Non timebo mala quoniam tu mecum es

Он не мечется — слишком банальное для него слово, — летает по захламленной квартирке, оставляя после себя образцовый беспорядок в таком виде, в каком помещение было до того, как холодное пламя Асуры вырвалось на свободу. Делает всё точно, словно с рождения обхаживал места преступлений, и лицо его, что произведение искусного мастера, специализирующегося на вырезании из мрамора богов в праведном гневе. Даже не гневе — ледяной ярости, которая искажает точёные черты всякий раз, когда в поле его зрения попадает изломанная фигура полуобнажённого мужчины в кресле. Неужели этому божеству всего одиннадцать?.. — Как тебя звали? — Ада, — спокойно ответила Асура. Картинки того дня прыгают во всё ещё воспалённом мозгу, и девочке вот совсем не нравится, как её разум, подпорченный наркотиком, воспринимал Риддла, ликвидирующего последствия магии. — По-английски ближе к «Хэла», то есть, «Hell». — Тебя звали «Ад»? — поднял брови Том, даже не пытаясь скрыть любопытства во взгляде. — Это сокращение от моего полного имени, — а сейчас скажи, что ты ненавидела своё имя так, что готова была избить до полусмерти того, кто тебя им назовёт, — насмешливо пронеслось в голове. — И мы продолжим тему ненависти к собственному имени в реальном времени. — Я любила драться. Меня впервые назвали так после того, как я уложила парня, старше меня на несколько лет. — Ну, это я знаю, — пробормотал Риддл. О, он не будет опускаться до того, чтобы добивать уже получившего своё. Но ненависть бурлит в нём так, что контролировать её не получается, и тёмные глаза темнеют ещё сильнее, почти обращая взгляд в две чёрные дыры. Асура не знает, почему, ведь не может же Риддл ненавидеть Дона за неё, но Том внезапно обращается в сгусток безумной злобы, не знающей, где найти выход — совсем так же, как не знал, как найти выход, её ледяной огонь. Стоун полулежит на диване, вновь не контролируя ни мысли, ни тело. Может только смотреть на то, как проглядывает в одиннадцатилетнем мальчике тень будущего «я», тень лорда Волдеморта, и думает, что все её труды пойдут насмарку, да и она сама пойдёт насмарку, если Риддл сейчас взорвётся, как взорвалась полчаса назад она. Девочка титаническими усилиями проталкивает сквозь горло стон, и Том отвлекается от хищного разглядывания сломанного мужчины, чтобы подойти к ней и приложить ладонь ко лбу, проверяя, жива ли ещё Асура. Это приятно. — Что в будущем? Асура хмыкнула. Запустит ли она «эффект бабочки», если расскажет что-нибудь о будущем обычного мира? — Война, — коротко отозвалась Стоун. Том помолчал, наверное, раздумывая, коснётся ли эта война их, волшебников. — И кто победит? — Том, — девочка резко повернулась к своему спутнику, и пришлось остановиться. Люди, идущие за ними, недовольно что-то выплюнули в сторону нерасторопных детей, и толпа принялась огибать сирот, как волны ледокол в море. — Я много чего об обычном мире знаю, но вдруг это как-то отразится на будущем? Вдруг всё пойдёт не так? Могу сказать, что после этой войны мир восстановился достаточно. Что если он не восстановится так, как знаю я, если я расскажу об этом? — Есть ли разница, если ты в будущее больше не вернёшься? — подумав, поинтересовался Риддл. Разница была лишь в том, победит ли нацистская Германия, а ещё в числах погибших, замученных и голодных. О таком будущем Асура даже думать не хотела, принадлежи она теперь магическому миру или нет. — Есть. — Тогда победим мы, — сделал вывод гениус в шортах. — Не «мы», — вздохнула Стоун, продолжая путь. — Большую роль в победе сыграл Советский Союз. Том садится рядом, когда в квартирке не остаётся ничего, что указывало бы на присутствие в ней двух малолетних волшебников. Он оттирает ей руки от крови и не обращает внимания, когда голова девочки обессиленно падает ему на плечо; это