обязывала. Но сейчас учитель разгорелся тем самым сортом вдохновения, от которого все старосты бежали, сверкая пятками. Асура втянула голову в плечи, стараясь игнорировать плавящееся весельем лицо Риддла рядом. — А не желаете ли вступить в школьный хор? У вас потрясающий голос, вы бы нам очень пригодились! — Спасибо, профессор, — глухо каркнула Асура, не зная, за что зацепиться взглядом, потому что сидящий неподалёку от Герберта Дамблдор задорно блестел глазами, и это почему-то выбивало с колеи чуть ли не сильнее, чем исходящий весельем Риддл и лопающийся от вдохновения Бири. Сволочи. — Но я, пожалуй, откажусь. — Очень зря, мисс Стоун! — воскликнул профессор, и кто-то с Гриффиндора явственно булькнул, тут же утопив смех в кашле. — Вы всё же подумайте! — Всенепременно, — прорычала Стоун в тарелку, гордо выпрямив спину и расправив плечи. Вот ещё, смущаться собственного идиотизма она не станет. Главное — сделать хорошую мину при плохой игре, неловких моментов она и в своей первой школе с излишком хлебнула. — Асура, — ещё чуть-чуть, и девочка подумает, что Риддл тоже начнёт булькать. Но тот кашлянул, вернул лицу бесстрастное выражение и очень серьёзно посмотрел ей в глаза. — Профессор Бири прав. Тебе нужно петь. Пой, Асура. — Проверяй свой сраный проход, — вполголоса рявкнула девочка, целиком запихивая сосиску в рот. — Пойдём сразу же, как откроется! Не лги, Риддл. Тебе нравится слушать, как я пою.