действие — часть деятельности, оставляющей их непричастными к случившемуся, но Асуре почему-то хочется верить, что Риддл умеет заботиться. Он даже с её ног кровь стирает, поколебавшись, и натягивает приютские гольфы и шорты, каким-то образом оставшиеся почти чистыми — нельзя вызвать лишних подозрений, когда они вернутся домой. Так же аккуратно натягивает и рубашку, а на лице его напряжение и злость. Асура не может шевелиться, но зато может немного расслабиться, так, чтобы голова соскользнула с плеча Тома; и теперь она упирается лбом в его шею и чувствует на макушке его дыхание. Риддл не отталкивает, но сам напрягается, то ли от злости, то ли от дурацкого положения, будто они очень близкие друзья. Наркотик действует странно: Асура улыбается и хочет потереться носом об острую скулу. Асура вновь остановилась и приложила ладонь к лицу, очень, очень надеясь, что воспоминания о том дне, всплывшие сейчас, когда наркотик вышел, она забудет как можно скорее. Ёбанный стыд, что за бред! Том тоже остановился и промониторил её настолько пристально, что Стоун с содроганием отказалась от мысли узнать у Риддла, как вся эта херня выглядела с его точки зрения. Да пусть они долгую несчастливую жизнь вместе проживут, размякать перед этим психопатом, испытывать к нему какие-то тёплые чувства — настолько чревато, что, по-хорошему, и одурманенному наркотиком мозгу об этом бы не забывать. Но нет, давайте наблюдать за смывающим кровь Риддлом с несвойственным себе теплом и чуть ли не материнским инстинктом! Да и вообще, Том в квартире, которая выглядела как место бойни, рядом с Асурой, почти голой с окровавленным ножом и сумасшедшей улыбкой, как у себя дома, будто кровавые разборки входили в его планы на каждый день! Это, между прочим, о многом говорит. — Всё же почему ты так спокойно отреагировала на перерождение? — взвесив все «за» и «против» и решив не интересоваться, чего Асура посреди улицы сама себе пощёчины даёт, спросил Том. — Что было в твоей жизни такого, что ты ничуть не расстроилась, потеряв её безвозвратно? Асура деревянно повернула к нему голову и улыбнулась как-то ломано, абсолютно неискренне. — Мы пришли. Перед ними вырос небольшой тёмный бар с вывеской «Дырявый котёл», слегка поскрипывающей на августовском ветерке. Внутри помещение оказалось много чище, чем представляла себе Асура, и посетителей было довольно много; кто с детьми, тоже наверняка приехавшие готовиться к школе, кто компаниями, они заполнили паб под завязку, и на двух новых посетителей никто внимания не обратил. Стоун покосилась на Риддла. Тот с жадностью рассматривал волшебников; лицо его вновь заострилось, ноздри дрожали, будто пытаясь втянуть в себя аромат волшебства, но, как и Асура, Том не спешил подходить к людям — обоим комфортнее было оставаться себе на уме. Сейчас подобный номер не прокатит, посему Асура шагнула к барной стойке первой, выискивая владельца бара. Оный нашёлся сразу — молодой паренёк, не больше двадцати на вид, виртуозно размахивая волшебной палочкой, ухитрялся обслуживать сразу несколько столиков, левитируя подносы с едой. Стоун, ожидавшая увидеть мужчину в возрасте и без зубов, мысленно дала себе подзатыльник и, не останавливаясь, чуть не влетела в стойку. — Вы Том? — выпалила она, игнорируя идущие от Риддла злобные энергетические волны. — Да, мисс… — Стоун, — кивнула Асура. — Мы с другом первый раз едем в Хогвартс и не знаем, как попасть в Косой переулок. Не могли бы вы нам помочь? — Сию секунду! — просиял бармен. — Рози, подхватишь, пока я молодых людей в Косой спроваживаю? Посмеивающаяся Асура запоздало поняла, что легче было бы спросить кого-нибудь другого; да кого, мать вашу, угодно, волшебников с палочками здесь — завались. Но бармен-Том, явно зашивающийся с заказами, буквально перелетел через дверку, отгораживающую стойку от остального помещения, и поманил юных магов за собой к задней части паба, где находился крошечный дворик. — Нет магических опекунов, молодые люди? — премило улыбаясь, поинтересовался бармен. — И не-магических тоже, — мрачно отозвался Риддл. — Вообще никого нет. — О, мне очень жаль, — бармен-Том вытащил палочку и указал на кирпичную стену. — Смотрите, тут всё просто, — он отсчитал несколько кирпичей от мусорного ведра. — Тут — три вверх, а дальше — два в сторону. И, хоп! После троекратного постукивания палочкой кирпич весело задёргался и растворился, открывая проход точно так же, как очень смутно припомнила Асура из первой книги по этой вселенной. Они с Риддлом впились в «живой» кирпич взглядами, словно установку, как выжить, слушали, и бармен явно развеселился. — Бегите сразу палочки покупать, — доверительно посоветовал детям Том. — До начала обучения вас всё равно отслеживать не будут, а изучить перед школой парочку заклинаний — это тема! — Отслеживать? — резко развернулся Риддл. — Нас будут отслеживать? — У-у-у, — протянул бармен. — Кто это такой организованный к вам приходил о Хогвартсе рассказывать? — Дамблдор, — в голос отозвались юные волшебники. — Понятно, — Том хохотнул и махнул рукой в неопределённом направлении. — Как только начнёте учиться — всё, вне школы колдовать не имеете права, даже стихийные выбросы контролировать придётся. Но они хоть сойдут со временем, а вот до семнадцати палочкой размахивать в мире магглов — ни-ни, — из паба раздался чей-то голос, и бармен дёрнулся. — Слушайте, я б с вами ещё поболтал, вы классные ребята, но работать надо. Удачи вам в большом магическом мире! И он испарился так быстро, что будто аппартировал. — Потрясающе, — пробормотал Риддл. Косой переулок — реально, чёрт подери, косой, — походил на обычную улицу в маггловском мире этого времени, если не обращать внимания на товары в витринах, но чем-то неуловимо завораживал. Некоторые вывески перед магазинами держались исключительно силой волшебства и заставляли останавливаться и подолгу пялиться, например, на парящий в воздухе снитч у лавки с товарами для квиддича, или на увесистые шарики мороженого, увеличенные в несколько раз, у кондитерской. Том с Асурой то и дело зависали, заворожённо наблюдая за магическими предметами, и неумолимо сталкивались с остальными покупателями, в отличие от магглов, с пониманием смотрящих на двух одиннадцатилеток в потрёпанных одеждах. Тома эти взгляды явно бесили, но Асуре было чистосердечно плевать. Общим обмозговыванием было решено отправиться сначала в банк, чтобы разменять основную часть их бюджета на магические монеты и уже не задумываться, хватит ли одолженного Дамблдором (хватит, конечно, он ведь в основном не дурак), но так почему-то было спокойнее. — Погоди. Стоун врезалась в риддловскую спину и замерла. — Ого… Лютный переулок. Он был почти пустым сейчас, в разгар дня, но оттуда будто веяло холодом, сыростью, чем-то тёмным; и ладно Риддл, но Асура тоже ощущала это жуткое притяжение — зайти туда хотелось нестерпимо, просто адски, просто нереально хотелось пройти по чисто визуально ледяному проулку и посмотреть, что продают там. — У меня ощущение, что нам туда нельзя, — шёпотом поделилась Стоун, жадно разглядывая Лютный. — Пока, по крайней мере. — Думаешь, тем, кто там обитает, есть до этого дело? — так же тихо спросил Риддл. — Вряд ли, — честно отозвалась Асура. — Но это будет подозрительно, мы слишком юные. — Не совались бы вы туда, молодые люди. Оба вздрогнули так сильно, что наваждение, подаренное тёмным проулком, резко спало, и дети оглянулись. Рядом с ними остановилась женщина — подтянутая, стройная, но уже в преклонном возрасте; у неё был пронизывающий, цепкий взгляд зелёных глаз и очень строгое лицо. Подсознательно Асура сравнила её с образом Минервы МакГонагалл, описанным в книгах. — Там легко можно сгинуть, — пояснила она и вдруг улыбнулась самым уголком губ. — До встречи в Хогвартсе. Ясно — профессор. Спросить, как её зовут и что именно она преподаёт, ни Асура, ни Том не успели — женщина исчезла так же незаметно, как и появилась. В следующий раз, снова не дойдя до Гринготтса, остановилась уже Асура — у волшебного зоомагазина. — Стоун, — серьёзно возразил Том. — У нас нет средств на животных. — Знаю, — рассеянно ответила девочка. — Я и не хочу. Ей не были нужны ни коты, ни крысы, ни, тем более, совы. Писать ей некуда, да и вообще, забота о зверьках — лишняя трата времени и ресурсов. Она не особо понимала, что именно заставило её застрять здесь, на ступенях зоомагазина, где даже с такого расстояния можно было почувствовать неприятный запах экскрементов животных. После Лапки, кошки, которая умерла в семье Ады от голода, она в принципе живность больше заводить не желала. Но, тем не менее, погружённая в раздумья, она обнаружила себя внутри, в полутьме небольшого магазинчика, доверху заполненного клетками с самыми разнообразными существами. Здесь были не только совы и крысы — на полках стояли клетки с малопонятными Асуре животными, типа чего-то, очень уж напоминающего миниатюрного птеродактиля, только с голубой шерстью; кошки с шестью глазами на вытянутой морде или гигантского хомяка с утиным клювом. Всё это, на экране выглядящее бы ненатуральной компьютерной графикой, в жизни оказалось очень даже органичным и настоящим. — Асура-а, — зашипел Том, вваливаясь в магазин вслед за подругой. — Нам нужно в банк и за палочкой… — он осёкся, тоже встретившись взглядом с небольшим динозавром. — Ничего себе. Осознав, что получила отсрочку в связи с взыгравшем в Риддле азартом исследователя, Асура вновь огляделась и шагнула к кассе. Раз уж она теперь принадлежит волшебному миру, то пропускать мимо сознания выёбистость шестого чувства нельзя. Что-то притянуло её сюда, значит, здесь должно быть нечто важное… В эту же секунду из-за прилавка выбежало что-то тёмное, и в ладонь Стоун ткнулся холодный нос. — Куро! На место! За кассой появилась молодая волшебница в длинной зелёной мантии. Её юркие карие глаза быстро пробежались по Тому, затем перескочили на Асуру, с Асуры — на их потрёпанную одежду, а потом и на зверя, теперь с громким сопением обнюхивающего штаны девочки. — Как интересно, — восхитилась девушка, выбираясь из-за прилавка к детям. — Куро сам подошёл? — Да? — полувопросительно ответила Стоун. Честно говоря, даже разглядеть того, кто с таким интересом её изучал, девочка пока не смогла из-за плохого освещения. — А что?.. — Как интересно! — с ещё большим восхищением повторила волшебница. — Куро уже века два никому в руки не даётся, мы уж совсем отчаялись его куда-нибудь пристроить! Будете брать? Асура, слегка дезориентированная таким молниеносным подходом к делу, открыла рот. — Два века? — О, прошу прощения, — извинилась продавщица. — Меня зовут Мелисса. А Куро — наполовину японская кицунэ, они живут чрезвычайно долго по человеческим меркам! Спустя несколько секунд Асуре всё же удалось его разглядеть. Это был лис; размером — не больше среднего спаниеля, шерсть чёрная и вообще на причудливых азиатских лисиц с кучей хвостов он не тянул, только глаза странные, ярко горящие оранжевым. Куро, как показалось Стоун, будто бы услышал её мысли и недовольно фыркнул. Не зло, впрочем, и тут же вновь ткнулся носом в ногу девочки, словно пытался что-то там для себя выискать и понять. Асура в пол-уха слушала щебетание Мелиссы о том, что этот недокицунэ обитал здесь с самого основания магазина, что всегда всем надоедал, что проблем от него — завались, а пресловутая «собачья верность», какую пророчили им партнёры из Японии, в «драном лисе» не наблюдалась ни на кнат, ибо, видимо, «хозяина» он своего так и не нашёл, а в любом другом случае был сплошным хаосом на ножках. — …тридцать галлеонов, — отдышавшись, заявила волшебница. — Сколько?! — взвился Том, уже, конечно, обнаруживший в магазине самую большую и самую ядовитую «ручную» змею, у которой, впрочем, имелись некоторые дополнения в виде шерсти на хвосте и лишнего глаза. Змей этот, видимо, всё же к виду ползучих гадов относился достаточно, чтобы Риддл нашёл в нём родственную душу и хорошего собеседника. Асура подозревала, что в системе расчётов волшебной валюты он таки ещё ничерта не разобрался, просто и в мешочке Дамблдора такого количества золота, даже совсем обнаглев, ни один из них стопроцентно не отыщет. — Ну… — мгновенно растерялась Мелисса, разводя руками. — Куро — довольно ценный объект… — а ещё Стоун подозревала, что гадит Куро хозяйке магазина сколько не от балды, столько от того, что его воспринимают «объектом», а не живым существом. — Бесплатно отдать точно не могу. — Торг уместен? — поинтересовалась Асура. — П-пятьдесят сиклей? — отчего-то заробела хозяйка, глядя то на Риддла, чьи холодные глаза в полутьме казались абсолютно чёрными, то на Стоун, у которой взгляд в противовес почти сверкал белизной. — Ну, или… Галлеон? — Асура, пошли, — твёрдо позвал Том, незаметно что-то шикнув волосатой змее. — Иначе я оставлю тебя здесь одну. Ох, как страшно-то, блять. Впрочем, как бы ни импонировал Асуре Куро, как бы ни взыграло вдруг сильное желание забрать лиса с собой, как бы ни не хотелось прекращать почёсывать жёсткую шерсть странного зверька, денег действительно тупо не было. Заработка в виде чёртового Дона они лишились, а тратить всё — предельно неразумно, а кому, как не Асуре знать, насколько важно уметь экономить. — Зачем вообще предлагать покупку, если по нашей одежде предельно ясно видно, насколько мы богаты? — холодно поинтересовалась Стоун, с отвращением дёрнув себя за рукав потрёпанной курточки. Куро остался в магазине, странно разглядывая удаляющиеся спины детей, а Асура призадумалась, пытаясь вспомнить, насколько животные и волшебники, их выбравшие, привязаны друг к другу. До Гринготтса они дошли уже без помех и дружно зависли, едва гоблин-привратник сопроводил их в основной зал. Тут всё настолько дышало волшебством, что Асура почти чувствовала, что задыхается — хотелось больше. А ещё никогда и ни за что не возвращаться в мир магглов! Денежные махинации Том взял на себя, хотя выглядел ненамного более вменяемо, чем Стоун. Кажется, один из гоблинов, занимающихся обменом валют, утвердился во мнении, что дети — отсталые, но почему-то проблем с монетами не возникло никаких. Волшебникам, видимо, вообще плевать, кто может с баблом обращаться, кто нет, а гоблинам и подавно. Но когда их гоблин, Золикс, предложил соединить их бюджет, что было более надёжно, дети в голос отказались. Отказались — и оценивающе друг на друга посмотрели. Асуру в тот момент слегка кольнуло — значит, они всё ещё не доверяют друг другу. Волноваться об этом, конечно, глупо, но всё же… Вдруг дело не только в деньгах? Вдруг их недоверие простирается дальше, и что тогда с этим делать? Ничего, — думалось Асуре, пока они с Томом брели в сторону лавки Олливандера. — Всё нормально. Однажды ты будешь мне доверять настолько, насколько вообще способен на это. Ведь неважно даже, кем именно для себя Том её считал; они вместе пошли в Косой переулок, они жили в одном приюте, через стену, он подпустил её настолько близко, насколько она и не надеялась… И тут возник странный вопрос: а зачем ей полное доверие лорда Волдеморта? Становиться борцом с его злом она вроде не собиралась, да и доверие его предавать — тоже… Нахмуренная и ушедшая в свои мысли, Асура не заметила, когда они достигли цели. — Добрый день, молодые люди! Воскресить в памяти, как выглядел магазинчик волшебных палочек в фильме, не получилось, да и, как уже давно поняла Асура, в настоящем волшебном мире мало что походило на то, что показывалось на экране, чисто визуально. Сам магазин был небольшим, слегка запылённым, но запах явно носил нотки дерева и… волшебства. Это нельзя было передать словами, но девочке чудился этот странный запах во всём Косом переулке, будто магия действительно имела аромат. В банке Гринготтс он чувствовался гораздо сильнее, чем на улице или в зоомагазине; лавка Олливандеров просто источала его, а ещё казалось, будто воздух гудит от волшебства. Том о чём-то разговаривал с хозяином магазина, а Асура полной грудью дышала, впитывая в себя запах волшебства, пока не обнаружила перед собой молодого юношу с длинной линейкой наперевес. — Добрый день, мисс, — улыбнулся он, поймав взгляд Асуры. Глаза его были большими, странными, Стоун бы сказала, что почти прозрачными, как у неё самой, но будто бы отдающими серебристым лунным свечением. — Меня зовут Гаррик Олливандер. Ваш друг уступил вам первой купить волшебную палочку, — девочка, подняв брови, оглянулась на застывшего у прилавка античной статуей Риддла. Тот и бровью не повёл. — Мне пока ещё нельзя колдовать, но я с рождения познавал искусство изготовления волшебных палочек. Позвольте провести измерения? Асура почувствовала, что вот-вот разразится истеричным смехом. Вот он — явный представитель другого века! Уже четыре года в двадцатом столетии живёт и ни разу не замечала сильных различий в общении между тридцатыми годами и двадцать первом веком, наверное, потому что в приюте с этим не заморачивались. Даже отлучки на улицу по выстроенным «заработком» маршрутам полной картины старины не давали: наркоманы и на луне наркоманы, Дон — человек простой (и отвратительный), МакКензи перенимал стиль речи того, с кем разговаривал (нет положенной этики? Не беда, брательник!), а больше, в общем-то, она ни с кем вне приюта и не общалась почти. Так, погодите… Асура поморгала в сторону прилавка. — Меня зовут Джервейс Олливандер, мисс Стоун, — с тёплой улыбкой ответил стоящий там мужчина средних лет и даже слегка поклонился. — А это мой сын. Прошу не волноваться за качество обслуживания, вы нигде не найдёте такого же прирожденного гения, как Гаррик! — Отец, — негромко возразил младший Олливандер, ловко измеряя параметры Асуры. — Вы правша, мисс Стоун? — Да, — жмурясь от подступающего наиглупейшего хихиканья, отозвалась девочка. Сколько лет-то Гаррику, пятнадцать, шестнадцать? — В сентябре будет семнадцать, — ответил Гаррик, и Асура таки не сумела сдержать смешок. — Извините, — почувствовав ввинтившийся между лопаток суровый взгляд, пробормотала Стоун. Неловко вышло. — Ты… Вы выглядите старше, мистер Олливандер. — Приму за комплимент, — наимилейше улыбнулся в ответ Гаррик, закончив измерения. Смеяться захотелось ещё сильнее. Как-то Асура не была готова, что вместо серьёзного, умного и пожилого Гаррика Олливандера, про которого читала в книгах, она обнаружит милого шестнадцатилетнего паренька с русыми волосами до плеч, открытым красивым лицом с выступающими скулами и сосредоточенно копающегося в куче длинных коробок за спиной своего отца. — У вас арахнодактилия, мисс Стоун, — мягко сообщил Гаррик, возвращаясь к Асуре с несколькими коробками подмышкой. — Очень красиво. — Гений гением, а комплименты делать не умеет, — вздохнул старший Олливандер от прилавка. — Сын. В следующий раз просто скажи, что у девушки красивые руки. Асура с любопытством уставилась на свои ладони, будто впервые их увидела. Пальцы действительно довольно длинные, белые и тонкие. Надо будет посоревноваться с Томом, если он вдруг всё же сдохнет в будущем и вернётся; там не просто арахнодактилия, там арахно-дабл-дактилия, кажется, должна быть. — Попробуйте эту, — спокойно предложил Гаррик, протягивая Асуре одну из палочек. — Боярышник и волос единорога. …и началось то, чего Стоун давно ждала — подбор волшебной палочки и куча отверженных коробочек, собирающихся на полу. Как и в книге, Гаррик переполнялся прямо-таки сумасшедшей энергией, мельтеша по магазину с такой скоростью, что мастера аппартации позавидовали бы, пока предлагаемые проводники магической энергии одна за другой оказывались не теми, что нужно. — Очень интересно! — в очередной раз торпедой просвистев мимо обдуваемых ветром Тома и Джервейса, воскликнул Гаррик. — Вот, попробуйте эту! Тис, тринадцать с половиной дюймов — сильна в дуэлях и заклятиях, никогда не выберет себе посредственного и робкого хозяина, кем вы, мисс Стоун, без сомнений, не являетесь! И перо феникса, очень редкая и невероятная сердцевина! Такую палочку сложно приручить, но их преданность непоколебима! Асура почувствовала острый укол холода в груди, когда молодой Олливандер протянул ей палочку белого цвета, отдалённо напоминающую кость. Без сомнений, красива, но девочка точно знала, кому она принадлежит. Волшебная палочка довольно удобно легла в ладонь, и Стоун почувствовала отклик магии внутри себя, но пресловутое шестое чувство говорило, что отклик этот слабоват для нужной связи между волшебником и его палочкой. И, тем не менее, она ощутила… дружелюбие. — Думаю, — медленно произнесла она в наступившей тишине. — Думаю… Тому стоит попробовать. Она обернулась, протягивая палочку другу. Тот поднял брови, но отлепился от косяка и замер в тот же миг, как палочка коснулась его ладони. — Как! Интересно! — буквально взревел бедный Гаррик, с жадностью наблюдая за окаменевшей Асурой и Томом, чьи скулы наполнялись краснотой, а глаза горели. Воздух зазвенел электричеством. — Палочка отнеслась к мисс Стоун дружелюбно, но она, без сомнений, всецело принадлежит мистеру Риддлу! Никогда такого не видел, тем более — тис и перо феникса! Это очень редкое сочетание! О, мистер Риддл, поздравляю, вам попалась очень интересная и своевольная волшебная палочка. Сердцевина из пера феникса способна на самую высшую магию, а тис только увеличивает эти свойства; также ходят поверья, что тисовая палочка наделяет хозяина властью над жизнью и смертью! В таком случае, думаю, я знаю, что подходит мисс Стоун, — он пролетел мимо с улыбкой покачивающего головой отца и тут же вернулся с новой коробочкой. — Эбеновое, чёрное дерево, тринадцать и два дюйма, и сердечная жила дракона, хороша для боевой магии и Трансфигурации. Такие палочки часто индивидуалисты и подходят людям, склонным к одиночеству, а также тем, кто будет держаться за свои убеждения и кто не отступится от своих целей. А жила дракона, как и в моей палочке, способна на яркие и сильные заклинания!.. Асура, всё это время наблюдающая за тяжело дышащим Томом, чьи глаза уже визуально горели лихорадочными алыми искрами, протянула руку и взяла свою палочку. Она была исключительно её — это девочка почувствовала сразу. Магия внутри неё, словно найдя давнюю подругу, возликовала и вырвалась мягким голубым свечением, а Стоун не могла оторваться от частички её самой. Волшебная палочка была красивой — от ручки извивалась лозами вверх, заворачивая в свои хитросплетения два небольших камушка, похожих на лунные (Асура вообще не думала, что с дизайном Олливандеры будут так заморачиваться, но многие палочки, которые она сегодня увидела, были на удивление продуманными, изящными и будто сошедшими со страниц сказок), а на конце до нервного смешка походила на крошечные косточки, скажем, как в пальцах рук. Если соединить наши с Томом палочки, ручку его и кончик моей, получится изделие в виде человеческих костей, — с долей иронии пронеслось в голове. — Только у меня чёрная, а у него — белая, что тоже иронично. — …подходят отличным магам с большим потенциалом, не боящихся трудностей! — едва не задыхаясь, закончил Гаррик, уже опираясь руками в колени. — Думаю, вас ждёт большое будущее, мистер Риддл и мисс Стоун. Десять галлеонов на двоих! — Гаррик… — попытался возразить Джервейс. — Скидка! — выпалил младший Олливандер. — Несомненно, скидка, отец! Дети, явно охуевшие, очнулись на улице, отчаянно вцепившись в свои палочки во внутренних карманах курток и не желая расставаться с ними ни на секунду. Пару минут оба щурились на солнце, ярко освещающее Косой переулок, а затем одновременно шагнули в сторону магазина, вывеска которого гласила о наличии сумок и портфелей на любой вкус и цвет. — Что он имел в виду, когда сказал, что моя палочка отнеслась к тебе дружелюбно? — наконец спросил Том. — Разве так бывает? Асура, от греха всё же трепетно уложившая палочку в коробку, дабы ненароком не сломать, задумалась. Джозефина, вроде, не говорила о том, что девочка должна молчать обо всём, сказанном в невидимом письме, так? Что даст Тому информация об их магии? — Возможно… — протянула она, разглядывая проходящую мимо семью с девочкой их с Томом возраста. — Возможно, дело в нашем волшебстве, — Риддл продолжал сверлить её взглядом, и Асура вздохнула. — Помнишь те ощущения, когда я к тебе впервые спать припёрлась? — мальчик кивнул. — Джозефина прислала мне письмо после того, как я спросила у неё про твой любимый «воровской» амулет, — насладившись пару секунд обуявшей Тома злостью, Стоун продолжила. — Она сказала, что наша магия связана… э-э, как сказать, дружбой. — Чего? — недовольно переспросил Том. — Понятия не имею, — открестилась Асура. — Это не влияет на отношения между волшебниками, эта «дружба» возникает именно между… источниками волшебства. Джозефина написала, что это случается редко и явление плохо изучено, но именно оно помогло мне не дать твоей магической энергии исчезнуть, как помнишь. Реагирует друг на друга, я так поняла, наше волшебство тоже… своеобразно. Может, из-за этой связи так получилось с палочками. Некоторое время они шли молча. — Я ещё что-нибудь должен знать? — проворчал Том более тепло, чем пару минут назад. Асура подумала, что спасение его волшебства приравнивалось чуть ли не к спасению жизни. Она пожала плечами. — Стоун, что ещё было в письме? И куда оно вообще делось? — Всё остальное — моё дело, — отрезала девочка, упрямо глядя на приближающийся магазин. — Для начала я разберусь с этим сама, а на это понадобится время. Ничего, тебя касающегося, там больше не было. Ответить рассерженный Риддл не успел — проходящие мимо парни, явно семиклассники, только высокие, как жирафы, намеренно вклинились между детьми, увесисто и нарочито двинули обоих плечами и насмешливо, презрительно и не скрываясь выплюнули: — Магглокровки. И не обращать бы внимания, Асура не так уж давно в магическом мире, да и слово с её точки зрения ни на грамм не оскорбительное, но в следующую же секунду её словно в жопу ужалили — девочка стремительно развернулась, кинув коробку с палочкой Тому, резким движением повернула одного из парней к себе, за ворот опустила поближе и со всей силы ударила кулаком в глаз. — Ах, моя чёртова импульсивность вернулась, — заметила Асура, ногой в живот отшвыривая первого пацана и проделывая ту же манипуляцию со вторым, пока те не очухались. Типичные, сука, слизеринцы. — Дам оскорблять нехорошо, вообще-то. И, пропустив мимо ушей их злобные выкрики, ринулась со всех ног за Риддлом, уже успевшим отойти на приличное расстояние. — Девушка, я вас не знаю, — с мрачным весельем отозвался он на злой взгляд Асуры. — Предпочитаю не наживать себе врагов в школе ещё до того, как поступил в эту самую школу. — Тогда спешу тебя обрадовать: они нас даже поимённо не знают, а уже назвали «магглокровками», что явно оскорбительно, — злобно улыбнулась она. — Подозреваю, что проблем нас ждёт очень и очень много, кем бы мы на самом деле ни являлись.